Уже смеркалось, и отец Николай, настоятель храма Святой Троицы, возвращаясь после службы домой, увидел одиноко сидевшего у дороги мужчину. Тот был в поношенной куртке с капюшоном, закрывавшим его лицо так, что, кроме блеска глаз и белоснежной улыбки, из глубины этого «балдахина» более ничего нельзя было рассмотреть. Незнакомец, заслышав шаги, повернул голову и, протянув руки к священнику, произнёс:
– Благословите меня, батюшка! Я хочу излечиться.
– Я что-то вас не припомню, – ответил отец Николай. – Как давно вы здесь?
– Я давно здесь, давно на этой земле. А вот у вас в деревне недавно. Ищу покоя для своей измученной души и тела и нигде не могу его обрести.
– Почему?
– Боятся меня люди, как только прознают, кто я! – ответил незнакомец.
– И кто же вы? – отец Николай подошёл вплотную к собеседнику и взглянул в его глаза, в которых читались и страх, и ненависть, и ужас одновременно.
– Я вампир, – ответил незнакомец почти шёпотом.
– Ну что ж, вампир так вампир. И что в том такого? Всяких одержимых я видывал на своём веку. Ежели тебя мучает телесная болезнь, то это не повод думать, что ты вампир и зависим от своей болезни. Болеют многие, и часто одним людям болезни даются за их гордыню, за грехи, другим – ради познания самого себя, для совершенствования духовного и телесного.
– Я не болею, я настоящий вампир. Вы не боитесь меня? Вы даже не испугались. Обычно, как только люди узнают, кто я, у них начинается приступ паники, – удивлённо отреагировал на речь священника незнакомец.
– А чего мне вас бояться? Вы не сделали ничего плохого. Мне больше следует бояться согрешить, чем испытывать страх от того, что вы вампир. Запомните, каждому даётся по его вере. Если бояться, то обязательно страх исполнится. Если, к примеру, я буду бояться человека, назвавшегося вампиром, то обязательно стану его жертвой. Так как моя вера и страх укажут ему на то, что он, действительно, сможет причинить мне вред. А, глядя на вас, я вижу, что вред вы причиняете только сами себе.
– Так оно и есть, – ответил незнакомец. – Так оно и есть.
– Большинство людей сами навели на себя порчу: кто – страстями, кто – порочными привычками, а кто – духовной беспечностью. Часто в поисках истины обращаются к тем, кто утверждает, что её знает. Таким образом, прибавляя к одному тяжелому недугу другой… – вдруг прервав свои рассуждения, отец Николай спросил: «А лет вам сколько?»
– По человеческим меркам довольно-таки много, а вот по нашим – я ещё совсем молодой. Мне всего-то пятьсот лет, плюс-минус – десять, – ответил незнакомец и достал из кармана золотую монету тысяча пятисотого года со своим, в короне, изображением на ней.
– Ну что ж, пошли со мной тогда. У меня к вам будет пара вопросов, – ответил отец Николай и пошёл дальше, не оборачиваясь, оставив в смущении мужчину, который после секундного замешательства опустил голову и побрёл вслед за батюшкой.
***
– Вот что, ва… ва… Прости Господи! – священник перекрестился. – Имя есть?
– Не помню, – ответил мужчина. – Наверное, есть.
– У всех должно быть имя, и у вас – тоже. А назову-ка я вас Ва… Ва… Василий. Васей будешь, понятно? И чтоб в моём доме этого крамольного слова «вампир» я больше не слышал! – подняв указательный палец, произнёс отец Николай. – Я и так знаю, а остальным всё знать не нужно, нет надобности в том. Понятно?
– Понятно. А что же вы людям скажете? – шмыгая носом, спросил Вася.
– Скажу, странник. Идёшь, мол, издалека. Вот я и впустил в дом сил поднабраться. Поживешь пока в баньке, а я подумаю, что мне дальше делать. Зубы свои особо не скаль и не выпячивай. Да глазищами не зыркай. Нечего, отвыкай. А пока возьми одежду, сходи помойся да переоденься в чистое, а то от тебя смрад такой, точно лет двести не мылся.
– Спасибо, батюшка, – ответил мужчина и, выходя из дома, поклонился.
– Спасибо потом скажешь, когда я из тебя всю твою дурь выгоню, а пока ступай, мне прилечь нужно. Старый я стал, даже забор починить сил не осталось. Хотя на всё воля божья. А ты… Это… Молоток держал в руках когда-нибудь? – крикнул батюшка в темноту.
– Нет, – раздался приглушённый голос.
– Вот ты скажи: пятьсот лет по земле шастает, а молотка ни разу в руки не брал. Я же совсем забыл: он же вроде королём был, раз на монете чеканили. Ладно, завтра сам начну, ну, и его заодно к труду приучать буду. Нечего: раз хочешь жить по-людски, то и работать по-людски нужно, – вслух высказал свои мысли отец Николай и, помолившись на ночь, пошёл спать.
***
С первыми лучами солнца отец Николай проснулся и, выглянув в окно, не поверил своим глазам. Забор вокруг дома, который ещё вчера кое-где покосился, а кое-где вообще упал, стоял, как на выставке-продаже: ровно, словно под нитку, штакетник к штакетнику. Наспех выбежав из дома в одном исподнем, батюшка первым делом пошёл к сараю и увидев, что заранее заготовленный им для забора штакетник там не лежит, а стоит, как ему и положено – самым настоящим забором, медленно побрёл в баньку. Дверь приоткрылась, и на пороге отца Николая встретил улыбающийся и довольный Вася.
– Принимайте работу!
– Вася, ты же говорил, что молотка в руках отродясь не держал, как же тогда забор справил?
– Руками!
– Вот я тебе сейчас руками как дам по шее! Ты кого дурить вздумал? Руками? Где такое видано, чтобы гвозди руками забивали! – покачал головой отец Николай.
– Смотрите, – Вася взял из ведра один гвоздь и, уперев его в стену, одним пальцем надавил на шляпку.
Гвоздь вошёл в дерево, словно горячий нож в масло.
– Я так все доски скрепил, без единого стука. А старый забор сложил за банькой, чтобы под ногами не валялся.
– Это ты правильно сообразил, – всё ещё переваривая увиденное, ответил батюшка. – Порядок должон во всем быть. Ладно. Ты, это… Ложись, отдыхай, коли всю ночь работал. А я пойду по хозяйству немного пройдусь. Нужно и курей выпустить, и ещё кое-что сделать.
– Да, я днём стараюсь не выходить, сами понимаете, – закрывая дверь, ответил Вася и, проводив взглядом священника и закатив глаза, растворился в темноте помещения.
– Это ж надо, такая силища без дела пропадает! – сокрушался священник. – Я, значит, не знаю, кого о помощи просить, а оно – на тебе! Спасибо, Господи! – отец Николай снова перекрестился и, зайдя в дом, написал длиннющий список дел, дабы себя занять, да и незваного гостя задействовать. Грех не использовать его силу. Хоть какая-то польза от его одержимости, да должна же быть!
***
К дому отца Николая с воплями бежала пожилая женщина. Она вскидывала руки и истошно вопила на всю улицу.
– Помогите! Помогите, люди добрые, он её убьёт!
Но все прохожие отворачивались, так как знали, что раз в месяц после получки её зять Тихон напивался до беспамятства и гонялся за женой с топором вокруг дома. Ни беседы участкового, ни увещевания друзей и соседей не имели на него никакого влияния. После таких разговора становилось ещё хуже. Единственно, кого уважал и боялся Тихон, был отец Николай. Тот находил такие слова, что Тихон, стоя на коленях, у всех просил прощения. Но, как правило, этой беседы хватало до очередного возлияния, и всё начиналось сначала. Мужчина с ополоумевшим взглядом вновь брался за топор и крушил всё подряд, невзирая на свои обещания и клятвы, которые давал ранее. Так случилось и в этот раз: после ночного пьянствования Тихон решил выяснить у жены, с кем она ему изменяет. Хотя в деревне, кроме нескольких стариков, мужчин давно уже и не было.
– Батюшка, помоги! – раздался стук в дверь. – Убьет ведь, окаянный.
– Иду, иду, – послышался голос из открытого окна. – Когда же он так напиться-то успел? Утро ещё толком не наступило...
– Да он целую ночь пил, а к утру мозги набекрень и поехали, – ответила женщина.
Накинув на себя одежду, отец Николай поспешил на другой конец деревни, откуда доносились сумасшедшие вопли и звенело разбитое стекло.
Из-за суматохи женщина не заметила, что возле баньки за каждым её шагом и словом следил мужчина лет сорока, и, как только она с батюшкой скрылась из виду, он тоже пропал с того места, где только что находился: словно растворился в воздухе.
***
– Открывай, открывай, сказал! – вопил разъярённый мужчина. – Открывай, а то хуже будет!
– Отстань Тихон, не изменяла я тебе! Отстань! Я же тебя люблю! – кричала за дверями дома жена.
– Я измену за версту чую! Ты меня не обманешь! Вот доберусь, я покажу, как мужа любить надо и семью блюсти! – пьяный мужчина сообразил, что дверь никто ему не собирается открывать, и начал рубить её топором.
– Остановись! – раздался знакомый голос. – Остановись, грешник!
У Тихона дрогнули ноги, и он, развернувшись, увидел, как к нему приближается отец Николай, а за ним по пятам – тёща.
– Я… Это... – начал было Тихон.
– Опять за старое! Уж сколько мною тебе было сказано. Грешно упиваться так. Грех это и очень губительный, потому как ты превращается из богоподобного существа – в существо скотоподобное.
– Я немного выпил, – начал было оправдываться Тихон. – А она…
– Что она? – перебил мужчину священник. – Что она любит тебя, дурака такого? Другая бы бросила давно, а эта несёт достойно свой крест. Ты когда пить перестанешь?
– Когда, когда? Когда мне сам чёрт скажет, что достаточно, тогда и перестану!
– Ох, не вспоминай нечистого, а то ведь, не ровен час, придёт по твою душу, – вздохнул батюшка и добавил: – Топор в сарай занеси, не позорься. Хватит на сегодня, хватит!
Мужчина послушно развернулся и, опустив голову, зашёл в сарай. Не прошло и пяти минут, как он, держась за сердце рукой, выполз оттуда на коленях.
– Там, там…
– Что там? Толком говори, совсем уже с ума сошёл, что ли?
– Там чёрт был! – ответил, заикаясь, Тихон. – Он со мной говорил.
– Как он выглядел? – поинтересовался батюшка.
– Глаза горели и зубы белые острые, а лица не видно. Я с испугу не разобрал.
– А что он тебе сказал?
– Сказал, если ещё раз напьюсь, он из меня всю кровь высосет!
– Так и сказал? – почесав затылок, переспросил Тихона отец Николай.
– Так и сказал!
– Ну вот, твое желание и исполнилось! А причина твоего греха – духовная жажда, которую ты сможешь утолить только в Боге. Ты когда последний раз причащался-то? Жду тебя и твою жену с тёщей у себя на службе. Протрезвей только. А я расскажу, как утолить твою жажду, а то ты утоляешь её только пьянством. Глядишь, и чёрт больше к тебе не явится.
Возвратившись домой, отец Николай увидел в окошке бани Василия. Подумав немного, в знак благодарности кивнул.
– Вот ты скажи! Никогда бы не подумал, что пьяниц так можно от спиртного отвадить. В следующий раз попрошу Васю, чтоб помягче был. А то у Тихона до сих пор руки от страха трясутся.
***
Вечером отец Николай взял лопату и накопал целую банку червей. Довольный, он взял две удочки и потихоньку пошёл на речку, которая была сразу за деревней. Увидев через окошко все приготовления священника, Вася упросил его взять с собой. Он уже столько лет не ловил рыбы, так как она ему совсем без надобности. Но в качестве замены охоте вполне подходящее занятие.
– Я забыл спросить тебя, Вася, а чем питаешься? – взглянул на своего нового знакомого отец Николай. – Неужто кровью?
– Да нет, я кровь на дух не переношу, – ответил Вася. – Ем всё, что люди едят. Правда, запиваю водой из одного родника, неподалеку отсюда. В той воде есть всё, что и в крови у людей. Кровь человеческая составляет примерно одну десятую от массы тела и состоит из клеток, клеточных фрагментов и водного раствора, плазмы.
– Ты учёным был, что ли? Так хорошо про это дело знаешь. Или медиком? – удивился священник.
– Нет, просто знаю – и всё. Я много чего знаю, что простым людям неведомо. Поживёте с моё – и не о таком узнаете.
– Ну, вот и пришли. Ты, Васёк, иди в камыши, держи удочку. А я вон с того места пару раз закину. В прошлый раз здорово клевало. Да ты не смотри на меня, в камышах постоянно клюёт. Просто одному ловить сподручнее, – протянув ему удочку, священник пошёл на своё прежнее место у коряги, что лежала возле кромки воды.
***
Только они разделились и закинули по первому разу свои удочки, как вдалеке показалась небольшая лодка. В ней находилось несколько человек, которые шумели и что-то кричали друг другу.
– Вот принесло их на нашу голову, – запричитал отец Николай. – Всю рыбу так распугают.
И только он это сказал, как из лодки в его сторону с шипящим звуком полетел небольшой сверток. А через несколько секунд раздался подводный хлопок, и на поверхность всплыла вся рыба, которая находилась в радиусе взрыва.
Священник встал во весь рост и, тряся кулаком в сторону лодки, закричал:
– Что же вы делаете, ироды окаянные! Вы же всю рыбу так погубите!
В лодке заметили, что на берегу кто-то машет им рукой, и решили разобраться с непрошеным гостем. Бодро подсели на весла, и лодка мигом оказалась возле берега.
– Тебе, старик, жить надоело? – гаркнул самый здоровый. – Шёл бы ты туда, откуда пришёл. А то можешь вместе с лягушками поплавать.
Компания громко засмеялась.
Отец Николай перекрестился:
– Господи, прости их, ибо не ведают сами, что творят!
Самый мелкий залился смехом.
– Ведаем, ведаем, что творим. Ты знаешь, кто мой дядя? Да я, если захочу, всю эту речку наизнанку переверну, и никто мне слова поперёк не скажет. Поэтому мне здесь сам чёрт не брат.
– И этот туда же, – покачал недовольно головой отец Николай.
Вдруг из камышей появился Вася:
– Людей, подобных этим, учит только сила. Так было пятьсот лет назад, то же самое происходит и сейчас.
– Ну, не убивать же их. Всё должно быть по закону, – начал было поучать Васю священник.
Но Вася, разбежавшись, оттолкнулся от коряги и запрыгнул прямо на середину лодки. Он сделал это так быстро и легко, что ни отец Николай, ни браконьеры даже глазом моргнуть не успели. Там же Вася поднял вверх правую руку, сжал в кулак и резко опустил. Раздался треск дерева: из пробитого дна потекла вода, лодка начала тонуть. Находившиеся на ней мужчины в панике побросали вещи и попрыгали за борт. А Василий, недолго думая, выпрыгнул обратно на берег.
– Если бы не отец Николай... Слышите? Если бы не отец Николай, никто из вас сегодня к берегу не причалил.
– Мы ещё встретимся! Я тебя запомнил, – кричал, хватаясь за спасательный круг, самый мелкий.
– И я тебя запомнил, – ответил Вася, поднимая удочку отца Николая. – Пойдёмте домой, батюшка, сегодня, похоже, рыбалки не будет.
– Пойдем, Вася, – ответил отец Николай и, погладив свою бороду, обращаясь к барахтающимся в воде, добавил: – Вы грешите, а, греша, приходите к дьяволу. Нельзя спасти того, кто прячет свои руки за спину. Кто хочет упасть, всё равно упадёт, как его не держи. Вот и вы упали. Надеюсь, это будет вам наукой.
***
– Да не продам я вам свой дом ни за какие деньги! Тут мои предки жили, мои мама и папа, я своих детей вырастила. Этот дом для меня святое место! – сказала Антонина двум молодым мужчинам, которые уже второй раз за месяц приехали к ней с просьбой о продаже дома.
И, как оказалось, не только к ней. Все дома, что находились у края реки, захотел выкупить один городской коммерсант, чтобы снести их и на этом месте построить охотничьи домики для гостей. Но старики, как могли, сопротивлялись непрошеным гостям и не поддавались ни на какие уговоры. Посмотрев друг на друга и на Антонину, мужчины сказали:
– Раз не желаете по-хорошему, значит, будет по-плохому.
– А вы не пугайте меня, я уже пуганая. Вот напишу заявление.
– Пишите, пишите, ваше право.
Сев в джип и более ни с кем не говоря, эта парочка уехала в неизвестном направлении.
А ночью у Антонины загорелся сарай.
Ни с того ни с сего вспыхнул, и, если бы не дождь, неизвестно, чем всё закончилось. Ведь сараи в деревне стоят недалеко друг от друга: стоит подуть ветру, как в один миг может выгореть полсела.
– Ты это, Вася, слыхал, что у Антонины сарай загорелся? – спросил отец Николай у мужчины.
– Слыхал и видел кое-что, – ответил тот. – Поджог это, батюшка, поджог.
– Так и до беды недолго, даже не знаю, что делать. Пожарные из района доехать не успеют, как уже всё сгореть может. Что за люди пошли? Думают, если есть деньги, то всё купить можно. Совесть ведь не купишь!
– Ваша правда, батюшка. Я могу посторожить ночами деревню, а вы предупредите людей, чтобы были в курсе. Один раз у них не вышло, другой раз попробуют снова пожар устроить.
– Предупрежу, Вася, предупрежу. Ох, я и не знаю, что бы без тебя делал. Просто ума не приложу, – священник, погладив по голове мужчину, поцеловал того в темечко.
***
На пятую ночь после первого пожара недалеко от деревни остановились три джипа. Из них вышли крепкие ребята в камуфляже и достали из машин несколько канистр с бензином.
– В этот раз промашки не будет, я прогноз погоды смотрел. Всю неделю облачно. Жаль, в первый раз дождь помешал, так бы уже давно технику пригнали! – сказал один из них.
– Эти деревенские такие упрямые, ни в какую не захотели! – отозвался второй. – Так мы им «красного петуха» ещё раз подкинем!
Все засмеялись.
– Не перепутайте! За каждым закреплён свой сарай! Там полдеревни уже вымерло, поэтому о них особо и печалиться некому!
Но тут из кустов показалась тёмная фигура с капюшоном на голове.
– Говорите, печалиться не будут?
Незнакомец откинул капюшон на плечи, показав непрошеным гостям лицо: его глаза сияли каким-то животным блеском, а изо рта торчали острые клыки.
– Это тот, что лодку потопил, – выдавил один из толпы. – Вот и свиделись! Заодно и за должок рассчитаешься!
Мужчины в камуфляже плотно обступили незнакомца и как по команде бросились на него с кулаками.
***
Утром пастух увидел странную картину. На лугу, возле оврага, лежали тринадцать здоровенных мужиков: одни – без сознания, другие стонали, третьи ползли в известном только им направлении
. Неподалеку от них, уже в самом овраге, валялись три перевёрнутых джипа. Недолго думая, пастух вызвал полицию и скорую, и дал знать односельчанам о своей утренней находке.
Прибежавшие на место люди вместе с отцом Николаем нашли ещё одно тело,– в старой куртке с капюшоном. На груди у потерпевшего была огромная рана, из которой текла кровь.
– Что встали? Мигом сюда! – скомандовал отец Николай. – Рану, рану ему прижмите, чтобы кровь остановить.
Тихон подбежал самым первым. Сдернув с себя майку, скрутил её валиком и, что было силы, прижал к телу незнакомца.
– Постой, так это же…
Но посмотрев на грозное лицо священника и скрученный кулак, направленный в его сторону, на полуслове закрыл рот.
Приехала скорая помощь, и доктор, увидевшая раненого незнакомца, всплеснула руками:
– Вот так встреча! Его везде ищут, а он тут у вас в деревне, оказывается!
Тихон посмотрел на женщину:
– Кто – он?
– Вампир. Наша местная знаменитость.
– Как – вампир?
– Это он сам себя так называет, а по паспорту – Валентин Петрович, бывший директор завода. На него три года назад покушение было совершено, но он выжил. Правда, умом тронулся: зубы себе сделал, как клыки, контактные линзы вставил. Не знаю, что в его организме изменилось, но силой стал обладать сумасшедшей. Арматуру вокруг руки закручивает, словно веревку. А недавно из психушки сбежал.
– Теперь мне многое понятно, – произнёс отец Николай. – Жить- то будет?
– Если бы на полчаса позже, шансов никаких. А так – да, думаю, с ним будет всё в порядке.
– А с этими что? – спросил Тихон у священника.
– А с этими пусть полиция разбирается, – отец Николай показал рукой на несколько машин с мигалками, которые неслись по дороге.
Эпилог
На вечерней службе отец Николай заканчивал чтение молитвы Пресвятой Богородицы.
– В час же грознаго посещения Божия, егда огнем возгорятся домы наши или молниеносным громом устрашаеми будем, яви нам милостивное Твое заступление и державное вспоможение: да, спасаеми всесильными Твоими ко Господу молитвами, временнаго наказания Божия зде избегнем и вечное блаженство райское тамо унаследуем, и со всеми святыми воспоем пречестное и великолепое имя покланяемыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа, и Твое велие к нам милосердие, во веки веков. Аминь.
В первом ряду, по правую руку от священника, стоял странно выглядевший мужчина, который держал свечу и неистово крестился. Правда, он никого уже не страшил и никого не удивлял своими огромными желтыми глазами и торчащими изо рта клыками. Ведь именно благодаря ему удалось спасти деревню от поджога и, возможно, избежать многих человеческих жертв. В благодарность жители деревни любовно называли его Вампирушкой, так как сам он по-прежнему продолжал считать себя вампиром. А отец Николай – по старой памяти, Васей.