Нонна Ананиева ariana.nonna@gmail.com
Есть ли жизнь на Марсе?
р а с с к а з
Игорь всегда любил плавать, а когда волновался, то справиться с собой мог лучше всего в воде. Мысли послушно укладывались одна на другую, как мелкие рыбёшки в контейнере, заливались соусом «лежать смирно», и затихали. Когда плыл, то считал вдохи и выдохи и следил за руками. Вода в двадцати пятиметровом стальном бассейне была с повышенным содержанием магния и довольно прохладной, а свет полного спектра, лившийся с потолка, помимо пользы ещё и успокаивал. Любимое место, даже лучше кабинета. Ему несказанно повезло, что смог приобрести жильё в шестом районе и, главное, получил очередной допуск. Наташа вся сияла, когда первый раз смотрела голограмму о доме. Из него вообще можно было не выходить — жить, как в огромном модуле на Марсе. На самом деле, где угодно, но только не на Марсе. То, что там творилось, Игорь знал не понаслышке. Он уже сбился со счёту, сколько раз за ним присылали Синюю сферу.
Сначала, его остановили довольно далеко от орбиты Марса, на первичной станции. Там сразу показали гигантскую панель, примерно около двух метров по диагонали, где появилась трёхмерная картинка планеты. В местах расположения баз начали появляться иконки, некоторые из которых загорались красным светом — эти ему надо было посетить. Их ментально включал, стараясь поразить Игоря, начальник таможни, Шехер, двухметровый качок в синем, наглухо застёгнутом кителе, гладко выбритый, с коротко подстриженными светло русыми волосами, маленькими ушами, квадратной челюстью и сверлящими глазами непонятно какого цвета. Но Игорь давно уже научился эмоционально не реагировать на внешность «марсиан» — они славились своими перевоплощениями. Особенно славились такие, как Шехер, из официальных служб, после прохождения нескольких обучающих программ на станции, точнее, в «Университете космических программ», что на Луне.
На третий или четвёртый раз его доставили в космодром и разрешили выйти за его пределы. Осмотрели, просканировали — у них всегда есть опасения насчёт носителей искусственного интеллекта с другой галактики, с которыми они могут не справиться — выдали новый синий хрустящий комбинезон и ботинки на толстой подошве. Одежда подбиралась индивидуально — сидела как влитая. Потом в сопровождении двух молчаливых охранников отвели в один из отсеков, где находились стартовые площадки с челноками.
Впоследствии Игорь видел разные модули в этих челноках — и для солдат, и для медицины — но в первый раз это был VIP модуль, с белыми креслами, полом, покрытым мягким ковром и вездесущими роботами—гуманоидами, ростом с пятилетнего ребёнка. Они разносили напитки и отвечали на вопросы, где какое панно и где туалет. В модуле его поприветствовал член Совета Комитета «Земля—Марс», представившийся полковником по имени Шульц, пожелал успеха в выполнении задания и прочитал короткую лекцию о том, что значение Марса трудно переоценить — там работают десятки промышленных предприятий, создающих технологии, торговля которыми успешно ведётся с огромным количеством инопланетных цивилизаций. В голове у Игоря тут же возник вопрос: «а кто, собственно, прибирает к рукам прибыль от этой галактической торговли технологиями», но он его, естественно, не задал. Зато Полковник Шульц многозначительно улыбнулся. Именно такие моменты учили Игоря укладывать мысли на дно, на каком бы человеческом языке они не прилетали. Язык вообще роли не играл, оставался всего лишь привычкой. Полковник Шульц, например, имел привычку говорить по—немецки, но мог и по— гречески и по—русски.
Часы показывали девять вечера. Сегодня Сферу пришлют около одиннадцати. Сегодня очень важная поездка, заключительная. Игорь работал в отделе кадров довольно большой корпорации, и был не просто охотником за головами, и даже не самым лучшим, он был непревзойдённым. Игорь делал так, что привозил с Марса лучших, за которых тайно торговались на самом верху. Если всё пройдёт гладко в этот раз, он не просто станет обеспеченным человеком и получит новую должность, у него будет следующий уровень допуска, а с этим уже можно многое сделать, а главное, у него будет возможность жить на природе в собственном доме на берегу океана в тёплой Арктике, и, может быть, он купит собаку, о которой мечтают дети, особенно Ваня.
Наташа приготовила ужин, накрыла на стол. Напротив сидели Ваня и Даша, семилетние близнецы, долгожданные и любимые. Они жили семьёй, по старинке, хотя браки уже никто не регистрировал — это оставалось добровольным выбором родителей. Они с Наташей заводили детей каждые пятьдесят лет. Сейчас в третий раз. Но они оставались так долго вместе не потому, что воспитание детей спасало их отношения, их отношения, казалось, уже невозможно было разрушить. Они просто опять захотели детей и считали, что полноценная жизнь – это отдавать миру то, что считаешь самым дорогим.
Продукты и питьевую воду можно было покупать прямо в доме на шестом этаже, школа была на двенадцатом и тринадцатом, а жили они на седьмом, но в другом крыле. На этом же этаже стояли их машины, точнее, две стеклянные, каплевидные капсулы «кирби», которые могли ездить по дороге на колёсах и летать по воздуху, но в народе их всё равно называли машинами, как и палочки для письма, которыми почти не пользовались, продолжали называть карандашами.
На столе стояла большая полная салатница с овощами и блюдо с ореховым паштетом. Оставался час. Так поздно ужинали только в выходные, как сегодня, к тому же Наташа знала, что Игорю предстоит то ещё испытание, и она старалась его отвлечь, чтобы он не нервничал. Отсутствовал он, как правило, не более пяти минут, но время на Земле не имело ничего общего с тем, что он переживал за эти пять минут там, за орбитой. Нервничала как раз Наташа, а не он. Потому что он смотрел на неё, как будто хотел получше запомнить.
— Завтра слетаем на дальний аэродром, скажи? — спросил с полным ртом Ваня.
— Прожуй сначала. Слетаем, — ответил машинально Игорь.
— А Дашка останется собирать шестую схему, я свою уже собрал, — и он быстро показал сестре язык.
— Чтоб у вас завтра электричество отключили! — пожелала добрая Даша.
— Какое ещё электричество? — удивилась Наташа, — откуда ты это взяла? Его невозможно отключить.
— Читает всякое старьё, — ехидно вздохнул Ваня.
— Так, рты закрыли, встали и к себе! — Наташе было не до них — точно.
А Игорь вообще молчал. Выпил воды, тоже встал из—за стола, улыбнулся и сделал знак рукой, что пошёл в кабинет. Сферу присылали в кабинет. Сначала где—то под потолком крутился синий шарик, не больше теннисного мяча, потом он быстро увеличивался до размеров человеческого роста в диаметре, Игорь туда заходил прямо сквозь оболочку, и, собственно, всё. Через несколько секунд он был уже перед старым знакомым, Шехером, в синем кителе.
Сразу, как прошёл проверку, его отправили на базу на узком поезде, где люди сидели в один ряд друг за другом. Поезда были узкими потому, что ездили только по туннелям внутри почвы. Стены этих туннелей были похожи на остекленевший камень. Их прокладывали специальные буровые машины на ядерной энергии. Они двигались по указанному маршруту, расплавляя породу по ходу движения, периодически останавливались и вставляли небольшие кольца, чтобы порода не трескалась и не осыпалась. От этого туннели выглядели ребристыми.
Два охранника в поезде пристроились рядом с его креслом. Впереди стояла ещё группа, но кого они охраняли, Игорь не знал. Когда проходили в поезд, в тесноте, один охранник вдруг спросил его, немного нагнувшись, откуда он прибыл. И Игорь не придал этому значения, но потом повернулся к нему и зачем—то сказал: «С Урала». И что теперь делать, он не мог даже себе представить. Как вообще такое могло с ним случиться? В самый ответственный визит, когда должно всё решиться, он взял и расслабился. Идиот, что тут скажешь. И так ведь не первый раз. Ползёшь, карабкаешься, остаётся каких—то два метра, и ты на вершине, но нет, откуда—то прилетает орёл, мать его пернатую, машет крыльями, хватает тебя за бока и тащит прочь к себе в гнездо. Или даже не дотащит, а просто скинет вниз, на камни или в пучину морскую, к акулам, которых так тщательно охраняли. Игорь покрылся холодным потом и затих, уставившись в перво попавшуюся точку перед глазами. «Игорь, не забывайте, ни на секунду не забывайте, что каждая база, которую вы посетите — часть огромного и очень дорогостоящего социального эксперимента, крайне важного для всего человечества. Будьте бдительны и осторожны!», — звучали в голове слова Полковника Шульца.
Дело в том, что колонистам говорили странные вещи, а именно то, что Земля необитаема, потому что случилась страшная техногенная катастрофа, и выжили только они, те, которые сейчас на Марсе. Мало этого, им внушали, что они лучшие, особенные, отобранные, и только им выпал шанс стать участниками программы по сохранению человеческих видов, именно они колонизируют Марс и со временем преобразуют планету и начнут восхождение человеческой расы. Заселять Марс начали с пятидесятых годов ХХ века. Какая у них там была продолжительность жизни, Игорь мог только догадываться, но явных стариков он не видел никогда, а это значит, что их либо убивали после какого—то возраста, либо они не старели, как на Земле. Но на Земле это касалось избранных, и это была самая большая социальная проблема, смысл карьеры, а порой и главная цель в жизни оставшихся миллионов. На Марсе же Игорь считал, преобладала первая версия его предположений, из чисто политических мотивов. Никакой информации о Земле «марсиане» получить нигде не могли, людей оттуда к ним не подпускали на пушечный выстрел, как говорили в седые времена, а таких, как Игорь проверяли годами, тестировали, сканировали, вычищали, и на тебе — взял и сам, своим собственным ртом сказал, что он с Урала. Может, придумать, что это модуль такой новый «Урал» или станция на Луне, о которой они не знают ещё. В конце концов, он же сказал какому—то рядовому охраннику, а не директору местного завода со связями. Сгорел, придурок, воспламенился на пустом месте.
Игорь посмотрел незаметно, не поворачивая головы, на того парня, что его спросил, и увидел, как он шепчется с другими охранниками из группы, что стояла впереди. Игорь напрягся. Сейчас всё зависело от того, как он справится с заданием. Поезд наконец замедлил ход и остановился. По инструкции сначала выходят охранники, а потом уже идёт он. Но как только открылись двери, в поезд молча вошли новые охранники, а старые тоже молча вышли. Игорь понял — всех срочно сменили. К нему подошёл старший, с синей вертикальной полоской на левом предплечье формы, и попросил следовать за ним в какую—то подготовительную комнату.
— Господин Петров, я начальник охраны Северной базы Х16—34, Клаус Шрейер. Полковник Шульц передал вам вот это с базы «Урал», — сказал и достал из кармана свёрток.
— Что это? Что с этим делать? — спросил в недоумении Игорь.
— Там всё написано, я оставлю вас на три минуты, — с этими словами Шрейер выскочил из комнаты.
Игорь трясущимися руками развернул свёрток. В руках остался баллончик. С базой «Урал» всё стало понятно, но разбираться и давать по мозгам будут потом, это ясно, а что делать с баллончиком? На нём было написано «Убийца запахов». Каких ещё запахов? Время шло. Зачем Полковнику присылать мне дезодорант? Чем—чем, а потом от него точно не пахло. Что—то другое и очень важное. Наверняка связано с этим злосчастным «Уралом». Убийца запахов. Запахи убить. Душ! Точно! После бассейна я же принял душ и намазался кремом с корицей! Да! От меня несло Землёй! Фу! Тихо! Игорь избрызгал на себя всё содержимое баллончика. Для него ничего не изменилось, он не слышал никаких запахов, но кто знает, какое там у них теперь обоняние.
Шрейер доставил его сразу на предприятие, где его ждали восемь отобранных семей. Предприятие, насколько Игорь понял, полностью роботизировали. Там выпускались телепатические оптические интерфейсы для разных космических кораблей. К нему подошёл бригадир, он так и сказал: «Я бригадир Саймон Смит», и стал с гордостью рассказывать о том, что они торгуют своими интерфейсами с тремястами пятидесятью инопланетными компаниями. А Игорь смотрел на его рыжие волосы и думал, откуда точно из Англии украли его прадеда сто с лишним лет назад. Все сидели на складных стульях перед большим длинным столом, за которым стоял Игорь. Он почему—то не решался сесть. Его интересовал Алекс Смирнов, его жена Лиза и их двое детей, Ганс и Кэт, тоже близнецы, как и у него, но постарше. Детям было около десяти. Семья прошла тесты и была готова. А вот к чему они были готовы, им конкретно, конечно, не сказали. Скорее всего, взрослые решили, что их отвезут на другую планету, которая не в Солнечной системе, где непонятно кто живёт и непонятно что от них может хотеть. А что им ещё могло прийти в их зомбированные и наполненные преступной пропагандой головы? Другие семьи Игоря не интересовали, их просто затащили сюда обманом, обещаниями новых возможностей.
На людей нельзя было смотреть без сожаления — они делали вид, что довольны, здоровы, веселы и жизнерадостны. Нарядились в новые комбинезоны и ботинки. Все они жили в длинных бараках в маленьких комнатушках без удобств, питались в общей столовой и мылись в общем душевом отсеке. Лица у них были серые, даже у детей. Кроме завода, длинных коридоров общежития и собраний в том помещении, где они сейчас сидели, они мало, что видели. Иногда, правда, им показывали художественные фильмы на большом стеклянном экране, висевшем на стене за столом. Фильмы, снятые до 1968 года, то есть до техногенной катастрофы. Рабы. И таких на Марсе десятки тысяч. Кто их считал? Ещё одна Африка. Настоящая колония, только на Марсе.
Игорь изучил дело Петра Смирнова, физика—ядерщика из Москвы, добровольно покинувшего Землю в 1965 году в возрасте сорока двух лет по Секретной международной конвенции, в которой участвовал Советский Союз. На Марс брали самых многообещающих, в основном из США, Великобритании, Франции и СССР. Но основу колонизаторов составляли захваченные союзниками Второй мировой учёные Вермахта. Немцы попали на Марс через порталы уже в конце тридцатых годов и чувствовали себя там хозяевами. Им удалось каким—то образом приобрести знания гиперпространственной математики к концу войны, и они этим торговали с американцами. Полноценные поселения появились в конце пятидесятых, когда за немцами стали стоять американские корпорации, входившие в военно—промышленный комплекс, и появилась возможность защищать территорию от других пришельцев и аборигенов, разных инсектоидов и рептилоидов.
К своему ужасу Пётр Смирнов очень быстро понял, что его обманули. Вернуться было уже невозможно. Он не верил в техногенную катастрофу, но молчал. Алекс был его прямым потомком, ничего о нём не знавшим. Лиза происходила из Баварии, из высшей марсианской касты колонистов. Красивая женщина. Да и Пётр был очень интересным, высоким, с густыми русыми волосами. Их союз считался неравным. В анкетах они оба изъявили желание переехать. Игорь пригласил их в отдельную комнату и усадил перед собой по порядку: Ганс, Алекс, Лиза, Кэт.
— Скажите, Лиза, что вы больше всего любите делать в свободное время? — Игорь решил пойти окольными путями.
— Откуда его взять, свободное время, Господин Петров? Работа, чистота, дети, немного спорта, — она боялась.
— А вы, Алекс?
— У меня нет возможности.
— Алекс любит кино, — постаралась спасти положение Лиза. — Нам неизвестно, откуда вы к нам прибыли, и знаете ли вы, что это такое, но он любит смотреть визуальные истории. Это такая очень древняя культура, доставшаяся нам ещё с Земли, от наших предков. С тех времён, когда там ещё была жизнь. Нам иногда показывают, у нас немного особенный завод, — как бы пояснила Лиза.
— И мы любим кино, — подхватила Кэт.
— Я слышал о кино, почему же. И что вам нравится? Какие истории? — спросил он Кэт.
— Про Спартака и ковбоев, — ответил вместо неё Ганс.
— А вот и нет, — вырвалось у Кэт, — скажите, — она быстро посмотрела на мать, но та не успела бросить ей строгий взгляд, — как это ходить по поверхности без скафандров, плавать по воде на лодках? Есть ещё такое место? Мы с Гансом туда хотим.
— И ещё… мы хотим собаку, — тихо добавил мальчик.
Игорь был поражён до глубины души и тут же вспомнил Ваню. Он подозревал, что их держат в изоляции и учат только самому необходимому, в основном, точным наукам, но такой деградации не мог даже себе представить. Алекс считался самым выдающимся учёным на шести заводах, его разработки и идеи ценились за пределами Марса, его запросили в Штабе, именно к нему он приехал, чтобы отправить на адаптацию. Игорь знал, что за Алекса случилась битва, сцепились на самом высоком уровне, его не хотели отдавать. В результате с трудом и цинично договорились — пусть сам решит, на Марсе же не рабство, в конце концов. И отправили Игоря, который всегда всё доводил до конца.
Но сейчас Игорь волновался. Когда есть эмоции, дело может принять какой угодно оборот. Он видел в Алексе себя самого в молодости, когда делал судьбоносный выбор: идти поступать в «Тайную космическую программу» и предать свои идеалы или остаться с друзьями и коллегами в старом свете и продолжать борьбу за права человека и открытость науки, отказываться от лживых причёсанных публикаций и защищать безопасность простых людей. Он выбрал «программу» и глобальные перспективы. Но жизнь ответила ему десятью годами тюрьмы, потому что не выдержал и открыл рот там, где надо молчать. В тюрьме мозги постепенно вставали на своё место. Ему несказанно повезло, что он выжил и опять поднялся. Это лотерея, точнее, лотерейный билет, на котором было написано слово «Наташа, руководитель Института геронтологии № 5». Она предложила ему участие в эксперименте с непредсказуемыми последствиями, но за это ему сокращали срок заключения на полтора года. Он идеально подходил генетически и обладал редкой группой крови. Раздумывать было не о чем. Это был самый судьбоносный пендель, который подарила ему судьба. Что ждёт Алекса и его семью, не знал никто.
Алекс давно потерял покой, пытаясь понять, куда его забирают, согласиться или нет, но оставаться в этом аду ни у него, ни у Лизы больше не было сил. Парень нервничал, страсти накалились. Игорь не должен был себя выдать, не только перед Алексом, но и перед теми, кто следил за ними в камеры. Земли нет! Охранников из поезда, наверное, уже ликвидировали. Малейшая информация или намёк со стороны Игоря стоили бы опять многих жизней и обернулись бы провалом операции.
При успешном результате Игорю надо было доставить Алекса с семьёй на станцию «Бетта—8», которая находилась за пределами Солнечной системы, в районе узла порталов. Узел системы порталов позволял путешествовать по космической паутине других систем порталов. Это была огромная станция, точнее, огромный космический мегаполис. Никогда не жившие в условиях Земли четыре человека, именно там должны были пройти полную физическую и ментальную адаптацию.
Большинство групп инопланетян не останавливали свои корабли в Солнечной системе, они видели в ней опасное место, где царил хаос и работорговля. С Марсом, в частности, работали и торговали только аморальные группы, с низкими вибрациями. Видимо, Алекс именно этого и боялся и согласился на переезд. За него в любой момент могли заплатить хорошую сумму успешные спекулянты от космического бизнеса или просто обменять на технологии. Сейчас он рисковал.
Алекс продолжал смотреть Игорю в глаза и молчать, не обращая внимания на то, что говорили жена и дети.
— Господин Петров, мы не первый раз с вами встречаемся. Я всё изложил — и теорию и практику. Я способен сделать всё сам. Всё, что нужно для этого, я тоже изложил. Я примерно знаю, кто готов меня купить. Покупателей несколько, но я могу и остаться.
Напряжение нарастало.
— Есть ли что—то, ради чего вы готовы на всё, Алекс? Не надо отвечать мне — ответьте себе! Возможно, я помогу вам с мечтой. И я думаю, что это ваш последний и единственный шанс, — произнёс Игорь.
Он постарался вложить смысл в каждое слово. Все четверо напоминали выключенных роботов, никто не шевелился. Стояла напряжённая тягучая тишина. Лиза казалась ещё бледнее, а руки безжизненно повисли вдоль обмякшего тела. У Ганса глаза вдруг наполнились слезами, и он очень старался не моргать, чтобы они не потекли горячими ручьями по его детским, ещё немного пухлым щёчкам.
— Что с тобой, Кэт? — испуганно спросил Алекс потерявшую сознание дочь, медленно заваливавшуюся в сторону матери, — ты жива? Кэт?
В это мгновение он пронзительно, безумно, всем своим нутром посмотрел на Игоря. Этот взгляд можно было сравнить только с выстрелом в его сердце, которое и так разрывалось у него на части.
— Она жива! Конечно же! Она ждёт! — воскликнул Игорь, глядя Алексу в глаза и улыбаясь, одной из самых трудных улыбок своей жизни.
И тут на красивом, почти умершем лице Лизы тоже засияла улыбка. Она никуда не могла её спрятать. Это была одна из самых прекрасных и трепетных улыбок надежды, на которую способен человек.
— Мы готовы, — тихо, еле сдерживая волнение, сказал Алекс, — мы едем с вами.
«Может быть, остался запах корицы?» — иногда вспоминал Игорь, шагая у кромки воды по пляжу рядом со своим новым домом. Он кидал палку в воду далеко-далеко, на сколько хватало сил, а за палкой стремглав бросалась немецкая овчарка по кличке Марс.