44.ПР-ДР.08
«Беляки» на Плещеевом озере.
Светлое озеро Плещеево и тёмное озеро Сомнино.
Переславские рассказы.
Переславское озеро Плещеево – доброе и светлое озеро. Это надо сильно постараться, чтобы в нём утонуть. Идти до большой глубины пешком далековато и всегда можно найти более лёгкий способ, чтобы расстаться со своей жизнью. Просторы озера не пугают, даже, скорее, радуют глаз. Светлое озеро по первому впечатлению. Лодок на озере сейчас почти нет, вроде бы как действует заповедный режим Национального парка. А были времена, когда лодок было очень много, на моторах и вёслах эти лодки пересекали Плещеево озеро в различных направлениях, на них сидели многочисленные рыбаки.
Есть злое озеро недалеко от доброго -Сомнино. Оно меньше, вода там чёрная, на дне целых сто метров сопрапеля. Слепни кусают любого, кто к нему пытается приблизится и берега поросли густыми зарослями. Сразу видно, что озеро Сомнино злое, расположено недалеко от озера Плещеева, хотя и является уникальным объектом живой природы, занесённым в список всемирного наследия ЮНЕСКО. Но туда ходить никому не хочется, а вот на Плещеево доброе озеро все любят ходить. Зло и добро рядом часто расположены, как озёра Плещеево и Сомнино.
С детских лет я очень любил ловить рыбу с лодки на Плещеевом озере, там, где три или четыре саженя глубины. Местные жители в те времена мерили глубину почему-то саженями, наверное, так было удобнее отмерять леску на «кивках». Кивок – это короткая удочка, без поплавка, очень короткая, почти и не удочка. На неё очень удобно ловить именно с лодки, леска не путается, и вытаскивать рыбу удобно. Груз лежит на дне, а когда рыба клюёт, кивок начинает кивать ниппельной резинкой в месте соединения конца кивка и начала свободной лески. Вещь, особенно для ребёнка, очень хорошая, особенно она хороша для ловли рыбы с лодки.
Мой папа часто ездил на лодке ловить рыбу на Плещеево озеро. Брал с собой он всегда меня и двоюродных братьев моих Мишу и Сашу. А лодку брали мы у семейства Шороховых, что живёт недалеко от озера, недалеко от конечной остановки автобуса и расположенной рядом с бухточкой, где всегда стояла наша лодка. Дело в том, что мой дядя Боря и Шорохов были друзьями и пополам заплатили за новую купленную лодку. Поэтому пользовались лодкой все родственники дяди Бори и семья Шороховых. И лодку мы считали тоже слегка своей.
Раза два в неделю мы ходили на рыбный промысел на этой лодке, прямо рано с утра и уезжали на озеро. Дождя не было и в тот день, который я опишу, ярко светило солнышко. Клёв дело тонкое, это сейчас рыбаки широко используют различные прикормки для привлечения рыб и радары, для определения мест их скопления. Во времена, когда мне было пять лет, такого практически никто даже и не знал. Кормить рыбу прикормками считалось непозволительной роскошью, рыбу надо было ловить, а не кормить! А потом есть самим, или, по доброте душевной, угощать котов и кошек. Других вариантов в свои пять лет я не знал.
Встали на якорь напротив городского пляжа, там место было хорошее, хорошо клевала рыба и, как свидетельство этого, стояло много лодок. Мы были без мотора, даже почти без вёсел, уключин на этой лодке почему-то тогда ещё не было. Было два кормовых весла и шест метра три высотой. Шестом было удобно отталкиваться от дна, стоя на корме, и лодка быстро, быстрее, чем на вёслах, шла вперёд. Мотором отец мой никогда не пользовался, почему-то, может, не хотел пугать рыб.
Клёв был хороший с самого утра. Много было ершей, попадалась хорза, шли окуньки и плотвички. И клевало все лучше и лучше! После обеда подул ветер со стороны Переславля, вернее, с северо-востока, и стала надвигаться тёмная туча. Она была черна и громадна, но клёв стал диким! Хотя, по уму, надо было сниматься с якоря и плыть на стоянку, ведь появились «беляки»! А беляки – это белые барашки на верху волны, а не зайцы. Их почему-то всегда боялись все взрослые, мол, если беляки появились, то надо опасаться Плещеева озера.
Беляки на потемневшей воде это очень красиво. А ветер меня никогда особенно не пугал. Другое дело, что надвигалась гроза. Гроза на воде, по представлению взрослых, это очень опасно! Всего эти взрослые боятся, и беляков и грозы. А я грозы не боялся, любил посмотреть на молнии, послушать раскаты грома. Главное при этом было не сидеть под дождём, ведь дождь мокрый, и я его опасался. От мокроты этой становилось холодно, а я сильно мёрзнуть не любил. Хотя мог иногда подолгу и терпеть мокроту и холод. Особенно я хорошо терпел мокроту и холод на рыбалке, особенно, если рыба хорошо клевала.
А как же хорошо клевала тогда рыба! Люди в лодках вокруг нас заводили моторы и ехали кто к устью реки Трубеж, кто в иные места, где были прикованы цепями их лодки. Мало кто был на вёслах, но и они тоже спешили к берегу, на мелководье. Боятся взрослые вымокнуть! Я же за такой клёвый клёв был готов ничего не бояться, и мои братья ничего не боялись. Таскали себе рыб! Отец несколько раз давал братьям команду сниматься с якоря и грести к берегу, но они его уговаривали порыбачит ещё минут десять хотя бы, все рыбаки разъехались, мол, и вся рыба наша!
Видя наш азарт и полную невменяемость, отец сам снялся с якоря и взялся за весло. Чтобы не запутать леску и не оторвать крючки мы стали сматывать многочисленные кивки. Смотать и убрать орудия лова удалось, хотя рыбы цеплялись на крючки даже во время сматывания наших удочек! Рыбы хотели продолжения рыбалки, только мой папа был категорически против! Ну что там сто-пятьдесят метров до глубины, где хватает шеста отталкиваться ото дна, быстро-быстро можно доехать. А такого клёва уже не повторить.
И тут пришла стена дождя, ветер был настолько сильным, что лодка чуть было не опрокинулась от первого же его порыва, еле-еле она не перевернулась. Все плавать могли, очень хорошо умели плавать, кроме меня. Но я был уверен, что папа меня вытащит из воды на дно перевёрнутой лодки, если даже лодка перевернётся. Хотя искать в чёрной воде ему бы меня было трудно, и я крепко вцепился в скамейку, чтобы облегчить его поиски в случае чего. Отец орал, отдавал распоряжения, расставлял свою «команду» по местам и определял каждому задание. Орал он потому, что ничего не было слышно из-за шума дождя, ветра и грома. Меня положили на дно лодки и укрыли вещами. Наверное, чтобы, когда молния бабахнет в лодку, меня как самого маленького, спасти. Я так думал тогда, и меня удивляло, что почему-то спасают детей обычно. Хотя логики в этом я не видел никакой, их ещё учить надо, кормить долго и профессию давать, вещи разных размеров покупать, ведь дети растут. На мой взгляд, выгоднее спасать взрослых, ведь они ещё детей нарожать много могут. Но у взрослых своя логика, а у меня была своя, и в рамках этой логики ребёнок сам должен думать о своём выживании и ни на кого никогда из взрослых не надеяться. Вдруг взрослые резко поумнеют и осознают невыгодность спасения детей? Мне было страшно, но я не орал и не мешал никому, держался тихо себе одной рукой за скамейку, а другой рукой даже пробовал отливать воду из лодки специальным совком, так как она очень быстро наполнялась водою из-за дождя.
Но для балласта меня засунули в нос лодки, Саша и отец гребли двумя вёслами ближе к центру от кормы, а Миша отливал воду из лодки на корме и мерил глубину шестом. Надо было определить, что шест уже цепляет дно, почему-то это было важно. Лодку же развернули носом к волне, чтобы она не перевернулась. Двигалась она вперёд, или её относило на глубину, было абсолютно не важно. Все делали правильные организованные действия и напрягались изо всех сил. А когда работаешь, то успокаиваешься. Все были спокойны в той мере, в которой можно быть спокойной в потоках дождя, когда вокруг ударяют молнии, и гром стоит такой, что ничего не слышно, трудились, преодолевали трудности.
Я внимательно наблюдал за всем происходящим, учился как правильно себя вести и не утонуть в такой жизненной ситуации. Была у меня только одна проблема тогда, одна не уверенность в себе и своих силах. Я не умел плавать! Поэтому лодка должна была продержаться на плаву как можно дольше! Молний я уже не опасался вообще. Если бы стены дождя не было, то я бы опасался, конечно. Ведь молнии бьют в высоко расположенные предметы, трубы заводов, высокие деревья. А тут волны были вровень с лодкой, и лодка с сидящими внутри людьми совсем не высокий предмет! Вода проводит электричество, а молния это разряд электрический! Зачем ей в нас попадать?! Всё ведь идёт по возможному кратчайшему расстоянию, молнии не глупые, чтобы лишние никому не нужные метры летать! Не знал я того, что дистиллированная вода диэлектрик! В школу-то не ходил, а интернета тогда не было, не мог я узнать всё про молнии и грозу сам! Но главное, что молнии тогда меня перестали вообще волновать.
Держать лодку поперёк волны тоже было не сложно, просто надо было быть внимательным и не давать ветру развернуть лодку боком к волне. Ветер же, если большая поверхность, сильнее на неё действует, чем на маленькую. Саша и отец держали лодку строго против ветра, и ветер ничего с нами плохого сделать тоже не мог. И ветра я не боялся, даже вылез из-под груды одежды, накиданной на меня, но сидел смирно, не раскачивал лодку. Рано утром было холодно, вот и оделись все тепло. А потом на меня покидали своё барахло. Оно промокло, но свою функцию вместе с весом моего тела, выполняло исправно. Давало некоторый балласт на носу лодки.
Лодка была залита внутри водой, там, где я сидел, сантиметров на десять ото дна была вода. Но вода больше не прибывала. Миша справлялся с выливанием воды из лодки, выливал её примерно с той же скоростью, с какой дождь справлялся с её наливанием в лодку. И потопление лодки нам не грозило, дождь не сможет нас утопить! Запас живучести был большой, много часов так можно продержаться! Лодка мне была нужна, повторяю, я не умел плавать! Зато в этой воде, на дне лодки, уже плавали и кивки, ведь их делали из пенопласта, чтобы рыба их не утащила с собой, если большая попадётся, и червяки, и размокший хлеб, и помидоры. Даже дохлые рыбы из нашего улова плавали кверху брюхом. Было одно беспокойство, что Миша, по невнимательности, может вместе с водой за борт плюхнуть рыб и помидоры. Червяков и размокший хлеб мне было совсем не жаль, а вот рыб и помидоры я стал ловить и прятать в одежде на носу лодки.
-Дно! – Закричал Миша – Шест цепляет дно!
Все усилил свою работу, а Миша бросил отливать воду и стал толкаться шестом ото дна, правда, при этом почти высунувшись с кормы за борт. Но Миша ходил в бассейн и умел плавать, я за него не беспокоился, а вот я плавать не умел! Вода могла прибывать и прибывать, а лодка рано или поздно могла от этой воды утонуть! Я заорал, чтобы Миша бросил мне совок для отливания воды, раз сам её не отливает. Совок через отца я получил и стал тоже заниматься делом. Не до наблюдений мне стало, зато все волнения прошли о помидорах и дохлых рыбах. Я-то точно их из лодки с водой не выкину, своё не отдам озеру Плещеево!
Через какое-то время шест уже погружался на глубину только братьев «по шейку», они выпрыгнули из лодки и оттолкали её туда, где воды по пояс. Мы были возле насосной станции. Дождь стал слабеть, я вычерпал всю воду на носу лодки и перебрался на корму, вычёрпывать там. На мелководье беляков почти не было, да и ветер как-то стих. По мелководью братья толкали лодку к её стоянке. Мы проходили мимо городского пляжа, когда дождь прекратился. Браться были веселы и шутили. А когда посадили лодку на цепь, то выглянуло опять солнышко.
Собрав свои нехитрые пожитки, мы вышли на берег. Тут подошёл автобус №2 на свою конечную остановку, и братья с вещами в него запрыгнули, до Кошелёвки им идти не хотелось, набродились в озере, таская лодку! Я же и отец налегке пошли отдавать шесты и вёсла Шороховым, вместе с ключами от замка, на который заперли лодочную цепь.
-Как там, на озере было? – Спросил Шорохов у отца.
-Беляки.- Ответил, папа.
-Беляки опасно.
-Да, но мы против ветра, недалеко от пляжа вышли на мель.
-Тогда ничего.
Нет уже многочисленных лодок на Плещеевом озере, есть серфингисты и прочие ловцы ветра. Все в спасательных жилетах. Вот чего мне в детстве не хватало, для того, чтобы совсем не боятся совсем, которые не зайцы. А после этого случая беляков я всё же стал опасаться, требовал возвращения на берег, плавать я не умел до десяти лет! А беляки на озере Плещеево остались до сих пор, я их недавно видел в грозу. Но никто их уже не боится, ведь светлое и доброе озеро Плещеево, со светлыми беляками. А вот озеро Сомнино тёмное, нет там совсем беляков.