Длинноногая блондинка на высоких каблуках, спотыкаясь, подошла к оранжевой Шкоде, и стала копаться в своей дамской сумочке.
— Сука…, козёл! — шипела мадам нервенно перебирая ключи, а после того как злополучная сумка выскользнула с рук и упала на асфальт, с чувством прокричала во весь голос матерное слово. Звенящая нецензурщина взбудоражила ночную улицу. Даже сверчки и другие полуночные насекомые затаили дыхание, дабы не привлечь к себе внимание этой «фурии».
— Доброй ночи, сеньора! Ах, какая незадача, — рядом оказался молодой человек и тут же грациозно протянул уроненные блондинкой вещи, — кажется, вы обронили?
— Вы кто такой? — с трудом сфокусировала на незнакомце взгляд, дамочка. — Я вас…, ик…, знаю?
— Нет, вряд ли…, а я вас несколько раз уже видел…, я живу в этом доме. Меня зовут Азевур! Ну вот, теперь вы меня знаете. — Мило улыбнулся парень. А мужчинка очень даже ничего, мелькнуло в затуманенной голове девушки, с чертовщинкой в глазах. Как раз от одного такого сейчас она и шла….
— Настя… — зачем-то попыталась неловко сделать реверанс Анастасия, но с грацией сегодня было не очень. Предусмотрительный парнишка, ловко, успел подхватить за талию сеньору, не дав той тем самым завалиться вслед за сумочкой. — Ой…, хи хи…, какая я неловкая…, ик…, а вы прямо джендель…, джембель…, джентльмен…, ик.
— Ой, бросьте…, вы просто споткнулись…, бывает! Может вам помочь открыть дверцу, Настюша?
— Ну, если вам не трудно…, а то что-то меня пошатывает..., Азав…, Азерур…
— Азевур! — поправил Настюшу, парень, вытаскивая нужный ключ с брелком и нажимая на открытие дверей.
— Какое-то не русское у вас имя…, Азевур, — попробовала на вкус непривычное слово девушка, усаживаясь в кресло водителя, — а вы случайно не финн или там, ик…, норвежец какой-нибудь?
— Что вы, бросьте…, я люблю более жаркие места…
— Наверно ваш папа с Турции, по вашим тёмным глазам…, ик…, вижу…, мне нравится жгучий колорит востока и ваш горячий темперамент…, а то эти…, блять, Петюши…, достали….
— Нет, мой папа точно не с Турции, он гораздо с более тёплых мест, — в какой-то момент, без приглашения, парень уже успел усесться с правой стороны пассажира, — мне надо вас проводить до дому, а то в дороге может произойти всякое в вашем состоянии.
— В каком таком «состоянии»? Я почти…, ик, трезва! Просто вы не представляете, какой этот Петюша козёл! Азевур…, оооо…, а вы случайно его не знаете? Он тоже живёт в этом доме, Петя его зовут, Стреже…, Струже…, Шшштружев, Стружев! — поборола, наконец, своё дикционное спотыкание, Настя, — надо же, и я ещё хотела взять его фамилию…, тьфу!
— Конечно же, знаю…, я многих знаю…, и не только в этом доме… — в карих глазах Азевура мелькнул адский огонёк, не увиденный молодой девушкой.
— Вы представляете, эта сволочь мне изменяет…, сука…, в наглую…, ик…, мы два года с ним встречаемся, он обещал жениться на мне…, хм.., — пьяно всхлипнула Настя, размазывая рукавом тушь на глазах, — а тут…, после траха, эта тварь пошла мыться в ванной…, ик…, и пришла эсэмэска…, вот сука…, от Леночки-пупсика…, как у неё всё горит…, блять…, внутри…, от желания…, и она ждёт с нетерпением четверга..., хм…, хм…
— Ну, хватит малышка, хватит, — удивительно, но Азевур почти по-женски, с нежностью, стал вытирать потёкшую косметику на лице, непонятно откуда взявшимся, шелковым платком, — я всё знаю про Петра. По вторникам и субботам он любит тебя, по четвергам и понедельникам – Лену, среды и пятницы он посвящает Оксане…, а по воскресеньям он клеит замки из спичек. И знаешь что, Настя?
— Нет…. — заворожено смотрела на губы Азевура, Анастасия, поражённая осведомлённостью этого странного человека.
— Воскресенье, его самый любимый день в недели…, и никто из вас троих не станет его женой….
— Потому что он любит свои спичечные замки больше нас, женщин? — почти протрезвела Настя, поражённая правдой, а ёщё мистической красотой Азевура, он был дьявольски красив.
— Частично да…, но всё же, нет …, давай, солнышко…, заводи свою ласточку…, пора нам в путь! Мне ещё надо спать уложить, тебя, красавица!
Как под гипнозом, Настя повернула ключ зажигания, не отводя взгляда от жгучих глаз Азевура. В них она видела глубокое понимание, несоизмеримую любовь и нежность, именно такого мужчину она искала всю свою недолгую жизнь. А ещё она чувствовала исходящую от него животную страсть и внутреннюю силу - низ живота защекотало в предчувствии.
Неожиданно прозвучали глухие выстрелы, машина подкашивалась в этот момент сначала на одно колесо, потом второе, третье и четвёртое, вместе с хлопками. Настя увидела, как глаза Азевура расширяются в удивлении, а ещё она прочитала в них злость и ненависть. За окном бегал человек в белом халате, обвязанный ремнями, очень похожий на сбежавшего пациента из лечебных мест. Из одного рукава, сумасшедший умудрился вытащить руку и теперь в ладони блестел тонкий нож, именно им и были проткнуты колёса машины.
— Идиот!!! Я вызываю полицию! — выкрикнула в щель окна, Настя, как-то открыть пошире было страшновато. Эта ночь всё больше и больше пахла абсурдом и сюрреализмом. Умалишённый глупо заржал, корча лицо и показывая язык, после чего, откинул холодное оружие в траву и побежал от транспортного средства вглубь двора. Из спины торчали неестественные, паролоновые крылья, с виду, как будто сделанные ребёнком. — Азевур, ты видишь?...
Пассажирское кресло было пустое, лишь сумочка от Гучи одиноко лежала, поблескивая позолоченными аксессуарами.
— Вот, блин…, свалил…, ну что же мне так не везёт на мужиков… — в салоне стоял запах сероводорода, возможно от такого страха, непроизвольно, кишечник расслабился…, здраво рассудила Настя, открывая дверцу..., пора было вызывать такси и ехать домой…. Пошли к ЧЁРТУ все эти Петюни да Азевуры….
* * * *
На крыше пятиэтажного дома, при лунном свете, сидели Азевур и сумасшедший, паролоные крылья которого видоизменились в настоящие, с белыми перьями.
— Архаим, зачем ты её спас? Она же глупая и избалованная женщина…, и вообще, всё равно, по закону баланса пострадает один из этой цепочки….
— В последний миг я получил информацию…, так что Азевур, после сегодняшней ночи она уже несёт вторую жизнь, и это всё меняет! Пути Господни неисповедимы….
— Ой, Архаим…, ну что за глупости, простой невидимый червячёк, да ещё и без души…, вы Там такие моралисты да романтики, аж тошнит…, ээх, ну тогда я полетел завершать свою миссию…, не жалко тебе его?
— Мне всех жалко…, и даже тебя…
— Тьфу на тебя, старый… — после чего, с хлопком, Азевур пропал, оставив после себя сероводородное амбре. Архаим сидел и с печальной улыбкой смотрел на звёзды - он любил весь мир, но объять его не мог физически, при всём своём желании.
* * * *
Пётр, скованный крепким и пьяным сном, лежал на диване, похрапывая себе под нос. Его любимые замки, стоящие на полках лакированной стенки, вдруг резко вспыхнули…, и опять запахло сероводородом….