Писать о Чехове – наивно. Умными и знавшими его людьми давно сказаны честные и правильные слова, каким он был. Писать о Чехове сложно, он многоплановый писатель, поэтому, ни на что не претендуя, поделюсь дилетантскими впечатлениями после погружения в мир Чехова.
Прочитал «Чайку». Задаю себе вопрос – в чем же магия, привлекательность и очарование прозы Чехова, его языка, образов, диалогов героев, почему этот симбиоз чеховского обдуманного слова, обыденной жизни в пьесах и рассказах, немногословного описания быта, незримо присутствующего настроения, так властно привлекает к себе читателя?
Как звучит Чехов?
Проще бы можно было бы сказать: какую мелодию напоминает чеховская проза? Ведь любое произведение подобно музыке, это музыка способна воздействовать на душу человека, рождая в нем ощущения. Эти ощущения трудно поддаются словесному описанию. Как живопись, так и музыка действуют через эмоции. Как только в них появляется попытка выразить некую мысль, то они перестают быть творчеством.
Чеховская проза – это удивительный мир. Внезапно появилось сравнение, что Чехов писал ясно осознанными и обдуманными полутонами. Звучащими как настроение. Это настроение сродни чувству влюбленности. Почти все его пережили, вспоминают эти ощущения, стремятся сохранить их в себе, бережно несут в своей памяти, вспоминая те, давно ушедшие чувства, не поддающиеся точной словесной характеристике.
С каждым годом, событием эти воспоминания меняются, приобретая тот или иной оттенок. Эти оттенки подобны разным нотам и звукам, отзывающимся в нашей душе гаммой чувств. И всегда это многоголосие отзывается интонацией внутри.
Нет этим чувствам слов для точного определения их содержания. Каждый по-своему воспринимает музыку и живопись, и подсознательный мир человека порождает различные ассоциации и образы.
И чем больше людей, тем больше чувств, образов, и даже тот же человек чувствует разное, слушая ту же музыку, читая ту же книгу в разное время.
Но каждый слышит свою мелодию, эта мелодия, ноты, звуки звучат многослойно, полифонично, каждый раз новым звучанием.
И это привлекает читателя. Ему не предлагают готовое мнение, не навязывают свою точку зрения. Читатель только сам в одиночестве слышит обращенную к нему музыку. Он наедине говорит с автором и героями, проникаясь интонацией и настроением, и вложенный автором в текст простор для индивидуального восприятия и трактовки слов, событий делает читателя сопричастным автору и поднимает его до уровня соучастника и соавтора. Читатель как бы приближается к разгадке авторских задумок и чувствует себя также автором, только автором уже рожденных в нем самом мыслей, эмоций, переживаний.
И при всей деликатности, полупрозрачности рассказов и пьес Чехов был одновременно и другим, чем он может представляться, глядя на его фотографию. Он не добренький дедушка. Жесткая реальность содержать семью толкала его в работу, чтобы элементарно зарабатывать деньги. Он писал, чтобы получать за свои произведения деньги. И нередко создавал шедевры, думая о прозаичном - рубле. Как-то мне не удалось увидеть в воспоминаниях о нем намека на то, что его мучили глобальные нравственные проблемы и он писал бы, подталкиваемый творческим порывом. Эти проблемы морали и нравственности не были некоей целью его творчества, Чехов сам был человеком высочайшей нравственности, поэтому любая тема пропускалась через его внутренний мир.
Вот он написал небольшой рассказ "Бабы". Почитайте, найдите в интернете. Рассказ о том, как мужчины используют и эксплуатируют женщину в угоду своим эгоистичным потребностям, вводят в грех, доводят до болезни, тюрьмы и даже смерти, и при этом обвиняют во всем этом женщину. Беспощадный, безжалостный рассказ о лицемерии и мерзости мужской породы.
Хотя сам Чехов о рассказе сказал: "«Посылаю Вам от щедрот своих летний, т. е. жиденький, рассказ. — Оторвали меня от сахалинской работы не муза мести и печали и не жажда звуков сладких, а жажда поскорее содрать с кого-нибудь хоть пять целковых, ибо я сижу буквально без гроша. <...> Скучно писать из мужицкой жизни. Надо будет за генералов приняться».
А создал удивительный рассказ, пронзительный по своему ощущению несправедливости.
Как выразился критик Гольцев, приятель Чехова:"Симпатий своих Чехов не подчеркивает, от себя не говорит ни слова, и осуждают безнравственного святошу только бабы, выведенные в рассказе; но ошибиться в том, куда именно направлено сочувствие автора и на что он негодует, по-моему, невозможно. Объективная форма рассказа в данном случае, пожалуй, усиливает впечатление».
Чехов, на мой взгляд, чрезвычайно ответственно и даже жестко подходил к писательскому занятию. Он абсолютно точно знал, что именно он хочет отобразить в том или ином произведении, ясно представлял себе схему произведения, редко меняя что-либо в тексте. Прекрасно понимал, что такое "лишнее" в тексте, выстраивал сюжет и композицию рационально и обдуманно.
Чеховская мягкость - обманчивое впечатление. Четко сформулированы внутренние критерии и понятия, в голове жесткая схема изображения того, что Чехов планировал написать.
Говоря современным языком - Чехов прагматичный бизнесмен, несгибаемый в своих убеждениях и планах. Для него не существовало авторитетов, с кем он бы обсуждал сюжет своих произведений.
Чехов, умеющий порождать в читателе массу эмоций, чувств, мыслей и переживаний, с окружающими был чрезвычайно сдержан, неэмоционален. Скорее - сух.
При этом его безусловное уважение к Толстому и другим писателям, талантливым и равным ему.
Поэтому Чехов гениальный писатель.
В чеховской прозе всегда есть некая недосказанность, недоговоренность, подталкивающая читателя совершенно по-разному воспринимать и думать о прочитанном.
Наверное, поэтому Чехов так привлекателен для читателя, для кинематографа.
Чехов входит в тройку самых экранизируемых в мире авторов. В списке литераторов, по произведениям которых чаще всего снимались фильмы, Чехов делит второе-третье место с Чарльзом Диккенсом (на момент составления рейтинга они оба «набрали» по 287 экранизаций). А обгоняет всех, кстати, с большим отрывом, Шекспир – по его произведениям сняли как минимум 768 фильмов.
Чеховские пьесы каждый раз можно «прочитывать» по-новому. Вопросы, звучащие в пьесе, обращены к читателю и зрителю. И поиск ответов на них – самое трогательное и радующее душу, занятие.
Одна читательница, комментируя заметки об Оскаре Уайлде и Дориане Грее, заявила, что слова, написанные 130 лет назад, никому сейчас не нужны и пользы от них нет.
А какая польза вообще от умных, талантливых книг? Энциклопедическая, т.е. вобрать в себя знание неких многочисленных фактов, или нравственная?
Нравственная, т.е. стремление понять самого себя, окружающий мир и ценности в этом мире?
Чехов чрезвычайно нравственный писатель. И гениальный писатель. Никакого навязывания мнения, авторских ремарок, так называемой публицистики, которую в литературном произведении сам Чехов очень не любил.
Я почитал воспоминания современников о Чехове.
Вот как, например, Чехов говорил о писательском творчестве:
«…не делайте авторских пояснений. Пусть обо всем, о чем надо, говорят те лица, которых вы описываете. Смотрите, недавний рассказ N, - А.П-ч назвал имя известного писателя, - прекрасный рассказ, но автор портит его пояснениями. Мне их прямо неприятно читать, я не понимаю этого. В рассказе не должно быть публицистики.»
«- Знаете, - начал он говорить, когда прочел, - прежде всего о начинающем писателе можно судить по языку. Если у автора нет "слога", он никогда не будет писателем. Если же есть слог, свой язык, он, как писатель, не безнадежен. Тогда можно рассуждать о других сторонах его писаний.
Он встал с моей тетрадью в руках и перегнул ее пополам.
- Начинающие писатели часто должны делать так: перегните пополам и разорвите первую половину.
Я посмотрел на него с недоумением.
- Я говорю серьезно, - сказал Чехов. - Обыкновенно начинающие стараются, как говорят, "вводить в рассказ" и половину напишут лишнего. А надо писать, чтобы читатель без пояснений автора, из хода рассказа, из разговоров действующих лиц, из их поступков понял, в чем дело. Попробуйте оторвать первую половину вашего рассказа, вам придется только немного изменить начало второй, и рассказ будет совершенно понятен. И вообще не надо ничего лишнего. Все, что не имеет прямого отношения к рассказу, все надо беспощадно выбрасывать. Если вы говорите в первой главе, что на стене висит ружье, во второй или третьей главе оно должно непременно выстрелить. А если не будет стрелять, не должно и висеть. Потом, - говорил он, - надо делать рассказ живее, разговоры прерывать действиями. У вас Иван Иванович любит говорить. Это ничего, но он не должен говорить сплошь по целой странице. Немного поговорил, а потом пишите: "Иван Иванович встал, прошелся по комнате, закурил, постоял у окна".
Поэтому, как писали о нем друзья, самая заметная новая черта в его повестях - это то, что он, оставаясь объективным, изощряя свое огромное художественное мастерство, все больше и чаще позволяет своим персонажам рассуждать, преимущественно о жизни русской интеллигенции, заблудившейся в противоречиях, нежащейся в мечте и безволии. Среди этих рассуждений вы с необыкновенной отчетливостью различаете мысли самого автора, умные, меткие, благородные, выраженные изящно, с огромным вкусом.
И замечу, что Чеховские рассказы трагичны. Он и сам говорил о себе - … я стал пессимистом и пишу мрачные рассказы…
Его пьесы и рассказы – отражение окружавшего его мира. …Пошлые люди… Глупые женщины…
Он видел жизнь только как скучное стремление людей к сытости, покою; великие драмы и трагедии ее были скрыты для него под толстым слоем обыденного. И лишь освободясь немного от заботы видеть вокруг себя сытых людей, он зорко взглянул в суть этих драм.
Что изменилось за эти 120-130 лет? Вокруг нас пошлые люди, глупые женщины…
Пожалуй, лучше всего о Чехове писал Горький:» Проходит перед глазами бесчисленная вереница рабов и рабынь своей любви, своей глупости и лени, своей жадности к благам земли; идут рабы темного страха пред жизнью, идут в смутной тревоге и наполняют жизнь бессвязными речами о будущем, чувствуя, что в настоящем - нет им места...
Иногда в их серой массе раздается выстрел, это Иванов или Треплев догадались, что им нужно сделать, и - умерли.
Многие из них красиво мечтают о том, как хороша будет жизнь через двести лет, и никому не приходит в голову простой вопрос: да кто же сделает ее хорошей, если мы будем только мечтать?
Мимо всей этой скучной, серой толпы бессильных людей прошел большой, умный, ко всему внимательный человек, посмотрел он на этих скучных жителей своей родины и с грустной улыбкой, тоном мягкого, но глубокого упрека, с безнадежной тоской на лице и в груди, красивым искренним голосом сказал: - Скверно вы живете, господа!
Читая рассказы Антона Чехова, чувствуешь себя точно в грустный день поздней осени, когда воздух так прозрачен и в нем резко очерчены голые деревья, тесные дома, серенькие люди. Все так странно - одиноко, неподвижно и бессильно. Углубленные синие дали - пустынны и, сливаясь с бледным небом, дышат тоскливым холодом на землю, покрытую мерзлой грязью.»
Вообще личность самого Чехова чрезвычайно привлекательная, уникальная в своей духовности, скромности, сдержанности. Он вообще не любил «громких» слов.
Вот что писали о нем знавшие лично его люди:
"Мы все были захвачены необыкновенно тонким обаянием его личности, его простоты, его неумения "учить", "показывать" … Антон Павлович, когда его спрашивали, отвечал как-то неожиданно, как будто и не по существу, как будто и общо, и не знали мы, как принять его замечания — серьезно или в шутку.
Длинных объяснений, долгих споров не любил. Это была какая-то особенная черта. Слушал внимательно, часто из любезности, но часто и с интересом. Сам же молчал, молчал до тех пор, пока не находил определения своей мысли, короткого, меткого и исчерпывающего. Скажет, улыбнется своей широкой летучей улыбкой и опять замолчит.
В общении был любезен, без малейшей слащавости, прост, я сказал бы: внутренне изящен. Но и с холодком. Например, встречаясь и пожимая вам руку, произносил "как поживаете" мимоходом, не дожидаясь ответа
В доме Чехова вообще не любили очень раскрывать свои души, и все хорошие персонажи у него деликатны, молчаливы и сдержанны.»
И чем больше читаешь о Чехове, тем привлекательнее становится его личность. Ведь дело не только в том, что написал писатель, но и каким он был. Несомненно, интеллигентность, культура, глубина души и способность сопереживания, осознанные моральные и нравственные ценности, отражаются во всем творчестве Чехова.
Чехов практически во всех произведениях пишет о любви, или, точнее, о Нелюбви.
А как его личная жизнь отразилась на творчестве? Его единственная жена Ольга Книппер, какие отношения у них были? Ведь они вместе прожили только шесть месяцев.
Вот, например, что писала Чехову Ольга: "Тебе, верно, странно думать, что где-то далеко есть у тебя мифическая жена, правда? — Как это смешно. Целую и обнимаю тебя много раз, мой мифический муж".
Складывается впечатление, что всю силу своих чувств, страсть и эмоции они перенесли в некую виртуальную плоскость, переписывались много, писали о своих переживаниях и как бы искали точки соприкосновения. Оставаясь безумно любящими друг друга на расстоянии.
Детей у них не было, не известно о беременности Ольги Книппер, хотя кое-где упоминается ее прерванная беременность, вообще трудно представить Чехова просто мужчиной, увлеченного физической красотой и внешностью, со всеми сопутствующими этому поступками.
Высочайшая планка настоящей любви. И при этом - отношения Чехова и Книппер, несмотря на любовь, были пронизаны болью и безнадежностью.
Умер в 44. На фото - старческий вид.
И, наверное, понимание любви как акта самопожертвования, уважения и понимания, как проявление духовности в отношениях, наложило отпечаток на прозу Чехова. Слово «любовь» в рассказах, пьесах Чехова выглядит как некое не очень определенное чувство. В нем нет плоти и тела. Поцелуи невинны и выражают только привязанность и форму выражения эмоций любящих.
Только в «Даме с собачкой» мы читаем о неких свиданиях, о них Чехов пишет деликатно, и главное содержание этих свиданий – это разговоры о любви.
Также и в «Чайке». Все говорят о любви.
«Чайка» - это пьеса, прозрачная как паутина утром с блестками росы, сотни и сотни отблесков и ассоциаций, оттенков чувств и эмоций, мировая классика.
Многоплановость и меняющееся настроение. Нравственная чистота и искренние помыслы («Если тебе когда-нибудь понадобится моя жизнь, то приди и возьми ее «), равнодушие, эгоизм, прозябание, самолюбие равное гордыне, и многое другое, заставляющее каждый раз по-новому переживать пьесу.
Кто они, герои? И кто Чайка, и кто убил Чайку?
И Чайка – как некий символ Синей птицы?
«Чайка» простая по содержанию. И сюжет простой. В принципе его можно с иронией выразить словами: Маша любит Сашу…Саша любит Дашу…
А точнее:
Ирина Николаевна Аркадина, любящая только себя и свое актерское прошлое, равнодушная настолько, что никогда не читала произведения своего сына. Любовь к Тригорину – это как бы «зеркальная» любовь, потребность видеть и слушать восторженные отклики о себе.
Константин Треплев – любит Нину, не замечает и презирает Машу за ее чувства к нему, самовлюблен и самоуверен («Я талантливее вас всех! Вы, рутинеры, захватили первенство, а остальное вы гнетете и душите! «), и при этом скорее бесталанен и неинтересен как писатель, с явными комплексами неполноценности, истязающий себя и окружающих.
Вот – застрелил чайку.
Петр Николаевич Сорин, брат Аркадиной – «меня никогда не любили женщины». Вот хочу дать Косте сюжет для повести. Она должна называться «Человек, который хотел»… и не сделался…
И в этом выражении Сорина - квинтэссенция пьесы: люди вокруг, которые разглагольствуют о своих желаниях и не способны пальцем шевельнуть, чтобы жизнь изменилась сегодня.
Нина Заречная – , казалось бы, привлекательная девушка, искренняя, но желает «славы, только славы.» Она тоже любит. Тригорина. Опять любовь. Но что, что принесла эта любовь? Одни слова. Сошлась с Тригориным. Был ребенок – умер. А он разлюбил ее и вернулся к своим прежним наклонностям, как и следовало ожидать. Впрочем, он никогда не покидал прежних, а по бесхарактерности как-то ухитрился и тут и там.
Чайка ли Нина? Она писала письма и подписывалась Чайкой. Но если она была Чайкой, то кто в ней убил Чайку? Не она ли сама?
Илья Афанасьевич Шамраев, поручик, управляющий, этакий бравый управляющий, никого не любит. Кроме своего занятия быть управляющим.
Полина Андреевна, его жена. Любит Дорна. Так безнадежно, напоминая курицу на насесте.
Маша, дочь Шамраева – Говорит красивые слова «дело не в деньгах. И бедняк может быть счастлив», любит Константина Треплева. Нюхает табак и пьет водку. И выходит замуж за Семена Семеновича Медведенко, учителя, который ее любит. И совсем не складывается, не получается в бедности быть счастливой, не любит она ни ребенка, ни Медведенко, осталось только с азартом в лото играть.
Борис Тригорин, беллетрист – «счастье, известность, интересная жизнь – это как мармелад, которого я никогда не ем», вот такая по содержанию его жизнь. Любит. Любит рыбалку. А в остальном – «У меня нет своей воли… У меня никогда не было своей воли…Вялый, рыхлый, всегда покорный – неужели это может нравится женщине?»
Евгений Сергеевич Дорн, врач – достаточно привлекательный, трезвомыслящий человек, уставший от болтовни окружающих и, видя бесполезность этих разговоров, всех лечит от всех заболеваний валериановыми каплями.
Все разговоры этих героев проникнуты печалью, пустым бытовым философствованием, бессмысленны и безрезультатны.
Испытываешь чувство жалости к ним. Возможно – это сочувствие.
Герои узнаваемы. Подобных видим в «Вишневом саде».
Константин застрелился. Чехов ружье повесил в первом акте, оно то и должно было выстрелить. Так может Константин – Чайка? Может, застрелив один раз в пьесе Чайку, второй выстрел себе и есть просто убийство в себе той Чайки, которая могла быть полезной окружающим и обществу?
А выстрел - он в принципе действительно главный в пьесе...
Но Чехов остается верен самому себе - никаких громких слов и пояснений со стороны автора...
На меня при первом чтении произвело впечатление, что Чехом практически в самом последнем предложении пьесы такими спокойным, вроде ничего не значащими словами Дорна произнес - Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился...
Чехов сказал эту фразу шепотом...
Вопросы «Кто виноват и Что делать?» у Чехова не задаются. И есть ли виноватые? Может поэтому ощущение ностальгии, печали остается после прочтения?
И в этом смысл? Разбудить в нас совесть, нравственность?
Во всех этих разговорах много слов о Любви, но живут они в Нелюбви.