Келейные записки иеромонаха Серапиона
Тетрадь четвертая
Письмо Алисы
Рыбинский поезд прибывал в Петербург рано утром. Мы с Николаем Александровичем ехали в одном купе, но почти не общались, так как он всю ночь был занят чтением и писанием каких-то бумаг, а я целиком поглощен размышлениями об Алисе и нашей любви. Только когда за окном замелькали заводские окраины Петербурга, Морозов отвлекся от дел, выразил мне свою признательность за тактичность и интересные мысли, высказанные на берегу пруда. Я, в свою очередь, поблагодарил его за гостеприимство.
– Мне доставило удовольствие знакомство с вами. Заезжайте, при случае, к нам в Борок, – пригласил он уже на выходе из вагона и пояснил: – У нас разные пути, но их объединяет общность цели: создание общества, в котором люди, несмотря на различия взглядов, интересов, обычаев, будут жить долго и счастливо в гармонии друг с другом и с окружающим миром. Для вас эта цель промежуточная на пути к Богу, для меня – конечная. Если все люди доброй воли, при всей несхожести их путей, не будут выпускать друг друга из виду, сумеют сохранить взаимные симпатию и уважение, наша общая цель в обозримом будущем может быть достигнута. Согласны?
Я согласился.
Договорились, что когда-нибудь непременно встретимся, и с вокзальной площади разъехались на извозчиках в разные стороны.
Через четверть часа я уже подъезжал к своему дому в Слободском переулке. Взбежал по лестнице, поставил чемодан около перил, сверху положил дорожную сумку и позвонил в дверь, в надежде, что Алиса еще никуда не ушла, просто спит как обычно до полудня, сейчас покажется в дверном проеме и, подогнув коленки, сонная повиснет у меня на шее. За дверями было тихо. Я нагнулся, пошарил рукой под ковриком – достал ключ, открыл дверь и, не снимая обуви, прошел через гостиную в спальню. Наша большая двуспальная кровать была аккуратно застелена. Поверх покрывала высилась горка взбитых подушек, а из-под нее выглядывал уголок конверта. Я достал конверт. Он был не запечатан. Сверху в адресной строке Алисиной рукой было написано: «Люблю, любила и буду благодарна тебе всегда». Я достал из конверта письмо, развернул, подошел к окну, раздвинул задернутые шторы и стал читать.
«Любимый мой, родной Мишуля! Сегодня я должна уехать из Петербурга, попрощаться с твоей милой уютной квартирой, с Невой, нашим садом и с тобой. Быть может, навсегда. Если б ты знал, как трудно мне далось это решение и как легко теперь, когда оно принято! Легко потому, что не надо больше жить двойной жизнью. Проспав с тобой до полудня и опоздав на сходку, я стыдливо прятала глаза от товарищей, а вернувшись в твои объятия, боялась сболтнуть чего-нибудь лишнее о конспиративных квартирах, явках… Я ни в чем тебя не упрекаю – ты такой, какой есть и по-другому воспринимаешь мир. В том, что ухожу, твоей вины нет, но и моей тоже. Если бы я заставила себя идти по твоему пути, отреклась от борьбы, от товарищей, то через некоторое время возненавидела бы нашу любовь. Не хочу превращать ее в ненависть, делать пресной и скучной, как семейная жизнь бюргеров. Пусть в воспоминаниях о ней и у меня, и у тебя остаются лишь свет и яркие краски.
Я знаю, как тебе мучительно сейчас читать это письмо, но боль не может длиться вечно – жизнь продолжается. В ней всегда есть и будет место радости. Постарайся понять меня, а значит, простить – тебе станет легче. Ты предлагал мне узаконить наши отношения. Я уже объясняла причину своего несогласия, но ты снова и снова настаиваешь на венчании. Ради нашей любви объясню еще раз.
Что может быть унизительнее законов, отнимающих у женщин избирательное право?* Только законы, обязывающие жену повиноваться мужу**. Kinder, K;che, Kirche*** – узаконенный обществом приговор замужней женщине. Ты предлагаешь нам обвенчаться, говоришь, что связь вне брака – блуд. Ты мучаешься тем, что нарушаешь нормы церковной морали. Тебе недостаточно того, что я рядом с тобой, принадлежу тебе вся без остатка, ты хочешь связать нас навечно. Но любовь невозможно удержать оковами – она вольная птица! Да, я и сейчас люблю тебя так же горячо, как два года назад, но не хочу сковывать чувство кандалами клятв, церковных обрядов, не хочу повиноваться тебе по закону, не хочу быть приговоренной, даже если мой надзиратель и не будет запирать дверь камеры. Союз двоих имеет право быть только тогда, когда в основе его – свобода. Свобода уйти и свобода вернуться, свобода от ревности и свобода от требований друг к другу. Мне больно наблюдать за твоим нравственным самобичеванием. Ты весь во власти предрассудков. В будущем социалистическом обществе не будет регламентированных форм брачных отношений. Нормой станет эротическая дружба, не ограниченная никакими нормами****. Она может перерастать в брак, если любовники того пожелают, а может оставаться коротким эпизодом в жизни каждого из них. Человек с годами меняется как внешне, так и внутренне. Становятся иными его вкусы, привычки. Чем более он развит, тем многограннее его пристрастия и заметнее перемены. Бессменные, застывшие браки канут в прошлое. Если двое в водовороте перемен не сумеют сберечь любовь, если потребность во взаимном общении угаснет, они легко, без взаимных упреков расстанутся. Ни церковь, ни государство не посмеют им в этом препятствовать. Единственное требование к семьям – подчиненность половой жизни задачам пролетариата*****, интересам социалистического общества. Количество детей в семье, уход за ними и прежде всего их воспитание станут общественным делом. Домашнее рабство женщин канет в Лету благодаря организации пролетарским государством общественных пунктов питания, прачечных, домов престарелых, детских садов и др.
В коротком письме невозможно описать всех достоинств свободного от любых дискриминаций общества будущего. Я знаю, ты тоже приветствовал бы его приход, но тебя пугает угроза насильственных актов при смене власти. Революции можно избежать, если правящие классы, испугавшись противостоящей им силы вооруженных масс, сами передадут власть народу. Я делала и буду делать все от меня зависящее, чтобы именно так все и произошло. Но даже если этого не случится, если они посмеют противиться воле пролетариата, революционное насилие – лишь капля в океане крови народа, столетиями заливающей троны. Я оставляю тебе книги и брошюры Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина и вырезки газетных статей различных авторов. Часть из них ты видел раньше в моей библиотеке, но есть много нового.
Суждено ли нам встретиться вновь? Во мне теплится лучик надежды, что когда-нибудь ты, со своим обостренным непринятием всяческой несправедливости, освободишься от предрассудков, перестанешь осуждать и поймешь меня. Поймешь, что в обществе произвола и насилия винтовка не менее важна, чем твои молитвы. Я не строю иллюзий – ты никогда не вступишь в ряды борцов за свободу, но если б ты смог принять меня такой, какая я есть, перестал навязывать свою веру, прекратил называть флаги революции красными тряпками... Ну вот – теперь я предъявляю тебе требования. Прости, у меня просто расшатались нервы. Могут ли люди принимать друг друга такими, какие они есть, без всяких требований друг к другу? Давай подумаем над этим. Если это возможно, то у нашей любви есть все шансы вспыхнуть с новой силой.
Любящая тебя Лисочка».
Перечитав письмо дважды, я сложил его обратно в конверт, отошел от окна, присел на кровать и закрыл глаза. В душе не было ни обиды на Алису, ни злости на революционерок, забивших ее голову марксистскими байками. Мне не о чем было сожалеть – я сделал все возможное, чтобы открыть ей очевидную для меня самого истину – свобода может быть только там, где Бог. Мир без Него – бессмысленное чередование причин-следствий, гигантская запрограммированная машина, в которой нет места творчеству, вдохновению, любви. Ибо любовь – это не инстинкт, а сама суть существования!
Потом на меня навалилось щемящее чувство грусти, постепенно сменившееся тревогой за весь мир, скатывающийся в бездну безверия и насилия. Где-то там, на краю пропасти стоит маленькая, хрупкая женщина с винтовкой наперевес – моя Алиса.
Я открыл глаза. Надо незамедлительно что-то предпринимать, найти ее, уберечь от падения. Но где искать? У ее матери в Устюжне? Вряд ли. Ксения Алексеевна говорила о Коллонтай. Та для Алисы – идол, достойный поклонения. Вот с кем она сейчас!
Я встал с кровати, подошел к божнице, опустился на колени и начал горячо молиться, чтобы Спаситель помог рабе Божьей Александре (имя, данное Алисе при крещении) обрести веру и защитил от дурных людей. Помолившись, постоял некоторое время в молчании, а затем вышел на лестничную клетку за оставленным перед дверьми багажом. Занес в квартиру. Раскрыл дорожную сумку и достал лежащие сверху баночку борковского меда и письмо от Ксении Алексеевны Морозовой к Марии Валентиновне Ватсон. Ксения Алексеевна дала мне мед и письмо перед самым отъездом, с просьбой передать все тетушке. Что ж, мудро придумано. Секунду поколебавшись, я просунул ладонь во внутренний боковой кармашек сумки и достал из него нательную иконку – закрепленный на тонкой золотой цепочке, декорированный цветной эмалью. миниатюрный образ Богоматери «Всех скорбящих Радость с грошиками»******. Захлопнул чемодан, положил образок во внутренний карман дорожной куртки, а мед и письмо в холщовую сумку и, перевесив ее на лямочке через плечо, отправился по указанному на конверте адресу.
*Первыми в Европе избирательное право получили женщины на территории Российской империи в Великом княжестве Финляндском – в 1906 году. В целом по стране женщины обрели равные с мужчинами права в 1917 году. В 1919 году права голосовать добились женщины Германии, Нидерландов, Швеции, Люксембурга и Бельгии (только для муниципальных выборов). В США – в 1920 году. В Великобритании – в 1928-м. Во Франции – в 1944 году, в Италии – в 1945-м.
**В дореволюционной России жена по законодательству обязана была повиноваться мужу, и власть последнего ставилась выше родительской. Женщины не могли вступать в договор личного найма без разрешения мужа. Векселя, выдаваемые женой без санкции мужа, признавались недействительными.
***Kinder, K;che, Kirche – дети, кухня, церковь.
****«Общество должно научиться признавать все формы брачного общения, какие бы непривычные контуры они не имели, при двух условиях: чтобы они не наносили ущерба расе и не определялись гнетом экономического фактора. Как идеал остается моногамный союз, основанный на “большой любви”. Но “не бессменный” и застывший. Чем сложнее психика человека, тем неизбежнее “смены”. “Конкубинат”, или “последовательная моногамия”, – такова основная форма брака. Но рядом – целая гамма различных видов любовного общения полов в пределах «эротической дружбы» (А. Коллонтай, «Любовь и новая мораль»).
*****Класс, в интересах революционной целесообразности, имеет право вмешаться в половую жизнь своих сочленов: половое во всем должно подчиняться классовому, ничем последнему не мешая, во всем его обслуживая. («Двенадцать половых заповедей революционного пролетариата», опубликованы в брошюре «Революция и молодежь», изд-во Коммунистического университета им. Я.М. Свердлова, 1924 год. Автор Арон Залкинд).
******Икона «Всех скорбящих Радость с грошиками» – упрощенная реплика с иконы «Всех скорбящих Радость» с прилипшими к красочному слою во время пожара медными монетами (на списках с иконы монеты изображаются краской). Находилась в часовне вблизи Петербургского стекольного завода. 23 июля 1888 года во время грозы в часовню ударила молния. Икона от громового удара спустилась на землю, лик Богоматери просветлел и обновился. Двенадцать же медных монет из разбитой кружки для подаяний оказались прикрепленными в разных местах к образу. Известие о случившемся распространилось по городу, началось служение молебнов перед иконой. Вскоре появились сообщения о чудесных исцелениях от иконы. В 1893 году император Александр III пожертвовал деньги и земельный участок на строительство рядом с часовней каменного храма. В 1930-е годы храм на набережной Невы был снесен, а часовня передана штабу МПВО. В начале 1990-х годов обезглавленную часовню вернули епархии. Чудотворный образ вернулся на свое историческое место. В настоящее время (2021 год) Скорбященская церковь восстановлена.
Иллюстрация: Икона «Всех скорбящих Радость с грошиками»
Продолжение: http://www.proza.ru/2018/08/19/483
К началу романа: http://www.proza.ru/2018/08/08/630
К аннотации и оглавлению http://www.proza.ru/2018/08/19/768