(Четвертая история на тему “Дорогие мои иностранцы”)
Ханна первая иностранная студентка, которая сразу стала звать меня по имени отчеству.
Она хорошо знала все наши правила и не только, что обувь надо снимать в прихожей и ставить на подставку. (замечу сразу: кто это забывал делать, то Кузя ночью «напоминал» да так, что уже больше не забудешь).
Ханна была очень правильной и положительной девушкой. Когда я решила о ней писать, то вдруг как-то озадаченно подумала:
- А что писать-то о ней я буду… И в то же время, я считала, что именно о ней я обязана написать.
Это была взрослая девушка, студентка Хельсинского университета. Будущая журналистка. Говорила по-русски превосходно, может, даже лучше многих русских. В России до этого была много раз. Понятно – ведь мы соседи! (Даже мы с дочерью ездили в Суоми просто так, на выходные) Я спросила ее, зачем ей что-то у нас изучать- язык она знает отлично. Она пояснила, что такие правила: ей надо поучиться в той стране, язык которой изучает, и получить соответствующий документ.
Жила Ханна у меня долго, около полугода и «без питания». Готовила себе сама. На кухне она была отличной хозяйкой: готовила основательно, быстро и вкусно, часто из приготовленного часть убирала в контейнерах в морозилку; всегда за собой все мыла и убирала.
По вопросам кулинарии у нас сложились партнерские отношения: всегда угощать друг друга тем, что казалось особенно удалось. Это были прежде всего пироги, которые она часто любила печь по-фински, от которых не толстеют, а я пекла свои, по-поморски. У меня остались несколько записей кулинарных рецептов «от Ханны».
Она не увлекалась «гулянками» и ночной жизнью, что характерно почти для всех иностранных студентов, проживавших у меня.
Много писала. Она часто получала бандероли, за которыми ходила я на почту со своим паспортом.
Находила время вязать. Вязала красивые вещи. У меня до сих пор сохранились зимние гольфы, подаренные мне на Рождество.
Мне часто казалось, что она приехала вовсе не за тем, чтобы язык изучать в университете, а писать.
Да! Вот в связи с это мыслью вспомнился один случай.
Однажды на кухне испортилась водопроводная труба… Пожалуй, правильнее написать –в очередной раз протекли трубы – я от этих труб натерпелась… Первый этаж! Даже заливало не раз, особенно это было катастрофой после ремонта. И все это происходило не единожды.
На этот раз было не так страшно. На кухне в сливном стояке, между соединениями уже новых труб, просачивалась вода. Я вызвала аварийку, так как знала, что по стоякам они приезжают сразу и ремонт делают бесплатно, то есть, конечно, за счет капремонта, оплату которого я вношу ежемесячно.
Дело было уже к вечеру. Мы с Ханной чаевничали. И в это время приехали и вошли в кухню трое мужчин, приятной внешности, одетые в спецодежду, которая выглядела на них внушительно.
И вот, стоят они на кухне и очень долго обсуждают, что им делать.
Ханна вначале хотела удалиться к себе в комнату и даже встала из-за стола, но вдруг, почему-то передумав, села.
А эти «три бугая», выражаясь языком героя Аркадия Райкина, все стоят и ничего не предпринимают. В конце концов, один поворачивается ко мне и говорит, что завтра мне надо обратиться в ЖУ. А происходило это в конце дня пятницы. Это значит – впереди два дня выходных. И все это время будет течь вода из труб… Я просто взмолилась, призывая их хоть что-то сделать… Один из них “пожалел” меня и попросил найти моток тонкой проволоки.
Я ему живо принесла, так как у моего покойного мужа, как у всякого порядочного Плюшкина, всякие гаечки-винтики и прочие мотки имелись на лоджии в специальном шкафчике. Один из них закрепил ею этот стояк к другим стоякам с горячей и холодной водой. Вроде перестало течь, и они, довольные собою, уехали.
Я посмотрела на Ханну. Она все это время внимательно слушала их «стратегические» планы и наш диалог. Сейчас она сочувственно мне улыбнулась. Я спросила:
- Видела? Слышала? Какова у нас служба аварийная?
Она только руками развела. Потом я принесла широкий скотч, и мы с ней вдвоем обмотали широкий участок на сливном стояке. Теперь уж точно – совсем перестала просачиваться вода. В заключении я пошутила:
- Зачем нам ремонтники? И вообще мужики? Она мою шутку оценила и весело реагировала.
И вдруг я подумала, а что если бы я сказала этим «бугаям», что вот за столом сидит западная журналистка… А Ханна в подтверждении сказала бы им несколько фраз…ну хотя бы на трех языках: английском, шведском и финском. Может, тогда они нашли бы все и не только моток проволоки, и все бы по-настоящему сумели починить.
Но, как говорила моя колежомская соседка, «хорошая мысля приходит опосля».
А в этот вечер мы еще долго сидели на кухне за чаем и разговаривали.
Я уверена, что этот «яркий эпизод» русской действительности моя журналистка где-то опишет. Жаль, что это не появится в наших газетах.
В этот вечер я решилась показать некоторые свои сохранившиеся публикации со старых времен.
В репортаже «Маршрут шагает по району» Ханна попросила меня «перевести» с русского на русский этот заголовок, который в свое время навязала мне в редакции зав. отделом Копылова. Мне он не нравился, но я ей уступила, так как была всего лишь внештатным корреспондентом.
А мои зарисовки «Две встречи» и «Мелодии Севера» ей понравились. Понравился и мой очерк «Учительница первая моя», который спустя 17 лет опубликовала здесь на Прозе РУ.
Ханна была спокойной девушкой. Сказать, что она была типичной финкой… Я не хочу повторять это расхожее мнение; финны тоже, как и все нации, бывают разными. Я много повидала их на своем веку, они живут не только в Суоми, но и в Карелии, и в Петрозаводске. Одна из моих лучших подруг и бывших коллег Хилья – коренная финка.
И еще совсем недавно у нас все названия учреждений и прочие вывески писались на двух языках; русском и финском.
Ханна просто сама по себе была такой, как всякий человек. Она никогда не создавала непонятных или непредвиденных ситуаций.
Друзей у нее здесь, думаю, было немного.
Однажды она пришла с подругой, очень красивой девушкой, шведкой. Вот эта была типичной шведской красавицей…с обложки журнала. Блондинка! Натуральная! Голубоглазая и улыбчивая! Высокая и стройная!
Я, кажется, забыла написать о внешности Ханны. Она была обычной: как-то ничего не выделить и не придумать. Просто ее облик вместе с подтянутой фигурой, стройными ногами, гордой посадкой головы с короткой стрижкой и внимательным взглядом – производили впечатление девушки независимой и привлекательной.
Да, забыла написать и то, что Ханна тоже по матери шведка. Она даже училась в шведской школе, где ее мать была преподавателем шведского языка.
При знакомстве с гостьей у нас возникла веселая ситуация. Она, слегка поклонившись мне, улыбнулась и назвала себя:
-Анна.
Я протянула ей руку и тоже назвалась:
-Анна.
Ханна со смехом встала между нами и сказала:
-Скорее загадывайте свои желания. Я ей ответила, что это ей надо загадывать желание.
Вот бывает так, что люди сразу почувствуют расположение друг к другу. Так и мы все трое стали относиться между собой непринужденно и с удовольствием.
Анна часто стала бывать у нас. Ее интересовало, казалось, все, она обо всем меня расспрашивала: о моей семье, моей родине на Белом море, где я еще бывала, кроме Карелии.
Говорила по-русски она значительно хуже, чем Ханна. Но общаться с ней было приятно и интересно. И самое приятное было то, что мой кот Кузя сразу полюбил Аню.
Я стала звать ее Аней, а то как-то тяжеловесно – две Анны- в небольшом коллективе. Ей «новое» имя понравилось, но она сказала, что в Швеции нет такого варианта Анны. Тогда я назвала некоторые варианты нашей Анны: Аня, Анечка. Аннушка, Анюта, Нюша, Нюра, Нюточка и т.д. После каждого названного имени она прихлопывала в ладошки, а потом все записала в свою записную книжку.
Однажды с Анной из Швеции у нас возник разговор о имянаречении. Как и почему мы с ней получили одинаковое имя, родившись в разных странах и в разное время. И выяснили.
Во-первых, имя Анна – международное имя, оно есть почти во всех Европейских странах. Во-вторых, оно одно из популярных имен как в России, так и в Швеции. Имя Анна время от времени даже лидирует в Швеции, как впрочем и у нас. В Швеции часто дают имя в честь кому-то из предков, иногда человек имеет несколько имен, например, Анна-Мария-Луиза.
Я Анне из Швеции рассказала, как мне дали это имя. Все в нашей семье получили имена по «Святцам», то есть накануне своих именин. А у меня вообще куча совпадений. Я родилась в большой православный праздник – Рождество Пресвятой Богородицы. А на другой день – День рождения Святой Анны (матери Марии и бабушки Христа), и это мой День Ангела, и только поэтому меня нарекли этим именем. Так же точно получили имена все мои сестры и братья. Когда родилась наша младшая сестра, мы со старшей сестрой хотели, чтобы ее назвали Тамарой. Но отец нам ответил:
- Никаких Тамар… У нас свои имена.
И младшая сестра стала Александрой, а день именин ее был через неделю.
В семье нашей отмечали именно именины, а не день рождения.
Вот такой однажды интересный разговор получился у нас с моей тезкой из Швеции.
Хочется сказать, что мою тезку полюбил и наш кот Кузя. Когда она приходила и садилась на диван, то Кузя сразу прыгал к ней и как-то долго терся головой ей в под мышку, а потом тихо устраивался около нее, положив голову ей на бедро.
Аня воспринимала это радостно и говорила, то увезет Кузю в Швецию. Мы часто по этому поводу много шутили. Я знала, что в своей стране и у Анны,и у Ханны были свои избранники, выражаясь по-русски, свои парни.
Я шутила, что если Анна привезет Кузю в Швецию, то там ее ревнивый викинг вызовет его на турнир соперников и, конечно, погибнет от когтей Кузи: ему не впервой расправляться с соперниками.
Мои молодые подруги очень веселились от таких разговоров.
Жили девушки долго. Наступила весна. Сошел лед на озерах, Ладожском и Онежском. Вскрылось ото льда и море Белое. Началась навигация. До отъезда домой они успели побывать и в Кижах, и на Валааме, собирались и на Соловки, но что-то не сложилось. Вместе с группой иностранных студентов, которую всегда возглавляла моя дочь, съездили на экскурсию в Санкт-Петербург.
Ханна много писала. Анна больше гуляла, наслаждалась весной и жизнью. Однажды, уже после Пасхи, она пришла к нам с парнем.
Юн, как звали юношу, родился в Норвегии, там жила его мать, сам он жил в Лас-Вегасе у отца. Родители его были в разводе, сам он имел двойное гражданство.
Аня обратилась ко мне с просьбой, чтобы я напекла блинов и угостила ее друга: «Он еще не знает, какие вкусные блины Вы печете!»
Ну что тут скажешь… И как откажешь… Напекла!
Пили чай с блинами. Юн, единственный мужчина за столом, не считая Кузи, как мог развлекал нас разговорами, которые в основном сводились рассказами о «прекрасном Лас-Вегасе». Почти каждая легенда заканчивалась восклицанием:
- Ах, Лас- Вегас! Плохо, что вы там не были…
Спустя много лет, этой зимой, когда я гостила у дочери в Сочи, я прочитала из ее библиотеки книгу «Щегол», автор американская писательница Донна Тартт. Книге присуждена Пулитцеровская премия за 2014 год.
По сюжету герой этого романа оказывается в Лас-Вегасе, на окраине которого ему пришлось некоторое время жить. Но это совсем не тот город, о котором рассказывал нам Юн, а город, где живут люди среднего достатка, в основном приезжие.
Боже! Я с трудом верила тому, о чем читала. Какая там процветает нищета, пьянство, наркомания. Убожество во всем…
Вот вам Америка! Вот вам и Лас-Вегас!
Но вернемся к нашим героям. Они все с удовольствием уплетали мои блины с разными начинками, нахваливая их и не заботясь, что растолстеют.
Ханна уезжала уже в конце весны (Анна уехала еще раньше). Мы с Ханной попрощались совсем по-родственному и были убеждены, что не раз еще встретимся. Суоми рядом – вот и будем жить по-соседски.
Когда я осенью приехала из Колежмы, меня ждала от нее открытка, в которой было сообщение, что она приедет летом в Петрозаводск и обязательно меня навестит.
Но лето прошло. А на открытке не было обратного адреса. И она осталась без ответа.
P.S.
Но остался у меня ее подарок на Рождество, снимок которого я разместила в заставке. Конечно, с присутствием Кузи… А как же без него …
А Ханна увезла очередной подарочный экземпляр «Калевалы»
Теперь у нее будет и на русском языке карело-финский ЭПОС.
Продолжение в следующий истории