- Та-а-а-к! – Заглушая ор внуков, грозно тянет дед.
Хныканье Оли и рёв Захара стали чуть тише, а Вова, умудрённый опытом, старший внук, найдя подходящий повод слинять, тихонько говорит в никуда.
- Я умыться, - и растворяется в пространстве.
- Кто это наделал? - громко продолжается разнос деда.
Я, едва сдерживая смех, заглядываю через его плечо в комнату, отведенную на лето внукам.
Из-под стола выглядывают два до смерти напуганных глаза котёнка, который сидел в центре лужи, которую он же и сделал. Он в первый раз в жизни попал в такую переделку.
- Брысь, - рявкнул дед, - и счастливый кот прошмыгнул между его ног на волю. На предстоящий вечер это было самое счастливое существо, из всех живущих в нашем доме.
На столе, где стоит старенький монитор, стоят баночки с краской, подаренные Оле на день рождения. Кисточки, густо намазанные гуашью, валяются тут же. Всё пространство вокруг стола, в том числе, и мои внуки, покрыто мелкими и крупными разноцветными дробинами краски. Монитор уляпан особенно обильно, и на его поверхности прилепилась какая-то тряпочка. Белая тюлевая занавеска, обои, Олины рисунки, стол, стул, пол и белая дверь - всё, густо усеяно разноцветными красками. Но более живописны мои внуки. Захар, грязными руками растирая чёрно-синие разводы по лицу, продолжает тихонько подвывать. Оля, такая же живописная, как и Захар, кривит лицо от желания поплакать и дальше.
- Что здесь произошло? – повторяет дед.
- Это Вова виноват, - бросая тень подозрения на отсутствующего старшего брата, тянет Оля.
- А это что за тряпка? – снимая с монитора грязную тряпочку, спрашивает дед.
Оля громко сопит, вызывая близкие слёзы, и отвечать приходится Захару.
- Это мой длуг был – выкрикивает он, всем телом выталкивая слова, - шалик. Он лопнул! – вытирая чёрные дорожки слёз, и, немного успокаиваясь от того что правда сказана, говорит Захар.
- Быстро всё убрать и вымыть! – Рявкает дед.
Оля, понимает, что гроза миновала, начинает метаться в поисках воды и тряпки.
- Помоги, - милостиво разрешает мне дед.
Молча подаю Оле тряпку.
- Она же белая , баба, - тихонько шепчет она.
- Пусть, - шепчу в ответ, наливая в таз остатки заготовленной на день воды.
- А ты, красавец писанный, быстро мыться во двор, – командует дед. – Да, и не задерживайся, сейчас ужинать, а потом «разбор полётов» будет.
- Каких полётов, - притормаживает «писанный красавец», - я не летал, это шалик летал.
Пожимает плечами внук.
- Там поймёшь, каких «полётов», - объясняет дед. - Виноватого искать будем, а когда найдём – пороть станем.
«Война войною, а ужин по расписанию». Мы с героем фильма «Аватар», синим на-ви, в которого Вова превратился после умывания, идём в летнюю кухню.
- Вова, что произошло? Почему шарик взорвался? – Спрашиваю я у непосредственного участника трагикомедии.
- Баба, я шарик раскрасил и в шутку сказал Захару, что не дам ему играть. А он снизу вцепился в него и шарик лопнул.
Обладая ценной информацией, я спокойно принимаюсь накрывать стол. Ужин у нас «доедальный». От первого завтрака – блинчики, от второго завтрака – целая гора грюндиков, так у нас зовутся всякие творожники, оладушки, пышки. На сегодня – творожники. И всё это со свежим вареньем, с молоком или чаем, с веточкой душистого чабреца. По-моему достаточно.
- По-моему маловато будет, посущественнее что-нибудь, - выговаривает Вова.
Организм растущий. Понимаю. На скорую руку жарю колбасу с яичницей.
- Пойдёт?
- Хорошо, - потирает руки Вова.
Подтягиваются все остальные и дядя Саша с шоколадкой.
Ужин проходит «на высоком дипломатическом уровне». Никаких «не хочу», «мне много», «я не козёл, я это не ем», «а я хочу шоколадку». Все сосредоточены, явно ждут «разбора полётов». А я, наивная, сижу на стуле в сторонке и наблюдаю, в уверенности, что меня это не коснётся.
- Та-а-а-к, поели? – Обращаясь к внукам, говорит дед. – Тогда начнём. Что вы делали?
- Это Вова виноват, - распахивая и без того большие глаза, говорит Оля, - он шарик раскрашивал и он лопнул его.
- Та-а-к, значит, Вова виноват? – разворачивается дед к старшему внуку.
- Меня баба попросила, раскрасить шарик для Захара.
- А по-моему, это Олина жадность виновата, - вклиниваюсь я в разговор, - могла бы дать шарик ребёнку поиграть.
- Ага, значит, виновата баба? Рассказывай. – Приказывает дед.
Я рассказываю.
Оля, одному из шариков, подаренных на её день рождения, нарисовала глазки, нос и рот. И дети играли с ним, как с товарищем, но потом просто не поделили.
- Это мой,- тянет к себе шарик Оля, - я его разрисовала.
- Я только поиглаю, - отнимает шарик Захар.
А я, конечно, вмешалась.
- Вон сколько шариков висит, выбирай любой. Тебе какого цвета, Захар?
- Жёлтого, - выбирает внук.
- Вова, нарисуй на шарике глазки, нос и улыбку до ушей.
Вова взялся рисовать и переусердствовал. Разрисовал слишком сильно. Шарик лопнул и забрызгал всё вокруг краской.
- Всё ясно, - хлопает ладонями по коленям дед, - виновата баба.
- Несправедливо, - говорит в мою защиту Вова, - шарик лопнул после того, как Захар вцепился в него снизу.
Все молча поворачиваются к Захару. А тот, чувствует свою безнаказанность, ведь виновный уже объявлен.
- Я его за дело лопнул! Шалик сказал, что со мной длузыть не будет. – Пожимая плечами и лукаво улыбаясь, заявляет он, незаметно взяв со стола дольку шоколада, которую мы весь вечер не знали, как поделить по-честному.
Железная логика!
- Это что же получается? Зависть? « Так не доставайся же ты никому».
- Бери выше – мать всех грехов, гордыня. – Отвечает мне муж.
Мы сидим втроём, я, дед и Вова, в летней кухне. За окном тёплая августовская ночь. Ветер стих, угнав на восток пухлые серо-синие тучи, обещавшие долгожданный дождь. На чистом небе заблистали ранние звёздочки. Тишина. И только в саду, то и дело, слышен звук падающих яблок. «Белый налив» сбрасывает с отяжелевших веток созревшие наливные яблочки. Лепота-а-а.
В летней кухоньке горит свет, слышится шум закипающей воды в чайнике, разливается крепкий чай в три стакана. Ведётся задушевный разговор о прошедшем дне, о сделанных и задуманных делах , о поведении Захара. Опять в гостях все конфеты слопал, а потом, уходя, расшаркивался перед бабушкой Ильи, не забыв, как учил его дед сказать: «Спасибо. Всё было очень вкусно!» При этом, задвигая в уголок кучку фантиков от конфет. Позор! Между прочим, вспомнился случай с шариком: «Я его за дело лопнул!» Вот и сидим, разбираемся, что толкнуло его «лопнуть», какие страсти подвели к этому четырёхлетнего мужика.
- Захар не завистливый, - говорит Вова, - и причём тут гордыня?
- Да, я тоже не понимаю, причём тут гордыня? – Разворачиваюсь с вопросом к мужу.
- Как ты можешь ещё чего-то писать? Никакой фантазии! – Лениво отвечает тот, лёжа на диване. – Конечно гордыня. Его разрисовали, фуражку надели, играли с ним, как с товарищем. А он что?
Муж приподнимается с дивана и вопросительно смотрит на нас с Вовой.
- А он сказал Захару: «Я с тобой играть не буду». Загордился, сволочь кругломордая. Его из ничего сделали, глаза ему нарисовали, рот разукрасили, фуражку нацепили, играли с ним, как с равным. Ещё немного и он бы командовать начал. Шариков! Таким « шариковым» только позволь, они тут же расплодятся. Не ровён час, выступит самовыдвиженцем на предстоящих выборах губернаторов, в далёком от Москвы регионе. Так что Захар, прозорливец! Сразу увидел, что к чему и, как профессор Преображенский, сразу и пресёк выскочку. За дело! – Назидательно подняв палец, разложил всё «по полочкам» дед и, взяв ещё одну конфетку, улёгся на диван.
Вова, восторженно глядя на деда, отхлёбывает чай и берёт со стола две конфеты.
- Во-во, я и говорю, - продолжает дед, - гордыня к чему приводит? Вылез из ничего, раздулся, как пузырь и лопнул! И только грязная тряпочка осталась. Соскребли мокрой тряпкой с монитора и всё! Шариковых их пресекать надо. Так что Захар, молодец! Во время распознал зло.
- Дед, я тоже лопнул второго, Олиного шарика. – Смеётся Вова.
- Молодец! – Жмёт дед руку Вове.
- Ну да! Все молодцы, а виновата баба. – Возмущаюсь я.
- А кто же ещё?! – Искренне восклицает дед. – А кто команду дал « шариковых» делать?
И не поспоришь! Виновата. Хорошо, что Захар всех спас.
Дети уснули. Выхожу во двор. Яркая половинка луны освещает притихшую землю, лучше любого фонаря. На небе весело перемигиваются далёкие звёзды. Хорошо дышится и хорошо думается. Всё время возвращаюсь к сегодняшнему разговору. Сроду не думала, как в жизни легко может оказаться, ни в чём не повинный человек, слегка подсказавший как сделать шарик, виноватым во всём. Чудеса-а-а.