Христос. Земля была безвидна и пуста...

Гарри Цыганов
©

**Земля была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою**


Вопросы. Одни вопросы. Меня достали вопросы… я достал себя этими вопросами! Я хочу получить от жизни невозможное – ответ! Хоть намёк на него. От меня что-то скрыли! самое главное! всем сказали, а меня не заметили... не сочли нужным! Потому и рвусь я в ворота, со страстью и грохотом, которые никто не запирал! Доказать силюсь то, что и так давно ясно... Всем ясно! Только не мне. Ничего мне не ясно! И чем дальше, тем очевидней. В глубине, в подсознании... абсолютно всё – неясно! И не знаю я ничего наверняка. Не понимаю…

Одни вопросы. Христос – это истина или болезнь? Что это за явление? Человеческое? Божье? Творец ли он? Исполнитель? Воплощенный Дух? или блаженный провокатор? Герой или жертва? Или всё вместе взятое... Величайший Художник... творец Парадокса! Вечная загадка! А может быть это мечта человечества? Вымысел? Последняя надежда?



* * *
Ну, ходил-бродил некий въюнош странный по земле благословенной и щедрой... со взором светлым и пылким, горящим как уголь и глубоким как небо... Дом свой покинул... Восстал против родительской власти, отвергнув всё мирское: и кровные узы, и очаг, и семью, и саму родину...

Говорил: «Родина моя – Царство небесное; ученики, исполняющие волю Отца, – семья моя, братья и сестры...». С ними и бродил по местам благодатным. Небо и солнце... долина Иордана… возвышенные равнины Переи... горы Гельбоэ... вид на залив Каиафа... море до горизонта... Вот его дом и очаг.

Здесь он мечтал в уединении, предавался грёзам. Здесь бражничал с учениками за неспешной беседой. Будучи малообразованным, не знакомый ни с эллинской культурой, ни с египетской наукой и не принимая душой иудаизма, он всё открывал сам. Его острый живой ум проникал в глубину чистых знаний, минуя схоластику и казуистику, распространенную в иерусалимских школах. Так и жил между землёй и небом. Порхал, как птаха, в поднебесье. Питался, чем бог пошлёт, чем люди приветят...

Его не посещали озарения... нет... Никаких видений и галлюцинаций! никаких синих молний, и огненных колесниц, и ангелов с трубами... Он был открыт для восприятия музыки! Он растворялся в ней... Благая весть вошла в него однажды и не покидала уже никогда. Он сам был тем озарением! Бог жил в нём. Он чувствовал его в своем сердце всегда. Он слился с ним воедино!

И Бог тот был властен и абсолютен. Он не раздавал подарки, не купал в благодати... Он требовал высочайшей, на грани возможного, работы души! Ему было мало мирской добродетели, построенной на здравомыслии и выгоде общежития, он требовал абсолютной добродетели! Музыка, рожденная Богом в душе его, была неземной... В ней была Страсть запредельная и гармония Истины! Бог настаивал на самой высокой и проникновенной тональности. Абсолютной тональности и чистоте! И он исполнил небывалую доселе мелодию... Пропел страстную песнь души своей.

«Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую...»
«Кто захочет судиться с тобой и взять у тебя рубашку, отдай и верхнюю одежду...»
«Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящих вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас».
«Не судите, да не судимы будете. Прощайте и прощены будете. Будьте милосердны, как Отец ваш милосерден. Блаженнее давать, нежели принимать...»
«Кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится...»
«Да будете сынами Отца вашего небесного, ибо Он повелевает Солнцу восходить над злыми и добрыми... Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете?.. Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный».
«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное!»
«Блаженны плачущие, ибо они утешатся!»
«Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю!»
«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся!»
«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут!»
«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят!»
«Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божьими!»
«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство небесное!»

И народ, к кому обращалась та песнь, внимал завороженный. Она дышала естественностью и чистотой... В ней слышались отзвуки рая небесного... Хотя непонятен и странен язык его... Слово проникало в души! Да кто же ты? Кто? Не от мира сего человек! Смущаешь умы, тревожишь сердца...

«Я есть хлеб жизни, сошедший с небес: приходящий ко Мне не будет алкать и верящий в Меня – не будет жаждать никогда».

И возроптали иудеи: как это? сошёл с небес... Мы тебя знаем. Ты сын Иосифа и Марии! ты парень – из Назарета!

«Я хлеб живой, сошедший с небес! Я дам вам есть плоть мою и пить кровь мою, которую отдам за жизнь мира! Я – сын Бога живого! Моисей дал вам хлеб с неба, манну небесную, и отцы ваши умерли, а отец Мой дает вам истинный хлеб с небес! И вы будете жить вечно!».

Как это вечно? – возмутились иудеи – Какой такой живой хлеб? Как можно есть плоть, и пить кровь твою? Разве ты сын Бога? Мессия? Докажи!! И жрецы-книжники заволновались, заурчали, как псы, оскалились: Да он же безумен! одержим бесом! Он нарушает Закон!

А он смотрел на них с небесных высот и из глубин сердца... О чем они, господи! какие законы? верить надо душой... Как далеки, как мелки и комичны были эти фигуры... Как пусты их слова... Как бессмысленны и лживы их законы...

Он сокрушался: «Горе вам, книжники, лицемеры, что взяли ключ разума, чтобы затворить Царство Небесное. Сами не входите, и хотящих войти не допускаете».

Он смеялся над ними: «Горе вам, ибо вы, как крашеные гробы: красивы снаружи, а внутри полны мёртвых костей».

Он обличал: «Почему вы не понимаете речи Моей? Потому что не можете слышать слова Моего. Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нем истины. Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи. А как Я истину говорю, то не верите Мне».

Они затаились до времени... Они припомнят ему всё. И слова его, и насмешки. Они никогда не простят ему высокого ума и нравственного превосходства.

Он же провозгласил религию без жрецов и пустых обрядов. Услышь Слово Божье. Соедини в душе весть Отца небесного... Совесть – вот истинная религия! Его живая страстная натура не могла более мириться с самодовольством и самоуверенной набожностью фарисеев. И однажды он взорвался пророчеством: «Я разрушу сей рукотворный храм и в три дня воздвигну Нерукотворный!». Он подписал свой смертный приговор!

Они только ждали этого: «да он же просто опасен! Социально опасный тип! Преступник. Страшнее разбойника... Смутьян. Разрушитель Божьего Храма! Богохульник!». Хмурое духовенство выставило клыки. Они почуяли реальную опасность. Их ненависть могла утолить только смерть!

Анна стал плести паучьи сети, советовать Каиафе, нашёптывать хозяевам... Призывать к Закону: «Побить его камнями! Оградить правоверных от ереси!». Иначе всё развалится. Вся система ценностей. Вековой уклад. Народ должен любить свою общину, поклоняться своему Богу, заботиться о своих детях. До остальных нам дела нет!

Серый кардинал знал реальную жизнь. Он понимал весь ужас подобных явлений... Он уже видел те кровавые потоки, что принесёт этот кроткий малый со своим «всепрощением» на землю. Он был абсолютно прав: их маленькую общину никто никогда не пожалеет! Их убивали веками... как крыс их вытравливали из этой жизни. Нет, он не допустит этого монстра к умам своего народа!

И Назарянин почувствовал: конец неизбежен. Кровавая перспектива отчетливо вырисовывается перед ним. Но экзальтация его нарастала... Ничто уже не могло остановить его праведный гнев! Он врывается в храм к святошам, к этим пустомелям, на всё имеющим лукавые ответы. Там царит их привычный суетливый уклад: шумят, меняются, приторговывают между молитвами... «А что? Это жизнь, парень... Нормальная мирская жизнь... Какие дела? Господи, боже ж ты мой, в самом деле, а?..». Христос в ярости! Он устраивает им публичную порку. «Нельзя служить двум господам: Отцу Небесному и мамоне!» Пошли вон!! Он изгоняет плетью святош-торгашей из храма.

Но он не мог боле противиться... Он устал как от нечеловеческой пытки... Его путь стремительно завершался... Его убивал этот мир! Как больными глазами невозможно смотреть на яркий свет солнца, так душа его стенала и кровоточила от соприкосновения с действительностью. Он – человек без кожи – испытывал невозможную муку от любого движения... Крест, что маячил в отдалении, стал ему желанен...

Оставалось совсем мало времени... Так кто? кто последует за ним? Он был как в горячке... Он рисовал ученикам страшные, жесточайшие картины гонений. Он говорил: «Вас будут бичевать в синагогах, и таскать по тюрьмам. Вас ожидают преследования и ненависть со стороны человеческого рода! Брат будет выдавать брата, отец – сына!». Он требовал безграничной любви к себе и абсолютного самоотречения: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и мать, и жены и детей, и братьев и сестёр, и жизнь свою, тот не может быть Моим учеником».

Он перерос в нечто сверхъестественное и страшное! Он стал огненным молохом, уничтожавшим саму жизнь и превращавшим землю в пустыню! Отвращение к миру, абсолютное отречение от него стало концом его земного пути. Теперь это был не радостный и тонкий Художник, творящий жизнь, полную любви и милосердия, но мрачный создатель потустороннего, удаляющийся от всего живого.

«Кто хочет идти за Мной – отвергнись от себя, и возьми крест свой, и следуй за Мной! Кто любит отца и мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына и дочь более, нежели Меня, не достоин Меня. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет её. Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит».
 
Христос говорит одному человеку: «Следуй за мной!». «Господи – отвечает тот – позволь мне прежде пойти и похоронить отца своего». Но Христос сказал: «Предоставь мёртвым погребать своих мертвецов, а ты иди и благоденствуй Царство Божье».

О, высочайшие парадоксы Иисуса! О, предчувствие апокалипсиса! О, очищение огнём! Но разве путь к истине не лежит через огонь и пустыню? Через самоотречение и смерть? Разве путь к апофеозу Любви не лежит через эшафот?


* * *
А что было дальше? А дальше... обычные дела! Всемогущий интриган сплел крепкую сеть. Первосвященник прочистил мозги у народа. Предатель предал. Власть предержащая умыла руки. Ученики разбежались. Первый ученик – отрекся. Остальным было плевать...

Он остался один. Он и его Бог.

Но до этого сомнения овладели сердцем и повергли его дух в отчаяние... «О, тщета! О, скорбь расставания с этим миром! Ужель всё напрасно? Неужели такая цена за любовь?». И слабость живого существа подкралась неслышно... Слабость, которая страшней смерти. Он пал на землю и молил: «Отче! Избавь меня от часа сего! Пронеси сию чашу мимо...»
Я жить хочу! И творить, и любить! Я хочу видеть горы и море... И женщин красавиц, и солнце, и облака, что проносятся мимо...

Но суровый Отец ответил молчанием. И он более не проронил ни слова. И с колен поднялся иным... спокойным и сильным. Он знал, что ему делать. Он ещё мог избежать расправы, тайно покинув Иерусалим, но теперь он этого не сделает...

А дальше? Прощальная вечеря... Пасхальная трапеза с учениками. И ночь, и звёздное небо, и тишина... И преломление хлеба, и вино, и омовение ног... И любовь, и согласие, и милосердие... И последняя заповедь: «Да любите друг друга, как Я любил вас. Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою». И прощальные слова: «Отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить новое вино в Царстве Отца Моего». И горькие предчувствия, и горькие пророчества, и молитвы...

А дальше? Обычные дела: облава, предательство, КПЗ... Допросы, шельмование, подставные свидетели... Обвинение в подстрекательстве и богохульстве: «Хула против храма Божьего есть хула против Бога!». И наветы: «Ты провозгласил себя царем Иудейским и выступал против власти Рима!». И безмолвие Сына Человеческого... ни слова в оправдание! И заседание Синедриона. И голосование: кто-то испугался и проголосовал, кто-то сомневался и не пришёл... Остальным было плевать.

А дальше? Прокуратор Понтий, по прозвищу Пилат, наместник римской власти должен был подмахнуть смертный приговор. Обычные дела... Но что-то ему стало тошно... Он не хотел участвовать в этом кровавом балагане... Он не любил евреев. Их бешеный фанатизм и религиозная нетерпимость вселяли в него отвращение и возмущали чувство справедливости. Попирались гражданские права, на которых был воспитан римлянин. Он понял, какую жестокую и грязную роль ему уготовила каста священников, в угоду Закона, который он ненавидел.

Но этот кроткий Галилеянин, напротив, понравился ему. Он спросил его: «Ты, правда, провозгласил себя царем Иудейским? И звал к восстанию против власти Рима?». И тот ответил: «Царство мое не от мира сего». И объяснил прокуратору, что царство его – есть Истина. «Что есть истина? – старый воин не понял ни единого слова. – Странный малый... Невинный мечтатель... Блаженный...»

Тогда он решил воспользоваться единственной возможностью спасти невиновного. По обычаю в день праздника Пасхи одного из осужденных прощали. Прокуратор вышел к толпе.

-Кого? – спросил он.

Но народу уже промыли мозги сексоты Каиафы... Серый кардинал Анна никогда не проигрывал. Когда дело касалось основ власти всемогущей касты жрецов – ему не было равных, он бил точно в цель. И толпа заурчала, оскалилась и завопила:

-Вар-р-р-равву!

Кто-то боялся и кричал, кто-то сомневался и помалкивал... а остальным было плевать…

-Вар-р-р-равву!

А дальше? потеха!.. Его вывели к толпе, облачив в шутовской наряд. Он вышел в багряной власянице, с венцом из колючек на голове и жезлом в руках. Смешно! Солдаты ломали комедию, валяясь в ногах у него: «Радуйся, царь Иудейский!». Другие плевали и били его. Спектакль удался! Толпа заходилась, захлебывалась, агонизировала…

-Распни его!

А дальше? Путь на Голгофу с крестом... К лобному месту... К страшному, выжженному солнцем, потрескавшемуся «лысому черепу»... И зной... и пыль... и жажда... и унижение... Жизнь не театр.

Всем осужденным предложили выпить сильно хмельного вина. Милосердный обычай: напиток смертного часа. Иисус пить отказался... Он предпочел уйти в ясном уме и полном сознании...

С него сняли одежды и пригвоздили к кресту. К позорному столбу! Его выставили напоказ. Смотрите: вот он какой, царь Иудейский! Толпа затаилась... смотрела во все глаза... Народ падок до подобных кровавых пиршеств. Палачи принялись делить одежду распятых... беззлобно ругались... кидали жребий.

Ученики где-то скрывались... Лишь горстка верных подруг стояла поодаль. Галилеянки не прятали взоры... Они провожали Учителя и друга... Их скорбь и сострадание были безмерны... Была ли среди них его мать? Должна была быть. Точно никто не знает...

Глаза его заволокло огненное марево... Сквозь слёзы и спазмы, и раздиравшую боль вспыхивала порой лишь выжженная солнцем пустыня, да небольшая толпа праздных людей... Им надоел вид страдания несчастных... Их утомило скорбное зрелище. Они заводили себя, кричали, бесновались как дети, обезумевшие от жестокости и страха: «Ну ты, сын Божий, докажи! Сойди с креста! Спаситель человечества, спаси хотя бы себя!». Распятые разбойники глухо им вторили, поносили его... Но один вдруг сказал: «Мы страдаем за дело... А он, безвинный, ради чего!».

Он впал в отчаяние. У него не осталось ничего, кроме этой пустыни, смертельной тоски, нечеловеческой боли и беснующейся толпы... Неужели ради этой низкой и тупой сволочи, он принял муку? И возопил Иисус: «Боже, Боже! Для чего ты меня оставил?». И всё? Это конец?  Нет, он воскликнул ещё: «Отче! В руки твои предаю я мой дух...»


* * *
А дальше?.. Дальше… одни вопросы... Дальше тревога и страх подкрадывались неслышно... И ожидание... Чего? и опять вопросы... Кого мы распяли? Преступника? Ну и что... бывает... ошибочка вышла... Мало ли безвинных страдало... Так почему? Почему именно ОН так достал всех? Значит... что?.. Что?! Значит он не такой как все? Он единственный! Но какой? чистый, мудрый... Сын Человеческий! Первый и единственный человек в чистоте! Без скотства. Без звериных клыков, без волчьих законов! Абсолютный человек! А мы его убили... Да и человек ли он? в биологическом смысле? А если он посланник таинственный? Полубог? То есть, начинен как взрывчаткой – духом? Воплощённый дух!

Кого ж мы убили? Бога убили? Истину убили? Смысл убили? Как же нам жить-то теперь? Страшно! Стра-а-а-ашно!! Теперь он нас будет судить. Всегда! Каждой каплей крови безвинной!

Да как же тогда он жил среди нас? среди лжи, среди грязи? среди воплей безумной толпы? среди неверия, и глухоты, и слепоты... Как, должно быть, обжигала его действительность. Как мучительно должно было быть его соприкосновение с миром. Он – существо с разумом, лишенным временных рамок – вселенским разумом! Его взгляд издалёка охватил всё... с космических высот до самой сердцевины. Существо с надприродным сознанием бога. Существо-Разум – охранитель живой Жизни. Но он же – Существо-Идея. Творец идеального и погубитель естественного. Величайший Художник – создатель божественного на земле.

Он проник в суть Бытия. А суть Бытия – это единство и равенство, составляющие ткань Бытия. Он и попытался втолковать нам это. Единство и равенство всего перед всем... Так не суди равного! Он – существо с тончайшей душой, лишённой защитного покрова, был переполнен любви к Жизни. Он заклинал нас: прости и люби! Отдай, милосердствуй, сострадай!

Но его земная биология не могла выдержать столь грандиозной концентрации жизни... Не божье это дело жить на земле! Он не мог более выносить те парадоксы: природа и идея, любовь и естество, разум и взрыв, смерть и бессмертие. Они не уживались вместе. Его раздирали противоречия... Его Дух взорвал его Плоть. Он сгорел и ушёл к себе...

Взорвался? Вознёсся? Аннигилировал?  Задал нам вопросы и отлетел в своё царство...  И остались мы – одинокие, лукавые, слабоумные – разгадывать те загадки...

Но сама эта жизнь, природа, она гармонично устроена была и без человека. Феномен надприродного сознания развалил всё... внёс сумятицу, хаос. Любые наши Идеи не вписывались в этот лучший из миров. Разум наш не дотягивал до божественной логики.

Истина вспыхивала в высоких умах на мгновение и угасала, наткнувшись на логику естественной жизни. Его Величество Парадокс правил бал. Жалость, сострадание, прощение, любовь (равно как и подлость, коварство, ложь) – разве они нужны природе? Это всё наше. Исходит от нас и предназначено нам. И все благие идеи... город Солнца, Царство Божье на отдельно взятой планете заканчивались страшными катастрофами и приводили нас в ад. А равенство, братство, свобода оказывались жуткой дьявольской насмешкой... Природа не принимала Христовы откровения, Божьи истины не приживались на земле. Оставалось только верить в загробную жизнь, небесные дворцы и монументы.

Так что же Человек – дитя Божье – венец природы? Или её болезнь? Или её убийца? А надприродное сознание – это подарок? мука? наказание?

А дальше… дальше – обычные дела! Хмурое духовенство не упустило свой шанс – обкорнав всё лишнее, кастрировало Творца и выхолостило Дух: «Вот вам – Истина, вот – святый Бог; Он страдал за ваши грехи, за ваше безверие и скверну!». И власть предержащие сообразили: это же готовый инструмент порабощения масс! И загнали свободную мысль в канон, и поставили дух на колени, и указали место твоё – ты раб Божий! И с Голгофы его водрузили на пьедестал.

И началась кровавая вакханалия! И ложь, и насилие, и предательство, и вероломство. И расползлась эта ложь по городам и весям, по странам и континентам, и не было места, чтобы укрыться от неё…



* * *
Ну, и к чему я пригрёб? Какие будут ответы? Ничего... пустота...
«Земля была безвидна и пуста…»

Пустыня... которая, конечно же, здесь... во мне... Она не исчезнет... нет... никогда... Она продолжает стелиться... до горизонта...

Пустота и Боль. Чистота и Дух. Вот мои верные спутники. И ничто не налипнет на их стерильный покров. Никакие Идеи... Никакие застывшие истины... Никакой мусор слов... Ни добро, ни зло... Ни любовь, ни ненависть... Ни надежда, ни вера...
Только музыка пустыни моей...

Я всё подвергну сомнению... Всё восприму и ничему не поверю.
Я сохраню её девственность...
Ныне и присно и во веки веков.
Аминь.




Отрывок из романа «Гарри-бес и его подопечные»,
опубликованный в издательствах: Belmax, 2000;
Молодая гвардия, 2005