Жизнь, отданная небу. Гл. 14

 

Итак, после посадки в Самарканде и размещения наших экипажей в гостинице аэропорта, командование нашей сводной эскадрильи сообщило, что нам предоставляется несколько дней отдыха, так как посевы хлопка не готовы ещё к проведению дефолиации и  десикации. Что ж, после тяжёлого труда в Актюбинской области и утомительного перелёта в Самарканд, небольшой отдых нам был очень кстати. Только, всё время не давала покоя мысль о семье, поэтому к вечеру отправились в центр города знакомиться с достопримечательностями экзотического Самарканда и разыскать главпочту с телефоном. Нет, меня нелегко было удивить экзотикой Средней Азии, я много раз летал и вторым пилотом, и командиром самолёта, в Алма-Ату, Чимкент, Ташкент, но Самарканд является совершенно уникальным по историческому духу, архитектуре.

Нужно признать, местное население весьма дружественно относилось к нам. Местные узбеки охотно отвечали на наши вопросы, даже проводили нас на главпочту, да и в дальнейшем мы всегда чувствовали уважение местных жителей к лётчикам. Удивило другое, на входных дверях почты был вывешен список городов, с которыми можно связываться с помощью кода и среди небольшого списка была и Полтава. Честно говоря, не надеялся, что удастся связаться по телефону с родными. Наменял мелочи и набрал код Полтавы. Каково же было моё удивление, когда после нескольких сигналов вызова вдруг услышал родной голос жены и при этом изумительная слышимость, впечатление – будто находимся в соседних комнатах. И естественная её реакция на мой голос: - Вы уже прилетели? Ты в аэропорту? Когда будешь дома? Готовить ужин?

Ну, как ей объяснить, что я нахожусь за тысячи километров от родного дома, нашим родным даже не сообщили, что самолёты перенаправили из Актюбинска на Самарканд, в Узбекистан. Пытаюсь это объяснить, но это нелегко – не верит: - Хватит прикалываться, мы уже тебя заждались. Наконец поверила. Следующие минут пятнадцать, молча, выслушиваю монолог разозлённой супруги. Покорно принимаю справедливые упрёки – у меня дурацкая, ненормальная работа, я никуда не годный отец, вся тяжесть семейной жизни на слабых женских плечах, за какие шиши она должна кормить наших детей. Что ж, все упрёки справедливы, на другой чаше весов только любовь к небу, любовь к лётной профессии. После того, как пар выпущен и пришло понимание, что Самарканд – это не шутка, а всерьёз, рассказал ей о перспективах и условиях работы, пожалел её и обнадёжил отдыхом на море. В общем, распрощались любя друг друга и надеясь на скорую встречу. Вот такая она – семейная жизнь лётчика, увы…

После нелёгкого разговора с любимой, на душе полегчало, неизвестность, как ни крути, очень сильно влияет на психику. И мы отправились на главную площадь и Регистан, знакомиться с достопримечательностями этого уникального, древнего города. Не знаю, как кого, но меня потрясла экзотика, архитектура, величие и красота медресе Тилля Кари, Шер-Дор, Улугбека, мечети Биби Ханум. Восхищён работой древних мастеров, яркими красками, которые сохраняются с 15-го века и радуют нас и сегодня. Ну а уж вечернее световое  шоу, выступления канатоходцев, концерты музыкальных и танцевальных коллективов, представлявших узбекскую культуру – выше всяких похвал. Всё это открыло нам новый мир, во всяком случае, для меня, это было открытием. И ещё, возвращаясь поздно ночью в гостиницу и основательно проголодавшись, мы набрели на рынок, который, оказывается, работает круглосуточно. Это изобилие овощей и фруктов, уложенных горами на прилавках, огромные россыпи арбузов и дынь. Я тогда и не догадывался, сколько сортов дынь существует на свете. Мы купили, испечённых при нас ароматных лавашей (половину которых мы съели по дороге до гостиницы), сочных, вкуснющих шашлыков и, конечно же, арбузов.
Летом, в Самарканде, температура воздуха днём редко бывает ниже 35-ти, поэтому арбуз, полежавший под холодной, проточной водой был для нас спасением, я в своей жизни не помню случая, когда, столько ел таких сочных арбузов. Правда, это наложило свой, специфический эффект на ночной сон, приходилось каждые пару часов вскакивать и галопом в туалет.

Ну а родное командование выполнило своё обещание и с секретарём лётного отряда, Валентиной Ивановной, прислало нам командировочные удостоверения и денежки. Кстати она, заодно, проведала своего сына, который служил в армии, в Самарканде. С появлением командировочных – жизнь повеселела. Поехал на экскурсию с посещением обсерватории одного из просвещённейших правителей Самарканда – Мирзо Улугбека. Всё, что увидел, узнал – впечатляло, для меня это было источником новых открытий в познании истории и культуры древней Средней Азии.

Так пролетело несколько дней. Стали требовать, чтобы нас побыстрее распределили по хозяйствам для выполнения авиахимработ. И вот собрание, нам объявляют план работ. Как узнал позже, нашему экипажу таки повезло. Когда прилетели на точку, встречавший нас главный агроном с представителем из районного руководства объяснили, что нам выпала честь работать в колхозе – “миллионере”, а возглавляет это передовое хозяйство Герой Соцтруда и этого звания в их колхозе удостоено несколько человек. В общем, как я понял, мы должны достичь в труде высоких показателей и не ударить лицом в грязь. Что ж, будем стараться – наш ответ им понравился.

Разместили наш экипаж, в детском саду, дети, в это время, были на каникулах. Правда, сразу возникла проблема – детские кроватки были для нас маловаты. Полдня искали, но к вечеру всё же, привезли взрослые, шикарные кровати. Пока разгружали самолёт и оборудовали стоянку, я обсуждал с главным агрономом объёмы и порядок обработки полей, условия жизни экипажа, вопросы по охране самолёта и склада горюче смазочных материалов (ГСМ). Мне очень импонировало их уважительное отношение ко всем членам экипажа, к лётчикам. И как бы ни сложились наши отношения в будущем, это уважение к нам оставалось неизменным во время всего нашего пребывания у них в гостях.

Во время, нашей с ним, недолгой беседы он сразу предупредил, все производственные вопросы решать через агронома отделения, все наши пожелания и требования будут выполняться им безоговорочно. Кроме того, он пояснил, пока посевы хлопка ещё не достигли нужной кондиции, на ближайшие три дня мы приглашены по вечерам в гости к председателю колхоза, главному агроному, т. е. к нему и к главбуху колхоза. Это было довольно неожиданно. Видимо, в связи с прогнозами на будущий урожай хлопка, на нас возлагались большие надежды.

Весь день прошёл в хлопотах по обустройству нашего быта и знакомств с местным населением, а вечером, агроном отделения, на служебной машине доставил нас к дому председателя колхоза. Столы были накрыты во дворе, среди фруктовых деревьев и винограда. Гостей собралось человек тридцать, одни мужчины, у некоторых на халатах Звёзды Героев Соцтруда.

Вначале мы чувствовали себя немного скованно, но после двух – трёх рюмок гости оживились, завязалась беседа. После знаменитого узбекского плова и шашлыков, организм потребовал передышки и “хозяин” (председатель колхоза) дал команду местным артистам сыграть на народных инструментах и исполнить что-нибудь из местного репертуара. Пока мы наслаждались музыкой, столы накрыли для чаепития, это было изобилие фруктов, восточных сладостей и ароматный, со специфическим и приятным привкусом, чай. Забегая наперёд, хочу сказать, что следующие два вечера были такие же яркие и вкусные. За всю свою лётную жизнь, такого восточного гостеприимства я не помню. Нет, чтобы быть справедливым, скажу – нам часто устраивали замечательные вечеринки и в Казахстане, и в Крыму, и в Прибалтике, и в Польше, но эти три экзотических вечера в Самаркандской области – запомнил на всю жизнь.

Нас, конечно же,  не устраивала такая беззаботная жизнь, душа просила работу, налёта часов. Когда заговорил об этом с руководством колхоза, мне объяснили, что посевы хлопка ещё не готовы к обработке химикатами с самолёта. Но при этом агроном упорно настаивал, чтобы я выписал требование на бензин и послал большой бензовоз в аэропорт Самарканда получить это топливо и завезти его на местный аэродром. Имея огромный опыт работы в сельском хозяйстве на просторах Советского Союза, я вдруг понял, что меня просто хотят объегорить. Завезти, слить себе бензин, а затем отказаться от самолёта. Когда-то я уже сталкивался с подобными попытками, и мне тогда пришлось даже подключать Обком партии. Так впервые за три дня нашего дружеского пребывания здесь, я вынужден был выпустить когти. Спокойно предупредил агронома:
- Я лично еду с бензовозом за бензином и зайду в Обком, чтобы получить разъяснение по поводу планов на использование нашего самолёта.

Конечно же, это было пустое запугивание, но, как ни странно, это сработало. Немедленно были привезены на аэродром карты полей и дано указание об обработке кукурузы и пшеницы. Так на четвёртый день мы наконец-то начали борьбу за высокий урожай братской республики. Но здесь начались удивительные открытия. Как бы ни складывались обстоятельства во время авиахимработ, я всё-таки пытался, если была возможность, выдерживать нормы внесения химикатов и придерживаться параметров полёта над полем. Но обработка первых же полей, поставила меня в тупик, или я неправильно делаю расчёт полёта, или где-то заложены неправильные данные. В своих расчётах я был абсолютно уверен, поэтому начал сверять площади полей, которые указаны на картах, и сравнивать визуально с их фактическими размерами. Это потрясающе – в действительности  поля были почти вдвое большими, чем указанная на карте площадь.  Значит, урожай в отчётности будет в два раза выше. Ура, так получаются рекордные урожаи!...

Это открытие меня, мягко говоря, удивило, хотя за свою лётную практику встречал немало подобных чудачеств. Но такое – впервые, и сразу же, возник вопрос: - Как же оформлять полётную документацию? Когда я с этим вопросом обратился к агроному, то ответ получил ожидаемый.
- Свою документацию оформляй как нужно тебе, а мы подпишем все документы безоговорочно. Это нас вполне устраивало. Вот теперь стало понятно и почтительное отношение к нам и довольно дорогое питание. Утром и вечером нас кормили в столовой детсадика, где мы жили, а на обед нас отвозили в кафе – чайхану, которая была построена над речушкой.

 Отдых был царский, под нами журчала вода, вокруг красивые цветы, южные деревья. Еда любая – на заказ, всё оплачивал агроном. И ещё – так как нас в экипаже четверо, то на стол выставлялись четыре бутылки ледяной водки. Когда обедали первый раз, у нас от удивления – глаза квадратные:
- Нам же ещё полдня летать?
- Ну не знаю, в предыдущие годы, экипажи тоже из Украины, перед обедом, для аппетита, всегда пили по стаканчику холодной водочки, остальное забирали в гостиницу на ужин.
Да, особенности национальной едьбы! Пришлось извиниться и предупредить, что мой экипаж, днём, при полётах водки не употребляет. Агроном понимающе заулыбался и бутылки с водкой отвёз потом в детский сад – нам под кровати. Хоть мы и употребляли, для аппетита, за ужином, но к концу этой трудовой эпопеи привезли в Самарканд добрый запас водочки остальным ребятам.

На ужин к нам часто присоединялся агроном отделения, мы нашли с ним общий язык, он любил поболтать да и выпить. Однажды, я выпытал у него, откуда у них, в колхозе, столько Героев Соцтруда. Оказывается, всё очень просто – собирается руководство колхоза, и коллегиально решают – кому в нынешнем году быть Героем, у кого будет рекордный в республике урожай хлопка, и все работали на его рекордный урожай. Вот как раз в том году к этому событию и готовился наш друг – агроном. В общем-то, мудрая находка, для таких Героев от республиканского руководства выделялась и новая техника, и премии внушительные, и из бюджета республики средства немалые.

Всё-таки боясь подвоха, я не разрешил сливать привезённый бензин, и мы заправлялись прямо из бензовоза. Удобряли поля пшеницы, кукурузы, сделали несколько пробных вылетов на хлопок, и практически подтвердились опасения, что посевы хлопка ещё не готовы к дефолиации. Здесь я обратил внимание на ядохимикат, которым мы производили дефолиацию хлопчатника. Он стоял в бочках на нашем аэродроме, на них было указано на английском языке: «сделано в США» и «применять только не в США». Мы поняли, что это знаменитый «Оrang», который американцы применяли во Вьетнаме, для уничтожения джунглей. За эти дни мы израсходовали большой бензовоз бензина, и снова встал вопрос – выписывать ли опять бензин? Посевы хлопка явно ещё не готовы к обработке.

 Снова меня, коллективно, принялись уговаривать, даже секретаря райкома подключили, пришлось выписывать. А через два дня после этого, мы получаем по радио указание:
- Самолёты перегнать в Самарканд, оставить на хранение, а самим -  рейсовыми самолётами убыть на родину, в Полтаву. И как я должен поступить, на мне висит четыре тонны авиационного бензина? Парень я упрямый, принимаю решение – ехать с бензовозом в аэропорт Самарканда и сдать лично бензин на склад ГСМ. Кто знаком с авиацией, должен знать какая это нелёгкая задача. Получить топливо легко, но вернуть его на склад почти не реально. Вот с этим я и столкнулся, начальник склада отказался даже разговаривать со мной, а его заместитель предупредил, что может принять это топливо только после проверки в Ташкенте.

Создалось безвыходное положение, а тут ещё водитель бензовоза пристаёт:
- Командир, отдай ты этот бензин мне, не пожалеешь, я тебя отвезу к своему брату, он директор ЦУМа в Самарканде, после закрытия универмага наберёшь себе любого дефицита.
 В то время очень заманчивое предложение. После долгих размышлений решил пойти к командиру Самаркандского ОАО, узнал, что он бывший пилот, может, поймёт меня и поможет. Еле уговорил секретаршу пропустить к нему без записи. Оказался симпатичным немолодым, седоватым мужиком. Внимательно выслушал, задал несколько вопросов по работе в колхозе и с улыбкой взял телефонную трубку. Мне от души понравился его разговор с начальником склада ГСМ. Он, молча, выслушал его длинную речь и тихо, спокойно сказал:
- Сейчас к тебе подойдёт командир самолёта, быстро примешь у него бензин под мою ответственность.
Как приятно сознавать, что есть ещё человечность у людей. Хотелось даже обнять его, но постеснялся, нужно было выдерживать субординацию. Даже не думал, что придётся с ним ещё встретиться, и он снова проявит свою человечность. Люди часто остаются людьми, даже занимая высокие посты, и не теряют душевной теплоты.

Когда перегнал свой самолёт в Самарканд и авиатехник сдал его на хранение, собрались в гостинице, чтобы отметить с товарищами завершение этой, такой долгой и тяжёлой экспедиции. Вдруг обнаружили, что всё командование нашей сводной эскадрильи, накануне, благополучно убыло домой, бросив на произвол судьбы техсостав и лётные экипажи. Хочу остановиться на характеристике службы перевозок аэропорта Самарканда. За свою долгую лётную службу я много летал пассажиром на большой технике. Приходилось летать и по служебному билету, и зайцем (экипажи охотно брали, если был в лётной форме), но здесь служба перевозок была неумолима, могла пропустить на самолёт только за взятку. Но о чём можно было говорить, если в карманах было пусто. Нас осталось из лётчиков только я и мой второй пилот и несколько техников. Конечно, я мог  бы договориться в гостинице с любым командиром и он забрал бы меня в пилотскую кабину, но не позволяла совесть бросить своих технарей на произвол. Целый день пытался любыми путями протолкнуть наших ребят – бесполезно, всё впустую и при этом имея на руках служебные билеты.

На следующее утро вспомнил командира Самаркандского отряда и решил опять обратиться к нему. Пришлось два часа ждать под дверью его кабинета, он был на совещании в Обкоме. Когда он приехал и увидел меня, удивился:
- Что, снова с бензином что-то?
- Да нет, теперь шкурный вопрос.
Высказал ему всё, что думаю о командовании Полтавского ОАО и рассказал всю правду о его службе перевозок. Слушал молча, только кулаки сжал и желваки ходили. Когда я закончил, он вызвал секретаршу и попросил пригласить начальника службы перевозок и два кофе в кабинет. Мы сидели, пили кофе, а он расспрашивал, где я летал, о моей работе. Когда в кабинет зашёл вызванный начальник, он указал на меня и предупредил:
- Всех, кого приведёт этот командир, ближайшими рейсами отправить туда, куда он укажет, а после этого зайдёшь ко мне.
Выскочил он из кабинета, как ошпаренный. Честно скажу, у меня на глазах были слёзы.
- Ничего командир, всякое бывает. Ну а ты всё-же молодец, можешь постоять и за себя, и за других, признаюсь, это впервые в истории отряда пришлось заниматься такими вопросами.
 Пожали руки и расстались, как друзья.

Решил улетать последним, пока всех не отправлю домой, боялся подвоха. Ребята улетали на разных рейсах, на Киев, на Харьков, на Москву. Я улетел ночью на Симферополь. И тоже с приключением, в полёте отказал какой-то прибор и мы произвели вынужденную посадку в Адлере. Часа два сидели под самолётом, пока его ремонтировали. А из Симферополя до Полтавы – это уж домашнее дело.
Долго мне потом техники вспоминали, что не бросил их в чужом порту, благодарили. Как ни крути, а приятно.