Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
248. Наташа, Наденька, Зоя, Валя. 24-26 мая 1973 года.
Сводка погоды: ВМБ Балтийск, четверг 24 мая 1973 года, дневная температура: мин.: 10.9°C, средняя: плюс 13.2°C тепла, макс.: плюс 17.3°C тепла, 1.3 мм осадков; пятница 25 мая 1973 года, дневная температура: мин.: 8.9°C, средняя: плюс 10.5°C тепла, макс.: плюс 13.4°C тепла, без осадков; суббота 26 мая 1973 года, дневная температура: мин.: 9.4°C, средняя: плюс 11.7°C тепла, макс.: плюс 13.9°C тепла, без осадков.
Вчерашний ночной разговор с друзьями-годками (моторист БЧ-5 Виктор Фёдоров и планшетист БИП РТС Вячеслав Евдокимов) запал мне в душу и я, используя эпидиаскоп для увеличения и копирования основных размеров, нарисовал цветными карандашами на большом листе ватмана портрет любимой девушки "Федьки" (В. Фёдорова) - Наташу. Портрет получился на удивление точным, нежным, красивым, профессиональным. Мне моя работа самому понравилась, но, честно признаться, это была очередная попытка под настроение приблизится к написанию портрета моей Первой Любви - Валечки Архиповой.
Витя Фёдоров был потрясён тем, как я в процессе нашего спора, разговора, под шуточки, смешки и разглагольствования нашего общего друга Славки Евдокимова, вдруг взял, да и нарисовал портрет его девушки. Он несколько раз порывался посмотреть на то, как и я рисую, но Славка, которому я тоже уже рисовал его портрет и портрет его девушки, держал своего "лепшего кореша Фёдора" за руки и за ноги. Когда портрет был готов и я повернул к ребятам мольберт (мне его сделали рабочие с Прибалтийского ПСЗ "Янтарь"), то страстность и нетерпение ребят улетучилось и они просто застыли перед "воздушным", "живым" ликом красивой девушки, у которой на портрете был длинными тонкими штрихами нарисован каждый волосок её причёски, ресничка на веках и даже еле заметная веснушечка...
Ребята не знали, как отблагодарить меня, а я настолько устал от напряженного спора, разговора и работы над портретом, что просто хотел, чтобы они побыстрее умерили свои восторги и убрались восвояси, потому что уже было 24 мая и мы уже "чапали" средним ходом к себе домой, в ВМБ Балтийск.
В четверг утром 24 мая 1973 года БПК "Свирепый" вернулся из похода на поиск и слежение за датской натовской ПЛ пр.UB51 S326 KDM "Delfinen" и мы возвращались не так, как выходили, то есть не виноватыми за ЧП с подачей морской воды в систему пресного водопровода, а победителями в своеобразном профессиональном соревновании боевых кораблей двух противоборствующих систем и флотов - ВМС НАТО и ВМФ СССР. Самым желанным и лучшим подарком-награждением для нас было то, что на несколько дней нас оставили в покое и не беспокоили до понедельника. В базе я получил аж целых 4 письма сразу и вечером записал в своём дневнике-ежедневнике:
24 мая 1973 чт
Пришли из морей. И совсем неожиданно письма. 4 письма. Два от мамы, от Наденьки Герасимовой и Зойки Коньковой. Черти. Вспомнили. Побанился. Хорошо смыть трудовой пот. Дома обязательно в баньку сходим. Ночью писал письма.
Да, в ночь с 24-го на 25-е мая я писал письма, потому что днём, по справедливости, меня включили в состав службы корабельного наряда и нарядили в хозкоманду. Хозкоманда службы корабельного наряда - это чернорабочие, группа матросов, которые должны всё время что-то делать, носить, таскать, выносить, грузить, перетаскивать и выполнять иные работы по корабельному хозяйству. Вот мы и таскали: мешки с грязным постельным бельём в машину, а затем в прачечную; ящики и коробки с продуктами и консервами, капустой и луком, мешки с картошкой и сахаром; кандейки с краской и бутыли в деревянной оплётке с растворителем; какие-то военные тяжёлые ящики с новым оборудованием и приспособлениями, а также многое другое. При этом мы постоянно делали приборку тех помещений, по которым сначала бегали грязными ботинками с грузами с верхней палубы и пирса.
К ужину я был уже вымотан до того, что не мог сам один таскать пачки книг для корабельной библиотеки, завернутые в плотную бумагу и перевязанные бечёвкой. Из последних сил, стиснув зубы и побелевшие пальцы, я упрямо сам, один, носил и носил эти пачки книг, потому что другие матросы, члены хозкоманды, посчитали, что это очередная политлитература к политзанятиям и наотрез отказались мне помогать. Я честно и старательно, образцово-показательно, как и положено комсомольцу-коммунисту, старался не сачковать, а выполнять все приказы и поручения дежурного по кораблю, дежурного по низам и даже дежурных старшин суточного наряда по заведованиям, однако после того, как я один оттаскал в ленкаюту 40 тяжеленных пачек книг и учебников, газет и журналов, наглядных пособий и рулонов плакатов к выборам, я в "дежурку" не вернулся...
За ужином я кушал замедленно, невнимательно, механически, потому что очень устал и мне было уже "всё равно". Ребята меня тормошили, спрашивали, куда-то звали, намекали на вечерние посиделки в ленкаюте у Суворова, а только кивал всем молча головой и мне было "всё равно". Только поздно вечером, после того, как все дежурные и вахтенные службы корабельного наряда приняли душ и помылись, а вместе с ними помывку организовали для других команд и отделений боевых частей, мне вдруг позвонили в ленкаюту и пригласили в парную. Это были коки камбуза и дежурные старшины. Они сначала смущённо, а потом всё более настойчиво завели разговор о том, что "их коков работа и служба никому не видна и незаметна, а хорошо было бы им тоже получить фотографии в их ДМБовские альбомы"... Естественно невнимание к нашим кокам, боцманам, вестовым и другим почти постоянным членам хозкоманд службы корабельного наряда было несправедливостью и я обещал, что обязательно этот вопрос продумаю и придумаю как решить...
Действительно, на виду и на слуху у командования были, конечно, в первую очередь, гидроакустики и радиометристы РТС, связисты и радиотелеграфисты, шифровальщики и секретчики, сигнальщики-наблюдатели и рулевые, "румыны" (БЧ-3) и "рогачи" (БЧ-2), "маслопупы" (БЧ-5), которым больше всего доставалось, потому что они были рядом, в деле, под рукой, на виду, а коки, например, работали в жаре и на пару на камбузе и порой "из ничего" делали вкусные солянки, борщи, каши, жаркое. При этом совершенно никто не замечал и не видел, что эти ребята не просто работают, делают дела и совершают поступки, но и убирают, чистят, стирают, гладят, сушат, меняют, то есть совершают массу полезных дел и работ. "Это всё равно, что работа мамы в домашнем хозяйстве!" - сказал я кокам и командирам отделений и групп службы корабельного наряда. Они были очень довольны этим сравнением и немедленно возгордились...
Вернувшись в ленкаюту донельзя разморенный после парилки, я не стал распаковывать пакеты с книгами, учебниками, газетами и журналами, я начал всласть читать полученные днём письма и тут же писать ответные письма. Уже под утро пятницы 25-го мая 1973 года я записал в дневнике-ежедневнике:
25 мая 1973 пт
Писал письма. Сначала маме. Настроение у неё не ахти, а я ещё подбавил. Нельзя так, нельзя. Надюшке написал всё, что думал. Дружок мой, поймёт ли так, как надо? Пишу Зойке. Она молодец.
Я "вырубился" прямо за рабочим столом в библиотеке и очнулся только по сигналам побудки службы корабельного наряда. Надо было идти, но сил даже пошевелить рукой или ногой не было. Только на пределе силы воли, стоная и плача от боли в суставах, в спине, в мышцах, я сдвинулся с места, растёр жёстким вафельным полотенцем спину, плечи и лицо и побежал по трапам и коридорам в то место, в котором по утрам собиралась наша хозкоманда. В пятницу 25 мая 1973 года меня уже не ставили на самые трудные и тяжёлые работы, теперь я только подтирал и прибирал за хозкомандой ту грязь и мусор, который они неизбежно оставляли после себя во время переноски грузов. Таким, "согбенным в три погибели", меня и застал утром в коридоре личного состава заместитель командира корабля по политчасти капитан 3 ранга Д.В. Бородавкин. Он поздоровался, а потом сухо поинтересовался - готовы ли стенды и плакаты, урна и документы участковой избирательной комиссии к предстоящим выборам в Верховный и местные Советы народных депутатов...
По тону, которым были заданы эти вопросы, я догадался, что они обращены не мне (замполит хорошо знал состояние дел по подготовке выборам - автор), а дежурному офицеру по кораблю, потому что Дмитрий Васильевич "ласково" поинтересовался у меня (виноватого): "Вы что же, матрос Суворов, хотите сорвать мероприятия по подготовке к выборам? Что вы тут делаете?".
- Прибираюсь, - честно ответил я.
- Вам что, лучшего дела кроме как с голяком бездельничать больше ничего не нашлось в суточном наряде? - спросил грозно замполит и я с тревогой подумал, что сейчас меня опять куда-нибудь пошлют таскать мешки с картошкой, луком и сахаром.
- Он вам ещё нужен? - спросил участливо замполит дежурного офицера по кораблю. - Суворов он что? Незаменим? Может быть вы кого-то нарядите в ленкаюту делать и оформлять стенды к выборам?
Дежурный офицер по кораблю, дежурный мичман по низам и подошедший старпом капитан-лейтенант А.А. Сальников молча переглянулись и Александр Андреевич пождал плечами...
- Вы же сами, Дмитрий Васильевич, сказали, что "Суворов засиделся в ленкаюте", что "ему надо размяться" и чтобы я его "нарядил куда-нибудь туда, где бы он мог показать экипажу, что может делать тоже самое, что остальные". Я вашу просьбу выполнил...
- Вот и хорошо, Александр Андреевич, а теперь прошу вас выполнить другую мою просьбу. Замените, пожалуйста, на время суточного наряда Суворова кем-нибудь, кто может выполнить его работу в ленкаюте и библиотеке, но так, чтобы всё было сделано, как он может и умеет.
- Так уже наряд скоро сменится, - сказал старпом и оглянулся на дежурного офицера по кораблю. - Не возражаете, если мы Суворова отпустим?
Дежурный офицер по кораблю, дежурный по низам, дежурные старшины и все, кто присутствовал при этом коротком разговоре, конечно, не возражали и я, вытянувшись с голяком (веником) и совком в руках по стойке смирно, ответил: "Есть следовать в ленкаюту и заняться приготовлением корабля к выборам в советы народных депутатов!". Вот так закончился "воспитательный момент" во взаимоотношениях замполита и старпома БПК "Свирепый". После этого капитан-лейтенант А.А. Сальников больше ни разу не заявлял кому либо "за глаза" или "за спиной", что он "не потерпит на корабле любимчиков и фаворитов среди личного состава". Однако впоследствии по поведению следующего старпома капитан-лейтенанта Н.В. Протоповова, кое-какое "наследство" во мнении относительно меня, замполита и политслужбы на БПК "Свирепый", Александр Андреевич Сальников всё же оставил...
Весь день в пятницу 25 мая 1973 года я отлёживался, через силу делал стенды, дорисовывал почти готовые плакаты, лозунги и стенды к выборам в краевые, областные, окружные, районные, городские, сельские и поселковые Советы депутатов трудящихся, которые должны были состояться 17 июня 1973 года. Я ждал и боялся, что капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин придёт в ленкаюту с досмотром, но он так и не появился (не знаю почему).
Поздно ночью я записал в свой дневник-ежедневник: "26 мая 1973 сб. Зойка молодец, но о Вальке ни гу-гу. 4 утра – пора спать". Днём в субботу 26 мая 1973 года я дописал в дневнике: "Ну, вот. Получил письмо от Славки Юницина. Надо спешить домой, а то никого не увижу", а вечером в суматохе авральных сборов я торопливо дописал: "В 18:00 приготовление и вот сейчас начались учения «Запад 73». Писал письмо Наде Герасимовой. Если в четверг 7 июня не будет писем, значит, обиделась. «Когда ты потерял деньги – ты не потерял ничего, когда ты потерял друга – ты потерял половину, когда ты потерял надежду – ты потерял всё» (у этого народного выражения много соавторов - автор).
Так вот, оказывается, почему так яростно бегал и суетился все эти дни наш старпом капитан-лейтенант А.А. Сальников и заставлял нашу хозкоманду службы корабельного наряда не просто носить мешки, ящики и коробки, а делать это бегом! В короткое время надо было загрузить на корабль как можно больше продуктов питания, материалов, средств, имущества, чтобы потом не отрываться на хознужды во время учений, не экономить, не ужиматься, не скаредничать. Учения "Запад 73"! Это уже серьёзно, потому что, как сообщила "матросская молва", командовать учениями будет сам Министр обороны СССР, Маршал Советского Союза, государственный и партийный деятель, Дважды Герой Советского Союза, Герой ЧССР, член ЦК КПСС, член Политбюро ЦК КПСС Андрей Антонович Гречко.
Пока я нервничал и образцово-показательно напрягал последние силы, истощённые авральным дежурством в хозкоманде службы корабельного наряда, произошли очередные "неприятности", связанные с качеством получаемого на корабль топлива. Эти "неприятности" были гораздо более весомыми, чем "страдания" простого матроса с голяком, совком, ветошью и обрезом в руках. Вопрос был такой: полетим ли мы на авиационном керосине по морю на скоростях до 30-ти узлов или будем "чапать" на среднем ходу, извергая из себя клубы зловонного солярного дыма "тракторной горючки"?
Пока в недрах корабля гремели очередные матерные "страсти-мордасти" и разборки, а старпом и замполит союзно пытались сдержать порывы правых и виноватых, я спокойно и неторопливо писал душевные письма моим девушкам, с которыми дружил когда-то в "прошлой" жизни, в те славные и безмятежные времена юности, учёбы в суворовской Средней школе №1, во времена первой школьной любви, первых любовных впечатлений и вожделений. За дверью ленкаюты были слышны страшные "матюги" годков из БЧ-5, которые вышли на бак покурить и делились друг с другом мнениями по поводу очередного ЧП (чрезвычайного происшествия) и мне стало интересно: "Что же там случилось с топливом?". Вот почему я сложил в стопочку все письма от моих "девушек по переписке", мысленно всех назвал по именам: "Наташа, Наденька, Зоя, Валя, Аня, Вера, Рая, Лида, Люба, Тоня" и пошёл на бак в "матросский клуб" за новостями...
Фотоиллюстрация. 24-26 мая 1973 года. ВМБ Балтийск. БПК "Свирепый". Та самая фотография Наташи, девушки моториста БЧ-5 Виктора Фёдорова, друга и одногодка планшетиста БИП РТС Вячеслава Евдокимова, портрет которой я нарисовал цветными карандашами на большом листе ватмана, предназначенного для плаката к выборам в Советы народных депутатов 17 июня 1973 года. Портрет был потрясающе хорош и этот образ Наташи выразил всю нашу тоску, жажду и желание любить и быть любимыми. В понедельник 28 мая 1973 года неожиданно начались всеобщие учения ВС СССР и государств-участников Варшавского договора "Запад 73".