Горе луковое

Степаныч
- Светка, ты чего такая грустная?
- Никакая я не грустная. Отстань, Ленка.
- Но я же вижу. Давай, говори, что случилось.
- Повода для радости не вижу.
- В смысле?
- Да вообще.
- Нет, ты давай выкладывай всё на чистоту, если уж начала. Ты же меня не первый год знаешь, мне можно. Так что произошло?
- Что-что, ушёл.
- Кто ушёл
- Мой ушёл.
- Ни фига себе...
- Вот именно. Он и раньше бывало ночевать не приходил, только утром появлялся, а тут третий день, как пропал.
- Да, дела... Думаешь, уже нашёл себе кого-нибудь? Загулял?
- Даже не знаю, что и думать. Если бы просто загулял, я бы поняла. Инстинкт! Прихватит - мало не покажется. Пока не нагуляется, пока пар не выпустит - не отпустит. Лен, если бы инстинкт, вернулся бы уже давно. Тут что-то другое. Вот, чего ему не хватало, чего?
- Ну Светка, ты даешь! Ты так спокойно об этом... Поняла бы она... Я бы так не смогла. Может, ты кормила его плохо? У них же, говорят, всё любовь через желудок.
- Лен, ты чего плетёшь-то? Это я-то его не кормила? Да я, если знаешь, себе отказывала, лучшее ему отдавала. Старалась, чтоб только ему было хорошо.
- Скотина неблагодарная! Да не переживай ты так, оттаешь, найдёшь себе другого!
- Нет, Свет, такого другого не найти. Он же у меня таким нежным был, ласковым. Так меня любил...
- Любил, любил и разлюбил. Все они такие, твари! Всё, перестань хныкать. Сейчас заходим на сайт знакомств и ищем тебе другого мужа!
- Зачем? Ты, что куришь Светка? Я Сашку своего ни на кого не променяю. Люблю я его, если хочешь знать. И он меня!
- Но он же ушёл! Ушёл!
- Кто ушёл? Ты, чего мелешь, дура? Кот у меня пропал, кот! Да уж, дал Бог подругу...

Прошла неделя.

-Эй, ты, животное, где шлялся, скотина? Что молчишь, говорить разучился? Можешь и не говорить, я и так знаю! - У кошки этой драной гулял, мне добрые люди всё рассказали.

Ну ползи, ползи сволочь. Я тебе сюрприз приготовила, гад ползучий! Я тебя приласкаю, вползи только в квартиру, чтобы свидетелей не было. Я тебе устрою праздник жизни. Я этот твой инстинкт вместе с корнем вырву, кобелина проклятая, кошара ты мартовская.

Гавкает что-то там ещё боров, огрызается.

Нет, всё! Сил моих больше нет терпеть это чудовище. Только жрёт и жрёт, жрёт и жрёт, тварь. И трахает всё, что шевелится. Перелопатил уже все шлындр в округе, Казанова хренов.

Ленка со всего размаху дала мужу пинка, придав ему ускорение.  Но ненадолго: на самом пороге он плюхнулся на пол и не в силах больше встать на четвереньки, только обречённо повернул в её сторону голову, жалобно, как бездомный пёс посмотрел на неё и заплакал. Она села рядом, обхватила колени руками и зарыдала.
- Эх, ты, горе моё луковое.