Воплощённое зло
Не существует никакого соглашения,
никакой доброй цели, никакой особой
милости, посредством которых было
бы дано божественное или человеческое
позволение говорить ложь.
А. Августин
Лгать самому себе для своей выгоды -
подделка; лгать для выгоды другого -
подлог; лгать для того, чтоб повредить, -
клевета; это худший вред лжи.
Ж. Ж. Руссо
В тёплых потоках воздуха, восходящих от прогретых лучами знойного солнца лесистых склонов холмов, что теснили массивными телами извилистую речушку, изредка взмахивая крыльями, парил белогрудый орлан. Казалось, что это величественное действие нужно было этому пернатому красавцу только для того, что бы продемонстрировать миру свои горделивую красоту и стать. Но такое впечатление было обманчиво: он был на охоте, и горе тому, кто поддастся самообману – эта красота была опасна. Именно поэтому маленькая серенькая змейка, причудливо изогнувшись, замерла среди зелёных веток и сероватых сучьев дерева, одиноко стоящего на проплешине. Со стороны обманщица выглядела как один из многочисленных сучков этого старого коренастого дуба. Не усмотрев ничего, что могло быть его добычей, орлан, сделав несколько резких и широких взмахов сильными крыльями и резко взмыв вверх, стал удаляться в сторону реки и исчез в облачной дымке где-то над лугами по другую сторону. Там, в старых копнах сена, водились мыши. Ими, видно, и собирался полакомиться пернатый хищник. Охота продолжалась.
Когда угроза миновала, сучок медленно зашевелился, ещё мгновение - и змейка проворно поползла к вершине дерева: там было гнездо, где её ждала добыча, несколько маленьких птичьих яиц.
Не знаю, согласятся ли читатели с таким выводом, но самое удивительное оружие борьбы с угрозами жизни, благополучию, счастью изобрела природа. За тысячелетнюю свою историю она его отточила и довела до удивительного искусства. Ложь и обман – называется это оружие. Фокус, который продемонстрировала серенькая змейка, не единичный случай из жизни бесподобных обманщиков и преискусных лжецов. Вот несколько примеров таких хитроумных действий.
Многие много раз видели муравьёв, этих вечных тружеников. Но, конечно, они не знали, что эти везде ползающие существа в силу своей агрессивности и малой питательности в большинстве случаев являются непривлекательной добычей для птиц. И поэтому многие насекомые –
жуки, клопы, клещи, мухи, богомолы - при опасности трансформируют свой облик и выглядят как муравьи. Но в этом искусстве обмана их превзошли некоторые виды пауков, которые так похожи на разные виды муравьёв, что визуально отличить их можно только по количеству ног (8 вместо 6). Причём некоторые их них, например, пауки-муравьеды, изменяются не с целью защиты, а с целью охоты на самих муравьёв. Они заходят в муравейник на шести задних ногах, поднимая две передних на манер муравьиных антенн, а когда ловят добычу, то подражают поведению обычных муравьёв, выносящих наружу своих умерших товарищей. В воде так же существуют изобретательные обманщики. Так некоторые осьминоги способны походить на медуз, скатов, креветок, крабов. Выбор объекта для подражания эти осьминоги делают на основании того, какого хищника они заметили. А вот если кто-либо на дереве увидит раскачивающуюся голову маленькой змейки, то не бойтесь. Это не змея, а особенная гусеница, которую, если её потревожить, поднимается «на дыбы» и выгибает тело, раздувая его передний конец. В результате возникает полная иллюзия змеиной головы. Для большей достоверности гусеница медленно покачивается из стороны в сторону. Вот бы уже знакомый нам орлан встретился с такой «змейкой», представляю, какую гримасу отвращения он изобразил бы, если допустить, что птицы умеют строить гримасы!
Пускаясь на обман, все эти существа направляют видящим их ложную информацию, ложь, так называемую, ложь в своё спасение. Хотя надо заметить, истины ради, что выражение «ложь во спасение является неправильным, ложным переводом старославянского выражения из текста Ветхого завета (Псалтырь, псалом 32, ст. 17) - «Ложь конь во спасение, во множестве же силы своея не спасется». И правильный перевод выглядит следующим образом: «Ненадёжен конь во спасение, не избавит великою силою своею». Как видно из последнего перевода, ничто не говорит в нём ни о лжи, ни, тем более, об её оправдании. Эта строка утверждает, что человека спасёт только Бог, что, даже воспользуясь быстроногим скакуном, человек всё равно не сможет избежать того, что предопределено ему судьбой. Но тут можно было бы возразить, заявив: «Обман и ложь не одно и то же. Они обозначают разные действия и поступки. У них разные цели». Да, так, наверно, можно думать. И, вероятно, найдётся много сторонников такой точки зрения. Но мне всё-таки ближе позиция по данной проблеме американского психолога Пола Экмана, утверждающего в своей книге «Психология лжи. Обмани меня, если сможешь», что ложь и обман - это некоторые действия, которые совершаются какой-то личностью с целью ввести в заблуждение другую персону, при этом последняя не провоцирует первого просьбой не раскрывать правды.
Однако здесь необходимо некоторое уточнение. Полагаю, что ложь - это тот набор слов или действий, целью которых является создание какой-то правдивости, по сути такой не являющейся. А обман – это понимание воспринимающего эту ложь как некую правдивость. Понять её лживость человеку мешают многие причины личного свойства: самоуверенность, невнимательность, доверчивость, беспринципность, плохая информированность, влюблённость или бестолковость. Не трудно заметить, что мы живём в таком мире, где ложь и обман являются некой достаточно распространённой сущностью. И при ответе на вопрос: «Хорошо это или плохо?» - трудно дать однозначный ответ. Не знаю, помнят ли взрослые, какое удовольствие им доставляла обыкновенная соска-пустышка. Но ведь это был один из первых обманов, с которым они встретился в жизни. И обманщицей была их любимая мама: заменяя кормящую их грудь этой обманкой, она создавала у них ложный образ того, к чему они припадали с таким желанием. А всякие страшилки, которыми взрослых пугали в их раннем детстве: типа «придёт серенький волчок, схватит Ваню за бочок». Представляю, как было страшно такому ребёнку, когда он, оставаясь один в своей спаленки, в ожидании сна с опаской прислушивался ко всем шорохам в полутёмной комнате. И чудилось ему, как из сгустившейся темноты в одном из углов начинает возникать нечто, всё больше и больше походящее на волка, вот уже и глаза сверкнули… Ребёнок затаивает дыхание, крепко зажмуривается и вновь открывает глаза: и не видит никакого страшилища в дальнем углу. Облегченно вздыхает и засыпает, иногда вздрагивая во сне: видно, пережитое ещё не отпустило его. Кто-то скажет: «Какая ерунда. Всё это безобидные выдумки и фантазия». На что можно ответить: « Конечно, выдумка для того, кто её озвучил. А для того, кому она адресована, это некая реальность, в которой это ему при случае придётся жить»: ведь это его схватит за бочок некий волк, или это к нему ползёт злой чечен с кинжалом. Занятно наблюдать, какой восторг вызывает у наблюдающих те моменты, когда ложь достигает цели и пожинает плоды своего успеха. Особенно ярко это проявляется в спорте, одни термины чего стоят: ложный финт, ложный замах, ложная активность, ложный выпад. А кумиры наций: дипломаты, военноначальники, шпионы, - их искусство лжи - залог успеха и торжества над противником. А великое лицедейство на театральной сцене. Все эти фальшивые исторические персоны: Нероны, Калигулы, Цезари и многие другие - с каким восторгом зритель принимает это обман.
Да правы те, кто, возражая, утверждает: всё дело в целях, с которой тот или иной прибегает ко лжи. Верно, однако, цели чаще всего бывают одна гнуснее другой. И как тут не согласится с Феофаном Затворником, православным проповедником, как-то заметившим, что «ложь заключает двери к молитве. Ложь изгоняет веру из сердца человека. Господь удаляется от человека, творящего ложь». Нечем возразить и Виктору Гюго, утверждавшему, что «ложь - это воплощение зла». При этом, конечно, надо отличать от лгущих тех, кто утаивает правду по соображениям милосердия, безопасности и заботы. Иногда трудно провести черту между ложью и утаиванием, сокрытием, правды, но то, что она есть, не вызывает никакого сомнения. Как мы видим, проблема лжи в человеческом социуме не так уж однозначна. И интересно, как она рассматривалась русской поэзии: ведь топос «ложь» в ней один из самых бескомпромиссных.
Блоковская фраза: «Всё, всё обман, седым туманом ползёт печаль угрюмых мест» - не является первой инвективой подобного рода. Достаточно хотя бы вспомнить пушкинского Сальери, размышлявшего о правде до прихода Моцарта со слепым стариком–скрипачом:
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет — и выше. Для меня
Так это ясно, как простая гамма.
В конце драмы, глядя вслед уходящему Моцарту, уже отравленному им, Сальери усомнился в истинности мифа о великом итальянском скульптуре.
Гений и злодейство
Две вещи несовместные. Неправда:
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы — и не был
Убийцею создатель Ватикана?
Об этом прецеденте исторической лжи можно прочесть у Николая Карамзина в его "Письмах русского путешественника": "Показывая Микель-Анджелову картину Распятия Христова, рассказывают всегда, будто бы он, желая естественнее представить умирающего Спасителя, умертвил человека, который служил ему моделью, но анекдот сей совсем невероятен". Выходит, если Сальери не поверил бы этому историческому вымыслу и не считал себя гением, то он не умертвил бы Моцарта. Вот почему при рассмотрении топоса «ложь» в русской поэзии важно понимать, что есть лгущие, есть страдающие ото лжи, есть верующие в ложь, потребляющие её и даже нуждающиеся в ней, есть и те, кто ей противостоит из принципиальных соображений.
Поэт Андрей Дементьев адресовал читателю пронзительные две строки о природе человека:
<...> Человек как дождь весенний.
А как он чист, апрельский дождь!
А его современник, Иосиф Бродский, предлагает поставить памятнику не этому идеалистическому феномену поэтического сознания, а другому историческому феномену общественного сознания России того времени:
Поставим памятник
в конце длинной городской улицы
или в центре широкой городской площади,
памятник,
который впишется в любой ансамбль,
потому что он будет
немного конструктивен и очень реалистичен.
Поставим памятник,
который никому не помешает.
……………………………….
Поставим памятник лжи.
(И. Бродский. Поставим памятник…)
И если сопоставлять эти извлечения из поэтического наследия двух известных авторов, то не стоит искать в них противоречия. Для Андрея Дементьева ложь – эта неприемлемая данность человеческого социума, противоречащая упомянутой выше «чистоте» природы человека:
Я ненавижу в людях ложь.
Она порой бывает разной:
Весьма искусной или праздной
И неожиданной, как нож.
Я ненавижу в людях ложь.
Ту, что считают безобидной,
Ту, за которую мне стыдно,
Хотя не я, а ты мне лжёшь.
(А. Дементьев. Я ненавижу в людях ложь)
А у Бродского ложь перестала быть частным случаем жизни отдельных людей. Она стала сутью государственной идеологии, политической системы. Что и привело её, в конечном счёте, к краху. Гибель Союза - это невероятный апофеоз торжества лжи в историческом дискурсе.
Тридцать первого марта 1913 года, идучи по одной из улиц Екатеринодара, Федору Сологубу мнилось найти «тропу мечтательную», ибо «правда в ней, а в жизни ложь». И не найдя её, вопрошает:
Только где же указательная
К ней рука? — не разберёшь.
Где-то есть тропа мечтательная, —
Как найти её сквозь ложь?
Ужель спасение ото лжи в мечтаниях, в бегстве от реальных обстоятельств в иллюзорность. И не будут ли эти мечтания новой ложью, теперь в виде самообмана. Известное, « счастлив тот, кто навеет человечеству сны золотые», так и напрашивается на язык, да и пушкинское, « я сам обманываться рад…», уже готово быть произнесённым.
Вывод о естественности лжи не алогичен. Памятник, предлагаемый Бродским, «который никому не помешает», тому подтверждение. Сознание воспринимающих его адаптировано ко лжи . Она, ложь, натурализована в приемлемых для человека формах и проявлениях, «как водопровод, сработанный ещё рабами Рима». И напрашивается ещё более широкое обобщение – ложь постоянная составляющая экзистенциальной сущности бытия, в которой пребывает человеческий индивидуум на протяжении длительного исторического периода. Возьмём, к примеру, несколько более двух с половиной веков русской поэзии. И проследим, как неизменным рефреном в ней явлена мысль о всеобщности лжи как некой константы. При этом ограничимся лишь указанием на время написания и ссылкой на автора представленных поэтических извлечений.
1759 год. А Сумароков. Весь год такое ремесло,
Так целый год сие число. (1 апреля)
1797 год. А. Сумароков. Лжи на св;т; н;тъ м;ры,
Тожъ лукавство да тожъ,
Гд; ни ступишь,тутъ ложъ…
Декабрь 1826 года. В. Веневитинов. О жизнь, коварная Cирена,
Как сильно ты к себе влечёшь ! -
Ты из цветов блестящих вьёшь
Оковы гибельного плена !
Ты кубок счастья подаёшь
И песни радости поёшь! -
Но в кубке счастья — лишь измена!
И в песнях радости — лишь ложь!..
1829 год. М. Лермонтов. Ах! если ты меня поймёшь,
;;;;; Прости свободные намёки;
;;;;;; Пусть истину скрывает ложь:
;;;;;; Что ж делать? — Все мы человеки!..
Декабрь 1852 года. К. Павлова. Как тень несётся радость мимо,
И лжёт надежда. Отчего ж
Так эта тень необходима?
И так всесильна эта ложь?
1857 год. И. Никитин. Убита совесть, умер стыд,
И ложь во тьме царит свободно;
Никто позора не казнит,
Никто не плачет всенародно!..
Август 1863 года. Ф. Тютчев. И целый мир, как опьяненный ложью,
Все виды зла, все ухищренья зла!..
31 декабря 1866 . Ф. Тютчев И что ж теперь? Увы, что видим мы?
Кто приютит, кто призрит гостью Божью?
Ложь, злая ложь растлила все умы,
И целый мир стал воплощенной ложью!..
1870-ые годы. Я. Полонский. Где та душа, что проснулася?..
Или земля,— это скопище лжи…
1880-ые годы. И. Клюшников Тоска любви и ноша скорбных дум -
Вот жизнь! На правду ложь гляди угрюмо…
1892 год. Д. Мережковский. Мы же лгать обречены:
Роковым узлом от века
В слабом сердце человека
Правда с ложью сплетены.
7 декабря 1894 года. А. Голенищев-Кутузов.
Но не найти нам Бога в дальной тьме:
Нас держит власть победного обмана,
Как узников в оковах и тюрьме.
10 октября 1895 года. Ф. Сологуб. Бубенцы к дурацкой шапке
Пришивают, ложь да ложь.
Злых репейников охапки
Накидали, не стряхнёшь.
11 апреля 1898 года В. Соловьёв Мир веществен лишь в обмане,
Гневом дышит тёмный пар...
10 июня 1913 года. Ф. Сологуб Святых имён твоих не знаю,
Земные ж все названья — ложь,
1913 год. А. Герцык. Я вижу ложь. Среди ночного бденья
Слежу бесстрастной, зоркою душой,
Как новые она сцепляет звенья
И под её неслышною враждой
Как истина меняет облик свой.
27 февраля 1914 года. А. Блок. Лжи и коварству меры нет,
А смерть — далека.
Всё будет чернее страшный свет,
И всё безумней вихрь планет
Ещё века, века!
1915 год. Г. Адамович. Мимолётный друг, ведь всё обман,
Бога нет и в мире нет закона…
8 июля 1922 года. М. Цветаева. Неподражаемо лжет жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи...
Но по дрожанию всех жил
Можешь узнать: жизнь!
17 августа 1925 год. С. Есенин Жизнь - обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.
1929 год. В. Шершеневич Можно жить несчастьями одними,
Так вся жизнь до простоты ясна.
Ведь обманом осень всё отнимет,
Что сулила нам, как лжец, весна.
1952 год. Л. Мартынов Докажу, что лгут и дети,
И не верь им ни на грош,
Ибо властвуют на свете
Лицемерие и ложь
1972 год. Е Винокуров Об истине и не мечтая,
я жил среди родни, и сплошь
вокруг меня была простая,
но разъедающая ложь.
Со смаком врали, врали сладко.
Кто просто лгал, а кто втройне...
1977 год. В. Высоцкий. Глядь, а штаны твои носит коварная Ложь.
Глядь, на часы твои смотрит коварная Ложь.
Глядь, а конём твоим правит коварная Ложь.
2000 год. Б. Рыжий. А дело вот в чём: я вру безбожно, и скулы сводит,
что в ложь, и только, влюбиться можно.
А жизнь проходит.
2002 год. Г. Дмитриев. Сам не знаю, как я попал
В мир, где лишь одни миражи,
В королевство кривых зеркал,
В королевство сплетен и лжи.
Отражается свеча в зеркалах
Перевёрнутая наоборот,
Не понять теперь, где друг, а где враг,
Кто продаст меня за грош, кто спасет.
9 июня 2012. Н. Ватулин. Нас с детства учат – плохо врать,
это почти, как воровать!
Но врут друг другу все кругом
по мелочам о том, о сём.
25 февраля 2013. К. Завадская. И подменив все ценности на цены,
Ложь встала во главе, чтоб жизнью управлять.
И подлость рядом с нею, и измены,
Коварство с жадностью и право убивать.
2015. Т. Лось. Фундамент мира держится на лжи.
Неправда этот мир объединяет.
Неправда? Да, конечно!
Ты еще скажи,
Что это, мол, дурак безнравственно на зеркало пеняет.
Враньё с пелёнок ворохом кружит,
Приятно пахнет для одних, другим воняет.
Мы врём, нам врут, все врут, ложь весело бежит
И правду с легкостью на скачках обгоняет
5 марта 2016. П. Белая Кругом обман.
Обманывать все люди стали не случайно
И обещание давать без доли правды…
Приведённый материал можно было бы значительно расширить, но явной необходимости в этом нет. Уже цитируемые авторы со всей очевидностью доказали, что ложь является имманентной сущностью жизни. Сущностью, которая постоянно воспроизводится жизнью независимо от исторических, культурных и иных социальных механизмов. Поэты, за редким исключением, не задаются мыслью о причинах такого феномена человеческого бытия. И горестное признание Д. Мережковского на сей счёт является убедительной констатацией непреложного факта: ложь - имманентная сущность человеческой жизни.
Мы же лгать обречены:
Роковым узлом от века
В слабом сердце человека
Правда с ложью сплетены.
Но постигая жизнь российского общества и отдельных его граждан во лжи, поэты на страницах своих поэтических сборников воссоздали амбивалентный образ этого древнейшего человеческого порока в его системности, деструктивности и мимикрии. Речь идёт о противоречивости и двойственности лжи: внешняя её приемлемость и даже привлекательность с одной стороны и порочная сущность, порождающая зло, заверения в верности слову и делу и вероломное предательство. Понятно, что особенно трагичны последствия такой амбивалентности лжи на уровни внутренней государственной политики в части реализации прав и свобод человека в обществе. Любопытен в этом плане опыт Константина Бальмонта в уличении двух государственных систем, реализовавших такую пагубную политику в адрес своего народа. Примечателен в этом случае, что народ был один и тот же. В 1907 году в Париже, будучи в вынужденной эмиграции, он публикует сборник «Песни мстителя». И в стихотворении «Неизбежность» содержатся следующие обличительные строки:
Убийства, казни, тюрьмы, грабежи,
Сыск, розыск, обыск, щупальцы людские,
Сплетения бессовестнейшей лжи,
Слова - одни, и действия - другие.
А в другом стихотворении из этого сборника под названием «Царь-ложь» доводит своё обличение лицемерной власти до исторического провидения.
Народ подумал: вот заря,
Пришёл тоске конец.
Народ пошёл просить царя.
Ему в ответ свинец.
А, низкий деспот! Ты навек
В крови, в крови теперь.
Ты был ничтожный человек,
Теперь ты грязный зверь.
…………………………………..
Нет, подлый царь, назад!
Ты нас теперь не проведёшь
Девятым января.
Ты - царь, и, значит, весь ты ложь, -
И мы сметём царя!
Прошло четырнадцать лет со времени написания этого произведения. И минуло семь лет, как смели царь. Но поэт всё так же в эмиграции. Вновь Франция, но не Париж, а Бретань. 31 июля1921 года из-под его пера появляется стихотворение «Актёры сатаны», весь пафос которого направлен против новой политической системы, против власти Советов, жестокой и аморальной в своей тотальной лжи российскому люду.
Растоптавшие Христа,
Умножающие гной,
Люди лающего рта,
Люди совести двойной.
В понедельник скажут «Да».
И во вторник скажут «Нет».
И повсюду и всегда
Превращают жизнь в скелет.
Лгут, что им желанен труд,
Пулей всем велят: «Молчи».
Как разбойники берут
И живут как палачи.
Сотни тысяч строят в ряд
Лишь затем, чтоб их убить,
Песьим лаем говорят,
Тянут дьявольскую нить.
………………………..
И разгневалась Земля,
Распалился лютый зной,
Потому что из Кремля
В целый мир струится гной.
Этот «гной лжи» длился долгие десятилетия, деформируя сознания населения и порождая многие жизненные трагедии. Трагедии государственной неправды не избежали судьбоносные события страны Советов. Как не кощунственно это было, но Великая отечественная война 1941-45 годов не избежала этой участи. Через тридцать лет после её начала Наум Коржавин пишет пронзительные строки:
Сколько средь полей
У различных рек
Полегло парней,
Молодых навек?
Разве их сочтешь?
Раны — жизнь души.
Открывалась ложь
В свете новой лжи...
Сколько было лжи о том трагическом времени: о причинах не готовности к войне, о количестве погибших, о военных ошибках в её ходе. Эта ложь породила не только незнание исторической правды, но нанесла более страшный удар - она деформировала сознание целой нации. Об этом очень ёмко пишет этот поэт в том же произведении:
Свет похож на тьму,
В мыслях-пелена.
Что в свою очередь способствовало тому значительная часть населения России стала Фомами неверующими, того самого, который в библейскую историю вошёл благодаря своему неверию и желанию проверить Истинность существования Христа. своими руками и глазами:
- Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. (Ин. 20:25)
И только тогда, когда он засунул руки в раны Христовы, оставленные копьями римских воинов, и не увидел кровь Его на своих ладонях, Фома поверил. Борис Слуцкий публикует стихотворение «Говорит Фома», в котором он свидетельствует об историческом феномене всеобщего неверия и полагания только на собственные представления и ощущения.
Сегодня я ничему не верю:
Глазам - не верю.
Ушам - не верю.
Пощупаю - тогда, пожалуй, поверю,
Если на ощупь - все без обмана.
И далее воссоздает одну из картин прошлого своей страны, снимая с неё весь флёр официозной лжи о голоде начала тридцатых годов, одновременно споря с персонажем рассказа А. Чехова « Учитель словесности».
Лошади едят овес и сено!
Ложь! Зимой 33-го года
Я жил на тощей, как жердь, Украине.
Лошади ели сначала солому,
Потому - худые соломенные крыши,
Потом их гнали в Харьков на свалку.
Я лично видел своими глазами
Суровых, серьезных, почти что важных
Гнедых, караковых и буланых,
Молча, неспешно бродивших по свалке.
Они ходили, потом стояли,
А после падали и долго лежали,
Умирали лошади не сразу...
Лошади едят овес и сено!
Нет! Неверно! Ложь, пропаганда.
Все - пропаганда. Весь мир - пропаганда.
Казалось бы, под тяжестью пирамид лживой идеологии рухнул великий Союз, и вместе с ним должна была уйти из жизни общества пропаганда, замешанная на лжи. Но нет. 15 июня 2001 года известная российская поэтесса Инна Лиснянская пишет стихотворение «Одномоментность».
Как бы унять эту дрожь? Подай мне, мой ангел, плед,
Чтоб ложью вытеснить ложь, подай мне стопку газет.
Анафема и Осанна…
На правду мир не похож, хоть в божий космос продет, -
Диагонален дождь, горизонтален след
И вертикальна манна.
Сомнения в новозаветных истинах, априорное утверждение, основанное на предыдущем опыте их чтения, о лживости газет, большая часть которых является рупором государственной машины, и противоречивый мир, явленный в обмане - воссоздают восприятие новой России. И очевидно, что ложь в ней занимает системообразующую роль. Ужель имманентная сущность государства не может быть безо лжи?!
В этом же произведении лирический герой просит своего воображаемого собеседника:
- Не слушай моей брехне!
Эта достаточно корявая, с точки зрения русской грамматики, фраза в свою очередь озадачивает вопросом: «Кому не верить? Женщине или поэту?»
Вопрос совсем не праздный. Верить или не верить женщине – это выбор того, кто с ней общается и знает её. А верить или не верить поэтам - вопрос любопытный. И тютчевские четыре строки:
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь. -
только указывают на эту проблему. Что в произведениях поэтов искренность, поза, эпигонство, или, наконец, ложь? Эта дилемма нашла отражение в творчестве многих русских поэтов.
Поэт Николай Минский в конце XIX века свое неверие в слово объяснял двойственностью сознания, неадекватностью мысли и её словесного выражения.
Давно я перестал словам и мыслям верить.
На всем, что двойственным сознаньем рождено,
Сомнение горит, как чумное пятно.
Не может мысль не лгать, язык – не лицемерить.
Для Зинаиды Гиппиус причина поэтической лжи таится не в сознания автора, а вне его, в природе человека, который не готов к правде.
Не слушайте меня, не стоит: бедные
Слова я говорю; я - лгу.
И если в сердце знанья есть победные,-
Я от людей их берегу.
Как дети, люди: злые и невинные,
Любя, умеют оскорблять.
Они еще не горные - долинные...
Им надо знать,- но рано знать.
Минуют времена узаконенные...
Заветных сроков ждёт душа.
А до времен, молчаньем утомлённые,
Мы лжём, скучая и - смеша.
(1905)
И в этом случае приходится говорить о двойственности в позиции поэта: знать правду и утаивать её до времени. Но есть более порочная двойственность: несоответствие личности поэта, его образа жизни тем идеалам, что он проповедует в своих творениях. Об этом свидельствуют горестно-гневные строки Ивана Никитина
Твоя жизнь, как и наша, бесплодна,
Лицемерна, пуста и пошла…
Ты не понял печали народной,
Не оплакал ты горького зла.
Нищий духом и словом богатый,
Понаслышке о всём ты поёшь
И бесстыдно похвал ждёшь, как платы,
За свою всенародную ложь.
Будь ты проклято, праздное слово!
(1860)
Бессовестной полагал такую лицемерную позицию поэтов и Дмитрий Мережковский, который в 1897 года написал вот такие острополемические строки.
Об истине кричал, но в истину не верил,
И, чувства мнимого любуясь красотой,
Как в зеркале актер любуется собой, —
В слезах раскаянья ты лгал и лицемерил!
Что мог бы ты сказать измученному миру?
Кому свою печаль ничтожную поешь?..
Твой бесполезный стих — кощунственная ложь
Разбей ненужную, бессмысленную лиру!..
С людьми ты не хотел бороться и страдать,
Ни разу на мольбу ты не дал им ответа,
И смеешь ты себя, безумец, называть
Священным именем поэта!..
Примечателен в этом плане диалог, запечатлённый Робертом Рождественским.
Притворись большим и щедрым,
полыхающим в ночи.
Будто ливень по ущельям,
по журналам грохочи.
Притворись родным, родимым,
долгожданным, как капель.
Притворись необходимым!
Притворился?..
А теперь открывай окно пошире,
отряхнись от шелухи.
Надо собственною жизнью
Доказать свои стихи...
Лучший способ избежать лжи в стихах, по весьма декларативной мысли этого поэта, – измерять их своей прожитой жизнью. Любопытна в этом плане ещё одна декларация, но уже другого поэта – Валентина Берестова.
В моих стихах подвоха не найдёшь.
Подспудно умным и подспудно смелым
Быть не могу. Под правдой прятать ложь,
Под ложью правду - непосильным делом
Считаю я. Пишу я что хочу.
О чём хочу, о том и промолчу.
Ну, а подтекст, в отличье от подвоха,
Стихам даёт не автор, а эпоха.
В этом поэтическом кредо важно обратить размышление о подтексте. Ведь подтекст есть ещё одно свидетельство двойственности поэтического произведения. Этот тот случай, когда внешняя, воспринимая, вязь его слов скрывает иной смысл, который поддается пониманию только проницательному читателю. Примером такого явления является «Песня о микрофоне» Владимира Высоцкого. Эта песня, известная в удушающее время семидесятых годов, конечно, была не о судьбе весьма полезного атрибута сценической деятельности певцов, хотя её текст, чисто внешне, зафиксировал исповедальное надрывное признание именно этого предмета. Но это была обманка. В песне важен был подтекст. Именно он привлекал слушателей популярного тогда певца. Не микрофон, чудо инженерии, а поэт, певец, бард – вот кто угадывался за этими строками. Не просто автор-исполнитель, а прозревший талант, который отказался обслуживать официальную ложь-идеологию. И были понятны и близки многим слушателям того времени такие пронзительные слова.
В чем угодно меня обвините,
Только против себя не пойдёшь.
По профессии я - усилитель.
Я страдал, но усиливал ложь.
А драматичность следующих двух строк ещё больше свидетельствует
о трагичности судеб тех поэтов, писателей и мыслителей, которых за их прозрение и последующее стремление к вольнолюбию власть убирала из общественного пространства страны. Именной список таких личностей, весьма пространный, хорошо известен тем, кто интересуется новейшей историей российской культуры.
Нас всегда заменяют другими,
Чтобы мы не мешали вранью.
Трудная судьба ожидала тех творчески людей, кто осознал ложь существующего мира порядка. Не менее сложная жизнь возникала в обыденной жизни, когда простой человек пытался понять, где правда, а где ложь. Не имея никаких критериев для распознания и полагаясь только на собственное мировосприятие, он натыкался на почти не разрешаемую проблему. Об этом свидетельствуют строки Ирины Тетерчевой.
Где ложь, где правда – не пойму,
В кого же верить и чему?..
В висках стучит, душа болит…
А сердце? Нет… оно молчит…
Молчит и ждёт, как лес дождя,
Из жизни, будто уходя,
Устало замерло и ждёт…
Да и выбор между правдой и ложью осложняется многими преимуществами лжи, перед которыми трудно иногда устоять человеческому разуму. Мария Петровых в 1958 году, исследуя этот феномен, приход к неочевидному выводу.
Ты думаешь - правда проста?
Попробуй, скажи.
И вдруг онемеют уста,
Тоскуя о лжи.
Какая во лжи простота,
Как с нею легко,
А правда совсем не проста,
Она далеко.
И далее в тексте этого произведение мы читаем:
А может быть, правды и нет -
И мучишься зря?
Дождёшься ль её благостынь?
Природа ль не лжёт?
Ты вспомни миражи пустынь,
Коварство болот,
Где травы над гиблой водой
Густы и свежи...
Как справиться с горькой бедой
Без сладостной лжи?
Предпочтение лжи порой происходит не из-за её каких-то достоинств, а из-за того, что кому-то она в данный момент жизненно нужна. И человек, созидающий её, омрачает свою совесть вынужденным обманом, делая это в силу каких-то своих нравственных обязательств перед другим.
Достаточно убедительно обрисована эта житейская ситуация Владимиром Бенедиктовым, поэтом XIXвека.
Мне надобно его иль огорчить ужасно
Честнейшей правдою, или схитрить, солгать.
Что ж выбрать? Первое? Но это ведь напрасно:
Он не поймёт меня и станет проклинать.
Он истину сочтёт за личную обиду;
Он с детства рос во лжи и в ней окаменел -
А - добрый человек! Такой почтенный с виду!
Как быть? - Он в кривизне житейской закоснел.
Попробую: начну уклончивым намёком -
Вполправды! - Он дрожит... Мне жаль его, ей-ей!
Щажу его - и лгу, и тягостным упрёком
Ложится эта ложь на совести моей…
(1860)
Ложь из жалости лишь частный случай так называемой лжи во спасение. Её вершинный случай – лжи во имя любви – описывается Дмитрием Мережковским в поэме «Протопоп Аввакум». Имеется в виду следующее исповедальное признание Аввакума.
Пусть же Бог меня накажет: как мне было не солгать?
Согрешил я против воли: я не мог его предать.
Этот грех мне был так сладок, дорога мне эта ложь:
Ты простишь мне, Милосердный, ты, Христос, меня поймёшь:
Не велел ли ты за брата душу в жертву принести.
Всё смолкает пред любовью: чтобы гибнущих спасти,
Согрешил бы я, как прежде, без стыда солгал бы вновь:
Лучше правда пусть исчезнет, но останется любовь!
(1887)
Через сто лет, 1 июля 1985 года, Давид Самойлов заставляет своего поэтического персонажа молить о лжи, о лживом признании в любви к нему. Здесь уже не любовь как причина лжи, а любовь как её воплощение.
Соври, что любишь! Если ложь
Добра, то будь благословенна!
Неужто лучше ржавый нож
И перерезанная вена?
Да! Притворись! Мне правду знать
Невыносимо, невозможно.
Лелей неправды благодать,
Как в колыбели, осторожно.
Вершинную же форму воплощения желаемая ложь получает в стихотворении Сергея Петрова.
Я думаю, иль кто-то мыслит мной?
Рука с плечом мои? Или рычаг случайный?
Я есмь лишь часть себя иль гость необычайный?
Начало вечности или конец срамной?
Настигнутый умом, я сплошь одни увечья.
Настёган истинами, еле-еле жив.
И, голову в сторонку отложив:
Уж лучше Божья ложь, чем правда человечья.
Человеческому разуму, не справившегося с «проклятыми» вопросами, не нашедшему на них ответы, приходит на помощь религиозная идеология, фальшивая, по мысли автора, по сути своей.
В описанных случаях ложь выступает как некий внешний объект: чья-то жертвенность, попрание собственной совести, чья-то фальшивая любовь или божественные откровения. Но есть иная ложь – самообман, творцом и потребителем которой выступает отдельная личность. Подобное достаточно странное явление в человеческом общежитии обратило на себя внимание русских поэтов. Может быть, жертвы самообмана последовали совету Федора Сологуба, который он дал в предпоследний день 1894 года:
Живи и верь обманам,
И сказкам и мечтам.
Твоим душевным ранам
Отрадный в них бальзам.
…………………………..
О, смертный, верь обманам,
И сказкам, и мечте,
Дивись мирским туманам,
Как вечной красоте.
Или им была близка жизненная позиция поэтического персонажа Максимилиана Волошина.
Обманите меня... насовсем, навсегда...
Чтоб не думать зачем, чтоб не помнить когда...
Чтоб поверить обману свободно, без дум,
Чтоб за кем-то идти в темноте наобум...
И не знать, кто пришёл, кто глаза завязал,
Кто ведет лабиринтом неведомых зал,
Чьё дыханье порою горит на щеке,
Кто сжимает мне руку так крепко в руке...
А очнувшись, увидеть лишь ночь и туман...
Обманите и сами поверьте в обман.
(1911)
Но есть иной виновник потребности в самообмане. Это сама жизнь со всей её тяготой и лишениями и не дающая ощущения радости от земного бытия. Именно такой путь проделала мысль персонажа Сергея Клычкова, прожившего безрадостных и бесполезных, с его точки зрения, сорок лет.
А я за полное обмана слово,
За слово, всё ж кидающее в дрожь,
Всё б начал вновь и отдал бы всё снова
За светлую и радостную ложь...
(1929)
Очевидно, что этот персонаж Клычкова не был знаком с драматической историей, рассказанной Владимиром Соловьёвым в январе 1885 года. Ведь она повествует о драме человека, прибегшего ранее к спасительной лжи, а потом решившегося отказаться от неё и вернуться в лоно правды.
Восторг души расчётливым обманом
И речью рабскою - живой язык богов,
Святыню муз - шумящим балаганом
Он заменил и обманул глупцов
Когда же сам, разбит, разочарован,
Тоскуя, вспомнил он святую красоту,
Бессильный ум, к земной пыли прикован,
Напрасно призывал нетленную мечту.
Вот эта тема, тема лжи, разрушающей судьбу человека, приводящей его тяжёлым последствиям, широко представлена в русской поэзии.
Какие коллизии в этой теме были описаны! Вот уж совсем парадоксальная. Вот типаж, описанный Иваном Хемницером в 1775 году –
Кто лгать привык, тот лжёт в безделице и в деле,
И лжёт, душа покуда в теле.
Ложь — рай его, блаженство, свет:
Без лжи лгуну и жизни нет, -
в 1932 году сознаётся в том, что более всего ему лично нужна» верность и чистота». Его признание в этом донёс до нас поэт Юрий Софиев.
Я был плохим отцом, плохим супругом,
Плохим товарищем, плохим бойцом.
Обманывал испытанного друга,
Лгал за глаза и льстил в лицо.
И девушек доверчивых напрасной
Влюблённостью я мучил вновь и вновь.
Но вместо страсти сильной и прекрасной
Унылой похотью мутилась кровь.
Но, Боже мой, с какой последней жаждой
Хотел я верности и чистоты,
Предельной дружбы, братской теплоты,
С надеждою встречался с каждым, с каждой.
Иная тщета воссоздана Алексеем Апухтиным. Одиночество, ночь, бессонница. Блуждание долгое сознания по дорогам своего прошлого. И горестное понимание, что своим скверным пороком разрушил своё счастье – счастье любви.
Твой образ глядит из тумана;
Увы! заслонён он другим —
Тем демоном лжи и обмана,
Мучителем старым моим!
(1858)
Исторически известная фраза Лермонтова - «пал, оклеветанный молвой» - давнее свидетельство о силе клеветы, оговора, поклёпа – всей этих мимикрий лжи. Булат Окуджава воспроизводит драматическую ситуацию противостояния любви и тотальной клеветы.
Пробралась в нашу жизнь клевета,
как кликуша глаза закатила,
и прикрыла морщинку у рта,
и на тонких ногах заходила.
От раскрытых дверей — до стола,
от стола — до дверей, как больная,
всё ходила она и плела,
поминая тебя, проклиная.
Но устояло чувство песенного героя, не поддалось оно «правдивости» лжи.
Отчего же тогда проношу
как стекло твоё имя?
Спасаюсь?
Словно ногтем веду по ножу -
снова губ твоих горьких касаюсь.
(1967)
Устояла и простая русская баба, которая, по свидетельству Александра Яшина,
такое прощала,
Так умела любить,
Так легко забывала,
Что другим не забыть;
На такие лишенья
С отрешённостью шла,
С чисто русским терпеньем
Крест свой бабий несла…
Но пришла в её судьбу ложь, и этот грех мужа она не простила: в любви не врут – вот её нравственный императив, пусть даже он и разрушил её семейный союз.
Даже смерть оправдала б
И простила б ему.
Только лжи не стерпела,
Лжи одной не снесла,
Оправдать не сумела
И понять не смогла.
(1959)
Подобный трудный нравственный выбор был бы близок и персонажу Романа Солнцева, который в мире людей ощущает себя Робинзоном. По одной простой причине: он не может врать, живя в мире всеобщей лжи.
Как пламя, обнимает душу ложь.
Смеются переимчивые особи.
Живя среди людей, порой живёшь
как одинокий Робинзон на острове.
Однажды на песке увидев след,
и помня, что он твой, но тем не менее –
стоишь в смешном и страшном потрясении:
о, кто ты друг? Скажи, не людоед?
(2000)
Нравственный императив, не приемлющий ложь, был близок многим русским поэтам. Поэзия, рождённая чувством и востребованная им, прежде всего не приемлет ложь в своих святая святых – в чертогах Амура и Психеи, в мире любви.
Об этом размышлял Дмитрий Мережковский, признавая искренность и естественность как сущностные достоинства любви.
Я всех обманов не-таинственность,
Тщету измен разоблачил;
Я не раздвоенность - единственность
И простоту благословил.
Люблю улыбку нелукавую
На целомудренных устах
И откровенность величавую
В полумладенческих очах.
Люблю бестрепетное мужество
В пожатье девственной руки
И незапятнанное дружество
Без угрызенья и тоски.
Я рад тому, что ложью зыбкою
Не будет ваше «нет» и «да».
(1913)
До широкого обобщения поднимает тему неприятия лжи поэтесса Мария Петровых.
Не свидетельствует ложь
О высоком, о глубоком.
Ни со степью, ни с горой
Не сравню твои повадки,
Ты весь век живёшь игрой
В кошки-мышки, в жмурки, в прятки.
А по мне, чтоб было так:
Счастье - счастьем, горе - горем.
Чтобы свет и чтобы мрак.
Впрочем, мы ещё поспорим.
(22. VIII. 1959)
И поспорить решилась Юнна Мориц, через четверть века.
Минутное дело - солгать.
Возвышенно, низменно - всяко.
для этого надо, однако,
Родиться людьми.
Ни рыба, ни птица, ни зверь
Не могут солгать ни по-детски,
Ни с фокусом, ни по-простецки -
Никак, черт возьми!
(1984)
По её мнению, тип современного человека, по преимуществу, можно определить, как человек лгущий - hominem iacentem. И если вообразить, что поэты, вне времени и места, собрались за воображаемый круглый стол, и предметом их дискуссии стала тема «Ложь как угроза современной цивилизации», то можно было стать свидетелями вот такого обмена мнениями.
Михаил Дудин: А лжи недолго править миром.
Пусть правда ложь бросает в дрожь.
Пусть только вре;менным кумирам
На их погибель служит ложь.
(1967)
Алексей Плещеев: Бессильно жало клеветы:
Свободы пылкие мечты,
Ко благу честные стремленья
Вам не убить! Года пройдут,
И лжи замрёт бесследно голос;
Зерно добра даст пышный колос…
(1862)
Аделаида Герцык: Я вижу ложь. Среди ночного бденья
Слежу бесстрастной, зоркою душой,
Как новые она сцепляет звенья
И под её неслышною враждой
Как истина меняет облик свой.
(1911)
Зинаида Гиппиус: Её, красивую, бледную,
Её, ласковую, гибкую,
Неясную, зыбкую,
Её улыбку победную,
Её платье странное,
Серое, туманное,
Любовницу мою —
Я ненавижу.
И ненависть таю.
Когда в саду смеркается,
Желтее листья осенние,
И светы изменнее —
Она на качелях качается...
Кольца стонут, ржавые,
Складки вьются лукавые...
Она чуть видна.
Я её ненавижу:
Знаю, кто — она.
Уйду ли из паутины я?
От сказок её о жалости,
От соблазнов усталости...
Ноги у неё гусиные,
Волосы тягучие,
Прозрачные, линючие,
Как северная ночь.
Я её ненавижу:
Это — Дьявола дочь.
Засну я — бежит украдкою
К Отцу — старику, властителю,
К своему Учителю...
Отец её любит, сладкую,
Любит её, покорную,
Ласкает лапой чёрною
И шлёт назад, грозя.
Я её ненавижу,
А без неё — нельзя.
От неё не уйдёшь...
Я её ненавижу:
Ей имя — Ложь.
(1911)
Комментарии к этим выступлениям сводятся к одному. Декларации о неизбежности исчезновения лжи из оборота в человеческой жизни в некой исторической перспективе опровергаются свидетельствами об её живучести и востребованности в обществе. Но один вывод очевиден, жить или не жить во лжи или по лжи - это выбор единичной совести и сознания. Всегда есть выбор между призывом Федора Соллогуба:
Живи и верь обманам,
И сказкам и мечтам.
Твоим душевным ранам
Отрадный в них бальзам, -
и исповедальной позицией Галины Гампер:
Как подотчётности ребячий зуд
Мне за сорок невыносим,
Пусть лгут, как могут, пусть красиво лгут,
Пусть кто-то будет просто аноним,
А кто-то просто глух и просто нем,
Как в золочёной раме на стене.
Не подотчётна я ни перед кем,
Сама собою казнена вполне.