Недавно на странице своей знакомой увидел понравившийся мне клип на песню «Любовь за 60», где пара - мужчина в годах и молодая женщина, очень слаженно танцевали, причем выделывали весьма сложные па. И я стал вспоминать, что же в моей жизни связано с танцами. И свои воспоминания решил изложить на бумаге.
Я очень мало посещал детский сад, поэтому не помню все эти хороводы вокруг елки, а вот в начальных классах припоминаю. Но даже не знаю, можно ли эти детские хороводы считать танцами. В более старших классах мы на школьных вечерах уже танцевали в парах, правда, мне тут не повезло. Дело в том, что еще с шестого класса я был в школьном духовом оркестре, который играл на школьных вечерах. Кстати, и на поселковых тоже, и под игру нашего оркестра танцевали взрослые дяди и тети. Так что я танцевал очень мало, лишь когда играла радиола, а оркестр отдыхал. Не могу сказать, что я очень хорошо танцевал в те годы.
Все школьные годы лето я проводил в Хабаровске, вернее, под Хабаровском, на подсобном хозяйстве краевой психбольницы, где мой дедушка был директором. Самый близкий от этого район города была «Стройка», именно так назывался этот периферийный район Хабаровска. Так назывались автобусные и трамвайные остановки, был Дом Культуры «Строитель» и стадион с таким же названием. На этом стадионе играла на первенство края футбольная команда «Строитель». В этом районе было много общежитий строительных организаций, всяких УНР, так что молодежи хватало. Поэтому вечерами на танцплощадке возле ДК «Строитель» было многолюдно. Я был на год младше своего дяди Вовы, который уже дружил с одноклассницей и ходил с ней на танцы. И я, как верный Санчо Пансо, ходил хвостиком за своим дядей и на танцы, и после них. Вот тогда и начались у меня первые робкие попытки научиться танцевать, и давали их мне подруги Вовкиной одноклассницы. Так что всякие медленные танцы типа танго и более быстрые фокстрот я учился танцевать во время летних каникул.
А в 11 классе произошло то, что кардинально изменило мое представление о танцах и явилось неплохой школой обучения бальным танцам. Одна из преподавательниц школы решила организовать кружок бальных танцев. И я стал в него ходить. У нас не было постоянных партнеров и партнерш, мы танцевали, часто меняясь парами. Так что через 4 месяца я вполне хорошо стал танцевать вальс, танго, фокстрот, польку и еще пару танцев, которые на танцевальных вечерах редко танцуют. Но мое танцевальное образование неожиданно прервалось, руководитель кружка, отбив мужа у другой учительницы, вместе с ним во время зимних каникул в школе уехали из поселка.
Но все же я чему-то научился за эти 4 месяца. По крайней мере, мог кружить в вальсе в обе стороны, в танго с подготовленной партнершей мог выделывать некоторые па. Умение танцевать вальс и кружить сыграло со мной злую шутку весьма скоро. На зимние каникулы я уехал в Хабаровск, и мой дядя Вова взял с собой в свою 39-ю школу на «Стройке» на новогодний бал. Там я стал танцевать с местными девчонками, и на фоне неумех местных школьников, выделялся. Это их разозлило, и они толпой повели бить меня в школьный туалет. Об этом сказали Вовке, который был не только со мной, но и с другими парнями, все они уже закончили школу, но по старой памяти пришли на новогодний бал в родную школу. Так что до настоящего мордобития дело не дошло.
А вот в родной школе никто не собирался мне ставить в вину, что я умею танцевать. Девчонки уже охотно танцевали со мной, а однажды на школьном вечере я пригласил на танец учительницу, которая второй год работала в школе после окончания института. Она была старше меня года на 4, высокая, стройная, в то время еще незамужняя. Обычно учителя не танцуют с учениками, но она не отказала мне станцевать вальс. Это была Вера Кирилловна, которая стала после замужества носить фамилию Атаманенко, и мы с ней уже в Хабаровске поддерживали связь, потому что она работала заместителей председателя Индустриального райисполкома, а я был парторгом 11-й больницы.
Кстати, произошла встреча и той парой учителей, что так быстро покинули наш поселок, составив новую семейную пару. Вначале я встретился с учителем физкультуры, он единственный, кто поставил мне «четверку» по физкультуре в четверти, потому что я со своим высоким ростом не мог выполнять некоторые упражнения на гимнастических снарядах, которые по его просьбе были установлены в спортзале. До этого я их в глаза не видел. И освоить их у меня, лучшего легкоатлета района, не было ни желания, да и возможностей – слишком высокий рост для гимнастики. Так вот, я увидел его в палате краевого противотуберкулезного диспансера, когда учился еще в институте. Мы с ним поговорили о делах, о здоровье. А вот с его женой я встретился намного позже при странных обстоятельствах. Расскажу чуть подробнее.
В тот год я работал уже первым заместителем заведующего отделом здравоохранения крайисполкома, и мы проводили выездную коллегию отдела в Солнечном районе Хабаровского края. Я с группой специалистов выехал заранее, а мой шеф Вялков Анатолий Иванович - накануне заседания коллегии. На неё мы, помимо работников центральной районной и участковых больниц, пригласили местное начальство – третьего секретаря райкома партии и заместителя председателя райисполкома. Мне лицо третьего секретаря показалось очень знакомым, я перебирал в памяти и вспомнил – это же она, та учительница, что обучала меня бальным танцам. После заседания мы с Вялковым подошли к ней, и, улучив момент, я задал вопрос – не работали ли она в Херпучинской школе. Она подтвердила, и я сказал, откуда знаю её. Она все вспомнила, и мы с ней поговорили. Оказалось, что её муж умер от туберкулеза легких.
Но я забежал далеко вперед. Мне еще предстояло поступить и окончить медицинский институт. Поступить поступил, но первый семестр жил у бабушки под Хабаровском, потому что строители общежитие должны были сдавать перед Новым годом. Учиться мне было тяжело, да еще долгие поездки туда-сюда, хронический недосып, так что ни о каких танцах я не думал. Но потом мне дали общежитие, и возможностей для приятного времяпровождения у меня стало больше. На втором курсе перед Новым годом я обратил внимание на симпатичную девчонку, которая работала в буфете института, и решил пригласить её на свидание. Она мне отказала, но я проявлял настойчивость, и как-то проводил ей после работы до дома, где она жила с подругой на съемной квартире. Потом были зимние каникулы, которые я провел в родном поселке. И вот наступило 23 февраля. В это время в институте уже был свой вокально-инструментальный ансамбль, которым руководил старшекурсник Саша Редько, а солистом был мой однокурсник и сосед по комнате в общежитии Вадим Гондуренко. Впервые руководство института разрешило устроить танцы в спортзале, и желающих принять участие было много. Не собирался отлеживаться в комнате общежития и я. Немного приоделся и пригласил эту буфетчицу на танцы в спортзал. Удивительно, но она не отказалась.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Мой дядя Вова после окончания школы работал на судостроительном заводе, а его закадычный друг Гена Елизаров поступил в Ленинградскую мореходку. Как известно, на старших курсах курсанты мореходки ходят на судах, в том числе и в загранплавание. И там молодежь увидела танец шейк, который у нас в стране еще не танцевали. И Генка, который на каникулах зашел в гости к Володе, показал мне основные движения этого танца. Я их запомнил.
Впервые я видел такое большое количество людей в нашем спортзале. Институт в центре города, поэтому пришли студенты и из других ВУЗов, для танцев оставался небольшой пятачок в центре, все танцевали там, где стояли. Я накануне показал движения шейка своей сокурснице, и на этом пятачке в центре спортзала мы и сбацали с ней шейк. На нас смотрели, как будто мы прилетели с другой планеты. Примерно так меня оценила и девушка-буфетчица, и уже не убегала от меня ни в спортзале, ни вообще. Оказалось, она очень любила танцевать, и мне пришлось стать ей кавалером на танцах в ДК «Энергомаш», «Орджоникинзе», в Доме офицеров Советской Армии. А летом мы танцевали в парках ОДОСА и ЦПКО. И дотанцевались до ЗАГСа.
После окончания института наступил длительный перерыв в танцах. Служба на подводной лодке, походы, да и не очень было принято во Владивостоке офицерам танцевать в Матросском клубе на Ленинской улице (ныне у неё историческое название – Светлановская), там танцевали матросы и старшины во время увольнения в город. Так что впервые после перерыва я станцевал в Доме культуры ТЭЦ-1, который был предоставлен медиками на День медицинского работника, когда стал работать в 11-й больнице. В медицине в основном работают женщины, а в стационаре молодые девушки, которые в большом количестве пришли на свой профессиональный праздник в ДК. Были молодые девчонки и в нашем отделении, вот и пришлось мне танцевать с ними по очереди. И все говорили, что танцевать я умею.
Так продолжалось все годы, пока я работал в 11-й больнице. Потом полтора года работы в краевой больнице главным рентгенологом края. Там была возможность организовать мероприятия – свой пищеблок с двумя залами для столовой. В одном обычно устанавливалась купленная профсоюзной организаций больницы музыкальная аппаратура, оркестранты были со стороны. Так что там сотрудники больницы проводили свои мероприятия к Новому году, 23 февраля, 8 марта, День медицинского работника. А вот перед 1 мая и 7 ноября ограничивались торжественным собранием в актовом зале больницы. Но в краевой больнице хватало мужчин, там же много отделений хирургического профиля, так что на этих вечерах я обычно танцевал с женой.
Потом переход на работу в отдел здравоохранения крайисполкома. Там только начал формироваться коллектив нового заведующего отделом Вялкова, пришли новые заместители, некоторые новые сотрудники. Люди в основном солидные, им не до танцев. Я не помню, чтобы в первый год работы мы где-то танцевали. Но вот вроде как на следующий решили пойти в ресторан перед Новым годом. Причем коллектив крайздравотдела должен был влиться в намного больший коллектив медицинского института, который и снимал зал в гостинице «Интурист». Но не тот, большой, где обычно питаются постояльцы гостиницы, а внизу, там есть небольшой и уютный зал. Вот в этот период и состоялась моя встреча с партнершей по танцам, о которой я с удовольствием вспоминанию.
Началось все как обычно. Наш коллектив сидел за одними столиками, институтские товарищи за другими. И по мере приема алкоголя началось постепенное перемещение отдыхающих за другие столики, так что к середине вечера все смешалось. Начались танцы. Вначале я танцевал с сотрудниками нашего отдела. Помню, танцевал с Таней Бобковой, высокой, яркой блондинкой, Светой Ким, тоже высокой кореянкой, еще с кем-то. А потом пригласил даму из института, мне понравилось со стороны, как она танцует. Среднего роста, стройная, с монголовидными чертами лица. О такой партнерше я и мечтать не мог, вернее, не представлял, что такие бывают. Она чутко реагировала на все движения партнера, помогала вести в танце. Описать все, что я чувствовал во время танца с ней, я не в состоянии. Оказалось, что она долгое время профессионально занималась бальными танцами. Потом были травмы, и она закончила с танцами. Устроилась в библиотеку медицинского института работать. Она была старше меня по возрасту, но по её фигуре, движениям, даже лицу этого невозможно было сказать. Я получил от танцев перед тем Новым годом истинное удовольствие.
Потом было еще несколько эпизодов за время моей работы в органе управления здравоохранения края, который как только не назывался за время моей работы в нем. И отдел здравоохранения крайисполкома, управление здравоохранения администрации края, департамент здравоохранения и, наконец, министерство здравоохранения. Одно из них случилось зимой 1993 года. В это время я «оставался на хозяйстве», как тогда говорили. Мой шеф был на съезде народных депутатов в Москве, будучи депутатом РСФСР. Поэтому я исполнял его обязанности. Не помню уж, по какому случаю проходило то совещание в краевом совете, по-моему, по забастовкам, в том числе и медицинских работников. И меня жестко покритиковал председатель совета Николай Николаевич Данилюк, причем совершенно не заслуженно. Медики грозили забастовками не по вине руководителей отрасли, а в силу невыплат зарплаты, отсутствия финансирования медицинских учреждений. В расстроенных чувствах приезжаю в управление, а там на моем столе лежит гора бумаг, с которыми я стал работать. Но настроение было паршивое, я не люблю несправедливые разносы. В таком настроении меня застала главный бухгалтер Любовь Васильевна Писарева. Посочувствовала мне, и тут мне в голову пришла шальная идея. Она согласилась, и буквально через полчаса мы оказались в ресторане гостиницы «Интурист». Заказали себе ужин, и тут заиграла музыка. Обычно не принято танцевать при первых аккордах мелодий, и вообще первых два танца никто не танцует. А мне так захотелось потанцевать, и мы вышли в круг между столиками. Естественно, на нас обратили внимание. Потом последовали другие танцы, с нами рядом уже стали появляться другие танцующие. Но до конца вечера все смотрели на нас. По крайней мере, именно так мне сказала Любовь Васильевна. Я не мог спорить с ней, не видел, мне просто нравилось танцевать с этой невысокой и хрупкой женщиной. Когда через пару месяцев у Писаревой отмечался день рождения в том же ресторане, работала смена, которая видела, как мы с ней танцевали, и официантки, обслуживающие наши столики, сказали об этом имениннице, и она стала всем рассказывать, как поразила публику вместе со Щербаковым.
Я уже не работал в управлении здравоохранения, когда Вялков уезжал в Москву на должность начальника Главка Минздрава России. Тогда никто не знал, что он станет и заместителем министра здравоохранения, а вскоре и первым заместителем министра. К сожалению, он недавно скончался, полгода не дожив до своего 70-летия. Но тогда он был полон сил и планов на новой, более высокой должности. На этот прощальный банкет был приглашен и я с супругой. Вялков работал в крае много лет, был руководителем медицинских учреждений, медучилища в Комсомольске-на-Амуре, инструктором крайкома партии, и 9 лет возглавлял штаб отрасли в Хабаровском крае. Так что приехали проводить его на работу в Москву очень много коллег. Вечер прошел очень тепло, было высказано очень много пожеланий Анатолию Ивановичу. Не обошлось и без танцев. Впервые я танцевал с очень многими дамами из городов и районов края.
А вот после моего возвращения на работу в штаб здравоохранения края мне на память приходят несколько мероприятий, где были танцы.
Запомнился юбилей у нашего коллеги Юрия Семеновича Ким. Это произошло уже в 1997 или 1998 году, зимой. Он снял зал в небольшом ресторане на остановке «Большая», где были не все свои. Тогда наша контора называлась департаментом здравоохранения, и Ким возглавлял строительный отдел. Поэтому на его юбилей были приглашены некоторые руководители строительных организаций, работающие на учреждениях здравоохранения. Когда уже все наелись, а кое-кто и изрядно выпил, начались танцы. Строители народ своеобразный, привыкли иметь дело с женщинами-штукатурами, малярами, бухгалтерами, и, подвыпив, повели себя довольно развязно. И мне, чтобы не вступать с ними в перебранки, пришлось максимально много танцевать со своими коллегами – Валентиной Сысоевой и Людмилой Пиотрович, который я привез на своей машине на юбилей. Так что не только танцами с этими дамами мне запомнился тот юбилей, но и поведением некоторых кавалеров на нем.
А вот 50-летний юбилей директора департамента Александра Викторовича Кравца прошел на более организованном уровне. На нем присутствовали руководители органов и учреждений здравоохранения, находящихся на краевом и муниципальных бюджетах, ведомственных учреждений. Тогда тоже было немало сказано теплых слов в адрес юбиляра, но осталось немного времени и для танцев. Ну не может наш народ без танцев. Это вот песни перестали петь в последние годы, а то и это присутствовало на многих вечерах, особенно в дружных коллективах. Чем для меня запомнился этот юбилей? Он был последним, где я присутствовал, когда жил в Хабаровске.
А вот в Комсомольске-на-Амуре я и попозже был на мероприятии на День медицинского работника в городской больнице №2. Туда меня пригласил мой многолетний товарищ Валерий Каюмович Файзулин. Я был куратором города, был там в командировке вместе с губернатором Виктором Ивановичем Ишаевым, мы посещали строящиеся там объекты здравоохранения. Был я на этом мероприятии вроде как высокий начальник из края, и не мог вести себя, как обычно на таких мероприятиях, т.е. танцевать. Сидел скромно за столом вместе с руководством больницы. Кое-кто из них танцевал, многие же пришли со своими супругами. Но в коллективе этой больницы работала моя племянница Алла Кисарина, которая присутствовала на этом торжественном мероприятии. И ей захотелось впервые потанцевать со своим дядей. А что, вполне законное желание. Ни она, ни другие присутствующие не знали, что я не из тех танцоров, которые только ноги могут передвигать, да и то не всегда в такт музыки. Когда мы закружили в вальсе, кое-кто даже захлопал в ладоши. Сейчас я уже не помню всех перипетий этого мероприятия, но мне кажется, я еще с кем-то танцевал.
А вот последний раз, когда я танцевал, произошел уже в городе Нефтеюганске, когда я работал директором тамошней городской больницей. Было очередное чествование женщин с 8 марта. Профком оплатил аренду небольшого кафе, где и собрались в нарядных платьях молоденькие сотрудницы больницы. Когда закончилась торжественная часть, главный врач больницы Людмила Михайловна Петрухина ушла, оставив меня проследить за порядком. Алкоголя было заказано немного, но те, кто работал в медицинских учреждениях, знают, что у сестер всегда найдется спирт. А праздновали в основном медицинские сестры и фельдшера, так что кое-кто уже к середине вечера был изрядно навеселе. Я не помню, что из девчат меня пригласила первой, причем на какой-то быстрый танец, и после того, как я неплохо станцевал, это оказалось открытием ящика Пандоры. Все стали меня приглашать танцевать. Врачей-мужчин на этом мероприятии не было, они только подъезжали на машинах за своими женами в конце вечера. Подвезли до дома и меня, потому что я от таких танцев изрядно устал, заболели ноги. Видимо, это была последняя капля, которая добила мой правый тазобедренный сустав, и его пришлось оперировать. Так что больше о танцах я даже не думал.
Я никогда не считал себя истинным знатоком и любителем танцев. Например, никогда не смотрел балет, даже «Лебединое озеро» во время путча ГКЧП. Бывал в оперетте и там видел танцы, в том числе канкан. Но у меня совершенно нет музыкального слуха, и я не в состоянии отличить музыку для танцев, разве что вальс, танго, фокстрот могу отличить друг от друга. Но мне нравились коллективные танцы, исполняемые тем же ансамблем имени Александрова или Моисеева, особенно у исполнении последнего запомнился танец «Яблочко», где абсолютная синхронность движений не двух или трех танцоров, а целой дюжины. Увидел я и могилу знаменитого танцора балета Нуриева на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа в Париже, где среди надгробий преимущественно православных выделяется это надгробие, выполненное в виде наброшенного ковра, сделанного из разноцветного камня.
Я немало смотрел и по телевизору, и по Интернету, как красиво танцевали многие танцоры. И профессиональные, и любители. Вспомните программу «Танцы со звездами», где танцуют известные всей стране люди, весьма далекие от танцев. Было интересно смотреть на красивых людей, красиво танцующих. Для некоторых стран танцы это как образ жизни, вспомним аргентинское танго или бразильскую самбу, которые танцуют все мала до велика, причем так, что профессиональные танцоры не исполнят. Я видел видео, снятое моим другом Владимиром Бондарем в Аргентине в обычном ресторане. Там простые и весьма солидного возраста пары танцуют танго бесподобно. Сейчас на Ютубе можно увидеть на сайте Band ODESSA, как танцуют самые разнообразные танцы, которые я затрудняюсь отнести к традиционным, разве что к спортивному рок-н-роллу.. Миллионы просмотров в Интернете, и иногда на эти танцы снимаются музыкальные клипы, как тот, что заставил меня взяться за перо.