Прозрение

 
Понимание пришло к Артему Лисицину мгновенно. Этим утром он проснулся рано, до звонка будильника. Тихо, чтобы не разбудить жену, встал и подошел к окну. Небо было в горячечной дымке, раскаленная сковорода солнца висела над крышами. Это ад, мы живем в аду! Осознание этого простого факта объясняла все. И чувство, что все неправильно: ненавистную работу, вечную нехватку денег, кривляющиеся рожи по телевизору каждый вечер, безвкусную пищу из «Пятерочки», ухмылки сына-подростка, вечно смотревшего на отца как на ходячее недоразумение. Когда, чисто выбритый, Артем шел на остановку, он внимательно посматривал на прохожих. Вот из под юбки девушки, явно секретарши, выглянул на секунду чешуйчатый хвостик и тут же скрылся, завившись кольцами, почтенный седобородый старец зевнул, обнажив острые, как иголки зубы в пятнах, похожих на кровь. Пахло гнилью и разложением и этот острый запах не скрывали ароматы духов и одеколонов. Оранжевые жилеты дворников - это униформа служащих адской топки, вечный ремонт всего что можно и нельзя, бесконечная стройка и прокладка дорог, отчего транспорт стоял в пробках, безжизненные лица людей в автобусе, с ненавистью поглядывающих на соседей, сами дома, напоминающие клетки в огромном промышленном птичнике, все это свидетельствовало только об одном — это преисподняя. - Когда я умер? Может в ту поездку на дачу, мне стало плохо от жары и я на секунду упал в обморок. Наверное это была не потеря сознания, а смерть. И теперь я покоюсь где нибудь на Хованском кладбище в стандартной могиле под алюминиевым крестом с черно-белой фотографией, и благополучно гнию, а то, что вокруг морок, посмертное существование, кара за многочисленные грехи. Лисицин не был религиозен. В церковь ходил два раза в год - на Рождество и Пасху, как все. О душе, рае и аде не задумывался. Но сейчас ему захотелось молиться, но он не знал слов. На работе все как обычно. Артем раскладывал товар на полках супермаркета, стараясь отвлечься от простого факта, что он мертв и надежды нет вовсе. Грузчик Ренат, проходя мимо, подмигнул Лисицину и того пробил пот, несмотря на кондиционированный воздух в магазине. - Он знает, что я знаю. Он один из них.  Лисицин присмотрелся к ранним покупателям. Дородная дама с тележкой, полной покупок, стоя у прилавка со свежезамороженным мясом, облизнулась обнажив острый в каких-то щупальцах алый язычок и Лисицин понял, что все мясо - человеческое. Вырезка, котлеты и фарш - все это было изготовлено из плоти таких, как Артем. Он бесконечного ужаса Лисицин стал рвать на себе волосы и забился в подсобку, воя и рыча на коллег. Перевозка из психиатрической больницы с дюжими санитарами доставила его в стационар. В приемном покое Лисицина облачили в смирительную рубашку и сделали укол. Рыдающего Артема уволокли в отделение.
- Еще один прозрел, все жара, жара, - вздохнул врач-психиатр, - но ничего, подлечим и обратно. Все равно, деться им некуда, бедолагам.