Непал-Тибет-2018

НЕПАЛ-ТИБЕТ-2018

Дневник участника экспедиции
С.-Петербургского союза учёных


Дорога в Непал. Дубай. Новая встреча с Катманду. Непальская часть экспедиции. Путь в Тибет. Граница на замке. Непростое начало. Симптомы горной болезни. Загадочный Тибет. Мансаровар (Манасаровар), Кайлас и другие таинственные объекты. Паломники и не-паломники. Бытовые и прочие трудности. Научные открытия и закрытия. Привет, Шамбала! Обратный путь. Стихи о Гималаях и Тибете.


        24 июня 2018, воскресенье. Отлёт из Москвы.  Наконец я в самолёте авиакомпании ФлайДубай. Летим через Дубай, там остановка 12-часовая. Лечу в компании троих петербуржцев: Даша Орехова, учёный секретарь С.-Петербургского союза учёных, и двое мужчин – Спартак (с ним я  уже была в экспедиции в Казахстане) и Роман.   Все добираются до Катманду самостоятельно, а дальше будет общий маршрут. Меня пригласили в экспедицию, я очень хотела  сюда попасть. Это интереснейший маршрут. Всё складывалось непросто. Как и полагается, на пути к святым тибетско-гималайским местам возникает масса препятствий – «ступеней», которые нужно преодолеть. Сначала я серьёзно заболела: бронхит никак не лечился; его последствия меня до сих пор терзают. Потом появлялись какие-то мелкие неприятности (например, укусил клещ). Наконец, самая серьёзная ситуация возникла при посадке в самолёт. Надо было предъявить карту, по которой осуществлялся расчёт за купленный билет, а я покупала в ноябре, а потом её поменяла. Чтобы не запутаться, карту уничтожила. Предъявить нечего. Предложили купить новый билет. Позвонила своему банковскому менеджеру. В результате долгих переговоров, в том числе и с мужем, получила чудом сохранившуюся копию. В итоге всё же лечу без покупки нового билета.
        В Дубае предстоит провести 12 часов. Я забронировала отель и собираюсь немного осмотреть город.  Даша решила составить мне компанию. Виза вроде бесплатная делается, по прилёту (судя по Интернету). Посмотрим.
        25 июня, понедельник. Вчера в самолёте летели пять часов. Обслуживали частично русскоговорящие бортпроводники, из бывших союзных республик. Две девушки из Киргизии. Все говорят по-русски с небольшим акцентом. Летели над Арменией, Ираном, Ираком. Это лоукостер, еда за деньги. Я купила себе закуску за пять долларов и кофе за три.  В Дубайском аэропорту (мы прилетели в терминал 2) всё хорошо организовано. Первым делом я спросила служащего о визе. Он направил к стойкам паспортного контроля, там просто поставили штамп в паспорт. Со мной пошла Даша, а Роман и Спартак провели ночь в аэропорту. Мы обменяли немного денег (доллары на дирхамы), на такси за 50 дирхамов легко доехали до забронированного отеля Flora Inn, четыре звезды (Airoport Roud). Заселялись довольно долго, на ресепшн что-то проверяли. Обслуживающий персонал из разных стран. Местные здесь работают только чиновниками. Они сильно отличаются от приезжих. Женщины одеваются в чёрные одежды и хиджабы, а мужчины в белые и белые же арафатки. У меня забронирован номер на двоих, но запланированы дополнительные сборы. Пришлось доплатить за Дашин завтрак, ещё и туристический сбор за неё – уже утром, когда мы выселялись, тоже очень долго проверяли.  Мы были уставшие, перекусили Дашиными фруктами и спаржей и отправились на такси по городу. Это посоветовал Борис Родоман, и оказался абсолютно прав! Таксист, 32-летний парень из Бангладеш, неженатый, дома у него родители, пять братьев и две сестры, с удовольствием возил нас два часа (вместо одного, как мы просили), показал ночной Дубай во всей его красе. Заплатили мы ему 60 долларов – по счётчику. Он очень обрадовался, что мы из России, пытался обсуждать неинтересную для меня тему футбола, сообщил, что его брат футбольный болельщик, сейчас в России. Мы несколько раз пересекали Дубайский залив и Дубайский канал, намотали около 70 км по главным улицам и достопримечательностям. К сожалению, всё уже было закрыто, в том числе метро, не работал знаменитый фонтан, мы не посетили Старый город (водитель сказал, что его нужно посещать днём, когда работают базарчики и полно народа). Людей немного, но есть – и местные, и туристы. Температура на улице 34 гр., автомобиль с кондиционером. Я не взяла тёплую одежду напрасно! В некоторых местах останавливались и фотографировались. Проехали мимо моллов и линий метрополитена, видели трамвай, мечети, роскошные отели, рестораны. Есть в городе и христианские храмы, и буддистские, но мы их не видели. Рекламы полно, на фотографиях европейцы – по-видимому, реклама предназначена для туристов.
        Итак, что мы видели кроме торговых центров: Даунтаун с его башнями, Маритайм сити, марину с терминалами, намывные острова Perl  Jumeria, Jumeria Bay Island, Buri Al Arab, Ducers с шикарнейшим дорогущим отелем, пляж там внутри; прогулялись там по променаду, перелезли через парапет (нашему примеру последовали местные жительницы в своих длинных чёрных одеждах),  проехали мимо гольфклуба,  резиденции шейха в  Mohammed bin Rashid City, увидели потрясающей красоты парки. Везде пальмы посажены, искусственные газоны. Не вдаваясь в подробности, скажу, что город меня потряс: я не ожидала увидеть его таким. Мне прежде казалось, что это неинтересно. Я изменила своё мнение.
        Утром (25 июня) после дивного завтрака с огромным выбором блюд (я взяла овощи в салате и тушёные, колбаски, рыбу в кляре, ананас и арбуз, всего понемногу, пила капучино) на такси за 25 дирхамов против вчерашних 50 доехали до аэропорта, благополучно прошли досмотр, посидели часок в VIP-зале Marhaba Lounge (использовали мои два июньских прохода), сели в самолёт. Летели над Дубаем, любовались сверху тем, что видели вчера, заливом, островами, Персидским заливом, далее летели над Аравийским полуостровом и, видимо, над Ираком и Ираном, но информации нет. Пролетали над пересохшими руслами рек и речными долинами, где сосредоточены небольшие поселения, над складчатыми безжизненными горами. Иногда были видны небольшие лесные массивы.
      26 июня, вторник. Вчера в аэропорту Катманду нас встретила Надя Неупокоева. Получение непальской визы оказалось для меня непростым делом. Ещё одно препятствие! Всё время терялись какие-то бумажки. Дважды отправляли из очереди доделывать. В итоге всё получилось. Встретила там Бориса Ганцелевича, который прилетел из Израиля.
      В гостинице Nirvana Gаrden Hotel сначала заполнили анкеты на визы для китайского посольства, потом заселились (я в отдельную комнату). Все отправились гулять и ужинать, а я спать. Устала очень, мучил кашель. Деньги разменять попросила Бориса. Всё же я не выздоровела. С утра проснулась бодрячком. Сейчас сделаю зарядку и отправлюсь на завтрак. В 10 часов отбываем. Нужно всё собрать. Носильщик всё отнесёт и погрузит на автомобиль.  Забыла миску, кружку и ложку. Надо будет купить.
        Утром после завтрака в 10 ч. погрузили вещи на крышу микроавтобуса. Мне досталось место рядом с водителем, с хорошим обзором.  Долго выезжали из города. Некоторое время ждали друга водителя Серджи, он передал ему какие-то деньги. Жизнь в Непале изменилась после землетрясения 2015 г., которое разрушило очень многие дома, погибло 9,5 тыс. человек, большинство жертв – вторичные, из-за неоказания помощи. Люди выбегали на улицу, это был сезон дождей, им не разрешалось возвращаться в дома. Помощь не сразу оказывали, а иногда вертолёт, например, не садился, чтобы не создавать панику: спасти мог единицы. В общем, всё это странно. Надя перенесла 8-балльное землетрясение в своём доме. Разрушено много исторических достопримечательностей. Сейчас всё активно восстанавливается, бурно развивается строительство. Здесь крупные землетрясения происходят примерно раз в 80 лет, результат – обновление жилья и достопримечательных объектов. Разрушаются старые, а новые стоят. Даршан (Надин муж) после перенесённой тяжёлой болезни живёт в Болгарии. Они с Надей остались друзьями, она его часто навещает, а здесь, в Непале у неё бизнес – строит на озере Бенгас что-то вроде турбазы. Строительство развивается бурно, строятся не только дома (много новых, красивых, из кирпича строят), но и дороги. Их расширяют, для этого проводят кадастровый учёт жилья, многие незаконные постройки просто сносят, а за законные выплачивают компенсации. В стороне остался участок дороги, построенный японцами по новейшей технологии (78 км), строили его 12 лет бесплатно – это рекламный проект. По этому участку запрещено ездить грузовикам. Строят дороги индийцы и китайцы. Индийцы здесь имеют больше влияния, много индийских товаров, автомобили и мотоциклы индийские. Есть и тойоты.  Кирпичные постройки известны издревле, 2 тыс. лет назад они уже были.
        В Непале живут несколько русских – 20 – 30 семей, в основном смешанных. Женщины выходили замуж ещё в советское время. Детей русскому языку учили, но следующее поколение уже не говорит. Надя с ними общается. Она часть времени проводит в России (летом). Непальцы редко ездят в Россию, им сложно получить визу. Некоторые работают за границей, в основном в Индии. Но есть непальцы, обучающиеся и работающие в Европе и США. Мало кому удаётся задержаться там.
        Я снова любовалась разукрашенными грузовиками. Их расписывают в специальных мастерских.    Придорожное жильё, торговля. Рисовые поля, выше посадки кукурузы. Кое-где виноградники. Коровы гуляют, где хотят. Здесь за убийство коровы, а также за её содержание в неволе полагается уголовное наказание. Индуистам можно убивать других животных. Буддистам убивать нельзя, но позволяется употреблять в пищу. Симбиоз. Надя узнавала, нельзя ли разводить коров, чтобы кормить туристов. Нет, нельзя.
        Едем по дороге Махендра хайвей, названной так в честь короля. Убитая, Дороги жуткие.  Перевал Канг Ла, через который проходил маршрут Минаева – это первый русский, который попал в Непал – 1836 (?) г. Много рекламы. Рекламируют Самсунг, пиво Туборг, туристские объекты, колу. На перевале блокпост. Плата за проезд 35 рупий.
        Отправляемся в долину Покхара (Pokhara Valley), вторую в Непале по величине после долины Катманду, примерно в 200 км на запад от столицы. Из долины Катманду едем через западный окраинный горный хребет. На южных склонах построены фуникулёры. Туристов много, в том числе и российских. Долина после землетрясения сдвинулась и поднялась на несколько (5?) метров из-за селей.
        Старая дорога Раджпатх. В Непале шесть сезонов года (к обычным четырём добавляется сезон дождей и сезон урожая). Останавливались на кофе. Дорога, местами весьма живописная, должна занять около пяти-шести часов. Но, как и в прошлый мой приезд, встали в пробку. Простояли часа четыре. Мы не выдержали с Надей и отправились пешком вперёд. К нам присоединились Спартак, Александр, Данила, Борис и Даша. Все договорились встретиться у первых домов. Ужасно было идти. То мотоциклы пытались проехать, то грузовики, то люди с детьми толпами шли. Даша очень обиделась, что её не ждали. В ожидании микроавтобуса пили чай в посёлке Маглинг (Magling).
        С гор в долины рек переселилось много людей. Они построили дома, занимаются сельским хозяйством. Это по большей чати национальные меньшинства. Для них предусмотрено послабление налогов. Надя советует посмотреть фильм «Ген высоты, или как пройти на Эверест».
        Ехали вдоль Буре-Кандаки, она впадает в Тришули. Повернули на запад вдоль реки Тришули (Trishuli River) до её слияния с рекой Марсъянди (Marsyangdi River) и далее на северо-запад через город Damauli. Долина Покхара известна своими одиннадцатью озёрами (tal), из них восемь тектонического происхождения: Phewa Lake, Begnas Lake, Rupa Lake, Deepank Lake, Maidi Tal, Khaste Tal, Gunde Tal и Kamal Pokhare Tal; наиболее крупные из них мы посетим, о них есть литература лимнологического и гидробиологического содержания, а также с уклоном в экономику. Позже мы их увидели, однако они скорее подпрудные, а точнее, комплексного происхождения.
По долине протекают реки Seti Gandaki (Seti Khola), Kahun Khola, Bijaypur Khola, Furse Khola, Kali Khola, Yamdi Khola и Mardi Khola (khola – река).
        Полагают, что долина Покхара фактически является расширением долины реки Сети-Гандаки (Seti Gandaki Valley) в средней зоне непальских Гималаев. Эта зона характеризуется очень крутым горным подъёмом: в пределах 30 км высота увеличивается от 1000 до 7500 м. Как результат этого, в долине Покхара своеобразный климат с очень обильными осадками.
        К северу от этой долины лежат Большие Гималаи (горный массив Аннапурна, Annapurna Himal) со знаменитой Аннапурной и Мачапучаре с двойной вершиной (Machapuchare, Machhapuchhre, или «Рыбий хвост», 6998 м). Если десятая по высоте в мире Аннапурна (Annapurna I Main, 8091 м), впервые покорённая французскими альпинистами 3 июня 1950 г., положила начало успешным завоеваниям остальных гималайских пиков-восьмитысячников, то восхождение на Мачапучре в 1957 г. остановилось в 50 м от вершины в знак уважения её сакральной чистоты; ныне гора закрыта для альпинизма. Местное население почитает богиню Аннапурну как покровительницу урожая (изобилия), а «Рыбий хвост» как дом Шивы; перья снега на склонах горы – это дым его божественной сущности.
        Приехали в Покхару уже ночью. Поужинали в полной темноте. Поселились прямо над озером Бегнас. Мы с Надей в одной комнате. Проснулась рано, дождь шёл всю ночь. Период муссонов, дожди.

        28 июня, четверг, утро. Вчерашний день, 27-го, прошёл в горнолесном районе, на берегах озера Бегнас. Это долина Покхары, но от самого города далеко. Здесь, на берегу озера, Надя Неупокоева вместе со своими непальскими компаньонами строит турбазу.  Мы остановились в йога-центре Шивалайя.  Он расположился высоко над озером, к которому надо спускаться. Сейчас раннее утро, я сижу у своей комнаты (мы в ней разместились вдвоём с Надей) и любуюсь на озеро и горы напротив. Озеро всё-таки подпрудное, а не тектоническое. Тектоническая лишь основа. Напротив меня по идее расположены Аннапурна, Мачапучаре (рыбий хвост) и другие дивные вершины, но из-за периода дождей всё закрыто облаками, никаких вершин не видно. 
        Центр содержит семья. Две девушки 18 и 20 лет таскали наши рюкзаки и чемоданы (у большинства – чемоданы) снизу вверх. Биологи собирали здесь свой материал с раннего утра, а я утром сделала зарядку, позавтракала со всеми яичницей и  вместе со всеми отправилась изучать окрестности. Надя показала все достопримечательности, включая собственный участок, где уже развернулось строительство. Участок её довольно большой. Она сюда уже перебралась из Катманду, живёт здесь постоянно. Построены фундаменты, будет ресторан на террасе искусственной. Всё цветёт и благоухает. Пока шли, видели много дивных птиц, биологи не могли их определить, как и многие виды растений.  Мы с Надей шли впереди и не заметили полоза, который прополз между нами. Потом, уже вечером, биологи видели кобру прямо у нашего центра йоги.
        Жарко и влажно. Я постирала кое-что. Совсем не сохнет.
        Озеро Бегнас (Begnas Lake, 650 м над у.м.)  – второе по величине в долине Покхара, имеет неправильную форму со средней глубиной 6,6 м (максимальная до 10 м), длина до 3 км, на другом его конце виден городок. Это туристический центр с бассейнами. Общая площадь озера 3,2 кв. км, площадь водосбора 19 кв. км. Приток воды происходит из сезонной речки Syankhudi Khola, впадающей с запада и существующей в период муссонов, но главным поставщиком являются муссонные дожди. Река запружена плотиной.
        Из озера вытекает Khudi Khola. Климат субтропический на равнине (на юге), постепенно сменяющийся на умеренный тёплый в верховьях водосборной территории (на севере). Среднее годовое количество осадков – 3710 мм. В озере обнаружено 22 местных вида рыб и семь видов-вселенцев, имеется водная растительность, на мелководье нитчатые водоросли. В семи прудах, получающих воду из Бегнаса, разводят различных карповых рыб.  Вечером на ужин мы ели рыбу.
        Обедали в ресторанчике «Три брата» супом вегетарианским. На берегу озера – рыболовецкие поселения. По большей части люди сюда переселились с гор. Живут в примитивных жилищах. По информации Л.Я. Боркина, рыболовством в Бегнасе занимаются 60 прибрежных семей. 45 из них, называемых Jalharis, ловят рыбу в озере и выращивают её, ещё 15 семейств вовлечены только в выращивание рыбы в садках. Все они объединены в рыбный кооператив (Fishery Cooperative), который регулирует вылов и производство рыбы, а также их продажу. Существует конфликтная ситуация по использованию водных ресурсов Бегнаса для ирригации, рыболовства, туризма, питьевой воды и т.д.
        Мы прошли через некоторые поселения. Видели садки и снасти рыболовецкие. Этот район изолирован от крупных поселений вдоль покхарского хайвэя. 
        Прошли через посёлочек Lekhnat. Здесь уже дома не временные, как в рыболовецких поселениях, а вполне приличные, основательные. Жители приветливые. Видели коз. Много бабочек. Искупались в озере. Ужинали супом из рыбы и жареной рыбой. Сегодня (28-го) после завтрака отправимся на озеро Рупа и потом уже в Покхару, где заночуем.
        Здесь то и дело отключают свет. Интернет нестабильный. Вчера вечером не было связи.
           28 июня, в четверг, от озера Бегнас (Begnas Lake, 650 m) отправились к озеру Рупа (Rupa Lake, 600 m) и дальше к  озеру Майди (Maidi Tal), а оттуда в Покхару (Pokhara, 827 m).
        Утром я сделала запись в дневнике, потом проснулась Надя, мы выпили – она чай, я кофе, съели манго, я сделала зарядку, мы принесли свои вещи к столовой, все позавтракали яичницей и тостами. Любовались на чуть приоткрывшуюся Аннапурну-2. Спустились к дамбе, дождались микроавтобуса и отправились по намеченному маршруту. Между озёрами Бегнас и Рупа перемычка  всего около 500 м, но дорога от одного к другому тянется почти 2 км.
        Рупа (Rupa Lake, или Rupa Tal, высота около 600 м) – третье по величине пресноводное озеро долины Покхара; расположено на её юго-востоке. Площадь водного зеркала 1,35 кв. км, средняя глубина 3 м, максимальная  6 м. Озеро вытянуто с севера на юг, подпитывается постоянными водотоками, но преимущественно за счёт дождей; площадь водосбора 30 кв. км. Наиболее крупные речки Талбези (Talbesi stream), впадающая с севера, и Дхован-кола (Dhovan khola). Из Рупы вытекает Тал-кола (Tal Khola). Это озеро также олиго-эвтрофное, pH от 7,1 до 8,7. На озере зарегистрировано 36 видов водоплавающих птиц, что составляет 19% от всех птиц Непала этой экологической группы (193 вида). В Рупе разводят карповых рыб, но главный доход приносит туризм. 
        Мы ехали мимо рисовых и кукурузных полей, видели коз, буйволов. Труд преобладает ручной, но есть и тракторы. Женщины ярко и красиво одеты, работают в этих разноцветных нарядах. Бурное строительство. Крыши покрыты камнями (чтобы не сдувало ураганами). Домов много добротных. Мотоциклы.  Остановились в деревне Джаман-Куна. Коллеги на лодках поплыли за пробами, а мы с Борисом Ганцелевичем обошли деревню. Мужчины играли в карам (нечто среднее между бильярдом и «Чапаевым», другая компания – в лулу (бросали кубик и двигали фишки). Женщины в играх не участвовали. Позже Надя рассказала, что они с одной исследовательницей ездили по деревням, пытаясь отыскать игрушки. Так вот: их нет! В игрушки непальские дети нее играют. Придорожные ресторанчики. Офис Ротари-клуба – наднациональной организации. Резиденция. Заглядывала во дворы. Животные, кукуруза, дрова. Дома в долине Покхары очень добротные. Школы. Дети в форме. Учатся все. Всеобщее среднее образование. Многие предметы преподаются на английсском языке. Поэтомуу все непальцы говорят по-английски.
        На въезде в Покхару – футбольные ворота. Город Покхара (Pokhara), центр долины и провинции, лежит на берегу озера Пхева  (Фева) на северо-западе долины. Негласное название – «город восьми озёр». Это второй по численности населения город Непала, облюбованный хиппи в 1960-е годы и ныне превратившийся в крупный туристический центр, базу альпинизма в зоне горного массива Аннапурны (ближайшие знаменитые восьмитысячники – вершины Dhaulagiri, Annapurna-1 и Manaslu). Сама Покхара по высоте растянулась от 827 м на юге до 1740 м на севере у подножья массива Аннапурны. Через город протекает река Сети-Гандаки (Seti Gandaki River, Seti River или Seti Khola, т.е. «Белая река»), которая вместе со своими притоками образует серию ущелий разной величины. Сама эта река является левым притоком реки Тришули.
        Озеро Пхева (или Фева, Phewa Lake, или Phewa Tal, высота 742 m), крупнейшее в долине и второе по величине в Непале. Оно подпитывается реками Harpan (с запада) и Phirke Khola, иногда водой из канала, соединяющегося с рекой Сети-Гандаки, но преимущественно за счёт муссонных дождей. Поскольку запасы воды регулируются плотиной, озеро считается полунатуральным (semi-natural freshwater lake). Его площадь 5,23 кв. км,  при максимальной длине 4 км и максимальной ширине 2 км, средняя глубина 7,5 м, максимальная 24 м. Относится к группе олиго-эвтрофных; pH от 7,2 до 9,7. Это озеро, так же, как Бегнас и Рупа,  пытаются использовать для выращивания карповых рыб.
        Заселились в приличный отель Pinakini близко от озера  Пхева, что у  южной границы города. Я поселилась в отдельном номере. После заселения отправились по магазинам, докупили кое-что. Я купила шейную подушку (свою оставила в предыдущем микроавтобусе – думала, что туда вернёмся). Купила ещё кофе. И, разумеется, карты – Тибета и Лангтанга, куда завтра отправимся. Погуляли у озера. Толпы народа. К острову с индуистским храмом Tal Barahi Temple, построенным в честь Варахи (одна из инкарнаций Вишну) не поплыли.  Сели с Борисом в кафе, выпили чая масала. Пообщались с детьми 14-летними. Они приехали с одноклассниками и учителем на экскурсию. Берег озера укреплён бетоном, тянется длинный асфальтированный променад. Параллельно – непрерывный ряд кафе и ресторанов. Народа море.
        Мы ночуем недалеко от озера в туристическом районе Лейк-сайд (Lake Side). В 8 вечера собрались в ресторанчике Майя поужинать вместе.  Я заказала овощной салат и рыбу в лимонном соусе. В отеле помылась, видимо, в последний раз как следует. Отъезд завтра предполагается ранний.

 29 июня, пятница. Выехали из Покхары после завтрака на двух джипах. Я на первом в компании Нади, Даши, Бориса и Романа, остальные на втором следом. Сначала ехали в сторону Катманду до реки Тришули (Trishuli River), потом свернули вдоль неё на северо-восток. Ночуем в селении Сябрубези (Syabru Besi, 1,3 тыс. м), куда попали поздно вечером. Это – западная граница Лангтангского национального парка (Langtang National Park). Местный горный хребет называется Langtang Himal. Дорога была тяжёлой, а местами страшной. В пути останавливались на ланч, стояли из-за ремонтных работ, маршрут пролегал на высотах от 270 до 2060 м над у.м. Подъём к деревне Сябрубези – цели нашего маршрута, где провели ночь перед прохождением границы, проходил по жуткому серпантину, местами ужасной дороге, размытой дождями. Как водитель умудрялся разъезжаться со встречными грузовиками и автобусами, для меня остаётся загадкой. Раза два  мы нависали над пропастью, и мне было в самом деле страшно, несмотря на приличный опыт путешествий. Перед каждым поворотом шофёр сигналил, и мне понятно, почему. Ехали брутто более 12 часов. Но обо всём по порядку.
        Проехали из Покхары в сторону Катманду – опять мимо нулевого километра и далее по прежнему маршруту. Получается, что здесь я проезжаю уже в третий раз (считая 2013 г.). Многое изменилось, всё из-за землетрясения и его последствий, но также и безотносительно его. Развитие и трансформация очевидны. Видели несколько свадеб. Женщины нарядные. Платья шьют специально к свадьбе, красно-золотого цвета. На свадьбы приглашают много гостей (300 и больше), приходят, чтобы поесть, дарят подарки и уходят.
        Разговор в джипе о разных вещах. Например, о кастах. Их число разнится в разных источниках. Надя полагает, что нужно говорить о 64 кастах, которые королём династии Маме были определены в XVII – XVIII в. Неприкасаемых здесь нет. Нет и запретов на межкастовые браки. Касты никак не связаны с уровнем жизни.
        Придорожные памятники современникам. У детей нет традиционных игрушек. Сейчас используют китайские. Девочки не играют в куклы, они рано включаются в хозяйственную деятельность. Пенсий в Непале нет. Образование приветствуется. Обучение с четырёх лет, к пяти уже читают и пишут слова по-английски. Видели много детей в школьной форме, видели школы. Но взрослое население не всё грамотно.
        Встретили много нарядных женщин. Очевидно, какой-то праздник. Судя по культурному ландшафту, расслоение населения колоссальное. Есть дома-развалюхи старого традиционного образца. Много временного жилья (после землетрясения) и уже новых построек. Дети очень общительны.
        Ехали мимо рисовых и кукурузных полей. Снимают два-три урожая риса в год. Некоторые убирают урожай серпами. Видели и волов работающих, и много тракторов и прочей техники. Частные фирмы содержат транспорт и сдают его в аренду, также строительную технику и др. Газ везут в баллонах, индийский. Зависимость от Индии велика. Много мусора. Широко разрекламирован «Руслан» – сеть водочных магазинов (местная водка). Широко рекламируется.
        Переехали реку Маери. Она сильно разлилась из-за дождей. Река Маршенди вытекает из массива Аннапурны. Сливается с Тришули, которая течёт на юг и впадает в Гангу. Женщины несут тяжести на головах. Террасированные склоны. В Непале появились первые многоэтажные дома. Построено около 20 16-этажных зданий. Сангам – место слияния рек. Гаты – ступени для погребальных костров.
        Вода в реках мутная. Сезон дождей. Обычно бирюзовая. ГЭС деривационную проехали. ЛЭП. Свернули в долину Тришули. Проехали Галчи. Большой грузопоток. Дорогу открыли год назад. Её расширяют. Много коров, которые дают молоко для строителей. Дорога в Тибет изменила полностью жизнь людей.
        Пробка из-за дорожного строительства. Стояли час. Бразильца встретили – он путешествует на мотоцикле.  Океанолог. В этом районе живут гурунги и магалы. Встретили серп и молот как знак дорожный. У власти коммунисты. Экскаваторы фирмы Hyunday. Женщина за рулём автомобиля.
        Проехали город Тришули – административный центр. Здесь размещается старая ГЭС, построенная индийцами. Кроме того, очевидна сельскохозяйственная специализация района. Кукуруза. Река Тади – приток Тришули. Акведук через реку. Похож на мост. Вода из канала по трубе передаётся на другой берег. Много висячих мостов. Труд колоссальный. Укрепляют берега, склоны. Надя была здесь в 2015 г., теперь, по её словам, этнический характер деревень исчез. Одинаковые крыши.
        Наблюдаем высотную поясность. Въехали в зону светлохвойных лесов, потом и пихты стали попадаться. Через дорогу перебегали мангусты. Много птиц.
        Въехали в Лангтанг (Langtang) — горный район Непала к северу от Катманду, примыкающий к Тибету. Мы прошли досмотр, проверяли три раза. В 1976 г. объявлен национальным парком площадью 1710 кв. км. Его самой высокой горной вершиной является Лангтанг Лирунг (Langtang Lirung, 7246 м). Местное население – преимущественно таманги.
        Растительность меняется от субтропического до выше альпийского пояса, она чрезвычайно разнообразна и сгруппирована в 14 типов, принадлежащих к 18 экосистемам – от верхнего тропического леса (ниже 1000 м) до альпийских кустарников и лугов и ледников. 25% территории парка покрыто лесами. Распространены сосны и рододендроны. По принятой в Непале классификации, в Лангтанге Индо-Малайская экозона переходит в Палеарктику. В лесной зоне встречаются медведь, малая панда и обезьяны.
        На территории парка имеются святые буддийские и индуистские места, к которым проложены тропы. По одной из них от южнее лежащей деревни Дхунче (Dhunche, 2030 м) можно достичь группы высокогорных озёр разной величины (до 108), наиболее известным из которых является Госайкунда (Gosainkunda Lake, 4380 м), место массового паломничества индуистов и отдельных лимнологов. Согласно мифам, Шиве очень захотелось выпить свежей воды, и он ударил по земле своим трезубцем, в результате чего появилось озеро. Здесь находится источник реки Тришули («трезубец»). Полгода (с октября по июнь) озеро покрыто льдом.
        Осматривать долину реки Лангтанг (Langtang Khola) планируется по возвращении сюда из Тибета для обратной акклиматизации на две ночёвки, но я 14 июля уеду в Катманду, а 15-го улечу в Москву.
        Надя сообщила мне, что в Верхний Мустанг теперь ходят джипы. Она путешествовала по «моему» маршруту уже на джипе со своими друзьями.
        Школы в Непале после землетрясения восстанавливали в первую очередь.
        Писать некогда, сейчас пора завтракать и отравляться к китайской границе, переход через которую предполагается нудный и длинный.


    30 июня, вечер. Сидели долго. Отправились осматривать нейтральную зону. Народ пил пиво в кафе. Познакомились с семьёй шерпов. Муж (46 лет) и жена (48 лет) работают здесь четыре месяца в году (сезон), а потом живут в Катманду. У них двое детей (больше иметь дорого, обучение дорогое). Дочери 22, она медсестра, сыну 20, учится. Познакомились в Корее, где работали в пошивочной мастерской 10 лет, шили джинсы.
        Потом общалась с пограничниками, с носильщиками и др. Все милые люди, нам сочувствовали. Китайский гид не успел добраться до нас  (оформлял огромное количество документов). Граница закрылась на замок (буквально – на чёрные ворота перед мостом в 17-00 вечера повесили замок). Нам пришлось возвращаться. Вещи погрузили на автомобиль, а мы пешком дошли до ближайшего отеля. Шли минут десять. Здесь живёт обслуживающий персонал. Горшок общий, но чисто. Я разместилась вдвоём с Надей.
        Пошли вером (Я, Борис, Даша, Спартак, Данила) прогуляться вверх по течению Тришули, в сторону границы. Свернули в ущелье, из которого вытекал ручей. Полюбовались ландшафтами, прошли по мосту. Разрушенная деревня, руины после землетрясения. Живут в регионе бхотия. Теперь в деревне только одна семья. Храм разрушен. Очень впечатляет!
        Вернулись в отель, ждём ужина. Завтра попытка №2. Жители приветливы. Мне много порассказывали о землетрясении. У них другие данные о числе жертв (больше).
        Мы в селении Timure остановились, гестхаус Sonun. Вчера посетили разрушенную деревню Ghattekholagaon. Река Bhore Koshi Madi. Пограничный пункт в с. Rasuwagadhi. Местные называют реку Тришули, но я по карте нашла её настоящий исток.
   

  1 июля, воскресенье. Отправились из гестхауса Sonam, что в п. Timure. Прошли мимо вчерашней деревеньки Gratteholagson. Предварительно позавтракали, погрузили вещи в джип, а сами пошли пешком по долине Bhore Koshi Madi. Снова наш любимый пограничный переход у населённого пункта Rusuwagadhi. Здесь сливаются р. Mata Khola и Lende Khola. Пограничный посёлок Rasuwagadhi (1814 м). Весь этот район называется Расува (Rasuwa).
        Уже знакомые непальские пограничники нас досматривать не стали. А вот на китайской стороне всё иначе. Пограничный пункт обустроен сканерами для досмотра багажа и измерения температуры. Китайские таможенники и пограничники очень вежливые, но суровые. После сканирования внимательно досматривали багаж вручную. Отобрали карты, даже непальские. Было очень обидно: мы же их там купили! Карты Тибета ладно, но непальские! У Нади отняли все фрукты. Меня заставили стереть некоторые фотографии, которые случайно сделала на таможне. Наконец мы двинулись к паспортно-визовому контролю. Однако сразу же завернули Л.Я. Боркина (ему перепутали фамилию, написали Бокрин. Долго бегали и звонили в разные инстанции, вплоть до Лхасы. У профессора Андреева сканер показал повышенную температуру. Ему пришлось тоже остановиться, перемеряли термометром. Вся эта процедура заняла больше двух часов. Несколько счастливчиков, среди которых и я, сидели уже на китайском стороне в ожидании решения проблем, а Надя и  Финчо – наш китайский гид – бегали. Наконец всё разрешилось наилучшим образом. Все перешли границу, получили приветственные ритуальные белые шарфы, разместились в микроавтобусе, сделали общую фотографию на фоне гор и отправились покорять Тибет.
        Здание китайской пограничной службы высокое и  шикарное, с хорошими туалетами, обустроено по последнему слову техники.  Тибетская территория здесь относится к округу Шигатзе (Shigatse Prefecture).  Заграница совсем другая, будто иной мир. Мы ехали по прекрасной дороге – тот же серпантин, но совершенно иного качества! Даже не асфальт, а какое-то современное покрытие, двухполосная колея – нет проблемы с разъездом, оборудована бордюром, не позволяющим свалиться в пропасть. Тоннели, укреплённые склоны. Движение правостороннее (в отличие от Непала). Поселения вокруг новые, по-видимому, это колонисты. Здесь, кажется (проверить), до трети жителей – китайцы-буддисты. Стройка везде. Горчичные поля. Чисто. Строго: проехали через миграционный пост, где каждый прошёл со своим паспортом, потом через ещё какой-то  пункт проверки.
        Приехали в ближайший посёлок  Кейронг (Kyirong, вариант Kyidrong, 2,8 тыс. м). Разместились на ночёвку для адаптации в приличном отеле Lova Sang. В районный центр с таким же названием Кейронг (Kyirong, или Kyidrong, 4040 м), не поехали. Прежнее название этого посёлка, встречающееся на картах, Дзонгка (Dzongga, варианты Dzongka, Dzogka и Zogga). Dzongga буквально с тибетского означает «грязевые стены» (mud walls),  Kyirong – это «счастливая деревня». Поэтому переименовали.
        Разместились в двухместных номерах (я с Надей) – в последний раз в приличных условиях. Разменяли деньги – доллары на юани (я – 300 долларов, но скорее всего этого много), пообедали. Я съела порцию (не доела, очень много) чего-то вроде плова: рис с овощами и кусочками мяса яка, выпила два стакана имбирного чая – за всё 40 юаней. Отправились гулять. Я пошла с Борей Ганцелевичем. Обошли весь посёлок по периметру, потом прошлись по главным магазинным улицам, зашли в храм, заходили в магазины, заглядывали в переулки. Симпатичный, вполне новый, современный. Нас заранее предупредили, что нельзя фотографировать официальные здания и любые, на которых есть государственный флаг КНР. Люди приветливы, но по-английски не говорят. Магазины полны всякой всячины, много фруктов, спортивное снаряжение. Разговорились с одним продавцом. Он из Катманду, ему 31 год, здесь содержит с женой магазинчик, возит из Непала всякую всячину. Похоже, процветает. Двое детей учатся в Катманду, живут в интернате (типа). Он гражданин Непала, но его дед родом из Тибета, 18 лет прожил в Катманду, поэтому он имеет специальное разрешение на торговлю в Китае, где он проводит много времени.
        На ужин все договорились собраться в семь и отправиться куда-нибудь в ресторанчик, но я осталась в отеле. Мы с профессором А.В. Андреевым из Магадана и Б.Я. Ганцелевичем перекусили финиками  и батончиками, попили чая. Мне хочется лечь пораньше, да и помыться. Ну и дневничок немного пописать.
        Наша команда состоит из десяти человек: нескольких биологов: орнитолог, два герпетолога, молекулярнный биолог;  двух географов (я и озёровед Татьяна), программиста, учёного секретаря координационного совета СПбСУ и Бориса (фотографа), которого я пригласила, так как  кто-то не смог, команда была неполной и это удорожало поездку. Надя Неупокоева – учёный секретарь ЦГНИ СПбСУ, проживающая в Непале уже 12 лет. Люди очень разные, взаимоотношения складываются непросто.
        Мне вначале показалось, что тибетцам под китайцами не так уж и плохо живётся. Они сыты, для них построены современные дома, проведен электричество, дороги. Все получают образование. Формируется общество потребления. Туризм – главный источник доходов (в основном внутренний, китайский).  Молодёжь (я поговорила с нашим гидом) вполне довольна. Происходит трансформация общества. Люди с традиционной культурой эмигрировали. Произошло частичное замещение населения: в регионе селятся китайцы. Пришло на ум сравнение с Шри-Ланкой, где англичане всё построили, а их потом прогнали. Кстати, в Непале работают китайские заключённые – их отправляют туда для выполнения строительных работ.
        Мы проехали через несколько высотных поясов. Поднялись к хвойным лесам.  Во время миграционного досмотра поели жёлтую малину прямо с куста. Здесь гималайская тайга. Проехали  несколько зданий с трещинами – видимо, и их тут тряхнуло, но они быстрее, чем непальцы, восстановили.
        Надписи везде по-китайски, по-английски встретили лишь один раз. Автомобили китайские, но есть и корейские, и «Тойоты»,  «Форды» и др. Встретили грузовики с непальскими номерами.
         
  2 июля, понедельник. Сегодняшний маршрут пролегает от Кейронга (Kyirong, 4040 m) до Сага (Saga, 4280 m). Поспать удалось пять с половиной  часов. Акклиматизация к высоте началась у некоторых, но я пока не чувствую. Я занималась когда-то альпинизмом, путешествовала по горным странам и прежде не испытывала никаких проблем. Однако же путешествие по высокогорным районам центральных Гималаев (Непал) и юго-западному Тибету – это сложное предприятие. Коллеги не новички, они бывали во многих районах Гималаев, но нынешний маршрут и для них сложен, он наиболее сложный в серии экспедиций, организованных ЦГНИ СПбСУ с 2011 года. Нагрузки предполагаются длительные, высоты большие, бытовые условия нелёгкие.
Из памятки, разосланной накануне экспедиции: Возможные ощущения в первые часы после набора высоты:
- головокружение, слабость, вялость
- головная боль
- тошнота, потеря аппетита
- одышка, учащённое сердцебиение, зевота, кашель, заложенность носа
- отёки рук, ног, лица
- лёгкая раскоординированность и проблемы с мелкой моторикой
- повышенная раздражительность и обострённая реакция на неприятные запахи и звуки
- учащённое мочеиспускание
- кратковременная бессонница
- удлинённый «вязкий» сон с драматическими сновидениями

Всем были рекомендованы тренировки и физические нагрузки перед экспедицией, дыхательные упражнения, витамины и общеукрепляющие средства, правильное питание и режим дня. Я перенесла перед поездкой тяжёлый бронхит и вроде даже пневмонию, жду ответа от моего организма.
Наде, очевидно, было плохо. Мне пришлось выключить свет. Утром отключили воду. В туалете сразу появился запах. Вышли на час позже намеченного времени. Кроме нас в отеле немецкая и французская группы.  В восемь позавтракали (омлет, кофе, блины), в девять уехали. Мне достался последний ряд в микроавтобусе, зато целых три места.
        Едем на север, в сторону Саги. Много промышленных ландшафтов. Строят. Надписи в основном по-китайски, лишь иногда можно увидеть латиницу. Например, непальская логистическая компания. 
      Проезжаем горчичные поля. Всё вполне цивилизованно. Снова проверка на дороге. Проезжаем военные поселения.
        Китайцы сносят традиционные тибетские дома, строят взамен типовые. Они качественнее, построены с учётом возможных землетрясений. В некоторых местах строят в традиционном стиле.  Инвестирует государство. Солнечных батарей много. Строят дороги, ЛЭП. Ехали долго по асфальтированной, прекрасной. Пройдёт здесь к 2022 г.  и железная дорога.
        Едем в долине реки, я всё пытаюсь понять какой. Карты отняли, навигаторы не работают. Гид прикидывается «тумбочкой». Мол, не знает. Здесь дорога новая. Карт этого района нет. Такое впечатление, что гид приставлен к нам, чтобы следить, чтобы мы не увидели лишнего. Не рассказывает ничего. Бурные притоки. Поднимаемся всё выше. Температура +19, иногда дождь. Тайга (ели, пихта) сменяется низкорослой растительностью, постепенно въехали в пояс пустынь. Ландшафты стали очень похожими на Мустанг. Надя всё пугает горной болезнью. Поделила нас на шизоидальных и параноидальных. Даёт рекомендации. Я всё ещё ничего не чувствую. Набираем высоту. А.В. Андреев замеряет (у него включился навигатор). 3600.  Арчовник, кустарники. Закреплённые русла рек.
        Остановка у монастыря Чакар (Chakar).  Посадки тополя (встречали и дальше, выше). ЛЭП.  Замерили координаты и высоту – чтобы понять потом, какая река. 3950 высота, 29 гр. 95’199,  95 гр. 18’260.
        Горная пустыня. Здесь разводят яков и коров. Есть и дикие яки. Песчаники, карстующиеся породы. Пещеры.
        Проехали Верхний Кейронг. Он интереснее нижнего. Больше сохранилось традиционного. 4135 м.  Предупреждение ещё вчера получено: не снимать здания с гос.  флагами. А они – повсеместно, даже на монастырях. Я всё же снимаю. Женщина по виду мусульманка.  Много техники. Тракторы.
        Едем вдоль реки Дзеронг Цзампо. Остатки разрушенных монастырей X – XI  вв. Есть и VII – VIII, но только стены. Ландшафты напоминают Кали-Гандаки, но как-то цивилизованнее.
        Пересекли перевал Контан-Ла и тем самым Гималайский хребет, въехали в Трансгималаи. Перевал 5426 м, открыт круглый год. Видны восьмитысячники по обе стороны. Холод, туман.
        Поехали на озеро Пе(л)ку-Цо, которое находится к востоку от «счастливого» посёлка, на свой риск (возможно, что дорога закрыта, придётся возвращаться). Название озера пишется весьма изменчиво (Pelku, Palku, Pekhu или Pelkhu Tso), высота указывается также разная (от 4330 до 4595 м на современных картах Тибета). Согласно Википедии, Lake Paiku (or Peiku) лежит на высоте 4591 м. Оно слабосолёное, простирается в длину на 27 км при минимальной ширине 6 км. Окружающие горы достигают 5700 –6000 м. В 18 км севернее течёт река Ярлунг-Цангпо (Yarlung Tsangpo River), но озеро с ней не соединяется. Из него ни одна река не вытекает. Очень красивые берега. Пересохшие русла рек, через них переброшены мосты. Мы оставили микроавтобус и отправились обходить озеро. Богатая флора. Много первоцветов. Цветок фабаулия. Очень красивый.  Видны восьмитысячники, в том числе Шишапангма. Солончаки, но из гипса. Наши озёроведы замерили солёность – чуть больше 1 промилле. Таким образом, уточнили: озеро пресное, а не солёное, как считалось раньше. Высоту замерили – 4620 м.  Поехали дальше. Видели диких лошадей киангов, коршунов. Один поймал мелкую пташку.   Проехали указатель на Джомолунгмский национальный заповедник, принадлежащий к наследию ЮНЕСКО.  Ещё одно озеро – с термическими источниками, тёплое. Сапропелевое, содержит лечебные грязи. Название Ко Тсо Лунг (Co Tso Lung)  85 гр.. 37, 990  и 29 гр. 111,983. Немного побродили. Я тут даже всплакнула: красивые окрестности. Горы.
        Солнечные батареи повсеместно. Ремонтные и строительные работы. Приходится объезжать. Дороги по большей части великолепные. Но кое-где недостроенные. Иногда встречаются  тибетские палатки из шерсти яка. Это отгонное скотоводство.   Очень много поселений с типовыми домами.
        Проехали перевал, 4850 м. Население очень редкое. Много военизированных поселений. Армейский посёлок Сага (Saga, 4280 м по карте или 4640 м по Википедии). Его другое название: Кьякьяру (Kyakyaru), что переводится как «счастливая земля». Здесь многие топонимы дублируются на разных языках. Из-за этого сложно ориентироваться.
        Не доезжая до посёлка, пересекаем верхнее течение реки Ярлунг-Цангпо (Yarlung Tsangpo River) – тибетское название Брахмапутры (Brahmaputra River). Немного к западу в неё впадает правый приток Dargye Tsangpo.
        Сага (или Кьякьяру) – это административный центр одноименного уезда (Saga Xian) округа Шигадзе. Здесь расположен военный гарнизон, который охраняет границу с Непалом и контролирует перекрёсток трёх важных дорог на север, запад и восток. Здесь есть гостиницы, рестораны и магазины. Мы заселились в гестхаус. Туалет на улице. Я делю комнату с Надей. Поспать не удалось. Жуткая ночь. Все разболелись (быстрый набор высоты, горная болезнь. У меня обострился кашель, нарушено дыхание, слабость.  Ночь не спала. Наутро болела голова. Разболелись многие. Хуже всех приходится Даше. Она еле передвигается.
        Вокруг Сага луга и хвойный лес (гималайский кедр). Встречаем киангов, диких яков. Водятся антилопы и газели, бараны, чёрный медведь, леопарды, сурки, пищухи, стервятники, вороны и дикие утки. Местные утверждают, что есть даже змеи (не должно быть на такой высоте) – не ядовитые.
        В уезде два солёных озера: к северу от посёлка Dajia Lake (высота 5170 м) площадью 145 кв. км и Jiesa Lake. Есть запасы железа, свинца, золото, селитра, сера, гранит и другие полезные ископаемые.


        День 9-й (Т-4), 3 июля, вторник: Сага (Saga, 4280 m)  – Дронгпа Традунг (Drongpa Tradung, 4570 m) — озеро Мансаровар (Manasarovar Lake, 4590 m), ночёвка.
        Утром погрузились и отправились уже в восемь часов. Л.Я. Боркин (руководитель экспедиции) назвал сегодняшний день великим географическим днём. Мы переехали из бассейна Брахмапутры в бассейн Инда. Ехали вдоль границы с Непалом на запад, мимо Верхнего Мустанга, Покхары и т.д., что остались по другую сторону границы. Погода ясная, видели Анапурну-1, Дхаулагири и другие восьмитысячники. Большой дневной перегон по южной тибетской дороге, идущей на некотором отдалении от реки Ярлунг-Цангпо (Брахмапутра), пересекая её правые притоки. Из Саги едем по шоссе G219 на северо-запад. После селений Даргьелинг (Dargyeling) (здесь большой монастырь, связанный с именем пятого далай-ламы, все дома обновлены), Basaguke (= Basagug), Лхакцанг (Lhaktsang), Niugu и Liasi проходим перевал Lablung La высотой 4565 м, после чего попадаем в первый посёлок Drongpa Tradun (буквально «место гаура», 4570 м), известный также по-китайски как Жабдун (Zhabdun). Через 30 км появится новый посёлок с тем же тибетским названием («новая Дронгпа»), но по-китайски Жонгба (Zhongba, 4570 m).
        В старой Дронгпе сохранились два монастыря – Даргонг (Dargong) и Жадонг (Zhadong). Первый из них был построен в VII в. (!) по приказу Бхрикути, непальской жены знаменитого короля Тибета Сонгцэна Гампо. Хорошо бы его посмотреть!
        Новая Дронгпа построена в последние десятилетия, в ней современная архитектура и хорошее освещение главной улицы. Это центр одноимённого уезда (Zhongba Xian), самого большого в округе Шигадзе. В 2008 г. здесь произошло сильное землетрясение. Уезд граничит с Верхним Мустангом -- королевством Ло (Lo Kingdom), и раньше горная дорога вела в его столицу. В уезде много озёр (например, Taruo Lake, Ang Laren Lake, Renqingxiubu Lake).
        За селением Drongpa Tradun (Джонгба) минуем перевал Соге-Ла (Soge La, 4725 m). Далее небольшая деревня Парьянг (Baryang, или Paryang, 4610 m). У следующей деревни Horpa (Ghusang) дорога даст правое ответвление на север в Lungkar на озере Darok Tso (район Долины озёр). За деревушкой Satsang (Samsang) следует деревня Паджен (Padzhen), расположенная у реки Маюм-Цангпо (Mayum Tsangpo). Наконец, за деревней Цеcум (Tsesum) на той же реке подъём к перевалу Маюм-Ла (Mayum La, 5280 m, по нашим измерениям, написано на указетеле 5226 м), самому высокому на данном участке дороги.
        Перед перевалом (дорожный указатель 1481) отходит дорога к леднику Чайна Яангцонг (China Yumchung Glacier) в уезде Донгба (110 км), где берёт своё начало Ярлунг-Цангпо (Брахмапутра). Таким образом, здесь проходит водораздел, около которого заканчивается бассейн Брахмапутры, а западнее начинается бассейн Инда (Indus River)!
        К северо-западу от перевала по дороге слева (на южной стороне) остаётся озеро Гунг-Гью-Цо (Gung Gyu Tso, 4582 m), или «озеро Принцессы». Отсюда тоже начинается дорога к истоку Брахмапутры; однако рядом стоит военная казарма, и никого не пропускают.
        Хайвэй продолжается на северо-запад до посёлка Horchu, от которого есть поворот к озеру Мансаровар к месту начала его священного обхода (ко;ры). Далее по дороге посёлок Баркха, или Барга (Barka, Barkha или Barga, административно принадлежащий уже округу Нгари (Ngari Prefecture, Burang County). Этот посёлок расположен к северу между двумя знаменитыми озёрами, обычно здесь ночуют.
        Много типовых построек. Видно, что Тибет перестраивают. Я поговорила несколько раз с гидом. Он закрыт, но кое-что выяснить удалось. Он почему-то более разговорчив вне автобуса. Тибетцев, по словам гида, всего 6 млн., включая тех, кто живёт за границей. Полиандрические семьи встречаются, хотя всё реже. Ему 31 год, он женат, есть ребёнок. В семьях теперь по два ребёнка, больше китайцы не разрешают (политика ограничения рождаемости). Браки стали поздними.
        Забавно наблюдать за женщинами в традиционных одеждах с мобильниками. Женщины водят мотоциклы.  Довольно много встречаем женщин-пастухов.
        В Парьянге была остановка на ланч. Остановились у озера Монтасавар – священное, около него женщины просят и обретают детей.  Деревня Харчу. Гора Курла, 7,7 тыс. м,  – очень красивая, фотографировали.  Гора Кайлас – видели, фотографирровали. Около озера на северной стороне дороги расположена деревня Nyoktsa. Немного западнее неё находится так называемое «Священное место» (Holy place, 5150 m), откуда открывается первый вид на вершину Кайлас, или Кайлаш (Mt. Kailash, 6714 m). Но меня особенно впечатлила другая вершина, Курла Мандата (7700). Она то и дело появляется перед нами.
        Разместились в примитивном гестхаусе у красивейшего места. По словам гида, рядом деревня (мне казалось, их минимум три) Chunwu. Здесь, у озера Мансаровар, останавливаются многие паломники, но сейчас их мало: не сезон.  Много птиц, зверей, тихо, хорошо. Пресное озеро Ман(а)саровар (Manasarovar или Mansarovar Lake, 4590 м, глубина до 70 м, площадь 412 кв. км) считается священным и вместе с горой Кайлас (в 20 км к северу) составляет пару «священная гора и озеро». Его тибетское название Mapam Yumtso (или Tso Mapam) означает «непобедимое». Оно в знак победы тибетского буддизма над религией бон заменило первоначальное название Мачуйцо. Паломники верят, что купание в Манасароваре очищает от греховных мыслей и намерений, а употребление его воды больными исцеляет от недугов. В озере водится рыба, поедание которой помогает женщинам забеременеть, облегчает роды и излечивает от отёков. Летом на озере много лебедей и других птиц. Вода богата минеральными веществами.
        Условия в гестхаусе, конечно, не сахар. Туалет чёрт знает где. Боркин не выдержал и поругался с гидом. Тот наорал в ответ. Наш гид возит группы к Кайласу несколько лет – в основном европейцев и американцев. Бывал у Кайласа раз 35.   
        На ужин поели свою еду. Я заварила пакетик с чесночным супом. Меня всю дорогу подкармливает Борис Ганцелевич сухофруктами и орехами, привезёнными из Израиля.
На всех действует высота. Вот и Надя  временами срывается, не отвечает на вопросы, уверяет, что с нами – «профессорами» -- иначе нельзя.


       День 10, 4 июля, среда: озёра Мансаровар (Манасаровар, Manasarovar Lake, 4590 m) и Ракшас Тал (Rakshastal Lake, 4575 m), Дарчен (Darchen, 4575 m), район горы Кайлас, ночёвка.
        С утра после завтрака (я опять ела не местную еду: Борис заварил овсянку. Ему, бедному, совсем плохо. Ночью его рвало. Он тоже позавтракал, но осматривать окрестности не пошёл) я отправилась первым делом к монастырю  Чиу (Chui Gompa). Здесь паломники начинают священный обход озера (ко;ра). Место особо чтимое, так как по поверьям именно отсюда великий Падмасамбхава ушёл в тонкие миры!
        Я поднялась на гору, обошла монастырь, встретила там доброжелательных и улыбчивых паломников. Они помогли мне подняться по отвесной стене до правильной паломнической тропинки, подали руку, один даже спустился ближе ко мне. Тибетцы ярко одеты, в волосы вплетены цветные нити. Все с мобильниками, то и дело фотографируются или разговаривают с кем-то. Удивилась китайскому государственному флагу на монастыре и портретам китайских руководителей и Мао Цзе Дуна (впоследствии уже не удивлялась). Потом прошла к соседней горе, святыне буддистов. Спустилась к реке Ялунг Дзамбо, предварительно обойдя деревушку, потом от неё спустилась к горячим источникам, перешла на другой берег, поднялась в посёлок, обошла его. Зашла в один гестхаус, языком знаков выяснила, что здесь приличнее и дешевле номера. Однако мы останавливаемся только в прописанных в пермите местах. Прошла к следующему посёлочку.  Жители заготавливают дрова, они сложены в поленицу, как и кизяк (им топят). Вернулась в гестхаус. Пообщалась с гидом. Он сказал, что это не три разных посёлка, а один Chunwu.
        Пообедали и отправились на озеро Ракшастал (Rakshastal Lake, «озеро демонов»-ракшасов, 4575 м). Тибетское его название Langa Tso. Оно солёное, растительность по берегам отсутствует. На нём часто штормит. По устным сведениям, в нём есть рыба и «крабы». Озеро дивной красоты, вода бирюзовая, окаймлено горами,  совсем кажется близкой всё та же полюбившаяся мне гора.
        Из северо-западной оконечности озера Ракшас (в Википедии упоминают и Манасаровар) вытекает река Сатледж (Sutlej River). Её местное название – «река, вытекающая из пасти слона», Langq;n Zangpo, Langchen Tsangpo или Langchen Khambab (Langq;n по-тибетски слон, так как речная долина якобы напоминает туловище слона); длина Лангчен 309 км при крутом падении по высоте 3256 м!
        Отправились  в посёлок Дарчен (Darchen, Tarchan, Taqin, 4575 m) уезда Пуранг округа Нгари, расположен у южного подножья горы Кайлас (Кайлаш, (Kailash) и недалеко от священных озёр. Его название переводится как «большой флаг». Ранее здесь располагался уничтоженный в «культурную революцию» монастырь, на стене которого вывешивали огромную танку с изображением Будды (thangka, по-тибетски буквально флаг). Ранее это небольшое селение в два дома было центром для кочевников и известно как Lhara. Сейчас здесь имеются магазины, несколько гостиниц, гестхаусы, рестораны и даже Тибетский медицинский и астро-институт (Tibetan Medical and Astro Institute), финансируемый Швейцарией. Дарчен – начальный пункт для паломников, совершающих обход (ко;ру) Кайласа (Кайлаша). Здесь находится офис службы общественной безопасности, где необходимо отметить разрешение (пермит) на путешествие и покупают «билет» для обхода Кайлаша. Из-за сакральности места паломники используют только вегетарианское меню. Севернее Кайлаша берёт начало река Senge Khambab, исток  Инда.
        В посёлке проживают 3 тыс. жителей, большинство заняты обслуживанием паломников и туристов (включая носильщиков). Поселились в гестхаус (я с Надей) и отправились кто куда. Мы с Борисом обошли посёлок. Он состоит из главной улицы и нескольких других, пересекающихся с ней. По главной улице везде пёстрые вывески, торговля. Дошли до храма, заглядывали в магазинчики. Пообедали (поужинали?) в ресторанчике,  на котором (единственном в городе) надпись сделана и по-русски, а также есть русское меню. Обслуживал молодой парень. Я заказала мясо яка с овощами, Боря (пытающийся придерживаться вегетарианства) взял себе овощной салат и овощное рагу. Он меня подкармливает витаминами, почистил мой фотоаппарат. В гестхаусе впервые за несколько дней приняла душ.

        День 12, 5 июля, четверг: Дарчен (Darchen, 4600 m)  –  Монцер (Montser = Moinc;r)  – Дзанда (Zanda, 3723 m), ночёвка. Дневной перегон – 113 км. В Дарчене, как и во многих других местах Тибета, электричество включают в восемь вечера, а утром отключают. Так что вайфай и прочие вещи, связанные с электричеством, не работают. Сначала это показалось мне странным: ведь так много ЛЭП! Но потом я поняла: всё, что делается в Тибете, – для военных целей, а вовсе не для людей.  Точнее, людям кое-что достаётся по остаточному принципу. Ещё точнее – делается вид, что это для них.
        Часовой пояс во всём Китае один – пекинский (на самом деле их почти пять, но все живут по пекинскому времени). Это очень неудобно, потому что противоестественно жить не в соответствии с природными ритмами. Впрочем, и в России предпринята попытка отменить часовые пояса.
        Утром позавтракали в каком-то ресторанчике, ели терпа или тентук (суп мясной с лапшой), свитти (чай с молоком) и шапкали (что-то вроде чебуреков).  Александр беседовал с туристами из Ботсваны, которые прилетели сюда специально, чтобы обойти вокруг Кайласа, но в итоге ограничились озером. Чтобы обойти Кайлас, нужно три дня. Европейские паломники (их много) честно ходят пешком, используют яков для перевозки багажа, а индийцы приспособились: нанимают джипы, их возят. Есть специальные места, где можно поспать.
        Поехали на северо-запад по межгорной равнине. Миновали перевал. Через 63 км – остановка  в деревне Монсер, или Меши (Montser, Moinc;r, Meshi или Mencixiang). Названия разные, потому что используются санскрит, тибетские и китайские. Это молодое поселение.  Здесь начинается старая дорога вдоль реки Сатледж в Цапаранг (см. ниже). Видна Апи-гора (6,5 тыс. м). Она в Гималайской гряде, за которой – территория Индии с её Долиной Цветов. Ещё одна снежная вершина – гора Камет (Kamet, 7756 m), относящаяся к Занскарскому хребту (Zanskar Range) и расположенная в так называемых Гарвальских Гималаях в пограничном индийском штате Уттаракханд.
        Останавливаемся у небольшого летнего лагеря, предназначенного для пастухов, которые занимаются отгоном скота. Несколько домиков, несколько семей. На зиму пастухи уезжают в свои селения. Яки очень хороши и фотогеничны.
       Ещё остановка – фотографируем киангов (диких лошадей). Гид назвал их зебрами.  Одна бесхвостая.
        Освоенные участки редки, плотность населения крайне низка. Кизяк, высушенный и сложенный кучками, как поленница. Очень хорошо обустроено всё, укреплены дороги, защищены от оползней и селей. Специальные укрепления. Мосты через реки. Проехали перевал 4900 м. Сухая степь, переходящая в горную пустыню. Мы с Л.Я.Боркиным решили, что это полупустыня. Есть злаки, но травяной покров очень редкий. Овцы, козы – очень шерстистые. Солнечные батареи, ветряки, кое-где теплицы.  Палатки скотоводов – летние пастбища.
        Подъезжаем к небольшому селению Полипинда (Polipinda), где расположены воинская часть и КПП. Военный полигон, ракеты. Становится понятно, почему всё так обустроено – дороги хорошие, ЛЭП. Никогда не отдадут китайцы эту территорию. Поселения крайне редкие, в основном палатки скотоводов. 
        Перевал Lunda 5166  m (Ветренный перевал). Л.Я. Боркин сообщил, что в этих краях русских учёных ещё не было. Песчаники. Засолённое русло реки. Запружена, поэтому течёт в странном направлении. Остановились здесь, на высоте 5 тыс. м. Татьяна нашла нефриты.  Прямо по курсу – Кумалонские Гималаи. Едем вдоль границы с Индией. Л.Я. Боркин сказал, что туда планируются две экспедиции, и он хотел бы видеть меня в числе участников. Видим долину Сатледжа. Остановка на высоте 4,9 тыс. м. Встретили паломников из Шанхая.
        Автомобили военные китайские, КПП. Застава, проверка документов. Сегодня проверяли несколько раз.
        Въезжаем в национальный парк (название в переводе на русский – «Глиняный лес»). Высота 4450 м. Общая площадь парка – 2,5 тыс. кв. км. Потрясающей красоты ландшафты, таинственные, необычные. Глиняные горы в виде пирамид причудливой формы, впечатление, что рукотворные. Вдалеке – та же горная Гималайская гряда с заснеженными вершинами. Кое-где на склонах тамариск. Дорога потрясающе живописна, одна из красивейших в Тибете (гид сказал – самая красивая). Крутые спуски по серпантину, пустынные ландшафты сменяются зелёными долинами.
        Едем к посёлку, называемому по-китайски Дзанда или Замда, Жада, Занда (Zanda, Zamda или Tsamda) и более известный по-тибетски как Тхолинг или Тулинг (Tholing или Toling). Это районный центр. Перемещаемся всё по тому же глиняному лесу. Делаем несколько остановок для фотографирования. Множество птиц. Ящерицы (слишком высоко для них, но есть!). На высоте 3,8 тыс. м посадки облепихи, пирамидальные тополя. В посёлке +31.  Заселились в семейный гестхаус – это просто дом традиционный, хозяева сдают комнаты. Всех женщин (4) разместили вместе, всех мужчин (6) – тоже, в другой комнате. Туалет со стороны улицы. Есть душ и Интернет.
        Отправились с Борисом гулять по посёлку. Обошли его. Есть традиционные дома, много и новых. Потрясли модные молодые девушки: на каблуках, в коротких юбках, говорят по-английски. Непонятно зачем: здесь не бывает иностранных туристов, только китайские.   
        Зашли поужинать в местный ресторанчик, там уже сидели все наши. Я заказала мясо яка с овощами за 40 юаней. Борис ел рис с овощами и мясом, что-то вроде плова. Молодая девушка помогла с переводом на тибетский язык (хозяева по-английски не говорили). Потом зашли в супермаркет, купили немного еды на завтра.
        Надя с гидом сходили в отделение полиции – обязательная процедура, чтобы отметиться и утвердить маршрут. Там запретили выезд в две приграничные точки, несмотря на то, что они прописаны в пермите. Программа будет пересматриваться.
        Из материалов Л.Я. Боркина: «Трудно поверить, что некогда Дзанда (или, лучше сказать, Тхолинг) был центром двух исчезнувших государств. С древних времён здесь находился могущественный Шангшунг (Сянсун, Zhang Zhung), контролировавший огромную территорию, включая Лхасу. Эта страна управлялась с помощью религии бон, зародившейся задолго до нашей эры, обладала огромной мощью и контролировала тибетские княжества в долине Ярлунг до VII в., пока Тибет не был объединён, а также долины по Сатледжу в прилегающей Индии (штат Химачал-Прадеш). Бон через своих жрецов доминировал в остальном Тибете до начала IX в., а сейчас сохранился на востоке Тибета в области Кам (Kham). В настоящее время эта ранее загадочная религия интенсивно изучается западными тибетологами, ряд книг по бону переведён на русский язык.
        С начала X по XVII в. здесь же, на самом юго-западе Тибета,  существовало буддийское княжество или небольшое королевство Гуге (Guge) со столицей в Тхолинге. Оно простирало свою власть до юго-востока Занскара, долины Спити и верхнего Киннора в нынешней Индии, пока Тхолинг не был захвачен королём Ладака в 1630 г.
        Ныне Дзанда – изолированный китайский военный городок. Его главной достопримечательностью является полуразрушенный монастырь Тхолинг,  или Тулинг (Tholing), основанный в 997 г. прославленным махагуру и лоцавой (переводчиком с санскрита) Ринченом Зангпо (Rinchen Zangpo, 958 – 1055). Этот древнейший и в старину самый крупный и влиятельный буддийский монастырь в западном Тибете занимает важное место в истории Тибета и некогда был известен от Кашмира до Ассама. Именно отсюда пошла так называемая «вторая волна распространения» тибетского буддизма, приведшая к его восстановлению и господству в Тибете и соседних районах. Знаменитый индийский проповедник Атиша (Atisha, 982 – 1054) из Бенгала провёл здесь три года перед тем, как отправиться в центральный Тибет. Он способствовал восстановлению буддизма в Тибете (после гонений со стороны короля Ландармы, благоволившего бону) и был основателем школы кадам.
        В «культурную революцию» монастырский комплекс сильно пострадал. Из двух главных храмов лучше сохранился так называемый Красный дворец (Yeshe ; Temple) с красными дверями и башнями, так как его использовали в качестве зернохранилища. Он назван в честь благочестивого правителя Гуге Еше-О, ставшего буддийским ламой; его другое название – Gyatsa («золотой дом»). Белый дворец, в гораздо худшем состоянии, служил хранилищем для древесины и камней. В одноэтажном «зале собраний» (Dukhang) якобы жил Ринчен Зангпо. Рядом с монастырём находится чортен X – XI в. Nampar Nang Lhakhang, также посвящённый королю-ламе Еше-О. Завтра с утра посетим этот комплекс.
        6 июля, пятница: Тхолинг  (Дзанда = Zanda, 3723 m), ночёвка.
Прошли «экватор». Условия  сложные. Всё на нервах. Вечером обсуждали изменение маршрута. Выезд в приграничные районы не разрешён, программа пребывания будет сокращена.  С ограничениями я столкнулась ещё раз, после осмотра потрясающего пещерного комплекса – ничего подобного в жизни не видела! – хотела осмотреть поселение какое-нибудь, но гид сказал, что меня заберут в полицию. Здесь невозможен шаг вправо или влево…
       Иногда удаётся побеседовать с гидом (он неразговорчив, но без свидетелей что-то поясняет). Он поведал мне, что местные жители не имеют паспортов, а только идентификационные карты. Они получают образование, даже высшее могут получить за пределами Тибета, но только в Китае (Пекин и др.), и обязаны вернуться сюда. Они не имеют права выехать за границу (кроме специально организованных паломнических поездок). Наш гид тоже не был никогда за рубежом, сокрушается по этому поводу. Но надеется на нового нынешнего китайского лидера, который обещал изменить ситуацию. Ещё он (гид) рассказал про снесённые дома. Жителей переселяют в палатки, строят новые дома на месте старых, потом переселяют туда. Дома комфортные, построены с учётом опасности землетрясений, но типовые. Сильно нарушен традиционный уклад жителей. Видели много тибетцев, они очень самобытно выглядят, чем-то похожи на индейцев. Все с телефонами. Нас фотографировали. Европейцев здесь практически не бывает, одни китайцы. Их мы тоже много встретили.
        Живём мы в семейном гестхаусе. Это просто дом, в котором выделены две большие комнаты под проживание постояльцев. Хозяева приветливы. С хозяйкой мы подружились, насколько это возможно при незнании языка.
        Света сегодня не было. В Тибете практикуются веерные отключения электроэнергии. Появился свет ночью ненадолго. Аккумуляторы зарядиться не успели. 
     Утром после завтрака отправились в посёлок Цапаранг (Tsaparang, 3800 m), расположенный в 18 км западнее Тхолинга и в 262 км от Дарчена. Остатки построек и пещеры находятся примерно в 1 км по тропе от деревни (стоянки) при слиянии двух каньонов. Здесь сохранились  руины второй столицы королевства Гуге (Purang–Guge).
        По одной из версий, здесь и была мифическая Шамбала (Shambhala). Кстати, наш Данила написал в командировочном удостоверении: «СПб – Шамбала».  И – невероятно! – ему подписали! А ведь это Академия наук! Мы шутили; «А ты написал «за счёт принимающей стороны?»
         По-китайски место называется Чжабужан (уезд Дзанда). Над широкой долиной Гаруды (Garuda Valley), по которой течёт Сатледж (= Сянцюаньхэ), на высокой скале сохранились руины бывшего неприступного дворца царства Гуге. Цапаранг и государство Гуге были завоёваны в 1679 – 1680 гг. правительством Центрального Тибета под руководством Далай-ламы V.
        Разумеется, на выезде из Тхолинга и перед въездом в Цапаранг – пункты досмотра. Проверка документов. Но выходить не надо. Всё делает гид.
        Когда-то здесь кипела жизнь. В настоящее время территория вокруг Цапаранга представляет собою безжизненную пустыню, которую украшает  живописный зелёный гранд-каньон, образуемый рекой Сатледж (= Langchen Tsangpo). Посадки пирамидальных тополей, шиповник, облепиха (растут сами). Много птиц. Горихвостки, соловьи и др. Раздолье нашим орнитологам. Мы вышли из микроавтобуса раньше и километра 4 прошли пешком по чудесной долине вверх. Много зелени (в этой-то мёртвой окружающей местности  – «глиняном   лесе». Жители местные (немногочисленные) живут в палатках в ожидании постройки и переселения в дома. Их традиционные строения разрушены. Занимаются животноводством. Якокоровы, коровы, яки. Теплицы. Тибетцам не разрешается иметь больше двух детей даже в полиандрических семьях, которые ещё в некоторых районах сохраняются. Это даже не резервация (где сохряняется традиционный уклад). Геноцид?
        Поднялись в Цапаранг. Здесь на площади более 700 кв. м в огромной скале (выше 200 м) раскинулся пещерный дворцово-храмовый комплекс. В нём в ходе столетий вырыто более 445 комнат, 879 пещер, подземные ходы и тайные коридоры, расположенные этажами по горному склону. Сохранилось много бытовых и военных предметов, в некоторых пещерах в отдалении от основного комплекса найдено множество обезглавленных скелетов. Одну из них я после осмотрела – уже в конце, когда ждали остальных членов команды. К ней ведёт лестница. Там груда костей. Я хотела спуститься к деревне (было часа два свободного времени) – хорошо, что спросила гида. Он сказал, что это невозможно, и у меня будут неприятности с полицией. Здесь все посещения строго регламентированы, и у китайцев (основная масса туристов) тоже. В европейских туристах здесь не заинтересованы, хватает китайских. А среди паломников преобладают тибетцы из разных уголков. Все они любезны. С удовольствием общаются. Я встретила пекинцев и шанхайцев.
        Здесь, в пещерном комплексе, проживали короли, монахи и воины. Обследовано более 500 пещер, 60 крепостных бастионов и 30 буддийских храмов, многие из которых закрыты для посетителей. Мы поднимались и на самый верх (там пообедали, точнее, перекусили). Борис разбил термос, ему пришлось потом заплатить 55 юаней.
        На сохранившихся фресках XVI – XVII в. видно влияние древнего кашмирского буддизма. В целом фрески, скульптура и резьба по дереву соединяют особенности тибетского, индийского и непальского искусства и выделяются в особый стиль гуге.
        От входа к вершине скалы идёт тропа. Нам открыли три храма: один небольшой и два крупных. Первый из них, Дролма Лхакханг (Drolma Lhakhang), посвящён Таре (по-тибетски Дролма или Долма), бодхисаттве женского рода, женскому воплощению бодхисаттвы Авалокитешвары. В храме её скульптуры, на стенах изображения Будды Шакьямуни, Атиши, основателя школы желтошапочников Цзонкапы, монахов-отшельников, а также слонов и снежных барсов.
        Красный дворец (Lhakhang Marpo) сохранил старинную резную дверь с изображениями слонов, бодхисаттв и мантрой «Ом мани падме хум!». Своды поддерживаются деревянными колоннами, великолепные фрески с разнообразными сюжетами сохранились, но множество статуй разбито.
        Белый дворец (Lhakhang Karpo) охраняется у дверей пятиметровыми фигурами дхармапал-защитников. Расписные потолки поддерживаются старинными резными колоннами из цельных стволов деодара с изображениями Будды Шакьямуни. Древесину, вероятно, привозили из Непала, так как в этом  районе нет леса. Вдоль стен сохранилось 10 статуй в человеческий рост (было более 20). Фрески XV – XVI в. (мужские фигуры справа, женские слева). Много старинных, хорошо сохранившихся фресок, выполненных в Inner Asian art style. Считается, что фрески этого храма относятся к самым лучшим в Тибете.
         Выше по тропе можно посетить небольшой храм Дордже Лхакханг (Dorje Lhakhang) с красно-золотыми фресками более позднего периода. На них изображены защитники учения; скульптуры не сохранились. За кварталом жилых и складских помещений тропа через небольшой туннель выводит к Летнему дворцу, откуда открывается великолепная панорама. В скале под этим дворцом вырублен Зимний дворец, туда ведёт крутая лестница с обвалившимися ступеньками, но сооружены перила. Ступеньки ведут также к подземному ходу к источнику воды и тайному выходу из крепости. От Летнего дворца можно попасть и на самую вершину скалы, где расположена часовня Мандала Лхакханг (Mandala Lhakhang). Фотографировать не разрешено.
        В 1624 г. буддийское королевство Гуге посетили первые европейские миссионеры – португальцы Антонью ди Андради (Ant;nio de Andrade, 1580 – 1634, умер в Гоа) и Мануэль Маркиш. В своём отчёте ди Андради сообщил о цветущем крае, системе оросительных каналов и богатых урожаях. Иезуиты в 1625 г. построили в Цапаранге церковь, открыли католическую миссию и окрестили часть жителей. Миссия была закрыта в 1640 г. после захвата Гуге ладакцами.
        Спустившись к стоянке автобуса, зашли в какое-то кафе, что содержит семья из пяти человек. Они все и обслуживают. Там на здании, как и везде в Тибете, включая монастыри и храмы, официальный флаг Китая, а также серп и молот, портреты руководителей. Внутри – фотообои с изображением Лхасы. Я такие видела и в Мустанге повсеместно.
        Вечером, уже в своём гестхаусе, состоялась вечеринка с местным пивом «Лхаса» и ужином, приготовленном хозяевами. Много шутили, Л.Я. Боркин придумал всем название «гугельянцы».
        А ночью спала я снова мало, меньше трёх часов (против двух прошедшей ночью). Всё-таки я отвыкла от пионерлагерей. Как выяснилось, у мужчин было ещё хуже. У Романа всю ночь шла из носа кровь (перегрелся), они его отхаживали.
 
 7 июля, суббота: Дзанда (Zanda, 3723 m) – Тиртхапури (Tirthapuri, 4330 m), ночёвка. Уехали из Дзанды (Тхолинга) частично тем же маршрутом, что и ехали сюда. Возвращаемся через перевалы, останавливаемся для фотографирования. На одной из остановок – разговор с гидом о похоронах тибетцев. Я давно порывалась задать ему этот вопрос, но Надя всё останавливала меня, а теперь она сама спросила. До настоящего времени сохранилась традиция расчленять тела умерших (это делают специально обученные монахи в особых местах, на горе) и отдавать их на съедение птицам. Есть и другие варианты. Можно сжечь тело. Некоторые тела монахов мумифицируются. Человек может высказать пожелание, отдать распоряжение перед смертью.
        Ещё разговор о еде. Какая лучшая? По словам далай-ламы, та, которую человек выбирает во время голода.
        Лев мне сказал, что ему пришлось идти на риск. Мы пытались и частично проникли в места, куда заезжать нельзя, а он нам  не запрещал делать снимки, которые не положено делать.
        На одной из остановок Таня нашла рубило. Возможно, оно очень древнее.
        Вдали опять снежные вершины.
        Засолённое русло реки. Интересно: по замерам вода в реке пресная. Я попробовала белое вещество – явно поваренная соль. Опять перевал, 5100 м. Животные.  Голубые бараны. Местное название навар (навур). Пржевальский много их убил во время своего путешествия.
        Наконец приезжаем в священное место Тиртхапури (Tirthapuri, 4330 m). Паломники полагают, что здесь проходит граница между материальным миром и миром богов. На санкскрите тиртха означает священное место, где есть водоём (пруд, озеро или река) со святой водой. Здесь источник горячий, от него проведён канал, впадающий  в реку. Есть специальные ванны, где совершают сакральные омовения, которые к тому же вылечивают от многих болезней.
        Подъехав, сразу увидели паломников, которые в специально отведённом месте рылись в земле (белой породе – кажется, это гипс). Я подошла к ним, они показали белые мелкие камушки, которые зачем-то набирали. Я так и не поняла, что это за камни и с какой целью их так тщательно искали паломники.
        Мы разместились в двухэтажном новом (нам сказали, что ещё никто не жил) гестхаусе. Как обычно, туалет за углом. Негде умыться. Однако в комнате есть тазики. Тибетцы вообще никогда не моются. Я решила доплатить 180 юаней и поселилась в отдельной комнате. В ней три кровати, вешалка, чудесный столик, тумбочки. Дали термос с горячей водой.  Пообедали в местном кафе (тут же, при гестхаусе). Все взяли рис и картошку с мясом барана. Картошка сырая,  потёртая на тёрке, мясо вяленое. Мне потом пришлось пить таблетку от расстройства желудка.
        Немного юго-западнее Тиртхапури расположена деревня Кхьюнглунг (Khyunglung) с одноименным монастырём. В 2 км от неё огромный серо-красный скальный холм (высота у подножья 4200 м над уровнем моря), на его вершине руины древних построек, которые венчает дворец. Справа и слева от холма белые скалы, усеянные пещерами. По обоим берегам Сатледжа в туфовых породах расположены термальные источники, обрамлённые кристаллами белого гипса. Но многие из них сейчас пересохли.
        Я отправилась осматривать окрестности. Конечно же, первым делом к монастырю. Меня приветливо встретил мальчишка-монах, потом присоединились ещё два подростка. Всё показали, разрешили фотографировать. Но языковый барьер помешал опросить их.
        Судя по источникам, здесь совершают ко;ру. Она начинается от чёрного камня, похожего на шивалингам, с отпечатком волчьей лапы. Путь ведёт к монастырю Тиртхапури. Складки белой породы, расположенные амфитеатром слева, называют «1000 будд», а каменные образования, напоминающие термитники, справа внизу именуются «Восемь падмасамбхав».
        Монастырь называется Гуру Ринпоче, построен на месте пещеры, где медитировал великий маг и учитель Падмасамбхава. Во время «культурной революции» монастырь разрушили, но в 1980-х восстановили. В 2012 г.  разобрали, чтобы воссоздать в первоначальном виде. При выходе из монастыря расположена терраса с каменными образованиями причудливой формы, каждое из них имеет своё название. Тут же чортен Рангджунг. Над террасой две пещеры для медитации. На берегу Сатледжа храм с пещерой Дордже Пхагмо (Dorje Phagmo shrine).
        Я осмотрела монастырь и поднялась в гору. Впечатлилась осмотром кладбища. Построенные пирамидки из камней, их много, разные. На некоторых вещи (детские штанишки, кепки, туфли). По тропам и флагам дошла до самой вершины. Там и увидела остатки костей, кострища, специальные площадки. Потом мне сказали, что местные не любят, когда посторонние там появляются. Но меня никто не видел. Не было ни птиц, ни собак. Видимо, давно не хоронили.
        Спустилась вниз, осмотрела соседнюю деревню. Жители приветливы. Прошла снова мимо монастыря. Встретила наших, они медленно осматривали достопримечательности.  Прошла к термальному каналу. Монах разрешил себя сфотографировать. Показал, где нужно совершить омовение ног. Там сидели китайские солдаты. Они умывались и даже чистили зубы. Подошли Боркин, Татьяна, Спартак, Роман. Я разулась, походила по воде. Очень горячая.
        На другом берегу Сатледжа, напротив монастыря холмы, называемые Дворец Чёрной и Жёлтой Дзамбалы и Дворец дакинь.
        Борис никуда не ходил. Он заварил мне суп, добавив туда измельчённых грецких орехов. Мы поужинали в моей комнате.
        8 июля, воскресенье. Сегодня ещё один день Шамбалы. Утром после завтрака отправились на восток вдоль Сареджа (Саравати) в  долину Гаруды (Garuda Valley). Коллеги [в прошлые годы] обследовали Саредж в Индии. Там эта река имеет огромную ширину.  Здесь, в Тибете, много строителей. Строят и дорогу, и новые дома (я назвала их «хрущёвки», хотя они совсем другие, стилизованы под тибетские). Гид сказал, что жители очень благодарны нынешнему президенту [КНР], потому что прежние дома очень примитивные, они моментально разваливаются даже при слабом землетрясении. А новые строят с учётом сейсмичности. Переселяют в палатки, так как строят на том же месте, что и старые дома.   Долина Сареджа заселена плотно (сравнительно).  Блокпосты, военные повсеместно. Постепенно дорога становится сложной, асфальт закончился. Потрясающе красивое ущелье. Множество птиц (грифы и др., на обратном пути останавливались фотографировать). Куланы, лошади.
        Приехали в Кунг-Лунг (гид назвал его Чунлунг). Высота 4250 м (коллеги шутили: «Никакая»).  Здесь разбрелись все в разные стороны, а я, Надя и Даша отправились в долину Гаруды (гаруда – мифическая птица, долина названа так, потому что склоны ущелья вроде бы напоминают расправленные крылья этой птицы). Борис пошёл за нами, но быстро отстал. Позже нас догнали гид и водитель, которые, как выяснилось, здесь впервые. Позже оказалось, что многие участники нашей группы посетили долину, но с другими целями. Они наблюдали за флорой и фауной. Видели много птиц, фотографировали эдельвейсы, смотрели, как стадо куланов переходило реку, любовались источниками. 
        Долина Гаруды считается одним из самых загадочных и мистических мест на западе Тибета. Её связывают с Шамбалой. Попасть сюда раньше было довольно трудно из-за отсутствия дороги. Сейчас дорога сначала прекрасная, бетонированная. Для въезда необходим специальный пермит. В 2015 г. к подножию горы проложили дорогу, и древний пещерный город стали обследовать археологи и реставраторы.  Вот туда-то мы и отправились. Миновали болото, вышли на древнюю караванную дорогу. Прошли мимо гомпы и стены (забыла название – таких много в Тибете, имеют двойное назначение: и от ветра защищают, и сакральное). За гомпой – поселение небольшое, что-то вроде фермы.  Дом, палатки,  загон для скота. Кизяк заготовленный. Две женщины одеты традиционно, доили яков. Ребёнок лет двух, улыбчивый, одет вполне современно.
        Мы миновали эту ферму, за скалой открылся вид на знаменитое пещерное поселение. Прошли мимо горячих сероводородных источников к мостам (их там два, старый и новый). Через реку натянуты верёвки с разноцветными флажками – всё как полагается! Подошли к пещерному комплексу. Не встретили ни одного человека, хотя он вполне обустроен для паломников и туристов. Крутая лестница с перилами поднимается на огромную гору. Пещеры конгломератовые. Их очень много. Видно, что выполняли они разные функции: и жилых помещений, и подсобных, и наблюдательных пунктов. Есть храмы. Потрясающе! Было очень жарко. Я пошла вперёд, Надя с Дашей отстали (Надя ждала Дашу). Я хотела подняться на самый верх, к сакральному месту, но мне не удалось. Дорожка с перилами закончилась, а идти по осыпи я без специальной обуви не рискнула: слишком опасно, можно улететь далеко вниз. По моим прикидкам, я поднялась не меньше чем на 300 м, а то и больше. Я решила возвращаться. Встретила гида и водителя, они, как потом выяснилось, тоже не рискнули двигаться выше, чем я. Потом встретила Надю с Дашей. Та решила вернуться. Я отправила её вниз, а сама пошла другой дорогой. Надя сделала то же самое. Мы встретились у моста и пошли по правому берегу. Насладились горячими источниками, опустив туда ноги. Наде очень хотелось проехать сюда, чтобы показать остальным то чудо, что мы только что видели, но это оказалось невозможным.  Дважды перешли рукав реки вброд и вернулись к микроавтобусу. 
        В Кунглунге посетили монастырь. Здесь распространён бонский буддизм. (Надя сомневается, неспециалисту трудно это понять. Бон – одна из пяти школ тибетского буддизма. [Но по другим версиям, бон – древнейшая религия, существовала задолго до появления буддизма.]). Отправились обратно. Остановились для осмотра монастыря Гуругьям (Gurugam) со свастиками на фасаде. Он относится к религии бон и построен после 1930 г. Был разрушен в годы культурной революции. Восстановлен. Встретивший нас монах показал статую будды, у которого голова будто бы найдена в горах, якобы она нерукотворная. К ней приделано тело. Много статуй, много манускриптов – богатая библиотека. Свастики. Видели мы и знаменитую карту страны Олмо, или  Шамбалы. Монастырь окружают пещеры, в которых прежде медитировали монахи, и храм в скале высоко расположен, чем-то напомнил мне Палермский. Это  бонский ретрит, где в X в. по легенде медитировал знаменитый бонец Дремпа Намка; доступ сюда для иностранцев закрыт. Меня поразили в монастыре портреты современного президента, но особенно портрет молодого Мао, несмотря на его причастность к культурной революции…
        Ещё 8 км пути – и мы в Тиртхапури – дома. Мы с Борисом поужинали супчиком из пакетов, куда он добавил грецких орехов. У меня «кончился бензин», я  на некоторое время отключилась, но вскоре проснулась и вот пишу дневник.
        9 июля, понедельник. Тиртхапури (Tirthapuri, 4330 m) –  Пуранг (Purang, 4755 m), ночёвка. Утром позавтракала своей кашей с Бориными  орехами, попила кофе (заварила в кружке). Ужасно болела спина (вчера тряхануло в микроавтобусе), отдавало в ногу. Надя побрызгала мне каким-то спреем, Борис дал сильное обезболивающее. Оставили место, которое чем-то зацепило, отправились  в Пуранг, к истоку реки Карнали (бассейн Ганга). Частично повторяем уже известный путь:  возвращаемся к северу к Монцеру по южному тибетскому хайвэю. Едем затем на юго-восток через Дарчен до посёлка Баркха (Барга). (Роман настроил мне мэпс ми, теперь я хорошо ориентируюсь).  От посёлка дорога на юг проходит между священными озёрами Манасаровар и Ракшастал, уже хорошо нам знакомым. Хотели остановиться на Манасароваре, но нельзя: у нас нет этого пункта в пермите, везде полиция. Подойти к берегу священного озера, вокруг которого практикуется кора, стоит 280 юаней с человека. Мы платили за ночлег, это было включено в пермит. 
        Много животных видим: кианги, олени. На дороге сбитый заяц. Реагируют все уже лениво: «Ну, кианги. Ну, 4600. Ну и что?»
        Проехали мимо Чиу Гомпа, переехали реку с минеральными подземными источниками, где я бродила несколько дней назад – Солти Ривер Ганга. По карте она соединяет два озера, но Спартак уверяет, что прошёл её, и она заканчивается,  не доходя до Ракшастала.  На его берегах остановка.  Чудесные цветы. Для фотографирования останавливались несколько раз. Водитель в недоумении: «Неужели у вас нет таких ландшафтов?»
        Едем в сторону Пуранга. Ландшафты изменились. Что-то вроде морены. Пустынные ландшафты, но встречаются оазисы-поселения с зелёными полями, ярко-жёлтыми горчичными посадками. Таков Laven Delain, к примеру, и др. Кругом стройка. Регион преобразуется. Дома типовые, от патриархальнного Тибета практически ничего не остаётся.  А за границей, в соседнем Непале, люди живут как в XVI в.
        На одной из остановок разговорились с гидом о межнациональных браках. Говорит, что очень мало, но есть. Он лично знает немку, которая вышла замуж за тибетца и осталась здесь. Надя знает русскую, которая живёт в Лхасе. В Тибете, по словам гида, проживают сейчас около миллиона китайцев. Они селятся не изолированно. 
        Говорила с ним и о школе. 60% тибетских детей учатся, 40% не получают образования. В школе изучают тибетский, китайский, английский, математику, информатику. Географию не изучают (всё надо перепроверять).
        Переехали  перевал Гурла-Ла (Gurla La, 4675 m)/ Обошли с запада вершину Gurla Mandhata (7694 м), приблизились к селению Пуранг, или Буранг (Purang = Burang, по-китайски Pulan Xian, по-непальски Taklakot, 4755 m). Ныне это – уездный центр округа Нгари на реке Карнали (Karnali River) около границы Тибета с Индией (штат Уттаранкханд, Uttarankhand) и Непалом (округ Хумла, Humla District).
        Некогда на этом месте была крепость Tegla Kar («лежащий тигр»), принадлежащая бонскому государству Шангшунг. В начале VII столетия оно было завоёвано знаменитым тибетским королём Сонгценом Гампо (Songsten Gampo). В X в. Пуранг стал столицей государства (Purang Kingdom) под управлением короля Кори (King Kori), одного из сыновей правителя Гуге (Guge Kingdom). Тем не менее в конце XI в. Пуранг отделился от Гуге и оставался независимым до XIV в., когда династия прекратила своё существование (до 1376 г.). После этого территория находилась под контролем Мустанга или Гуге.
        Посёлок с двух- и трёхэтажными домами. Кругом лозунги, прославляющие китайской правительство, блокпосты, серпы и молоты. Стройка, реконструкция. Нас предупредили: не снимать официальных зданий, не ходить в гору. Мы заселились в прекрасный отель – с горячей водой и вайфаем. Я решила доплатить и поселилась в отдельной комнате. Отправились на обед в китайский ресторан. Попросили не острой еды. Очень вкусная еда, давно такой не ели. Рис на всех, овощи, баранина, картошка, грибы. Столик крутится, накладываешь себе сколько хочешь. В конце – суп. С человека по 37 юаней.
        После обеда отправились пешком в расположенный рядом с посёлком пещерный монастырь Цегу-гомпа (Tsegu Gompa, или «девятиэтажный монастырь»). Первоначально принадлежал религии бон, но с VIII в.  буддийский, ныне под контролем школы желтошапочников (гелугпа), фрески IX в. Шли километра четыре.  Любовались по дороге стройками и остатками традиционных домов, доживающими последние, видимо, месяцы. К каждому из домов пристроен высокий туалет. Отходы жизнедеятельности падают вниз, туда добавляется кизяк. Зимой он поджигается (чтобы не промерзало всё это дело). Используется в качестве удобрений. Наши посетовали: почему же нет туалетов в гестхаусах, а надо бог знает куда бегать?
        Посещение монастыря возможно лишь в сопровождении гида. В нём сейчас обитают шесть-семь монахов. Они медитируют в сохранившихся пещерах. Меняются. Здесь считается очень престижно медитировать. Приезжают из других мест. Монастырь в скалах, пещеры вырыты в конгломератах. Нужно подниматься по ступенькам, идти по деревянному навесу вроде балкона. Он очень старый и может в любую минуту обрушиться. Поэтому запускают одновременно по три человека.  Красивые храмы, библиотека богатая. Когда-то это был большой монастырь. Сейчас в нём обитают 6 монахов.
        В другой монастырь, расположенный в 19 км к юго-западу от Пуранга в красивом месте на изгибе реки Карнали (Karnali River, тибетское название Mapchchu Khambab = Peacock Mouth River, «река из фазаньего рта», бассейн Ганга),  Khorzhak (или Korchak, официальное написание Korqag), нас не пустили: нет разрешения. Монастырь расположен в одноименной деревне. Раньше в нём  поклонялись самому крупному серебряному изображению Майтреи (будды будущего). Серебряную статую Авалокитешвары (= Ченрезиг), датируемую VIII или IX в., разрезали на куски и увезли в 1967 г. в период «культурной революции», но монастырь не разрушили.
        Мы вернулись в посёлок на микроавтобусе. На горе – иероглифическая надпись, прославляющая правительство Китая. Обошли рынок, магазинчики. Борис купил дыню, я манго. Этим и поужинали. Я с удовольствием, долго и тщательно, помылась впервые за несколько последних дней, кое-что постирала. Немного пообщались с коллегами. Очень хочется спать, но невозможно уснуть при ярком солнце и дневном свете. Из-за отмены часовых поясов сейчас, почти в 22, вполне себе день. Дети бегают на улице и звонко кричат. Сегодня любовались разными персонажами, некоторые вполне любопытные. Народ играл в бильярд, гулял, торговал, покупал. Жизнь бурлит.
        Гид встретился со своей женой. Она тоже работает в туризме, их маршруты здесь пересеклись.
        10 июля, вторник: Пуранг (Purang, 4800 m). Нам предстоял путь 400 км. Гида провожала жена, очень милая женщина. Нам не удалось осмотреть старый монастырь на горе. Туда не пускают, так как оттуда хороший вид на военные базы. Ехали вдоль Карнали в сторону Docyoi Delalin. Эти топонимы! Они здесь звучат по-разному на разных языках. Из-за этого возникает путаница.
        Проезжаем мимо теплиц, горчичных полей, лесопосадок. Несколько раз останавливались, наши биологи исследовали озёра и реки.  Проехали реку Сама (последнюю на нашем пути из бассейна Ганга).
        Ещё остановка у озера Ракшас (4590). Коллеги сделали открытие: озеро считалось необитаемым, поэтому якобы его облюбовали для жизни демоны. Обнаружили там ракушки, рыбу. Птицы вокруг. «Географическое закрытие» – назвал это Л.Я. Боркин.
        Собаки в Непале могут быть опасными, нас просили остерегаться.. 
        Разговор об армии. Я спросила, служат ли тибетцы. В армии 20 – 25% тибетцев, остальные китайцы. Тибетцы занимают подчинённое положение, служат по желанию. Отслужив 12 или 20 лет, получают большие привилегии.  Служат только в Тибете. С военными общалась, гуляя по Пурангу. Они приветливы и разговорчивы, но фотографироваться отказываются.
        Едем по плато, окаймлённому складчатыми относительно невысокими горами. Если не знать, что здесь высота более 4300 м, то можно подумать, что едем по равнине. Поселения редки, всё те же одинокие фермы или палатки. Интересно, что рядом с палатками – автомобили. Много коз, овец.  Они выгрызают траву в одних и тех же местах, вдоль троп. Так образуется перевыпас. Полосы на горах хорошо видны.
        Полынь. Кианги.   Саранча – очень большая и красивая. Едем по хайвею. Кайлас остался слева.  Переехали реку Zhangdonggonga. Едем на восток вдоль границы с Непалом. Горная гряда отделяет Китай от Непала.
        Обед в посёлке Хор (Хорча). Момо, грибы, огурцы. Хор – это тибетское племя. Обошла посёлок. Китайские ворота, новые дома, но сохранились и традиционные.
        Ещё остановка у озера для покупки сувениров. Народ набрал агатов, но я не стала. У меня ещё с 2013 года лежат кораллы и другие полудрагоценные камни без дела.
        Разговор о зарплатах. Посудомойка получает 8000 в месяц на наши деньги, у чиновников – 1000 в день. Водитель – 25 000 руб.  в месяц. Очень разные зарплаты. Все тибетцы хорошо питаются.
        Заехали на озеро Гунруи. Мы с Надей пошли к пещерам.  Берега рыхлые, можно провалиться, как в зыбучих песках. Я сфотографировала галку альпийскую. Она сидела в небольшом гроте и даже не пошевелилась: защищала своих невылупившихся птенцов. Потом я пошла к озеру и провалилась по щиколотку в зыбучую тину. Профессор Андреев провалился по колено. Это не пески, а ил, присыпанный сверху гипсом. Много костей зверей и птиц лежат сверху. Они в своё время увязли здесь. Отгорожено это место колючей проволокой, чтобы, видимо, животные не увязали. По словам Боркина, это озеро нигде не описано, везде пишут, что к нему не пускают. Вода в нём +20, солёность 30,5 промилле. 
        Едем дальше. Граница между Непалом и Китаем проходит по горам и не маркирована. Но, по словам Нади, когда они с непальцами хотели делать трансграничный тур на вертолётах, китайцы предупредили, что будут стрелять, если вертолёты залетят в Тибет со стороны Непала. 
        Остановка на оз. Унчуньсу. О нём нет сведений в литературе. Перевал 5211 м.  Сурки. Баранов очень много, больше, чем неделю назад. Видимо, их откуда-то перегнали. Яки. Злаки. Степь горная. Верховое болото. 
        Туристам, как выяснилось, запрещено двигаться по Тибету после 22:00. Из-за остановок мы выбились из графика. Опаздываем. В 22 остановились. Гид звонит в полицию. Просит разрешения доехать до ближайшего гестхауса. Остановились в жуткой дыре. Одно из названий Зангба (Zangba). Туалет на соседней улице. В номерах печки, по пять кроватей. Гид стал топить – жуткий дым. Мы ушли в соседнюю комнату. Сходили в туалет прямо на улице. Утром поняли: рядом с полицейским участком. Наутро после примитивного завтрака поехали дальше.  Борис спал под дырой в потолке, его залило дождём. Никаких умывальников. Семейное предприятие.
        Потрясающей красоты облака…
       11 июля, среда. Утром посетили бонский монастырь Тратун. Там висит карта – на ней изображена дьяволица, которую якобы пригвоздили, построив на частях тела монастыри – 122 главных, есть и другие. Север и юг на карте непривычно поменяли местами.  Ещё один длинный переезд (400 км). Трудный, по горам, под дождём. В целом сбрасываем высоту – 2000 м. Могут быть симптомы горной болезни. У меня кружится голова, затруднено дыхание, слабость. Дождь изменил ландшафты, по которым уже ехали по дороге туда. Много объездов дорог. Из-за дождей с гор сошли сели. Появились временные водопады, они роскошные, но без названий. Остановка на ночлег в той же гостинице в Кейронге. Я с Надей.

        12 июля, четверг. Кейронг (Kyirong, 2800 m)  –  переход границы – Сябрубези (Syabru Besi, 1300 m) – Дхунче, ночёвка. Утром после завтрака (те же блины, которые я не доела, немного омлета, чай с молоком) отправились к границе. Перед блок-постом гид вдруг вспомнил, что не сделал какие-то ксерокопии, и ему надо вернуться в Кейронг.  Решили, уточнив необходимое время («минут 15») оставить вещи в микроавтобусе и погулять по Гималаям в его ожидании. Я всё же взяла свой рюкзачок с документами и тёплыми вещами.
        Вчера (11 июля) вечером все пошли ужинать в китайский ресторан, но у меня не было сил.  Пришлось всё же выйти, так как договаривались о чаевых и т.д. Решили дать гиду и водителю в общей сложности по 200 юаней с человека (примерно по 2000 руб.).
        Утром со мной стала разговаривать Надя. Она не понимает, почему не видит благодарности от людей, несмотря на организацию такой сложной поездки. Я предложила перенести разговор на потом. Все недовольны её авторитарным стилем, но у меня как-то не повернулся язык это ей сказать.
        Итак, мы с коллегами под накрапывающим дождём любуемся гималайскими пейзажами. Лес с необычными растениями, птицы, цветы, река Тришули. Озеро, лошади, свиньи. Облака, туман. Напоминает кому-то ландшафты Швейцарии, мне – Саяны.
        Водитель всё не возвращается. У нас возникают смутные сомнения. У всех разные. Всё же решили, что не вернуться они не могут: мы же пока не отдали им чаевые. Дождь усиливается.  Надя договаривается на блок-посту, нас пускают через шлагбаум, там непальцы построили ресторанчик с беседками. Мы сели, заказали чай. Наконец подъехали два джипа. Наш микроавтобус сломался, они искали замену, перегружали вещи.
        Подъехали к границе. На удивление, досмотр у китайцев прошёл быстро, а вот непальцы нас сильно задержали. В нейтральной зоне, перед мостом, китайцы поставили памятник. Жаль, нельзя фотографировать. Памятник посвящён китайским («тибетским») бойцам у моста. Во время столкновений с непальцами они совершили подвиг – перешли по сложному мосту. Кстати, пока мы ехали по приграничному Тибету, встретили немало остатков непальских крепостей – территория переходила из рук в руки.
        Гиду и водителю дали чаевые – они расплакались. Перевели часы – наконец на нормальное поясное время, не пекинское. Переместились в нормальное утро.
        Мы надеялись на наших «друзей», но там работала другая смена. Непальцы тщательно досматривали багаж. Мой рюкзак просто перерыли – вручную. В отличие от китайцев, у них нет оборудования. Ничего не обнаружили. Нас ждали два джипа. Багаж сгрузили на крыши автомобилей. Мой и Борин рюкзаки оказались на крыше не того джипа, в котором мы ехали. Вторая проверка – на выезде из пограничной зоны. Позже нам сообщили, что их особенно тщательно досматривали уже второй раз, на выезде, перетрясли даже всё моё бельё. Но я этого не видела. Борис с помощью Нади получил транзитную визу в израильский паспорт (въездная у него в российском, так как китайцы не пустили бы представителя страны без группы – так не смогла с нами поехать узбечка), а без штампа в израильском его бы не пустили обратно в страну). Заплатил 25 долларов. Был счастлив. Расцеловал сначала Надю, потом меня за компанию.
        Дороги жуткие, а мы уже в Китае от таких почти отвыкли. В Сябрубези в том отеле, где раньше останавливались на ночлег, пообедали. Все заказали курицу. Ждали приготовления часа два.  С удовольствием я поела нормальной еды, которой не видела во время путешествия по Тибету.
        Наконец отправились дальше. После дождей дорога завалена то камнями, то грязью. С китайской стороны тоже, но там всё быстро расчищают. Здесь всё гораздо медленнее, езда сложная и даже опасная. В любой момент может что-то ещё свалиться сверху. Я в очередной раз удивилась придорожной жизни. Домишки прилепились невероятным образом. Люди тут же гуляют с детьми, едят, стирают и т.д. Какие-то бабуськи, женщины с младенцами и т.д. идут навстречу нашему джипу и не собираются освобождать трассу. Водитель их терпеливо объезжает или пропускает. Все ярко одеты. Восхитили яркие кроссовки «Адидас» на многих, даже пожилых женщинах, подобранные в тон традиционным юбкам и другим элементам одежды. Но встречается современная молодёжь – в джинсах, с модными стрижками, обесцвеченными волосами.    Едем вдоль реки. Она стала бурной после дождей.
        Дхунче – большой посёлок (6 тыс. жителей по словам гида). Заселились в отель «Намасте». Вполне ничего по сравнению с тибетскими гестхаусами. Мне повезло: я в комнате одна. Есть туалет и душ. Заказали ужин на 19:00 (я – долбат) и отправились гулять. Со мной, конечно же, Борис. Ему тяжело. Скачет давление. Но он мужественно прошёл весь посёлок – километра два, если не больше. Вышли и за его пределы. Шли по главной улице – здесь называют «Базар». Отели, банки, магазинчики. Посёлок перед входом в национальный парк Лантанг, потому туристический. В окрестностях есть трекинговые тропы, по одной из них мы пройдём завтра.
        Улицы полны людей. Много лошадей – они тут выполняют функции носильщиков. Перевозят грузы. Маленькие, со специальными сёдлами. Магазины открыты. Бойкая торговля. Как и в Катманду, и повсеместно в Непале, у многих домов открыты жалюзи – люди как на экране или в музее шьют, мастерят, просто живут. Вечером опустят шторку, и спектакль окончится.  Все приветливы. Много женщин с детьми тут же, у дороги (но подальше от центра) молотками разбивают камни в щебёнку (а дальше часть её перерабатывают в пыль и делают цемент). Я попробовала. Труд тяжёлый. Зарабатывают деньги либо делают для собственных нужд, чтобы не покупать.
        Дома все очень разные. Есть откровенные курятники. Я подумала: как же они умудряются делать детей при такой открытой жизни? Но это – временные жилища после землетрясения. Возле многих стоят автомобили.
        Буддисты и индуисты сосуществуют здесь, празднуют совместно праздники – и те, и другие. Как в Оренбуржье православные и мусульмане.
        Дошли до «Himalaya Spring Water»  – огромного современного предприятия, огороженного колючей проволокой. Охрана, гигантские корпуса. Используют подземные источники. Здесь разливают знаменитую воду, продают её в фирменных квадратных бутылочках.
        В посёлке много ступ.
        На обратном пути школьники в красивой (хоть и грязной) форме возвращались из школы. Подошли к школе. Меня пригласили зайти. Я пообщалась с директором. Учатся дети с 4 до 16 лет. Многие предметы преподают на английском языке. Вот почему практически все непальцы говорят по-английски! В школе 10 классов. 400 детей. Изучают английский, непальский, математику, Sciensis. географию мира и Непала. Учатся в Непале все дети. Если в некоторых деревнях нет школ, детей возят на автобусе в соседние. После школы поступают в университеты.  Учителей готовят в Катманду.
        Таманги здесь живут. Очень приветливы. «Намасте» –  волшебное слово! Дети любят позировать для фотографирования. Взрослые в большинстве случаев отворачиваются.
        Разговор с гидом (я пошла гулять в другую сторону и встретила его). По его словам, за границей живут до четверти непальцев. В основном в Европе и Америке. Популярна американская программа грин кард в азиатских странах. В Индии непальцев гораздо меньше.
        Вечером – ужин. Я, глядя на товарищей, взяла пиво. Ещё народ приложился к виски. Ну, и мне плеснули. Спала отлично!

        13 июля, пятница. Дхунче  —  ночёвка.  Прекрасный день! Утром после раннего (в 7 утра) завтрака отправились в трек.  Прошли вдоль посёлка, спустились к реке Тришули, перешли её по навесному мосту, немного отдохнули у первого гостевого дома. Шли мимо временных построек – потому они такие примитивные.  Тропа устремилась круто вверх. Все идут медленно. Я попросила гида Танка показать на карте конечный пункт маршрута. Это Дюрали. Тропа продолжается и дальше, по ней ходят паломники до одного из святых мест, но наша цель – прогуляться и осмотреться.
        В горах не принято измерять расстояние в километрах, только в часах. Он сказал мне: два часа. Предупредил всех о возможных камнепадах, посоветовал в этом случае убегать в сторону, насколько это возможно. Я отправилась, остальные шли сзади. Борис и Спартак вовсе не пошли.  Караванная тропа на всём протяжении маршрута идёт круто вверх. Пока я поднималась (нетто затратила час двадцать, брутто два часа – останавливалась поболтать со встречными путниками (в основном непальнцы, но были и индийцы), попить чая в одном из лоджей, просто полюбоваться и передохнуть, пофотографировать), рассматривала тропу и окрестности. Сезон дождей. Дожди идут ночью.
        Сегодня по прогнозу ещё и снег, но, видимо, в другой местности. Температура +16. Бамбук – здесь обитает красная панда. Говорят, её можно встретить, если углубиться. Много птиц, бабочек. Наши нацепляли пиявок, я – нет, даже не заметила их. Когда останавливалась, меня обгоняли лошадки с погонщиками, везущие грузы вверх. По всему протяжению маршрута вдоль тропы лежат столбы (на обратном пути встретила рабочих, они их устанавливают для проведения электричества. Они же и таскают снизу. Ручной адский труд). Окрестности плохо видно из-за тумана. На обратном пути было лучше. Красоты необыкновенные. Скалы, непроходимый лес, цветущие кусты и деревья, лианы, растения-паразиты, мох. Заросли даже скалы. Птиц море, все поют. Наши встретили оленя, а я, как мне показалось, обезьяну, но она быстро убежала.
Дюрали – это гостевой дом, где можно остановиться на ночлег. Его содержит одна семья. Меня встретили муж и жена. Гестхаус выглядит неплохо, а жилое помещение примитивно. Я заглянула внутрь – какие-то нары. Однако признаки глобализации присутствуют: солнечная батарея. Вокруг огород, куры, собака. Туалет отдельно стоит. Я попросила ланч (он здесь был запланирован). Взяла томатный суп (пресный и невкусный, съесть не смогла), тибетский хлеб (поделилась со щенком), имбирный чай, позже ещё молочный. Готовили они долго, но я не спешила: ждала наших. Туман всё сгущался. Напомнил мой бутанский маршрут, когда казалось, что я вовсе не в горах). Высота здесь меньше 3 тыс. метров, совсем небольшая по нашим нынешним меркам!  Мимо меня всё шли гружёные лошадки. Наши поднимались сюда около 4-х часов. Я сообщила им, что еда невкусная. Танка всё взял в свои руки. Принесли совсем другую еду. А мне высказали: нечего отрываться от коллектива! Наши заказали пива, что-то типа пирожков. Мяса здесь не было, да и многого из меню (не сезон, не завозят). Готовили долго. Туман немного рассеялся, я поднялась выше в гору, но пока поднималась, он снова сгустился.   Так я и не увидела вершин заснеженных, которые должны были здесь быть.
За столом много говорили и шутили.
Вниз я опять ушла одна. Довольно быстро спустилась, пошла в сторону посёлка. Общалась по дороге с местным населением, останавливалась, любовалась ландшафтами. Вскоре меня догнала Надя – ей тоже надоело тащиться медленно (хотя на пути в гору она пыталась меня притормозить, советовала считать от 50 в обратном порядке и т.д.). Ушла вперёд, а я ещё разок прогулялась по посёлку.
 На ужин я заказала куриный шашлык и пиво (но на этот раз оно не спасло от бессонницы). Все заказывают по нескольку блюд. Тибет отнял силы, народ восстанавливается. Даже визуально видно, что практически все похудели и осунулись.  У меня была мысль взять в эту поездку Петю, хорошо, что я этого не сделала. 
Обсуждали предстоящий отъезд в Катманду. Поедем двумя джипами. Путь предстоит нелёгкий: из-за дождей дороги размыты, а при подъезде к столице ожидаются пробки. Но в конце пути нас снова ждёт Нирвана – прекрасный отель, в котором останавливались в первый день.
.
        15 июля, воскресенье. Пишу в аэропорту Дубая. Жду рейса на Москву. Прилетела из Катманду. Гулять по городу не пошла: ночь, времени не так много. Брать такси в аэропорту дорого, до нормального такси ехать надо на дорогом, пешком отсюда не дойти никуда (убедилась в прошлый раз), хоть по карте близко до центра, но нет проходов.
        Вчера писать не было никаких сил, расслабилась. Попробую коротко воссоздать прошедшие события.
        Итак, вчера, 14 июля,  в субботу, в отеле Дхунче ждали отъезда рано утром – в 7:30, как и договорились с вечера, чтобы не по жаре. Но здесь ничего не бывает быстро и вовремя, можно даже не планировать. Почему-то наши джипы решили поменять, я уже привыкла, что нам ничего не объясняют. Новые (как выяснилось, старые) гнали от границы, это заняло время. Выехали только в 10 часов. При выезде из Лантанга и приграничной зоны было ещё несколько проверок, в том числе и нашего багажа. На этот раз я сама демонстрировала парню (а он изучал с огромным интересом) содержимое двух моих рюкзаков. Больше всего его заинтересовала косметичка. Похоже, такой большой он не видел. Вероятно, искали подлежащие охране элементы флоры и фауны национального парка. Даша везла несколько выкопанных в Тибете растений, хочет посадить их у себя на даче. Честно созналась, отнимать их не стали.
Ехали с остановками на ланч и туалеты. Я в очередной раз рассматривала придорожную жизнь, удивлялась спокойствию и даже некоторой наглости жителей, в том числе детей (хоть обсигналься – не сойдут с дороги!), рассматривала поселения, восстанавливающиеся и возрождающиеся после землетрясения.
        Сезон дождей. С неба льётся вода, а значит жизнь. Всё бурно цветёт и зеленеет, бурлят временные водотоки, водостоки, водопады и водоскаты. Растительность, птицы, бабочки, посадки, реки просто наполнены жизнью! Люди обрабатывают поля – на волах, вручную, с серпами, лопатами. Террасированные склоны. Террасы ровные – похоже, их теперь машинами делают. Женщины и дети разбивают камни в щебёнку – для собственного строительства и на продажу. Нарядные, яркие женщины ровными рядами рассаживают рис. У них праздник такой. Выглядит очень красиво этот процесс. Дорога ужасная, разбитая, размытая дождями, заваленная оползнями и камнями. Пробиваемся сквозь пробки. Водитель – молодец. В Тибете, несмотря на хорошие дороги, я страдала от скачков и подбрасываний, у меня болел позвоночник, я даже пила обезболивающие. Здесь наш молодой парень вёл аккуратно, плавно проходил препятствия. 
        Подъехали к Тамелу уже вечером. Тут выяснилось, что въезд в этот туристический район Катманду нашим джипам запрещён! Тамел решили разгрузить. Теперь в него могут въезжать только такси, велорикши и мотоциклисты. Танка (наш гид) тут же нанял велорикш, чтобы довезти наш багаж до отеля «Нирвана Гарден».
        Наконец разместились. Я – ура! – в отдельном номере. Народ пошёл в какой-то европейский ресторанчик, но у меня на это не было сил.  Я вымылась в душе, кое-как проглотила заваренный для меня Борей пакетик супа и буквально вырубилась! Сказывается не только трудная дорога, но и накопленная усталость, и быстрый сброс высоты.
        Сегодня (15 июля) всё равно проснулась рано. Хотелось есть. Но завтрак – с 7 утра. Некоторое время ленилась, расслабившись. По моему балкону пробежала обезьянка. Из соседнего здания раздавались какие-то хоровые декламирования. Позже я поняла, что это школа (видела детей в форме и занятия через окно). После завтрака (взяли себе вчетвером – я, Л.Я. Боркин, Борис и Александр) американский, но съесть не смогли: слишком обильный (сок, каша, яичница из двух яиц, тосты, масло, джем, кофе). Наши отправились в Сваямбунатх, но мне не хотелось, я его уже посещала, да и сил не было.   
        Я пошла прогуляться по Тамелу, а Борис – со мной. Он не захотел быть в компании с коллегами без меня. Мы прошлись по магазинчикам, я купила пару календарей, книжку на английском языке об истории Непала, спальник (польстилась на маленький размер, хорошие характеристики и вес – только 700 г.). Магазинов спортивных огромное количество! Общалась с продавцами. Девочка милая, 23 года, снимает здесь квартиру, школу окончила, на университет денег нет. За пределами Непала не была. Мало кто выезжает за границу. Я общалась на эту тему со многими. 
        Нас расспрашивали, откуда мы. Футбол не так уж плох! Это теперь наш российский бренд. Все радовались. Некоторые догадались, что я русская.
        Вернулись в отель. Я опять устала. Решила немного полежать. В мою комнату переселится после моего отъезда Боркин. До этого он поселился с Романом.
        В 13:00 пошли с Борисом пообедать. Нашли совсем недорогое и приличное кафе.
        Даша попросила меня забронировать для неё отель в Дубае: у неё десятичасовое ожидание при пересадке.
        Пришла Надя – убедиться, что у меня всё в порядке. Выяснилось, что у меня нет распечатанного билета. Без него не пустят в аэропорт! Надя обозвала меня рассеянным профессором. Позаимствовали флешку у Тани, спустились распечатать.  Состоялось тёплое прощание с группой, которая остаётся ещё на два дня в Катманду. Со мной все обнялись по очереди, сказали хорошие слова. Очень трогательно!
        В 16:00 я спустилась на ресепшн, Борис в последний раз принёс мой рюкзак. Я села в машину и отправилась в аэропорт. Ехали сквозь жуткие пробки, но всё окончилось благополучно. Мне пришлось ждать.
        Вылетели уже в темноте (самолёт нырнул в темноту), практически ничего не было видно. Летели над Индией, Пакистаном, Ираном, Персидским заливом. Я сидела с закрытыми глазами и вспоминала, перебирала события прошедших трёх недель.
        Путь окончен. Завтра меня ждёт Москва, новые события, новые приключения.

Пара стихов, опубликованных на стихи.ру под псевдонимом Татьяна Ионесси:

Не стоит ворошить
http://www.stihi.ru/2018/07/16/336

Не стоит ворошить – мы оба это знаем –
Чего ни воротить, ни изменить нельзя.
Не принято спешить в суровых Гималаях.
Судьбу не обмануть. Даётся нам  стезя –
Та, что в любой момент готова оборваться,
А жизнь, как снежный ком, берёт на абордаж!
Но если это так, нет смысла волноваться!
Она летит стремглав, а ты лишь персонаж.

Июль 2018. Непал


Который день
http://www.stihi.ru/2018/07/20/5771


Который день подряд мотаюсь по Тибету.
То холод, то дожди, то жуткая жара.
Вам шлю, мои друзья, поклоны и приветы.
Увидимся не здесь, увидимся… вчера!

Здесь нет привычных благ, как нет привычных правил.
Здесь ветер говорит, а люди здесь молчат.
Улыбки и пески  пустынным миром правят,
И Шамбалы порталы вновь к себе манят…

Кружится голова от сказочных названий:
Кейронг, Пуранг, Тхолинг, Кайлас, Монсаравар…
И кажется, что всё случается не с вами,
Диктует тамада чужой репертуар…

Здесь геонигилист не властен над природой:
Сегодня ты – герой, а завтра – инвалид.
Смотри, как хорошо любое время года!
Здесь осознать легко бессмысленность молитв…


Июль 2018, Тибет