Келейные записки иеромонаха Серапиона
Тетрадь вторая
В золотошвейной мастерской
Петр Антонович оказался благообразным старцем – мощный телом, с крупными чертами лица, с долгой, ниже груди, изрядно поседевшей бородой и такими же длинными, колечками ниспадавшими на плечи волосами. Одет он был в просторную, с широкими рукавами рясу темно-серого цвета. Нашли мы его в чеботарне за разговором с унизывающей чеботы бисером мастерицей. Облобызав троекратно сначала Василия, а затем и меня, Петр Антонович начал расспрашивать о Петербурге, о преподавателях Академии художеств, посетовал, что Васютка не привел с собой Харитошу (так он по-свойски называл Николая Харитонова). Из чеботарни мы прошли в живописную мастерскую, где Вася ввел мэтра живописи в курс моих проблем.
– Пойдемте в золотошвейную: матушка, пожалуй, уже там, вот и сговоритесь, – предложил Петр Антонович.
Золотошвейная мастерская располагалась на втором этаже, напротив иконописной мастерской. Петр Антонович негромко постучал в дверь, выждал пару секунд и открыл ее.
Матушка Кира, Ольга и еще три монахини стояли перед вышитым шелком изображением преподобного Серафима Саровского, кормящего медведя. Небольшого роста согбенный старец в белом балахоне и с добрым лицом сидел возле своей кельи на поваленной ветром березе, протягивая кусочек хлеба выходящему из лесной чащи зверю. Вокруг головы старца сиял золотистый нимб. У ног лежал приоткрытый, наполненный хлебом холщовый мешочек. Громадные ели почтительно склоняли перед ним свои вершины. Все вокруг дышало миром и покоем. Медведь и человек – создания Божьи – не боялись один другого, не собирались друг друга убивать. Кусочек рая на краю русской земли. Вышитая тончайшими шелковыми нитями картина играла красками, переливалась, оживала на свету от малейшего движения воздуха – чего невозможно добиться ни темперой, ни пастелью. Мы почтительно остановились на некотором расстоянии позади монахинь. Никто не произносил ни слова. Наконец матушка повернула к нам голову, подошла к Петру Антоновичу и поклонилась ему:
– Ваши мастерицы выше всяких похвал, спасибо вам за труды, наставления и неустанное попечение о них.
– Господь их наделил талантами, Господь их наставлял, Господь о них заботится, а мне лишь дозволено присутствовать при таинстве рождения чуда, – скромно отозвался Петр Антонович, почтительно склоняя голову и, выждав паузу, попросил матушку: – Не изволите ли одобрить начало еще одного труда?
Матушка Кира вопросительно взглянула на него.
Петр Антонович, привстав на цыпочки, протянул вверх руку, достал со стоявшего у стены шкафа сложенный рулоном пергамент, развернул его на свободном столе в центре мастерской и пригласил матушку:
– Извольте посмотреть.
Она подошла к развернутому пергаменту, на котором карандашом был нарисован эскиз плащаницы. На передней части композиции было изображено тело Иисуса Христа в высеченном в скале гробу, к которому припали Богородица, Иоанн Богослов, жены-мироносицы, а также тайные ученики Его – Иосиф Аримафейский и Никодим. Над ними парили два ангела, а по периметру рисунок окаймлял текст тропаря Великой субботы: «Благообразный Иосиф с древа снем пречистое тело Твое, плащаницею чистою обвив и благоуханьми во гробе нове покрыв, положи». И все это было испещрено множеством пометок о цветах и материале ниток, размерах и видах украшений, бесчисленным количеством малопонятных мне как неспециалисту символов и знаков.
Склонившись над эскизом и внимательно осмотрев его, матушка выпрямилась:
– Ионафана, вы с Досифеей* смотрели эскиз?
– Да, матушка, и находим все превосходным, – ответила одна из оставшихся стоять рядом с вышитой шелком картиной монахинь.
Игуменья повернулась к Петру Антоновичу и Ольге:
– Начинайте с Богом.
Они склонили головы. Матушка Кира перекрестила их и повернулась к Васе:
– А как твои, Василий, успехи в Питере?
– Стараюсь, матушка.
– Ну, Бог в помощь.
– Благодарствую.
– Вы тоже художник? – перевела она взгляд на меня.
– Нет, я – друг Василия, пришел помолиться и покорно прошу вас найти для меня время выслушать рассказ о чудесах, свидетелем и участником которых мне довелось быть, а также дать совет и благословение.
– Меня ждут в школе. Можете проводить, по дороге и поговорим.
Разумеется, я согласился. Вася остался в живописной мастерской. Договорились с ним встретиться в церкви, на вечерней службе.
* Ионафана и Досифея заведовали золотошвейной мастерской. Ионафана была родом из мологской купеческой семьи
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/08/15/525
К аннотации и оглавлению http://www.proza.ru/2018/08/19/768