Эта сказка о мальчике и жутком чудище, что стало самым ужасным для него кошмаром и в последствии другом, открыв глаза на тьму его души.
02.10.2018
Привет дорогой Дневник! Прости, что давно не писал в тебе ничего, - просто возникли проблемы с сыном. Он идёт уже во второй класс, такой большой уже… нередко заглядываю в будущее и вижу, каким хорошим мальчиком ему суждено стать. На работе опять какие-то неполадки с грузом. Заказ на два контейнера С-02 был сделан два месяца назад, а нужная нам «Большая Нэнси» так и не пришвартовалась. Ублюдок Майк передал нам пару ласковых от директора Хэнлона: «Вы все ленивые вонючие засранцы, и если вы не приступите к работе, то протрёте себе дырки на заднице». Майк говорил это так, словно он был директором «Волен-Интерпрайз» (доставим всё и в любую точку мира), а он всего лишь гнусный слизняк, жаждущий при возможности встать на место директора Хэнлона. Короче, на роботе полная жопа, но я стараюсь не унывать. Сегодня Тими спросил меня про монстров. Он сказал: «Пап, а ты знаешь что-либо про монстров?» - когда малыш спросил, я стоял возле раковины и отмывал тарелки от остатков яичницы со вчерашнего завтрака. Поначалу мне пришлось удивиться: «Монстров?» - повторил я, но потом рассказал малышу про одного. Того, что приходил ко мне, когда я был ещё очень мал. Не помню сколько мне тогда было. Но ты точно помнишь. Я начал вести тебя еженедельно с 1989 года и записывал всё про каждую встречу с моим монстром.
Сентябрь 1989г.
Мальчик забрался на кровать, нырнул глубже под толстое пуховое одеяло. Мама присела на корточки рядом с детской кроваткой и укрыла малыша получше, чтобы тот не замёрз. В комнате свет давал только маленький светильник на тумбочке рядом с будильником в форме футбольного мяча. Освещения на всю комнату не хватало. За окном было уже темно, а луна должно быть уплыла за дом.
- Почему так рано? – грустно спросил мальчик. - Мне и Вилли надо ещё поиграть.
- Вилли никуда не денется, дорогой. Проснёшься, почистишь зубки, после чего позавтракаешь, а потом уже динозаврик Вилли тебя дождётся.
- Он соскучится.
- Нет, что ты, Питер. Хочешь Вилли сегодня поспит с тобой?
- Да! – вскрикнул мальчик.
Она поднялась и подошла к стеллажу, где стояли все любимые игрушки Питера. На каждой полке стояло минимум три пластиковых динозавра. Мальчик сильно любил их – всех до одного. В летнюю ежегодную поездку он брал с собой минимум десять игрушечных динозавров, чтобы ни от кого не устать и таскал их в портфеле за спиной. В прошлой поездке Питер случайно отломил Трицератопсу Рокси голову и долго плакал из-за этого. Папочке пришлось купить клей в одном из гипермаркетов по дороге и приклеить голову обратно к телу, чтобы тот перестал хныкать. Любое хныканье сына раздражало его, а за рулём он начинал кипеть.
Мама подняла мягкого Вилли с полки. Вилл был любимчиком и лучшим игрушечным другом мальчика и никогда не расставался с ним, а также предпочитал жаркие объятия.
- Держи, – протянула она игрушку.
Малыш вылез из норки одеяла.
- Спасибо Мама. Люблю тебя, – взяв динозаврика, сказал Питер.
- И я тебя. Спокойной ночи, сынок.
После крепкие объятия.
Мама погасила свет. Питер взял динозавра к себе под мышку, плюхнулся на кровать и окутался одеялом. Повернувшись на бок, он видел, как мама открыла дверь и в комнату на пару секунд нырнул свет. Он не боялся темноты, он скорее её недолюбливал. Ему всё время казалось, что за ней что-то таилось, нечто недосягаемое. «У тебя большая фантазия, Питер», - сказали ему однажды. Это было очень давно и тогда он не понял этого слова - «Фантазия», лишь когда чуть-чуть подрос – узнал про «настоящую фантазию», после чего начал фантазировать на ходу. Он мог запросто сделать у себя в голове из динозавров людей, вообразить, как они борются за хот-доги длинной в шоссе, гамбургеры высотой с высотные здания Нью-Йорка, как животные выполняют людскую работу за людей. Мама частенько могла запретить то или иное для Питера, включая фантазию на некоторые темы. Большей строгостью она не отличалась.
Питер, лёжа с закрытыми глазами вспоминал, как сегодня гулял во дворе дома и играл в семейку динозавров. Он рассадил их на травке в кружок и исполнял поочерёдно роли: мамы динозавра, папы динозавра, сынишки динозавра и сестрёнки динозавра. Вспомнил, что ел на завтрак, обед, ужин, и как помогал отцу ремонтировать его любимый Форд, подавая разные инструменты.
- Сегодня был ещё один неплохой день… пора и лечь спать. Так малыш Вилли?
- Так Питер, - ответил он за него и начал потихоньку засыпать.
Каждый сон Питера многое значил для него. В каждом из них скрывалась своя тайна, своя история. Ещё два года назад Мама, лёжа у него в кровати рассказывала невероятные истории. О рыцарях, драконах, ограх, пауках высотой с тысячелетние деревья и разумеется динозаврах, куда же без них. Была одна у него очень любима, о мальчике, что затерялся в мире юрского периода. Питер догадывался, что главная роль в материнских сказках принадлежала ему, в её голосе всегда слышались аккорды искренности. Рассказывая историю о мальчике, о том, как он убегает от злого велоцираптора, чьи острые когти вот-вот схватят беззащитного малыша за майку она обычно вздрагивала, после Питер мог спросить всё ли хорошо, и она всегда могла ответить – да. Она сильно любила своего мальчика и не позволила бы всяким динозаврам схватить его.
В окно бил ветер и не мешал спокойно дремать. Питер пару раз переворачивался во сне со одного бока на другой. В комнате было не тепло и не холодно. Ровно в полночь свет, что так долго горел из-под двери погас и в комнате ничего не было теперь видно. Стояла тишь. Закрыв глаза Питер увидел невероятный сказочный мир.
Сон начался, и сказка расцвела. Она развернулась словно книжка и читатель вслух начал пересказывать содержимое. Мальчик в пижаме сидел за королевским столом с живыми динозаврами в большом красивом замке посреди одинокого зелёного острова. В небо возвышалось пять золотых бесконечно растущих башен. Цветущий плющ спиралью окутывал их от земли до самого конца. Снаружи стены замка были разукрашены различными красками. Нет, рисунков не было, были пятна и вовсю блуждающие волны. Художник, что рисовал наш замок, любил оттенки зелёные с розовыми и одной ложечкой золотого сверху. Внутри по всему замку коридоры тянулись словно лабиринты прямиком до ужасных мёрзлых гробниц. Висящие повсюду жаркие факелы освещали на стенах картины – невероятные портреты возможных повелителей этих земель и пейзажи ни на секунду не отвлекавшиеся от тех людей, кто ходил в одиночестве. Но в самой центральной башне замка, на самом верху, в своих покоях сидел Питер. Он сидел в огромном золотом троне и попивал переслащенный горячий чай и бывало смеялся над тем, как неудобно было его друзьям динозаврам держать метровые белые чашки своими лапами. Короткие ножки стола еле выдерживали все угощения. Пиршество шло во всю. Мальчик отпил чая и начал хохотать. По правую руку на задних лапах сидел Вилли. Глаза его бегали по всему столу. На тарелке у него оказалась рыба. Прошу заметить она была пока живой и старательно пыталась убежать от Вилли. Эта сказка нравилась Питеру, и он не хотел этого скрывать. Несмотря на то, что друзьям не была подвластна речь, мальчик с ними говорил:
- Как же здесь отлично, - чаще всего ему снились счастливые сказки, но были и такие, которые заставляли нервничать.
Откуда не возьмись по всем коридорам прямиком в комнату к гостям протянулся шум звонка. Малыш не понял, что произошло и не заметил, насколько быстро оказался у входа со всеми своими друзьями. В дверь, что возвышалась в верх метров на шестьдесят, а то и больше невысоко от пола был маленький глазок, напоминающий глазок входной двери дома его семьи. Все динозавры стали лапами толкать Питера посмотреть в маленький глазок и впустить гостя. Питер недоумевал, как за мгновение оказался здесь, в коридоре, окутанном золотистыми гобелена рисующих огнедышащих драконов, ковром настолько длинным, что конца видеть было невозможно.
Дверь начинала чернеть, друзья начали толкать его и навывать свои животные песни, и чем ближе к ней подходил Питер, тем хуже ей становилось. Она начинала гнить. По бокам начал расти зелёный мох. Запах гнили гулял по всему замку. Малыш начинал бояться своих динозавров. По другою сторону входа кричали. После голос старухи хрипел у него в голове: «Посмотри!» - твердила она ему, но он не поддавался. Друзья всё толкали и толкали его.
- Вилли, не надо! – умолял он. Счастливая детская сказка быстро превратилась во взрослую страшную.
Малыш отдал бы сейчас всё, чтобы очнуться в своей постели, но никак не мог сопротивляться. Пару мгновений и ноги шагнули ещё ближе к крохотному глазку и провонявшей гнилой двери. Динозавры перестали выть. Ему было очень страшно, ещё никогда он не видел таких страшных снов.
- Кто там? – спросил Питер дрожащим голосом. Сам он дрожал не меньше - маленькие ручки приклеились к штанишкам, а ладошки промокли. Говорить что-то после ему было ещё страшнее.
Ответа Питер не услышал. Он поправил сползающую с плеча пижаму и случайно дотронулся правой рукой до двери. Рукой мальчик чувствовал, как коснулся до чего-то склизкого и сравнил это с улиткой. Как можно быстрее Питер дёрнул рукой и старался отпрянуть от вонючей двери. Отпрянуть от двери не получалось. Повернувшись в пол оборота назад, он увидел мрак. Бесконечный мрак был у мальчика за спиной. Тьма заливала всё. Не было уже красивого коридора и друзей динозавров. Вскоре Питер заметил, что под ногами у него тоже ничего нет.
Осталась одна гнилая дверь, к которой он прилип. Как малыш стоял в невесомости догадаться было невозможно. Во сне нет того человека, кто мог ответить на все вопросы.
- Мой сон хочет, чтобы я в тебя заглянул? – глазок дёрнулся. Питер не испугался его. Протерев свободную руку от пота о свои штанишки, он шагнул ближе. Выбора у него не было.
- Что же, хорошо.
Собрав в себя всю смелость, которая не успела его покинуть, закрыв правый глаз свободной рукой левым мальчик заглянул в глазок дома своих родителей.
Он видел кухню. Круглый стол, усыпанный крошками от шоколадных эклеров, которыми обычно радовал себя его отец после надоевшей работы, и вокруг стола три стула с мягкими подушками под попу. Видел: раковину, плиту, духовку – всё то без чего кухня не может называться кухней. Но Питера заинтересовала фотография возле окна. На ней была семья. Лунный свет не сразу дал разглядеть, что на фотографии он со своей семьёй в гостях у бабушки с дедушкой, но когда разглядел своё маленькое белое круглое личико, свою белокурую мать, своего улыбающегося белой улыбкой отца, то не на шутку испугался и заметил в этой кухни свою настоящую. Кухню на первом этаже дома, в которой собирался утром завтракать бутербродами со сладкой арахисовой пастой. Ему надо было выбираться как можно скорее отсюда, но как?
Малыша больше не было. Питер превратился в глазок, маленький круглый дверной глазок и мог только осматривать во сне свою кухню. Паника осталась с ним. Он попал в свой самый страшный кошмар, только ему не казалось, что всё это сон, и это пугало малыша ещё больше. С помощью глазка Питер бегал своим взглядом по всей своей кухне.
- Что же мне делать? – думал он. Ему хотелось рыдать, но превратившись он не мог даже пролить мальчишеской детской слезы, а ведь так хотелось…
Пробежав в суете взглядом по всей комнате, заглянув во все пыльные щёлочки, стараясь найти то чего он не знал он встретил за столом нечто.
Он не видел лица и не был уверен в том, что оно было. Это нечто состояло из тёмной движущейся массы. Холод сидел рядом с ним. Лишь чёрный бархатный капюшон закрывал его от мальчика-глазка и не был пропитан чернотой. Оно повернулось и уставилось на Мальчика. Тела и ног не было. Какая-то мешавшаяся темнота, не имевшая ничего от человека. Оно смотрело прямо не него. Питер не отрывался от него, и боже, как бы ему не хотелось смотреть на эту тьму – он не мог при всём желании сделать этого. Монстр был неотразим в глазах мальчика.
Месиво пришло в движение. Отросли руки, почти начисто белая кожа, стала покрывать их от кончиков пальцев, а после ушла под вытянувшиеся рукава. Из пальцев повылезали ногти, они были невероятной длинны и выглядели словно накрашенными чёрным сверкающим лаком. «Что это такое?» - думал Питер. Масса осторожно перевоплощалась. Чудище хотело снять свой капюшон и доказать мальчишке, что лицо есть. Ногтями схватилось за края и начало спускать его вниз. Движущаяся тьма ускорила передвижение по телу. Мальчик увидел, что под капюшоном скрывается та же белая кожа, но под ним скрывалось точно не лицо. «Это настоящий Монстр». Чудище как можно медленнее спускало его, чтобы как можно сильнее напугать Питера, а после возможно и съесть. Малыш старался, что-либо делать, но своего тела он больше не чувствовал. Капюшон опускался вниз, и оставалось совсем чуть-чуть до того момента, как малыш познакомится с ним своим взглядом.
В реальном мире настало утро. Питер проснулся, лёжа на боку весь в поту, а его одеяло с подушкой полностью промокли. Он быстро поднялся с кровати и осознал, что это всего лишь один из страшных снов. Малыш одел тапки, и мигом рванул на кухню к маме. Маленькому не терпелось рассказать ей всё про случившееся с ним в жутком сне.
Питер оценил, что кухня во сне ни капли не отличалась от той, посреди которой он сейчас стоял. Такая же фотография в той же рамке находилась на том самом месте, что и во сне. Те же крошки, что не успела пока прибрать мать – всё было точно, как там, это его ужаснуло.
Он рассказал всё папе с мамой, но его ожидания оправдались.
- Это всего лишь глупый сон, Питер.
Он всё ещё не верил, что проснулся. Душа осталась там, в виде глазка и наблюдала за Монстром в капюшоне. К концу дня он заметил - динозаврик Вилли исчез без вести из промокшей кровати. Питер не заплакал. Собравшись с мыслями, он уже думал о предстоящей следующей ночи. Мечтал, как встретится с тёмной массой и заберёт своего друга обратно.
Питер не боялся монстра после того как проснулся, но боялся, что не вернёт Вилли домой – к себе под мышку.
Весь день он ждал, что же произойдёт сегодня после того как он уснёт: Опять чудный замок, а потом провонявшая плесенью дверь, и динозаврики снова меня предадут?! Малыш переживал за свою игрушку, где она, что чудище творит сейчас с ней. В три часа дня он бродил по своей комнате и говорил сам с собой:
- Если я расскажу всё ещё раз родителям, то они опять не поверят, а если не расскажу, то ночью возможно монстр меня съест. Да и почему он забрал Вилли? Как же мне повезло, что наступило утро… Утро… Точно! Утро!
Питер подлетел к своему столику возле окна и схватил блокнот. Из старого стакана с карандашами и ручками достал одну синюю и стал писать:
«Монстр уходит, как только наступает утро…»
- Нет. Глупость! Монстр во сне никак не может отвлекаться на вещи в реальном мире.
Перечеркнув длинной полосой предыдущую запись, своей рукой он начал писать с начала:
«Он отреагировал на то, что я проснулся».
Когда наступила вторая возможно роковая ночь, часы показывали ровно одиннадцать часов вечера, и Питер начинал ложиться спать, дожидаясь встречи с чудовищем.
- Не волнуйся, мы найдём Вилли, – сказала мама, укладывая его спать.
- Я знаю. Он не мог далеко убежать.
После потери динозаврика Вилли малыш окреп. Стал увереннее в себе и не сомневался – Вилли скоро вернётся в его руки.
- Правильно. Завтра утром поищем ещё, - она поцеловала его лоб. – Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, Мам.
Обменявшись улыбками, она ушла - погасила светильник, вышла за порог комнаты, закрыла дверь, и малыш остался один в тёмной комнате.
«Спокойная ночь меня точно сегодня не ждёт», - подумал про себя Питер. Он окутался новым одеялом, пока провонявшее от пота сохло после стирки. Сегодня снова светила луна, только сейчас она казалась больше чем вчера. Мальчик представлял, как будет выглядеть сегодня ночной кошмар: «Будет ли он вообще? Может это обычный сон, а Вилли я просто где-то забыл». Ему хотелось верить в невозможное. Нитки реальной жизни и сна стали тесно переплетаться и сейчас он надеялся, как бы идти по нужной и вовремя проснуться.
Питеру потребовалось тридцать минут для того, чтобы окунуться в новый сон.
Сегодня не было никакого замка и живых динозавров. Была жилая улица. Питер играл во дворе, обрамлённом деревянным остроконечным забором в семейку динозавров. Из окна мать, стоя у плиты и готовя обед помахивала рукой. Отца видно не было. На улице свыше двадцати-пяти градусов жары, может и больше. На Питере были пляжные шорты и белая майка. Гулял он уже довольно долго. Сейчас было лето и этот день уж больно напоминал август 1988, когда уровень жары бил все возможные рекорды их города.
За забором стало шумно. Питер поднялся с колен. Одно колено было разбито, но рана быстро заживала. Лишь однажды малыш разбил колено, когда он катался по району на новом трёхколёсном велосипеде, подаренном ему на день рождение папой, передняя шина лопнула. Питер не справился с управлением и свалился на бок прокатившись ногой по асфальту. Было это в 1988 году.
Встав на носочки и обхватив деревянные зубцы пальцами, он с интересом заглянул за забор, что же это так шумит?
Виновна была детская площадка.
Через дорогу от их дома стояла детская площадка. В реальном мире она всё ещё существует, но состояние её предсмертное. Все мальчики и девочки резво играли друг с другом. Летали качели, песочница гремела, горка скрипела. Родители сидели на скамьях и осторожно переговаривали о чём-то в секрете от детишек. Количество мамочек превышало количество папочек. Питер узнал несколько ребят: «Девочка Моника жила через улицу, её папа занимался продажей ювелирных украшений. С Оуэном Фокербергом вместе ходили в детский сад. Он всё время просил меня поделиться игрушками - бесил меня ещё как. Чёрный мальчик – Мики. Он катался с горки уже 10 минут, пока папа его читал утреннюю газету «Braking news». Большинство семей не любили их семейство, потому что они «чёрные», но мне Мики нравился». Питер иногда играл здесь и называл всё что происходит здесь – «Игровая комната», и трудно было с ним не согласиться.
- Это что-то новенькое и очень интересное, - сказал Питер. - Что же дальше?
Часть заборчика на его глазах превратилась небольшую открывающеюся калитку, как бы намекая мальчику: Иди туда.
- Понял, - ответил он. Малыш любил гулять на площадке, но иногда там становилось одиноко и приходилось уходить, чтобы себя не расстраивать. В дождливый день, проходя рядом с ней, ты всё время слышишь, как тяжёлые капли разбиваются о крышу горки. На следующей день вся игровая комната превращалась в болото, где без резиновых сапог было делать нечего. В такой день все предпочитали сидеть и играть дома. Но сегодня день был чудесным.
Петли пошатнулись, и дверка вывалилась. В обороне двора прорубилась дырка. Протоптавшись по деревяшкам дом виднелся только из-за его плеча.
Малыш уверен, что монстр сидит и ждёт на площадке, только делает это как можно скрытно, дабы напугать его до смерти. Не в первый раз он отметил реалистичность своих снов: «Как будто места берут из моих воспоминаний… Круто!» Игровая комната находилась прямо через дорогу. Машин не было, и Питер со всей скоростью рванул через проезжую часть.
На дороге было тихо, даже криков детей не было слышно. Звуки завуалировались внутри площадки. Пробежав автостраду, он шёл к домику белокожего монстра, теперь не зная почему он это делает и зачем это всё. - «Что он от меня теперь хочет?»
Детишки по всей территории игровой площадки кружили между каруселей, родителей, никак не обращавших на них внимания. Играли в догонялки, пинали мяч – развлекались кто как.
Малыш подошёл ближе.
Территория игровой была обнесена незнакомым бесцветным барьером. Он перетекал будто вода. Огромный купол накрывал всех, кто внутри, но видимо никто его не видел. Никто кроме маленького мальчика. Вскоре площадка начала завывать, подманивая Питера к себе, пока он стоял у порога этого дома.
- …Привет Питер – прохрипело жуткий голос внутри. - … Заходи, не стесняйся дружок.
- Как? – недоумевал он. Такой голос он уже слышал. Буквально вчера внутри сна. Тогда всё начало идти хуже некуда, эта вонючая дверь, этот глазок… впервые ему было жутко об этом вспоминать.
- …Заходи, не стесняйся. Все детишки будут рады новому другу… - снова прохрипел голос.
Малыш закрепился в стойке солдатика и продолжал не двигаться. Он смотрел в купол. Все веселились и улыбались. Оуэн прыгал через скакалку, Моника спрашивала у мамы что-то.
- …Посмотри, как им хорошо, а с тобой им будет ещё лучше… - голос в голове всё манил и манил его.
- Это ловушка… – пробубнил для себя Питер, дабы убедиться – я всё ещё жив.
- …Просто войди и поиграй с ребятами… Только посмотри, как они веселятся.
Он посмотрел.
Мики скатывался с железной горки, только не дружно. Другие мальчики обзывали его «нигером» и не давали кататься. Ему приходилось настырно лезть без очереди сквозь всех, чтобы хоть раз прокатиться и насладиться ужасным скрипом ржавчины. Все, кто не успел забраться на карусели раскручивали аттракцион и наблюдали, как визги били по незаметному куполу. Голос говорил, что здесь хорошо и всем весело. Он не врал. Но Питер пришёл не веселиться. Вилли и белокожее чудовище – вот кто нужен ему. Возможно чудище чуточку меньше.
- … Давай дружок…
- Вилли у монстра. Я не брошу Вилли.
Нога поднялась и шагнула в этот купол, а после и весь Питер нырнул внутрь.
Внутри «игровая комната» не изменилась, но начал дуть холодный ветер, а солнце перестало освещать улицу.
Всё внутри купала начинала покрыть тьма. Постепенно аттракционы начинали пропадать под надвигающейся лавиной мрака. Питер сделал шаг назад в надежде дотронуться до прозрачного большого купола и сквозь него выйти обратно – но купола больше не было. Стало темно, и единственное, что осталось непоколебимым – качели для двоих.
На одном из ранее пустующих мест сидел он, тот самый монстр, что похитил Вилли. Длиннющие ногти вылезали из-под рукавов и касались земли, а бледная кожа свисала с тощих рук. Голос в голове исчез и стало ужасно тихо. Чёрными ногтями монстр ухватился за свой капюшон и начал снимать его с себя (малыш испугался). Он сбросил его и под ним оказалась голова с двумя огромными круглыми глазами, и недостигаемой тьмой, напоминающей глубокое чёрное озеро. Не одной реснички над ними. Темноты внутри глаз было достаточно, но они были живыми и хотели, что-то сказать мальчику. Две дырки под глазами, чтобы существо могло дышать. Небольшой рот, не имеющий губ. Ушей у него не было, и должно быть монстр был глух. Небольшие складки на лбу на ряду с численными морщинами выдавали его старость.
- Здравствуй Питер, – сказал монстр, точным голосом из головы Питера. - Присаживайся рядом.
Выглядело оно хоть и страшно, но безобидно. Почти человек, только более ужасный и более некрасивый.
- Что ты? – спросил Питер. Не смотря на весь ужасный облик существа, мальчик не отводил от него глаз. Смотрел ему в глаза и будто сидел у озера, что скрывает в себе множество историй, интересных и страшных.
- Не бойся. Садись рядом, – показал он рукой на свободные рядом качели. Их цепи были стары как монстр, и скрипели при каждом порыве лёгкого ветерка.
«Какого это – быть съеденным?» - плевать Питер хотел на подобные мысли, сейчас монстр интересовал его куда больше. Малыш шёл на площадку с надеждами вырвать динозаврика Вилли из чудовищных лап злодея и возможно стать героем, о котором никто не узнает, но пройдя сквозь купол напрочь забыл о игрушках.
Шаг левой, шаг правой и так до возможного конца. Монстр продолжал смотреть на маленького, не намереваясь угрожать или как-то пугать его.
- Садись, – улыбаясь произнёс он охрипшим голосом.
Аккуратно подойдя, малыш подчинился, - сел на свободное место. Он никогда не видел монстров в живую. Только по телевизору, когда смотрел мультики, и то они всегда были добрыми, но в данный момент он сидит на ржавых скрипучих качелях в своём сновидение в кромешной темноте, а сбоку на него смотрит существо, что невозможно представить в реальной жизни.
- Кто ты? – неуверенно спросил Питер.
- Моё имя Апонтей, и я пришёл к тебе мой друг.
- Зачем?
- Нужен видимо, – сквозь крохотные острые зубки шипело чудище. Из-под себя он достал пачку сигарет «Winston», и непременно закурил одну. Отец мальчика тоже курил, Питер часто видел его курящим возле дома. – Я прихожу к тем детям, что просят помощи.
Апонтей повернулся в сторону от Питера и стал глядеть в пустоту. Дым его сигары летел прямиком в никуда.
- Как ты меня слышишь?
- Я слышу всё, что только можно услышать. Хорошее, плохое, ужасное и ужаснее ужасного, - он сделал ещё затяжку, после прокашлялся. – Да, давно я не курил.
- Ты меня съешь? – Когда приближаешься к монстрам всё ближе, наряду со страхом проскакивают и мысли подобные этой.
- А надо? – Апонтей встряхнул сигару.
- Не хотелось бы, – с иронией в голосе ответил Питер.
- Хоть я сегодня ничего не ел… Но раз ты не хочешь – значит не буду, - сказал монстр и Питеру и тот растаял.
Минуту они сидели молча. Малыш обрадовался, что сегодня не будет вариться в животе. По крайней мере не сегодня точно. Апонтей сидел на качелях, кинул сгоревшую сигарету во тьму и положил свою морду на себе в руки. Питер качался – вперёд, назад, вперёд, назад, а качели напевали им ржавые песенки.
- А всё, что сейчас происходит, это понарошку или по-настоящему? – не останавливаясь с вопросами узнавал маленький.
- На это можешь ответить лишь ты сам.
- Я думаю, что это всё – правда, - уверенно сказал он.
Монстр не был разговорчив. Говорил странновато, сквозь зубы, голос как у старика, но он Питеру нравился, хоть и жутко пугал.
Стало тихо. Питер в голову не летело ни одной мысли и вопроса. Скрип качелей уже почти не было слышно. Апонтей разрезал своим старческим больным голосом завесу тишины:
- Время пришло…
Ответа он не услышал.
Апонтей выпрямился – было слышно, как кости его хрустели. Он потёр свои ногти друг о друга. Перед качелями появилась входная дверь. Обычная непримечательная дверь стаяла посреди ничего. Монстр двигался в её сторону.
- Это выход. Нам туда. – Апонтей словно летел, парил в воздухе, наклонив чуть вперёд своё обветшалое тело.
- В дверь?
- Не хочешь проснуться? Хм, странно, - Все, кто доходил до сюда мечтали о том, как бы оказаться у себя в комнате, включая тебя.
- Но ты сказал, что пришёл помочь. – Питер спрыгнул с качелей, немного пошатнулся, но всё же догнал монстра.
Он вспомнил плесневелую дверь для великанов, и сцена с прилипшей рукой… брр – по коже пробежали крохотные мурашки.
- Я не говорил, как… - начало чудище. У двери выделялась обветшалая золотая ручка, она была настолько старой, что одно прикосновение и она отвалится. Ручка никак не подходила к нашей дверце. Сама она была из красного дерева. Апонтей схватился за неё своими ногтями и сделал движение вниз. Она открылась и в тёмную детскую площадку, нырнул свет – белый свет светил на Питера, старавшегося держаться у Апонтея за спиной. Ему пришлось прикрыть глаза рукой, иначе он мог ослепнуть. Старый монстр казался сейчас слепым и света не видел.
- Пошли. Нам туда. – Монстр скрылся в ярчайшем свете.
Малышу ничего не оставалось, как следовать прямо за ним. Прикрыв глаза ладонью и прищурившись, он - оттолкнувшись двумя ногами - прыгнул через металлический порожек.
Дверь сама закрылась и на площадке стало тихо и слишком одиноко. Остались только одинокие двухместные качели, что больше не скрипели.
Питер приоткрыл глаза. Из окна светило солнце, его лучили наводнили всю комнату. Пять секунд спустя прозвенел будильник, и мячик запрыгал по тумбочке. На часах ровно 8 часов утра. Голова ни с чего разболелась, а, чтобы её не разнесло на кусочки малыш скорее остановил грохочущий мячик-будильник. С улицы доносилось жужжание газонокосилки, такое кривое и не внятное. Папа стриг газон каждое утро воскресенья и управлялся всегда за час. Он носил огромны наушники у себя на голове и слушал рок. Он говорил, что рок его сильно заводит, а по утрам позволяет быстрее проснуться.
Мальчик поднялся с кровати, как следует потянулся. Сегодня пот не лился с него всю ночь. В горле слегка пересохло. Он надел тапочки, лунатиком спустился из комнаты вниз по лестнице на кухню. У плиты стояла мама, сегодня она жарила бекон для вкуснейших утренних бутербродов с двойной порцией сыра. По всему этажу витал запах завтрака.
- Доброе утро, - зевнул Питер.
- Доброе утро. Садись, завтрак уже готов.
Малыш присел за стол. Сонливость давала о себе знать. Сны так выматывают. Этот раз был другим. Он познакомился с Апонтеем, чудищем, пугающим его всю предыдущую ночь. Зачем он это делал? – очень интересно и очень непонятно.
- Зубы чистил? – снимая прилипший бекон со сковородки спросила она.
- Да-а…
- Иди сначала чисти зубы, а когда почистишь возвращайся.
- Но я уже сел за стол.
- Не поняла, - перешла она на суровый тон.
- Ладно, ладно - уже иду.
- Вот и молодец.
Недовольный тяжёлыми шагами поднялся обратно на второй этаж. Мамин серьёзный тон помог наконец проснуться. Возможно Питер бы даже поблагодарил её за это.
Он зашёл в предпоследнюю дверь коридора. Белая плитка, начисто выбеленная всеми возможными чистящими средствами, покрывала чуть ли всю комнату. Голубая штора прикрывала ванную. Неподалёку стоял унитаз. Раковина находилось рядом, а зеркало над ней отражало симпатичного мальчика с кучерявыми волосами в пижаме – штанишках и кофточке с длинным рукавом и крохотными динозавриками на фоне вулкана. Мягкий коврик из розовых ракушек стелился под ногами во всю ванную комнату. Когда Питер вылезал из ванной после душа, обычно немного топтался на нём, получая приятный массаж своим ступням.
- Я ведь только сел за стол, а она… – вспоминал Питер, случившееся минутой ранее. – Зачем вообще чистить зубы до еды, если после они станут грязными?
Он выдвинул шкафчик снизу раковины. Штук шесть тюбиков с разными вкусами зубной пасты лежали здесь, съедобные и не съедобные. Питер взял зелёный с мятой. На половине пустом тюбике красовалась молодая девочка, чьей сверкающей улыбке многие могли завидовать.
На раковине стоял стаканчик под щётки. Одна розовая, одна зелёная, одна голубая. Голубая принадлежала Питеру. В этом стакане щётки менялись по разу в месяц, а иногда и два раза. Мамочка была чересчур заботлива к своим мальчикам - их зубы, считала она, обязаны чиститься хорошими, новыми щётками, а никак не старыми накопившими в себе куски засохшей пасты. Её просто воротило от мысли об этом.
Питер намазывал содержимое из тюбика на шерстинки зубной щётки. В зеркале на его лице было видно два здоровых синих круга под глазами. От чего они были – не ясно. Всю ночь малыш проводил время в чудном страшном сне вместе с Апонтеем.
- Может это были обычные сны? Просто очень правдоподобные, - начал чистить зубы. - Апонтей – кто же он такой? Я катался на качелях, а он был словно… грустным. Грустный ночной монстр, - посмеялся он. – Бывает же такое.
- Нет, не просто сон, - прохрипел голос. Питер бросил щётку в раковину. В зеркале за его спиной стоял Апонтей. Халат из движущейся тьмы и длинные ногти скребли плитку, оставляя на них жуткие следы. Малыш обернулся, еле устояв на маленьких ногах. Монстр был в два раза больше него, а головой он почти касался потолка. Сидя во сне он этого не заметил.
- Что за…?
- Не ругайся, маленький ещё. - Морда Апонтея продолжала нравиться мальчишке, но смотрев на крохотные зубки он начинал дрожать. Поджилки тряслись, чтобы не упасть Питер схватился рукой за край раковины и присел на корточки.
- Зачем ты так испугался? Ты был куда храбрее, когда заходил на площадку.
Питер неровно дышал и прибывал в шоке. На секунду ему захотелось выбежать отсюда и кричать: МАМА, ПАПА ПОМОГИТЕ!
- Как ты сюда попал?
- Я пришёл, чтобы оказать тебе услугу. - Белокожее существо подобное дьявольскому созданию, безухое, от носа только две небольшие дырочки разговаривало с мальчиком посреди ванной комнаты. Тьма ложилась на коврик ракушек. Ног у него так и не выросло.
- Какую ещё услугу? – Питер не понимал, что сейчас творится. Апонтей – монстр из сна сейчас стоит перед ним.
- Я хочу помочь тебе, и пока я этого не сделаю боюсь покинуть тебя не смогу.
- Мне не нужна помощь от тебя.
- На твоём месте я бы так не говорил. Каждому человеку, тем более ребёнку нужна помощь, вот только не каждый способен попросить о ней. Сейчас все стали такими… гордыми и думают, что добьются всего без чьей-либо помощи, - Апонтей присел на крышку унитаза. - Ты должен понять, что такой мальчик как ты мог сделать не так, чтобы я к нему пришёл.
- Но я ничего плохого не делал, - морда монстра скривилась. Во сне его большие глаза были куда темнее. Сейчас же они были почти что синими.
- Сегодня ночью мы увидимся снова
- Стой! Я не понимаю! – кричал Питер.
Апонтей прошёл сквозь дверь, будто её и не было. Мантия мрака тащилась за ним по полу. Малыш выбежал за дверь, но его уже не было.
- Ты чего кричал? Я поднялась узнать всё ли у тебя в порядке, а ты закричал – я испугалась. Всё хорошо?
Питер начал выдумывать почему он мог закричать. Скажет, что сзади него стоял монстр, которого зовут Апонтей, и что он познакомился с ним во сне, мама с папой точно устроят ему месяц отдыха в дурдоме. Надо выдумать нечто такое, чтобы не выдать монстра.
- Извини, Мам просто я видел, что из-за раковины ванной выбежала здоровенная крыса, и я старался её поймать, - он развёл руки на метр, показывая сколь ужасное это создание. - Прости, что напугал.
- Крыса?! Где? – Мать ужасно их боялась и не могла выдерживать даже историй о этих мерзких созданиях.
- Не бойся, она уже убежала.
- Откуда в нашем доме могла взяться крыса? Я только слышала байки от соседей, как крысы лазают по трубам, – она вздрогнула.
- Наверно одна как-то пробралась через нашу - прямиком в ванну.
- Не важно, главное, что ты не пострадал, – она подошла и крепко обняла его, одной рукой гладя его по головке. - Эти крысы носят с собой страшные заразы, иногда смертельные! Надо будет сводить тебя к врачу, провериться.
Личный дневник официально начал своё существование после встречи с монстром в реальной жизни. Питер стал записывать в него свои мысли, мнения о своих снах, Апонтее и их встрече. Всю вторую страницу украшал именно он. «Зарисовка вышла очень даже ничего». Теории малыша о появлении монстра в ванной комнаты, рушились одна за другой.
«Я думаю он (Апонтей) всего плот моего воображения. Должно быть это так раз существо моего сна появилось у меня в доме. А может я просто чокнутый, и ребята из класса по этому поводу правы? Я сумасшедший?».
Почерк у малыша не ахти. Но на то он и малыш, чтобы не умел красиво писать. Он был смышлёным и сообразительным. Из этой сообразительности в школе вытекала хорошая и плохая сторона - одна дорога, что может вести тебя в разные стороны. На переменке Питер пока остальные ребята играли в «Чай, чай – выручай» мог сидеть на большом диване и учиться круто читать. Такая черта, может помочь ему в будущем, думал он. Но вот незадача – остальные учащиеся считали его довольно странным. И в правду, какой нормальный ребёнок в семь лет вместо веселья на переменке выберет чтение. Были конечно и те, что удивлялись (в хорошем смысле) этому. Эти ребятки могли присесть рядом к Питеру и спросить, как произносится то или иное слово. В такое мгновение наш малыш чувствовал себя более хорошо, чем обычно, а иногда даже крутым.
«Мама, услышав мою сумасшедше-бредовую историю о крысе размером с целый метр точно сочла меня за безумца. Возможно психушка уже совсем близко, но мне не хочется там оказаться, среди людей более больных чем я».
После сегодняшнего рассказа Питера, мама всё же записала его на сдачу крови: она ничего не хотела слышать о том, что он хорошо себя чувствует. «Семь раз проверь один отрежь» идеально подходит к её философии.
«Апонтей. Кто он, оно? Он дал мне какое-то задание сегодня. Сейчас уже полдень, а ответа я так и не нашёл. Что же мне делать?»
Ночь была близка…
Питер вместе с мамой и папой ужинали за столом кухни. На столе стоял салат в салатнице из магазина, который никто не ел, и форель, запечённая в духовке с картофелем. Питер никак не хотел доедать остатки своего кусочка рыбки. Запечённый картофель почти весь съел папа, мама всегда мало ела за ужином. Отец мальчика редко решался дома обмолвится словечком с сыном, работа была в приоритете. Сам он был не плохим человеком. Не худым не толстым. Любил вкусно поесть и посмотреть футбол.
- Я больше не могу, - тыкая в рыбу вилкой, разламывая её на мелкие кусочки сказал Питер. – Можно я пойду?
- Сначала доешь, - ответил отец. В последнее время на работе проблемы приходили с каждым днём - всё больше и больше ему приходилось отрабатывать за своих (по его мнению) - до сраться можно ленивых коллег.
- Но я не могу. – Живот плакал горькими слезами.
- Не можешь или не хочешь? – спросила мама, накладывая к себе в тарелку новую ложечку салата.
- Я и так съел больше чем всегда и наверно поправился на пару кило. Можно я выйду, Мам?
- Отец тебе сказал сначала доесть.
- Но я не…
- ВСЕ ЗА СТОЛОМ УЖЕ ДАВНО ПОНЯЛИ, ЧТО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ БОЛЬШЕ ЕСТЬ ЭТУ ЧЁРТОВУ РЫБУ! – взорвался отец. Вилка была у него в руках и от злости он проткнул ею свою тарелку, и она разбилась на несколько увесистых осколков.
Питер выпучил глаза. «С папой такого никогда не случалось». Мама от страха уронила ложку с салатом и плюхнулась на стол.
- ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ… ЗА ЭТО.
Отец выскочил из-за стола. Быстрыми широкими шагами отнёс что осталось от тарелки в мусорный бак и скрылся на лестнице. Мама переглянулась с малышом. Эта сцена крутилась до сих пор перед глазами.
- Можешь идти, - тихонько произнесла мама.
- Спасибо.
Ошарашенный ядерным бумом отца, Питер встал со стула. Рыба так и осталась недоеденной, а к салату никто и не притронулся.
В комнате мальчик схватился за дневник. И записал туда два предложения:
«Папа впервые разозлился. Апонтей к этому причастен?»
Ночь №3 не сулила ничего хорошего. Питер не нашёл ответа, почему монстр пришёл к нему. Признаться, он не сильно то и пытался поразмышлять над этим. После эмоционального всплеска отца за ужином, мальчик вовсе смирился, что ответа он Апонтею сегодня ночью не даст. Теперь страницы дневника содержали в себе по большей части вопросы и маленький Питер очень хотел бы услышать на них ответы.
Когда на маленьком футбольном мяче – будильнике стрелки показывали ровно полночь - Питер не хотел засыпать. Сначала не по своей воле, а потом до него дошло – «Если я не буду спать, то и с чудищем я не встречусь. Надо чем-то заняться». Уж очень сильно он начал бояться Апонтея, говоря про себя - Что же он со мной сделает, если я ему не отвечу?
- Главное не разбудить родителей. Если они проснуться, то мама не горюй, - малыш стал поглаживать подбородок, он видел такое в кино. Когда кто-то очень глубоко мыслит, то начинает так делать – он в этом уверен. - Чем же таким можно заняться?
- Рассказать мне, что за помощь тебе требуется, - раздался немощный голос старика.
- Апонтей? – Питер прикрылся одеялом, придерживая его изнутри пальцами ног. В комнате было темно. Откуда именно говорил Апонтей догадаться не получалось. Голос раздался эхом на весь дом, но, видимо,
Под кроватью он услышал шорох. Маленькие лапки бегали у него под кроватью.
Питер от испуга накрылся одеялом. Сначала он подумал, что это был его знакомый монстр, но нет. Малыш не видел ровным счётом ничего кроме зелёных динозавриков на своём одеяле.
Кровать приподнялась. Из-под неё вылезло что-то большое. Питер прикрыл свой рот рукой, боясь, что может закричать и выдать своё местоположение чему-то страшному.
Новое чудище громко сопело носом и было маленького роста, возможно в два раза ниже Питера. Оно провело своим длинным хвостом по мальчику и его единственной и, пожалуй, главной защите - одеяльцу.
Стараясь залезть к Питеру своим мокрым сопливым носиком, двумя лапками оно опиралось на правый край кровати и почти касалось малыша. От чудовища воняло, воняло так словно оно только вылезло из сточных вод. Питер передвинулся на другой край и чуть не упал. Монстр учуял его своим носом и стал приближаться. Мальчику сейчас не хватало Вилли, лучшего друга, с которым всегда всё делалось проще, и про которого он умудрился забыть. Маленькое чудовище запрыгнуло на кровать. Малыш больше не умещался и рухнул на пол. Вывалился из одеяльца, и оно осталось на кровати. Лапками оно пробежалось по всей постели и пару секунд мялось на оставшемся прикрытии мальчика. Питер лежал в своей любимой пижаме на полу с закрытыми глазами, приготовившийся, что его ожидаемо съедят.
Питер замер. Старался не дышать, но не получалось.
Одно мгновение, и дыхание маленького волосатого вонючего существа касалось его лица. Лицо мальчишки подвергалось многократному обнюхиванию и облизыванию, но Питер продолжал валяться с закрытыми глазами, боясь того, кого увидит, когда их откроет.
У этого маленького монстра были длиннющие усы, длинной в пол метра, а шерсть хоть и воняла, но была шелковистой. Усами он щекотал мальчишку. С самого раннего детства Питер тяжело переносил папину щекотку, начинал заливаться детским хохотом. Смех эхом долетал до каждого уголка комнаты. Он бился до последнего и всё же Питер не сдержался – открыл глаза и увидел перед собой вытянутую волосатую морду с чёрными глазками бусинками, что прятались за сопливым носом.
Совсем ещё крохотный мышонок возвышался над ним, но размеры – понятие относительное. Недавно родившийся мышонок достегал коленных чашечек мальчика, длинной маленький друг напоминал собаку. Маленькие лапки прятались под его шерстяным туловищем, а коготки были странно ухоженными.
- И это чудище? – Питер продолжал смеяться, словно его всё ещё щекотали. – Эта та мышь, про которую я наврал маме?
Мышонок задёргал ушами. Он продолжал очень внимательно обнюхивать Питера и столь же внимательно слушать.
- Верно. – Апонтей показался из дальнего угла комнаты, истекающий мраком. – Слезь с него. А то Питер боится щекотки.
Мышь послушалась. Задним ходом отошла от мальчика попутно задевая всё возможное в комнате усами.
Питер поднялся с пола. Вся пижама была запачкана грязью.
- Это что ещё такое?! – Рукой он указывал на следы, чей путь начинался из-под кровати, далее к стеллажу, а потом уже к постели. – А воняет то как! Будто здесь мусорная свалка! – Дабы не задохнуться Питер сжал нос пальцами.
Апонтей подошёл к кровати. Острым взглядом окинул мышиную тропу и принялся за работу. Его глаза начали светиться фиолетовым светом, и два толстых луча, словно тюремные прожектора стали прижигать постельное бельё. Ему было больно. Сквозь стиснутые зубы Питер слышал, как тяжко ему давался контроль над лучами своих глаз. На секунду он смог услышать скуление.
Мышонок спрятался под столик. Сделал он это не аккуратно, как хотелось Питеру. Фиолетовые лучи выскочили из Апонтея, и мышонок рванул прямиком через комнату в укрытие. Ему не доводилось раньше видеть такого. Прыгнув лапами в перёд стол аж подскочил. Многое упало с него, включая дневник.
Наводя лучом на простыню где следов накопилось достаточно, они высыхали и подумать, что здесь бушевал метровый мышонок было сложно. Монстр скрипел зубами. Лучи – огонь, если коснуться – останется ожог, Апонтей же контролировал их, каждую секунду оставляя вокруг своих глаз тысячи ожогов.
Питер поднял блокнот и положил обратно на стол. Пока монстр убирал следы погрома он решил оставить новую запись:
«Апонтей пришёл да к тому же не один. На меня напал его огромный мышонок. Я очень испугался, закрылся под одеялом, а когда рухнул на пол начал ждать смерти. Сейчас он стоит у меня в комнате и из его глаз летят яркие фиолетовые лучи, а мышь громит комнату. Почему мама ты ещё не ворвалась ко мне в комнату и не прогнала его. Зачем ты пришёл?»
Несколько минут поджилки мышонка безукоризненно тряслись, когда лучи Апонтея добрались до последних отпечатков лап.
Питер сидел на кровати смотрело куда-то далеко в окно глубоко задумавшись. Босые ноги, покачиваясь, свисали с кровати. Он ждал слов монстра. На часах час ночи.
Апонтей заглянул под стол к мышонку. Кости начали хрустеть.
- Вылезай, мой маленький. Я ничего плохого тебе не сделаю. - Скажи он сейчас Питеру подобное тот бы ему поверил, но скорее не сразу. Он многого не знает о нём и о способностях монстра. Тем не менее Апонтей сделал пару шагов от стола, и мышонок вылез. Лапы его больше не были в помоях водосточных труб.
Ногтями он почесал маленького друга по головке и тот уменьшился до размеров обыкновенной мыши.
- Не всегда то о чём мы лжём – ложь, и не всегда то о чём мы знаем наверняка – правда, - мальчик смотрел на них. Мышонок наконец стал мышонком, но грусть повисла на Питере. Мышонок хоть и напугал, но дал ему посмеяться и отвлечься от всего происходившего: монстра, родителей, снов, страха – буквально от всего.
- Зачем ты меня пугаешь каждый раз, когда приходишь?
- Такова мая природа Питер. Мои наставники точно так же приходили к другим детям ещё за долго до твоего зачатия. Они научили меня главному в нашей, скажем, профессии – ребёнок всегда настоящий только когда боится. Я считаю, что эта… мудрость подходит к людям всех рас, всех возрастов, с каждого уголка земли.
- Это правда? – он внимательно слушал Апонтея. Пока он рассказывал мышонок спрыгнул с бледных рук и добрался до тёмных глубин под кроватью, сверкая чистыми лапками.
- Да, правда. Приходится всё время пугать, чтобы знакомится ближе. Но с тобой иначе. Предыдущие не могли видеть меня после первой встречи, а ты... – сделав не большую пазу, чтобы откашляться он продолжил. – Ты герой. Пошёл биться со мной за Вилли.
- Да… - Герой. – Питер лёг на кровать. Апонтей подошёл к столу. Его уже красные глаза ту же секунду привлёк блокнотик с надписью на титульном листе: ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК, и несколько слов снизу: Совершенно секретно. Монстр заулыбался. Зубы сверкнули под светом луны.
- Я так понимаю… - кашель опять полез из прокуренного горла. – Твой?
- Да, мой. Но на нём написано…
- Я умею читать, - он не был зол на Питера. Из глаз, казалось, не перестали светить лучи, но он понимал, что сам виноват увеличив мышь и натравив её на мальчика.
- Мне не требуется заглядывать в него, чтобы знать, какие ты хранишь секреты. – Апонтей повернулся в сторону кровати. Мантия из тьмы стала лезть по сторонам, не отставая от него. Питер смотрел на него. Лицо его говорило о злобе и грусти. Пара слезинок скатилось по розовым щекам.
- Не проливай слёз, они тебе не к лицу. – Монстр стал у кровати и смотрел на его пижаму. Динозаврики бегали друг за другом.
- А кому они тогда к лицу?
- Трусам, проходимцам, неудачникам. – Апонтей старался наладить моментный контакт, выбрать подходящий путь, но получалось, мягко говоря, скверно. – Но ты не из таких.
- А из каких? – он продолжал глядеть пустым взглядом, пока новая слеза мягко сползала.
- Хватит уже! Ответь мне! Зачем я к тебе пришёл, мальчик!
Монстр сорвался. Он считал, что так будет лучше для Питера. Лучше сделать это быстро. Пускай это его… миссия, но мальчик стал ему не безразличен, уж больно он отличался от предыдущих и нравился ему.
Питер поднялся. В голове держался один возможный ответ. Раньше он об этом не думал, но сейчас кто-то вдолбил произнесённые им позже слова, посадил их на гвоздь. Были они правильны или нет - плевать. Если не даст ответа возможно ночь может стать для него последней. Никогда мысли о смерти не посещали его так часто, как за последние пару ночей. Вот он момент истины. Зачем к нему пришёл Апонтей, что же он от него требует? Он сказал, что нужен, но зачем? Дамы и господа, мальчики и девочки вот он (звучит барабанная дробь) – ответ!
- Ты пришёл ко мне потому что я пожелал смерти родителям. Пришёл, потому что я сделал это не один раз, - он сказал это уверенно, без страха.
Монстр слышал то, что не рассчитывал услышать. Если у него было сердце, то оно могло остановиться. По щеке Питера катилась последняя слеза. Апонтей снял её с щеки своим ногтем указательного пальца. Она продолжала скатываться по чёрному лаку и сверкала луной.
- Сегодня я сделал это снова, - Питер стал спокоен. Все его слова шли не монстру, сейчас его казалось не было. Малыш остался один на один с собой. – Когда сегодня, неизвестно почему, взбесился папа и… я пожелал ему смерти. Я люблю его, но он испортил вечер, и мама не пришла пожелать мне спокойной ночи и сладких снов. Не знаю зачем я это сделал. Сначала я не понимал, что произошло… так быстро, - а потом одна ярость.
Апонтей слушал как можно внимательней. Старость – не радость. Чтобы отчётливее слышать и не пропустить не одного слова - он присел рядом с лежащим Питером на край кровати.
Малыш захватил одеяло в руки. Ему стало холодно. Давал холод монстр или он пробрался с улицы – не ясно.
- В первый раз я пожелал смерти маме, тогда на меня тоже напала ярость.
- Как это произошло? – Апонтей достал из-под мантии пачку сигар и закурил. На всю комнату прогремел сухой кашель.
- Она не отпустила меня гулять с друзьями. Нет. - Скорее знакомыми. Я отчётливо помню этот день, словно сейчас нахожусь в нём. – Монстр запоминал каждое слово, единожды пропуская одно.
- Жаркое лето. Все гуляли с друзьями… и-и мне хотелось так же… гулять с кем-то. Очень хотелось! Но мама всеми силами удерживала меня дома.
- Ты был наказан, - уточнил Апонтей. Он знал о мальчике буквально всё, каждую минуту, секунду его небольшой жизни.
- Был наказан. Я тогда по глупости не слушался своих родителей, а в наказание они дали мне срок взаперти дома - ни шагу за порог! Даже во дворе не поиграть! Было ужасно.
Воспоминание оказывалось перед голубыми глазами каждый раз при безбожных мыслях в сторону близких. Мальчик, с виду невинный малыш, а на самом деле… В нём грязь. Грязь, как и во многих других людях, что находятся всё время рядом с тобой. Она незаметна, берётся из ниоткуда, но стоит раз испачкать в ней душу – тебе придётся носить её в себе довольно протяжённый срок времени.
- Сидя в этой комнате, я проклял маму, а потом в течении всей долбанной недели обвинял себя за сделанное, боясь, что, если я на самом деле экстрасенс и действительно мог проклясть родную мать.
Работа нашего монстра состоит в том, чтобы помогать детям, слипшимся с грязью: завистью, ложью, яростью, одиночеством, печалью. Ребёнку завистливому он давал понять, что тот имеет у себя куда более чем другие. Лживому с помощью личных способностей и сновидений показывал к чему она может привести – в худших случаях. Одинокому Апонтей показывал, как заводить друзей. Печального учил радоваться. Объятых яростью, злостью, местью – заставлял их энергию, что сопровождают эмоции выплёскивать в полезные дела, а с помощью полезных дел впускать в себя нечто новое, что будет красить жизнь. С Питером всё обстояло иначе. Он понял это при первой их встрече. Мальчик знает, что делает ужасные вещи, но продолжает их делать и продолжает любить отца и мать.
Апонтей хотел обнять его. Погладить по головке, чтобы тот прильнул к его острому плечу.
- Тебе придётся пойти со мной.
- Куда? – тяжёлым голосом ответил Питер.
- Увидишь. Один я помочь тебе боюсь не в силах. Стар я стал. – Он почесал лысую голову. – Но некоторые, надеюсь, справятся с твоей яростью внутри.
На просторах мира Апонтея остались существа подобные ему. Называл он их верующими. Они верили только в самые прекрасные чувства: любовь, счастье и подобные. Они не замечали ничего плохого ни в одном живом существе, поэтому наш монстр надеялся сейчас только в их волшебную веру, чтобы она помогла выполнить его миссию.
Апонтей потёр ногти друг о друга.
Дверь в комнату Питера открылась. Из неё снова лился ярчайший белый свет, способный тебя ослепить. Все игрушки, стоящие на полках, начали блестеть. Малыш поднялся, не произнося ни слова, с кровати. Одел тапочки и пошёл на дверь, прикрывая глаза рукой. Уверенно он шагнул за порог. Исчез.
Монстр поднялся с кровати и пошёл за ним.
Автор рисунка - Моранькова Александра. В своём инстаграмме (alex_mor_12) она публикует потрясающие рисунки в собственном стиле.