Раннее-раннее утро. Солнечно.
Солнце в смешенном лесу особенное: наклонные лучи пробивают
зелёные ветки, наталкиваясь на стволы, ломаясь, растекаясь по ним.
В лесу явственно слышатся перекаты птичьих голосов. Где-то
вдалеке кукует кукушка и обрывает бой, тревожа всех кто её
слушает, с тактом великолепного солиста старается малиновка,
трещит без устали сорока на берегу речки Пекши.
Над речкой рванулась удалая соловьиная песня, всё и всех покоряя, радуя и тревожа.
Ярко-жёлтая иволга, которую не сразу заметишь в кустах цветущей калины исполняла спокойную мелодичную песню
раннему утру.
Стою не шевелясь, слушаю иволгу, за иволгой раздался голос
тёплый овсянки. За овсянкой исполнили сольный номер в донниках зяблики. Заскрипел на луговине речной коростель, как
на скрипке заиграл.
В самом устье речки Пекши донёся громкий клекот дроздов.
В кустах береговых, цвинькала спросонья большая синица, а по
песчаной отмели что-то весело насвистывая бродили крошечные
кулички. В лесной глуби раздавались гулкие удары дятла, как
словно морзянка. Чуть слышно позванивали жёлтогрудые
синички в бернезняке.
В лесу витала какая-то особенно-завлекательная, рождающая в
душе светлые чувства спокойная утренняя тишь.
Лишь впереди меня на ветках дуплистого дуба примостилась,
покачиваясь из стороны в сторону сизоворонка, которая своими
чёрными, как ягоды смородины глазами глядела на меня и
словно исполняла какой-то мотив: «Уже утро, уже утро…»
В островке малинника птичка чечевица запела свою удивительно звонкую песенку, словно выговаривая: «Ви-тю ви-жу,
Ви-тю ви-жу»
Тетерев-косач бормотал в ельнике и никак не мог подобрать подходящий мотив, только слышалось:»Чур-бур-чур…бур-бур»
Над поляной не оторвать было взгляда от жаворонка-юла, трели сыпались одна за другой. И когда этот «музыкант» только отдыхает, песни жаворонка ласкали слух, покоем наделяли.
Интересно было наблюдать за дикими голубями-вяхирями, они
ворковали возле родника, словно кто-то на флейте играл.
Где-то совсем недалеко с возгласом:» Чив-чив-чив-чив» перепархивали с берёзы на берёзу вездесущие пишухи.
На просеке, на шатровой ёлке уселся на толстый сук глухарь.
Хвост распушил, крылья расправил и вот полилась изумительная
песня, мелодичная необыкновенно, а слышна была довольно
далеко. То в ней слышалось лёгкое пощёлкивание: «Те-ке. Те-ке»,
а потом словно ножик начал точить: «Шчи-шчи-шчи-шчи»
У лесного озера белая трясогузка покачивала опрятным хвостиком и отчётливо слышался её покрик: «Чу-зять, чу-зять»
Я обернулся, пригляделся и увидел в кусте разлапистом ольхи
серенькую пташку варакушу, которая тихонько посвистывала, словно звала кого-то и не могла дозваться. С определенным
интервалом в сосняке насвистывала пеночка: « Тинь-тинь-тинь-тинь». Где-то совсем рядом звонко и отчётливо слышался резкий
покрик клестов: «Цок..цок..цок..» это клесты подзывали друг друга, тихой песенкой.
Помахивая гибкими крыльями, чибис дал широкий круг над опушкой и кинул с высоты задорно, с вызовом: «Чьи вы… Чьи вы…». И опять закуковала кукушка молодо, трепетно, жарко:
«Ку-ку, ку-ку, ку-ку…»
Есть великолепная музыка которую человек создаёт, но есть и
другая музыка – музыка леса, птичьих голосов песни. Сколько
в них живительной силы и необыкновенной мелодичности, в
этой простой мелодии. Только найди минуту, только остановись
да закрой глаза и слушай, слушай, сколько душе твоей угодно.
Ведь эта лесная музыка и для тебя.