Под впечатлением всего, о чем рассказала Зоя, в тот вечер Маша долго еще не могла уснуть, ворочалась с бока на бок, думала о будущем. Ребенок активно шевелился, чувствовал неспокойное состояние матери. Лишь после полуночи одолел сон, но настоящего отдыха не принес, потому что приснились какие-то кошмары.
- Ты плакала во сне, - сказала Зоя, заметив, что Маша открыла глаза, - что-то плохое снилось?
- Доброе утро, - хриплым голосом ответила молодая женщина, - да, что-то ужасное, правда, помню с трудом.
- Ну и хорошо, скажи: «Самсон, Самсон, забери мой сон» и забудь.
- Самсон, Самсон, забери мой сон, - послушно повторила Маша. – А я вспомнила! Мне приснилось, что папа куда-то исчез, мы ищем, ищем, а его нигде нет. Мама говорит, он нас бросил. А я плачу и все время повторяю, а как же сейчас Наташа.
- Наташа – это кто?
- Это сестра моя. Она не ходит, в инвалидной коляске с шестнадцати лет. Несчастный случай, - упредила дальнейшие расспросы Мария.
Зоя понимающе кивнула, но промолчала.
Ночные видения не отпускали. Маша вспоминала детали того сна по крупицам и никак не могла отделаться от мысли, что увиденное не к добру, тем сильнее стало желание позвонить домой и узнать, в чем там дело. Тем более никого из родителей в этот день она не ждала.
Наталья звонку обрадовалась, рассказала все домашние новости, в том числе поблагодарила за помощь, которую ей оказывал Максим, догадываясь, что именно Маша просила мужа об этом.
- Надеюсь, ты не очень смущаешься? – спросила младшая сестра. – Как-никак, он чужой мужчина для тебя. Потерпи еще чуть-чуть, меня скоро выпишут, пересдала анализы, надеюсь, на этот раз все в норме.
- Все хорошо, Машуля, не волнуйся. Ты себя береги, это главное. И насчет папы не переживай, он здоровый, жизнерадостный, утром помогал мне душ принять, ушли на работу вместе с мамой, как обычно.
Гром грянул, откуда не ждали. Через месяц Андрею Георгиевичу стало плохо на работе, и скорая увезла его в больницу. Обследование показало, что срочно нужно делать операцию на сердце. Пока оформляли все документы, сдавали многочисленные анализы, делали дополнительные обследования, добивались направления в столичный кардиологический центр, время безжалостно уходило.
- Он никогда не жаловался, - говорила Елена Юрьевна дочерям, - у него даже карточки в поликлинике нет, и вот…
- Мама, не накручивай себя, - Наталья владела собой лучше остальных, - сделают операцию, заменят клапан и все у нас будет хорошо.
- Там не только клапан…
- Это неважно, теперь все делают сразу, я передачу смотрела, там сам Бакулев выступал. Новейшее оборудование, опытные кардиологи…
Маша горестно вздохнула, она вспомнила свой сон и отчетливо поняла, каков будет результат, но никому ничего не сказала. Операция назначена, осталось только ждать и надеяться.
В назначенный день все поехали в больницу с самого утра – отец так захотел. Маша, несмотря на большой живот, не смогла остаться дома, она очень хотела попрощаться с отцом. Именно так она воспринимала ту встречу, прятала свои слезы от остальных, стараясь себя не выдать.
Максим катил Наташу, а Марию поддерживала Елена Юрьевна, в такой последовательности они вошли в палату. Андрей Георгиевич держался бодрячком, только бледное лицо выдавало его истинное состояние.
Говорили на отвлеченные темы, потом он по очереди пожал всем руки, обнял дочерей, поцеловал жену. Все. Строгая медсестра попросила всех удалиться, за больным приехала каталка.
Наступило тягостное ожидание. Все знали, операция сложная и займет она несколько часов.
- Ну, что, домой поедем? – спросил Максим.
- Я останусь, - тихо прошептала Елена Юрьевна.
- Мама, я понимаю, каково тебе, но своим присутствием здесь в коридоре ты ничем папе не поможешь, - сказала Маша, изо всех сил сдерживая собственные слезы. – К тому же, его сразу переведут в реанимацию, а туда тоже не пускают. Так что, поехали домой, прошу тебя. И мне будет спокойнее, а то ты всех накручиваешь, я уже боюсь преждевременных родов из-за всего этого.
Последнее обстоятельство подействовало сильнее всего, мать согласилась с доводами дочери и все вернулись домой. Почти не разговаривали, хоть Максим и старался всех отвлечь. Мужчина сам приготовил обед, Наталья помогла накрыть стол.
Кусок в горло не лез, кое-как Маша съела несколько ложек супа, заботясь в первую очередь о ребенке, Наташа поковыряла вилкой второе, а мать и вовсе к еде не прикоснулась, только Максим, порядочно проголодавшийся, нормально пообедал. Женщин он понимал, но сам не ощущал никакой тревоги – подумаешь, операция! Оно и понятно, ведь не об отце речь, к тестю нет той любви, как к родному человеку.
- Это я виновата, - сказала вдруг Наталья, нарушив тишину довольно громким заявлением. – Натаскался он со мной, все время на руках, я же уже не ребенок.
- Не придумывай! – оборвал ее Максим. – В тебе весу-то… как котенок. Ты тут ни при чем, не нужно себя обвинять.
- А нервы? – продолжала девушка. – Нервы при чем? Или ты думаешь, мало он переживал, когда со мной это случилось? А все эти клиники… операции… наше безденежье…
- Наташа! – повысила голос Мария, ей тоже не пришелся по нраву этот разговор. – То, что ты хочешь сказать, все понимают и так. Только ты ни в чем не виновата, это просто судьба. Твоя, моя, папина. Мы ничего не можем изменить, все предначертано свыше и так будет, хотим мы того или нет.
- Нет! Я могла изменить! Все могла изменить, и теперь этого ничего не было бы! – выпалила Наталья и зарыдала.
Больше она не проронила ни слова, и для всех осталось загадкой, о чем девушка хотела сказать. Маша догадалась, что речь о тех событиях, которые предшествовали ее падению, но допытываться не стала, надеясь, что когда-либо придет тот день, когда Наталья сама во всем признается.
У Максима сжалось сердце, когда Наталья заплакала. Не будь в комнате всех остальных, он подошел бы и обнял, чтобы утешить, успокоить бьющуюся в истерике девушку. Это сделала Елена Юрьевна, она быстро подошла и крепко прижала голову дочери к себе, по ее щекам тоже в этот момент катились слезы, но руки были заняты, чтобы их утереть.
«Блин! Ситуация! И хотел бы помочь, так не знаю, как!» - думал Максим, поглядывая то на жену, то на тещу, не упуская из вида и Наталью.
- Маша, пойдем, ты приляжешь, - наконец, нашелся он. – Эти страсти не для тебя. Ты как, держишься?
Маша согласно кивнула и пара удалилась в свою комнату.
- Максим, папа не перенесет эту операцию, - сказала она, понизив голос, когда муж закрыл плотно дверь.
- И ты туда же! – воскликнул возмущенный Максим. – Что за настроение такое?! Если вы все сомневаетесь в успехе, то, скажи, ему там что прикажешь?
- Мне сон снился…
- Пипец! Сон ей снился! Мистики только мне тут не хватало! Машка, успокойся, хоть ты меня не беси сейчас! Я тут изо всех сил стараюсь вас успокоить, надеясь, что моя жена – единственная здравомыслящая, а ты всех круче, оказывается!
- Я не буду с тобой спорить, сам посмотришь, такие сны просто так не снятся, - Маша легла и отвернулась к стене, всем своим видом показывая, что обиделась.
Максиму ничего не оставалось, как оставить жену в покое. Он включил компьютер и сосредоточился на последних новостях. Ничего радостного в мире не происходило – наводнения, пожары, обстрелы мирных жителей в воюющих странах.
Телефонный звонок, раздавшийся через несколько часов, услышали все, но никто не решался подойти и снять трубку. Казалось, было слышно, как у каждого из присутствующих бьется сердце.
Первым опомнился Максим, он спокойно подошел к телефону, сказал «алло» и, молча, выслушал сообщение. Когда он повернулся, на мужчине не было лица.
- Я так и знала, - прошептала Маша, закрыв лицо руками.
Надрывно закричала Елена Юрьевна, задрожала всем телом Наталья…
Продолжение следует http://www.proza.ru/2018/07/26/1000