— Мама, не плачь.
— Антон прав, кукла Лена, нет причины плакать. Ну украли и украли, хари они неумытые. Какая эрозия принципов! Живем в стране победившей махновщины, блин. Тут невольно грудью встанешь на защиту ненормативной лексики.
Но ничего, кукла Лена, успокойся. Завтра я иду на работу вместе с Антоном, там наш IT-тишник Кирилл едет с ним покупать новый компьютер, и поставит ему последние Винду, Word и Exel. Всего делов на полдня.
— Пусть и Skyрe поставит. Леночка, доченька, ну перестань плакать! Успокойся, я сейчас приберу, и мы увидим, что они еще взяли. Надеюсь, они этим подавятся, — мама куклы Лены любит общаться по Скайпу с несколькими своими подругами из деревни под Рузой.
— Skyрe Антон и сам поставит. Правда, Антон?
— Поставлю. Наверное. Максимум, Кирилл поможет. Он мне всегда помогает. А Exel мне и не нужен.
— Антон, у тебя такие интеллигентные мама и бабушка, а тебе якобы не нужен Exel! Поставь обязательно.
— Не с голой задницей чай остались, все обойдется, вытри слезки, — настойчиво гнет свою линию мама куклы Лены
— Да я уже не плачу, но так обидно!
— Пенсия моя, конечно, миниатюрна. Но зато евреи, доченька — люди очень хорошие, я всегда это говорила. Развитые, как личности. Порою даже — одухотворенные. Завтра у Антона будет новый компьютер, а квартиру я приберу, я же сказала.
Ну может что еще взяли — переживём. Главное — это здоровье, — мама куклы Лены, как всегда, права, — Мозги то у твоего старенькие, но живенькие. Он у тебя еще парень–гвоздь, хоть и старый и с погнутой шляпкой. Так что заработает. Тем более, что мужчины природой предназначены для войны и тяжелой работы, а женщины — для работы полегче и секса.
А мужики — они что? Хоть еврей, хоть кто. Поймал, сожрал, поспал. Схватил ее, овладел ею, поспал. Повторить. Он тебе должен за это дело — так что пусть компенсирует. Вещь это сакральная, фаллическая — против нее не порешь.
А то, что диабет у него — так это даже хорошо — на сладком какая экономия. Копеечку на рулон туалетной бумаги ты у него не клянчишь, так что тебе грех жаловаться. Вспомни, как в деревне под Рузой кверху задом картошку копала — а теперь? То Крайний Север, то Израиль! Нюни она распустила….
— Кто, я то? — оживился я при слове «Израиль», — Да я гений, которого, правда, затирает серость толпы. Обычный еврей, другими словами. Кукла Лена, вытри слезы немедленно. Сейчас пойдем в магазин и купим тебе новый пеньюар!
— Началось. Обормот неугомонный…
…Мама куклы Лены в целом ведет себя достаточно кротко, но иногда все-таки позволяет себе в мой адрес и дерзкие высказывания…
— …Скажите, а в квартире было что-то по-настоящему ценное? — спрашивает меня немолодая полицейская, аккуратно заполняя протокол.
— И было, и есть. Эта картина, которая висит за Вашей спиной. Был такой советский художник, Аарон Бух. Его полотна есть и в Русском музее, и в музее Прадо, и в музее Соломона Гуггенхайма. Он мой дальний родственник. Когда мой папа выпустился из Даугавпилского летного училища, моя бабушка попросила написать портрет сына в военной форме.
Я пытался вывести эту картину в Израиль, чтобы у детей память была. Но мне не разрешили. Сказали: «Национальное достояние, вывозу не подлежит».
— Значит дорогую картину не взяли. А что все-таки взяли?
— Мой ноутбук, ноутбук Антона. Да больше ничего вроде. Хотя всю квартиру перевернули.
— Ну, это они деньги искали. А кто знал, что вы в деревню под Рузой на выходные уехали?
— Да мы каждые выходные туда уезжаем.
— Ну да, отследили, что машины с утра нет — так что можно лезть смело. А раньше Вас грабили?
— Когда я жил в Израиле. У меня там был роман с абсолютной рыжей женщиной (см. картинку над текстом). И она оставила о себя самые жгучие воспоминания. В том числе и потому, что расстались мы со страшным скандалом. И, уходя, она мою квартиру хорошо почистила. Впрочем, я особо не переживал — все равно уже в Россию уезжать собирался.
Скажите, а что сделать, чтобы в квартиру больше не залезли? Замки дорогие?
— Хорошие замки — это правильно, конечно. Но, по большому счету, это все лирика: «Ева тихо пукнула и, опустив глаза, стала медленно подниматься по лестнице».
Гораздо лучше — уходя из дома включайте радио. Не один домушник в квартиру, где есть люди, никогда не полет. Это совсем другая статья и другой срок. А разобрать в горячке, что говорит — человек или радио — сложно. И делать этого домушник никогда не будет.