Привелось мне несколько лет назад лежать в неврологическом отделении областной больницы имени Семашко. Давление у меня скакало, и врачи пытались понять основную причину этого.
В болнице я познакомился с шустрым таксистом Толянычем. Было Толянычу 40 лет. Дома, видимо, у него прихватило поясницу. Лечили Толяныча иглоукалыванием, а ещё Толяныч на своих костылях ежедневно тащился на «вытяжку» в больничный бассейн. С костылями Толяныч передвигался только до обеда. Пока врачи обход делали. Во второй половине дня Толяныч костыли ставил в угол и носился по палате и коридорам, как первоклассник на перемене! Мы с ним сошлись на почве футбола. Мой новый знакомый постоянно забывал, как меня зовут и обращался ко мне просто – «друган».
- Друган! Пойдём за газетами!
- Друган! На обед пора!
- Друган! Ты видел, какая симпатичная медсестра на втором этаже сидит?
Толян знал всех молодых врачих и всех медсестёр. И они его тоже отличали. Всегда смеялись его шуткам-прибауткам! А смешить Толяныч умел так, что однажды больные, лежащие на иголках, попросили заведующего отделением убрать Толяныча с сеансов. Чтобы ему иголки ставили отдельно ото всех. Толик во время общего сеанса, когда врач ставил иголки и уходил в свою комнату, рассказывал такие анекдоты и так мастерски, что все больные начинали хохотать. А с иголками в теле хохотать очень больно. Толянычу сделали «втык», но он не унывал. Особенно нас забавляло, как Толяныч вёл себя, когда его посещали женщины. По чётным дням к нему приходили жена и сестра, а по нечётным – любовница. Жену и сестру Толяныч встречал в постели, делал скорбное лицо и долго рассказывал им про лечение и процедуры. С любовницей Толяныч спускался на полутёмную лестничную площадку между этажами и частенько приходил оттуда красный и довольный.
- Друган! – хвалился мне вечером Толяныч. – Я сегодня пошалил! Люблю экстрим!
Как-то в пятницу вечно храпевшего деда в нашей палате выписали. Появился аккуратно одетый мужичок в толстых роговых очках.
- Вадим Филатович! – представился он.
- Слышь, Филатыч! Тебя с чем положили? – сразу фамильярно спросил Толяныч.
- Положили… Да… Положили… , - задумчиво, глядя в окно, повторил новенький.
- Ясно! – Толяныч посмотрел на меня и покрутил пальцем у виска так, чтобы Вадим Филатович не видел.
Через день мы узнали, что Вадима Филатовича в больницу положили лечить импотенцию. Был Вадим Филатович всегда задумчив и уныл. Постоянно читал толстую книгу «Энциклопедию здоровья». Жена его навещала часто. Была она всегда тоже какя-то озабоченная и молчаливая.
- Слышь, друган! – говорил мне тихонько Толяныч, глазами указывая на жену Вадима Филатовича. – На такую чувырлу у зека после 5 лет отсидки не встанет! Этой бабе ещё только косу в руку! Тут лечись – не лечись, - бесполезно!
-Так чего ему делать-то надо, чтобы встал у него на жену! – как-то, смеясь, поинтересовался я у Толяныча.
- Э, друган! Между мужиком и бабой искра бегать должна! Как дуга в электросварке! – серьёзно начал объяснять Толяныч. – Бабу ему другую надо! Бабы-то ведь они все разные! Одна голая перед тобой стоять будет и не захочешь, а другая бровью поведёт и хоть ведёрко с водой на «него» вешай! Не права была Февронья тогда!
-Погоди, - остановил я Толяныча. – Какая Феврония? И когда она не права была?
- Ну, ты даёшь, друган! Ну, наша-то Феврония из Мурома! Пётр и Феврония – символ любви и верности! Так по летописи какой-то воевода на честь Февронии покушался! Да, где-то у реки, прямо в лодке! И Феврония спросила его: «У тебя есть жена?» Воевода признался, что есть. Тогда Феврония заставила его испить водички справа за бортом лодки, а потом слева! И спросила:
- Одинаковая вода?
- Да, - признался воевода.
- Ну, вот и мы, все женщины, одинаковые!
И воевода, типа, устыдился. Толяныч усмехнулся и сделал свой вывод:
- Нет. Не права Феврония! Бабы – они все разные! И этот, наш умник хренов, Филатыч пусть хоть тысячу иголок себе везде воткнёт – не будет у него на такую инертную бабу стоять! Бабу ему менять надо! Или любовницу завести! У меня, друган, давненько такой случай был!
По молодости, сразу после армии, я водителем работал. И вот как-то в июне мне пришлось целый месяц в пионерский лагерь хлеб на машине возить в столовую. Мне тогда только 21-й годок исполнился! Привезу, разгружусь и свободен. Вечером на танцы приду, встану где-нибудь в сторонке и наблюдаю. Пионеры дрыгаются. Ну, и вожатые и воспитательницы – молодые девчонки-студентки из педагогического института танцуют. Приглянулась мне одна девушка. Ритой звали. Ну, смотрю и она на меня посматривает. Я её раз танцевать пригласил, два пригласил. Клюёт девка. Ей, кстати, тоже 21 год был. Ну, я не пионер всё-таки … У меня была комната отдельная, потому что рано вставать, ехать за хлебом нужно было. Привёл я эту Риту к себе как-то после отбоя. Шуры-муры. Шампанского жмякнули по стакану. Я её раздевать потихоньку начал, а она не против. « Я сама» - говорит.Улеглась она на кровать и глазки закрыла. Типа, вот я – твоё пианино, сыграй на мне страстную симфонию! Я к ней и так и эдак. Не поверишь – не стоит и всё! Я уж к Нему мысленно обращаюсь: «Что ж ты, гад, творишь? Девка лежит – залюбуешься! А ты подводишь меня!» Ну, не стоИт и всё! Хоть плачь! А она лежит, как статуя римская! Груди большие, сосочки упругие, лобок впечатляющий! А я никак! Как в анекдоте про Оптимиста – «зато висит хорошо!»
- Ну, Риточка! Извини, - говорю. – Что-то я сегодня устал сильно. Разгружать много всего пришлось. В следующий раз как-нибудь встретимся. Она так молча, конфузливо оделась.
- Следующего раза не будет! – говорит. И выскочила от меня.
- Ну, - думаю. – Завтра всем подругам растреплет! Будут все на меня смотреть, как на евнуха турецкого!
Вышел я, сел на крылечке, закурил. А ночь такая тихая, тёплая. Смотрю: идёт наша повариха с речки. Купалась, видимо. Ей лет 40-45 было. Бабёнка такая миловидная. Правда, уже располневшая прилично. Но по молодости симпатичная девка была, наверное. Она, кстати, всегда меня в столовой выделяла. Улыбалась мне всегда, шутила.А уж порцию такую положит – никакой добавки не надо! И вот проходит мимо меня эта повариха и говорит:
- Что, Толя! Не спится?
- Не спится, - отвечаю. – Ночь-то какая! Разве уснёшь!
- Да, говорит она. – Ночка тёплая! Я вот даже купаться ходила. Вода, как парное молоко! Только вот попить хочется. У тебя водички нет?
- У меня, - говорю, - даже шампанское есть!
- Ну, - смеётся, - угощай тогда!
Ну, я и «угостил» её! До утра шпарил! И «орёл» мой, как осиновый кол! Устали не знал! Вот скажи: почему так получилось? На девку молодую никак, а на бабу толстую – будь здоров! А я скажу: вот что значит искра между нами проскочила! По-научному, биотоки, значит! Мы потом с этой поварихой до конца смены «зажигали»! Вот что значит – женщина по мне! И ей хорошо, и мне – отлично! А этот мудак иголки приехал ставить! Бабу бы лучше себе другую нашёл! Ой, друган, пошли-ка быстро, а то на ужин опоздаем.