Артем проснулся оттого, что кто-то пребольно ударил его ногой в бок. С трудом разлепив глаза, он увидел симпатичную деваху, на ее шее, помимо других амулетов, висел шнурок с его ключами. Височные кольца располагались в два ряда, указывая, видимо, на благосостояние носительницы. Красавица была небольшого роста, но крепкая, стройная. Ножки ее разглядеть не удалось по причине широких портов. Обута в добротные сапоги из кожи на толстой подошве. Хорошо хоть без каблуков. «Это и есть та самая Милана»,- решил парень.
- Эй ты, вставай! – толкнула его дева.
Волосов с ужасом осознал, что вчерашний кошмар продолжается. Он присел. Ужасно хотелось в туалет, да и умыться не помешало бы. Девица с некоторой брезгливостью рассматривала его, растрепанного, помятого.
- Тебя что ли Голоногом прозвали?
- А тебе какое дело? – небрежно бросил Артем.
- А дело мое такое, что ты вчера напал на моего тятю и избил. Я попросила собрать малый сход. Судить тебя будут!
- Где тут у вас туалет? – неожиданно для себя перевел разговор Артем.
- Чего-чего? – не поняла Щукина дочь.
- Я спрашиваю, - как можно грубее начал пленник, – где у вас нужник, отхожее место?
Девица хоть и была неробкого десятка, но тут густо покраснела и ответила:
- Иди на задок бани али скотного сарая. До ветру иди.
- Как я пойду, если связан по рукам и ногам?
- А не убежишь?
Артем поднял голову, вытянул шею: за крепостью в рассветной дымке по-прежнему на холмах дыбились леса.
- Некуда мне бежать… - с грустью проронил он.
Милана сняла с пояса большой нож, срезала узелки с веревок, а сами веревки аккуратно скрутила: пригодятся, мол, в хозяйстве всяких голоногов вязать.
Артем с трудом встал, размял затекшие ноги, потер руки. Про туалетную бумагу или хотя бы клочок газеты спрашивать было нечего. Пленник юркнул за баню, на ходу сорвал пару-тройку лопухов. «Пипец! Просто пипец! Даже сортира нету!» -шипел он про себя. Когда вернулся, увидел, что Милана как ни в чем не бывало сидит на бараньей шкуре, поджидает его. Парень взял горшок с остатками воды, полил на руки, провел мокрой ладонью по лицу. Вот и вся гигиена.
К землянке подошла черноволосая босоногая девушка, в руках она держала глубокую деревянную чашу, наполненную кусками печеной рыбы. Одета была небогато, в виски вплетено всего по одному кольцу.
- Будь здорова, Малуша! Рыбу принесла? – спросила Милана.
- Тятенька велел передать Велимудру, - потупившись, произнесла Малуша.
- А мне когда принесешь?
- Вот тятя наловит сегодня, тогда и занесу.
- Хорошо, поставь снедь на пень и иди.
Малуша засмущалась, поскорее выполнила просьбу. Когда она стала удаляться, Артем приметил, что девушка немного прихрамывает.
- Это Малуша, дочка рыбаря нашего, Первуши, - прокомментировала стражница. - Никто не хочет ее в жены брать: и ножка одна короче другой, и бедны они с отцом, да еще всего на свете боится.
- Не то что ты… - с сарказмом обронил Артем.
- Да уж куда ей до меня, - не уловив насмешки, ответила Милана.
Артем же поймал себя на мысли, что Малуша-то вовсе и ничего: маленькие ступни, изящные лодыжки, упругие грудки. А глаза! Не глаза, а глазищи: карие, большие, манящие. Только прячет она их от людей. «Вот похотливый кабан! – мысленно обругал он себя. - А как же Алена?»
- Нажил ее тятя непонятно с кем, может даже с хазаркой какой, ишь, чернявая, - продолжала Милана, не замечая, что пленник погрузился в свои мысли и вновь выгрузился. – Только не признается Первуша. Из лодки – шмыг домой с младенцем, так и ростит ее один.
У Артема заурчало в животе, глядел на рыбу и слюной давился. Но попросить хоть кусочек было неудобно. Хватит просьбы «до ветру». На его счастье, вдалеке показался Велимудр. Он был обвешан пучками трав, наверное, ходил их собирать. Ему навстречу двигалось небольшое стадо коров и овец. Стадо сопровождали старик-пастух да мальчишка-подпасок. Мальчишка дудел в свою дудку. Мирная картина, просто идиллия, если бы не одно но… На дворе стоял, как минимум, двенадцатый век.
- Вон Велимудр возвращается. Он и просил покараулить тебя, - с облегчением выдохнула дева-воин.
- Странно, я ничего не слышал.
- А его зов особенный…
(Продолжение следует).