Гл.28
Рыжеволосая Света завела Клавдию в просторную комнату с табличкой у входа "Бухгалтерия", и все там присутствующие, двое мужчин и пятеро женщин, занимающие отдельные столы, обратили взор на дверь.
- Оксана Дмитриевна! - обратилась кассир, видимо, к самой старшей по чину. - У этой женщины случилось большое несчастье. В нашем морге находится её утонувшая родственница, а ей, - она обернулась к Клавдии. - срочно нужно позвонить в Валеевку. Вы не позволите воспользоваться вашим телефоном?
- Да-да, конечно! - тут же закивала дородная начальница. - Пожалуйста! - в бухгалтерии воцарилась мёртвая тишина. Клавдия чувствовала, как на неё все смотрят, но никакого стеснения она не проявляла, её мысли сейчас были далеки от происходящего. Она слышала, как кассир поблагодарила некую Оксану Дмитриевну, а потом легонько толкнула её в бок.
- Что же вы, проходите к аппарату.
- А куда? - растерялась Клавдия.
- Да вот он, прямо перед вами. - Клавдия проследила за её взглядом и обнаружила телефон, стоящий на большом столе между двумя шкафами, забитыми отдельными папками и просто кипами бумаг. Подойдя ближе, Клавдия вздрогнула от окрика Светланы:
- Вы присаживайтесь, чтобы вам удобнее было.
Она рассеянно кивнула, вспоминая номер телефона валеевской конторы. Потом примостилась на краешек стула и взяла трубку, но руки дрожали и она никак не могла набрать нужные цифры.
- Давайте я вам помогу! - подбежала к ней кассир. - Я наберу, а разговаривать будете вы, хорошо? Диктуйте.
Клавдия подчинилась и скороговоркой, чтобы не забыть и не перепутать, произнесла заветный номер.
- Алло! Это Валеевка?... Иван Ларионович, вы?... Узнали? - Света невольно улыбнулась происходящему диалогу с Зубковым, но глянув на поникшую Клавдию, тут же преобразилась, убирая улыбку. - Ларионович, с вами сейчас будет говорить жительница вашего посёлка, одну минуточку... Держите. - передала она трубку Клавдии. Та схватила её обеими руками, чтобы не выронить, и поднесла к уху.
- Алло! - закричала она слишком громко, но поняв свою ошибку, снизила голос. - Ларионыч, это я... Да-да, я... Ты слышал уже, что у нас приключилось? - и вновь тихо заплакала. - Иван, какой держись? Ты бы удержался?... В общем, слушай. - Клавдия шмыгнула носом и торопливо продолжила:
- Я здесь останусь у знакомых, а вас буду ждать завтра у морга. Распорядись, чтобы домовину нынче сладили, пусть бабы обобьют, всё сделают, как положено. А я куплю Кате новую одежду и отдам сумку в морг, коли успею. Люсе скажи, чтобы Маша у них побыла, я не вернусь уже да и на автобус опоздала. Иван, со столовой договорись насчёт помин, я надеюсь на тебя... Да она уже готова, хоть сию минуту забирай, но куда... Мы же не думали, не гадали. Угу, спасибо... Нет, не надо за мной машину присылать. Мне так плохо, Ваня, не хочу внучку пугать лишний раз, а одна не могу дома находиться. - и Клавдия опустила трубку на рычаг. Дойдя до двери, она обернулась ко всем и тихонько произнесла:
- Спасибо, добрые люди.
- Да не за что. Пожалуйста. - раздалось со всех сторон.
Уже в коридоре она и Свете выразила свою признательность и направила стопы к местному универмагу.
Нижнее бельё, обувь, платочек на голову, то Клавдия всё быстро подобрала для покойной невестки, а вот с платьем вышла заминка. Вроде одно ей понравилось, скромное, рукав по локоть и цвет подходящий, зелёный, но вырез показался глубоким и Клавдия повесила его обратно на вешалку.
- Вам что-то подсказать? - услужливо улыбнулась ей продавец.
Клавдия объяснила той, что она ищет и для чего.
Подошедшая тут же поменялась в лице и взяв Клавдию за руку, подвела к другому ряду товаров, где был ещё больший выбор всякой одежды. В итоге, они сообща выбрали красивое платье для Кати, кирпичного цвета из тончайшей шерсти.
Но морг уже закрыли. Вернее, там кто-то ещё находился, но на её стук в окно и двери никто не среагировал.
Ей никуда не хотелось идти, она так устала от всего, даже от самой жизни. Клавдия присела на лавочку прямо в больнице и собралась сидеть здесь до утра. Есть у неё в райцентре знакомые и приятельницы, любая из них не откажет в крове, но Клавдия передумала всех их тревожить. Это надо подробно всё им поведать: и о смерти сына, теперь вот и невестки. Сил нету такое пересказывать, она решила побыть одна и рассвет встретить прямо на улице.
Ночи пока ещё не тёплые, надо было кофту захватить, но Клавдия не ощущала холода, она с ревностью перебирала в голове те счастливые денёчки, когда Валерик заявил, будто желает расписаться с Катей Малаховой. Как удалась сама свадьба, потом как дом возвели на радость ей и молодым. Рождение внучки, её первые словечки и шаги, а после... Клавдия ёжилась, уже сколько раз она мысленно доходила до трагических событий и вновь начинала сначала, с прихода Валерика из Армии, и снова женитьба и прочее. Каждый раз добавлялись всё новые и новые детали, а Клавдия тщательно заостряла на них внимание, смаковала их, чтобы как можно дольше не касаться плохой темы.
Когда забрезжил рассвет, то женщина перебралась ближе к зданию морга, а там, за углом, обнаружила ещё одну лавочку, старенькую и неухоженную, с кое-где прогнившими досками.
"Видно ею мало кто пользовался. - подумала Клавдия. - Не очень-то местечко приятное, чтобы тут отдыхать. Ну, а я присяду, как раз оно по мне."
Прямо перед ней выглядывало из полуподвала зарешеченное окно. Грязное, всё в липкой паутине и следами высохших дождевых дорожек.
"Наверное, там и лежат мертвецы. И Катя моя с ними. - тяжёлый комок подобрался к горлу. - Нет, плакать мне нельзя. - держалась женщина. - Ночь удалось вытерпеть, а теперь тем более, не стоит. Иначе я не остановлюсь. А наши пока не приехали, а вдруг сердце схватит."
- Катя. - тихо позвала она, не спуская глаз с окошка. - Знаю, не слышишь, детка моя. Прости меня за всё ради Христа, кабы я знала, что наш совместный век так сильно короток, то я бы пылинки с тебя сдувала.
Когда первый солнечный луч коснулся стены здания, Клавдия подняла голову вверх и зажмурилась. Солнце уже во всю пробивалось сквозь густую крону огромного клёна, просвечивая насквозь его листочки, да так, что видны были все их прожилочки.
- Я это всё вижу, Катя, а ты уже нет. - прошептала она. - Несправедливо.
И сразу вспомнились строки из стихов какой-то поэтессы, Клавдия совсем её не знает, а просто их читала когда-то Ирина, жена Ларионовича, а Клавдия сосредоточилась именно на этих словах да так и остались они в её голове.
"Я ещё не была, А сирень расцветала. Вот не будет меня, А сирень расцветёт."
"И это правда. - вздохнула Клавдия. - И речка будет течь, и луга пьянить ароматом, и облака плыть по васильковому небу, а Валерик с Катей уже никогда к нам не вернутся. Ни-ког-да."
Грузовую машину из Валеевки, Клавдия сразу узнала. Только у одного водителя на всю округу, капот был выкрашен красной краской, это у Кольки Демьяненко. ГАЗон притормозил поодаль от площадки, что перед порожками здания, и из кабинки выскочил Ларионович, а с кузова ещё несколько мужиков.
Ларионович тоже заметил Клавдию и стразу устремился к ней. А Клавдии казалось, будто она чуть ли не бежит к нему навстречу, но на самом деле, едва лишь перебирала ногами, а когда они сблизились, то так и упала ему на грудь.
- Ваня, за что мне такая судьба? Вова, Валерик, а теперь и Катя. - она не голосила, только говорила нараспев, выделяя особенно "за что?" и "судьба".
- Это не у тебя, Клаш, такая судьба, а у Вовки твоего, Валерки и Кати. А ты ещё жива.
- Но ведь больно-то мне.
- Верю. Но давай договоримся. Я сейчас провожу тебя в кабинку и ты будешь там сидеть смирнёхонько, как мышка. И не выходить оттуда даже тогда, когда мы гроб будем грузить. Обещаешь?
Клавдия нехотя кивнула.
- Вот и умница. Дома ещё накричишься.
Они направились к машине.
- Вань, чуть не забыла. - она протянула ему сумку. - Тут вещи Кати. Отнеси.
- Всё сделаю, ты только держись, прошу тебя. - и тут же перевёл тему: - А ты давно уже здесь?
- С вечера.
У Ларионовича брови поползли вверх.
- Ты ночевала тут? - он указал рукой на скамейку под клёнами.
- Не тут, на другой лавочке. Где орешник возле поликлиники.
Директор на это ничего не сказал, лишь тяжело вздохнул.
- Как Машенька, не знаешь? - поинтересовалась она.
- Знаю. Плакала, конечно, но рассуждает как взрослая. Сказала, будто мама к папе ушла. И немножко на маму в обиде, а почему, говорит, нас с бабушкой с собой не захватила?
- Ну слава Богу, что так. А то я извелась думками за неё.
Ручка кабины не поддавалась, Николай Демьяненко потянулся к ней и помог Клавдии открыть дверцу.
- Здравствуй, Коля. - поздоровалась она с водителем.
- Здравствуй, Клаша. - в его глазах были боль и сочувствие. - Может, газировочки? У меня бутылка припасена. У мужиков с утра трубы горели, но я им не дал, для тебя берёг.
- Не, не надо. - скривилась Клавдия. - Тяжко мне, Коля.
- Понимаю, Клаш. Тогда, может чайку горячего? У меня термос есть.
- Ничего не хочу, Коленька, спасибо тебе за заботу. Давай лучше помолчим?
- Ну давай.
Клавдия откинулась на сидении и закрыла глаза. Сон тут же её сморил, она ведь почти не спала ночью, так, урывками немного забывалась. Проснулась, когда завелась машина, потому и не была свидетельницей того, как выносили гроб с телом Кати и как его грузили.
- Мы уже едем? - испуганно спросила она у шофёра.
- Едем, Клаша, едем.
- И Катя с нами?
- А как же! И Катя с нами. Она же наша, вот и похороним её только на нашем погосте.
Клавдия долго сомневалась, где похоронить Катю? С её родителями или с Валеркой? Но потом решила, что правильнее будет, если рядом с Валеркой. Всё-таки это уже была семья, они любили друг друга и у них остался общий ребёнок. Кабы она приходилась Валерке только невестой, тогда другое дело, но Катя носила фамилию Ивановых, а потому с ними ей и покоиться.