Рис. Прототип "Мистера Смита" из "Суммы технологий; фантопликация", который в ведическом оригинале добрый и совсем не страшный.
С. Лем большой любитель обыгрывать философов
Как пародия на ведическую философию можно рассматривать его "Футурологический конгресс" эпизоды из которого вошли в фильм "Вспомнить все" (где герою Шварцнеггера с похожей аргументацией пытались впарить таблетку), В том же фильме угадываются и эпизоды из "Сумы", которых не было в том рассказе другого автора по которому он (как заявлено) снимался. И полуфильма полумультика "Конгресс" (хотя сам фильм имеет совершенно другой сюжет и в нем нет даже Иона Тихого). А жаль ведь в современном варианте в качестве его аналога можно было бы выставить журналиста, кем он в книгах прямо не называется ( видимо потому, что не работал не на какое издание), но как ещё можно назвать человека который пишет заметки о своих странствиях.
Научная-же аргументация рассматриваемого приводится в его исследовании из "Суммы технологии" про "фантомат", а мотивы обоих этих произведений просматриваются в трилогии Вачовских "Матрица".
Также вскользь и в лайт варианте мотив иллюзорности бытия рассмотрен в "Солерисе" где герой усомнившись в реальности происходящего сравнивает полученные им с помощью компьютера данные по орбите Соляриса со справочными и заключает, что сам он произвести рассвету не мог, следовательно их произвёл компьютер, а раз существует компьютер, то существует и все остальное. При этом герой упускает их вида что и сам справочник и приведенные в нем данные также могут является плодом его фантазии. В ту-же кучу и Кару, которая была сгенерированна Океаном на основании образа земной Кары из воспоминаний героя. В следствии этого она не обладали полными умениями и навыками оригинала - в частности не умела готовить (при этом странно что звездолетчик и не последний человек будущего не умел готовить сам). И имела основанную на последнем впечатлении героя об земной каре сохранила тягу к суициду.
В той же сумме "автоэволюция" доказывается, что человек (как и прочие организмы) создавался не по "разумному замыслу", а из того что было, не глядя и без памяти о прошлых свершениях и ошибках. В этом плане ее можно порекомендовать как более доступный вариант работы Р. Докинза "Слепой часовщик". Там же приводятся соображения о происхождении причастия из каннибализма и о роли последнего в становлении человеческой культуры, а так же негативная роль которую в ней (культуре) сыграло расположение гениталии в непосредственной близости от мочевыводящих путей и прямой кишки. (Более жёстко С. Лем критикует такое положение дел выражаясь от лица инопланетян в "Осмотре на месте").
"Осмотр" идёт как продолжение 14 путешествия из "Звёздных дневников" (Охота на курдля) в которых его герой Ион Тихий подобно Мюнхаузену смешно и в то-же время философский врёт о своих приключениях.
Человек (как и все живое) не является продуктом замысла и создан даже не глупцом, а по выражению Докенза "Слепым часовщиком", который в добавок страдал склерозом и забывал о своём предведущем опыте. Так можно сказать, что и Кит есть продукт замысла, а до того рыбы - только экспериментатор забыл, как делаются жабры. У человека, же он забыл как работает ген синтеза аскорбиновой кислоты. Забыл как ранее он конструировал сетчатку кальмара и вопреки всякому разуму у позвоночных повернутую нервами к свету все равно, что как если бы конструктор фотоаппарата поставил светочувствительную матрицу позади проводов, а потом замышлял бы в ней дырку, чтобы провода те к мозгу подвести. И список подобных несуразиц в конструкции человека длинный.
При том сама автоэволюция если отстранился заложенного от ещё в наших очень далёких предках инстинкта на размножение нуклиазида полисахарида дезоксирибозы в его максимально неизменном виде, вместе с как сотворением человеком ИИ, так и его заменой последним выглядит не так уж и страшно. Пойдём от обратного. Вот если бы питекантропы или другие предки человека руководствуясь похожими соображениями решили бы не носить одежду, ибо это может привести к атрофии волосяного покрова, не есть столовыми приборами, да и вообще не обрабатывать пищу ибо челюсти редуцируются, не поощрять слишком умных ибо ещё изменится полисахарид сей чтобы мозг мог развитая и т. д. Хорошо бы было? Очень может быть, что некоторые считают, что хорошо, но тогда по аналогии с лемом не хотели бы они иметь ребёнком питекантропа. Или что бы они выбрали - питекантропа или биоробота?
Я так за прогресс.
Хотя сие есть опять не слишком точная прикидка ибо современная наука все равно не позволяет осуществить данное прямо сейчас, да и общество даже наших принимает скрепя. Поэтому поставил вопрос по другому - а кем бы вы хотели, чтобы были ваши правнуки (количество пра- в зависимости от ожидаемой продолжительности жизни модно увеличить). За сорок лет после "Суммы" и "Осмотра", ы уже вполне привыкли к тему, что сие и будут биомеханические устройства.
На сегодняшний день единственным вменяемым аргументом против генетической модификации человека, а точнее генной терапии наследственных болезней является недостаточное знание о взаимодействии генов. Так в семьях математиков много аутистов и есть мнение, что настоящий математик в латентной форме также является аутистом, в семьях гениев много шизофреников и так далее. Таким образом искоренив из популяции гены шизофрении мы можем лишится и гениев. Мутации в гене отвечающего за восприятие красного цвета у мужчин вызывает дальтонизм, а некоторые ее формы находясь в гетерозиготной форме (что понятно возможно только у женщин и кляйнфельтеров) наоборот приводят к образованию четвёртого типа цветовых рецепторов (тетрахромии) обладатели которого в прямом смысле видят мир в большем количестве красок. И вообще геном на рецепт блюда похож каждое слово которого прямо не соответствует какому-то определенному кусочку этого блюда. Однако генная инженерия развивается и рано или поздно эти моменты будут разгаданы. Также как рано или поздно за модификацию человека предается все-таки взятая -если мы конечно не хотим воплощения сценария фильма "Идиократия" или придти к методам классической евгеники - которые кстати и чисто технически только отодвинут проблему на более поздний срок не решив ее полностью.
Не являются продуктом замысла онкогены или гены обусловливающие связь аппендикса с кишечником, не являются таковым и явный проигрыш в строении зубов по сравнению хотя-бы с грызунами или акулами, не является таковым гены гемофилии или мышечной дистрофии. Так же не есть добрый замысел вирус гепатита или туберкулезная палочка и с ними вместе аскариды и эхинококки. Вот не нужно нам такого замысла.
Ксиксокт из "осмотра" не генной инженерии боится как таковой, а того что в ее результате люди (у него энциане) станут более различаются между собой, чем сейчас что неминуемо приведёт к конфликту. То есть это ксенофобия, но когда генетические модификации станут обычным делом с таковой уже (иначе не будет не только модификаций, но и цивилизации как таковой) будет покончено... Совершенно справедливо Кссейчас сравнивает финал автоэволюции с инопланетным захватом. Однако разница есть и существенная при том. Замена людей современного типа на модифицированных будет происходить мирным путём. Однако Ксиксокт подозревая в ксенофобии своих однопланетников и сам является таковым и не может признать, что только его конструктивное решение воплощенное в нем и его родственниках не может быть венцом творения и совершенству если и есть предел то до него ещё далеко
Поясню на простом примере. Допустим есть некая нация (на самом деле таковой нет) представители которой более умные и здоровые, чем представители остальных. Так Ксиксокт на мужчину похож, который чтобы распространить именно свою ДНК, будет громче всех протестовать против глобального оплодотворения всех желающих семенем представителей этой нации. Для полноты добавим, что у такого мужчины имеется в гетерозиготной форме например гены мышечной дистрофии и умственной отсталости из-за чего его потомство большей частью окажется не полноценным. В общем здесь осмыслить надо и одним постом суть дела не раскроешь - читайте настоящие книги по теме - например названную.
В "Осмотре" рассказывается об успешном применении генетического оружия. Понятно, что в этом случае атака удалась лишь потому, что живая сила оплодотворялась с помощью ветра.
То что с натяжкой можно назвать генетическим оружием уже было неудачно испытанной для борьбы с малярией. Суть метода проста. При определённой дозе облучения самец комара погибает не сразу и успевает оплодотворить самку. Если искусственно вывести энное количество комаров, облучить их и выпустить на волю, то оплодотворенные ими самки отложат стерильные яйца. Теоретически данная технология применима и к человеку, а вот ее практическое осуществление даже представить себе сложно.
Про все остальное домыслы людей пинавших в школе балду. Принцип работы генной инженерии. Сначала добывают ген, потом вводят его в огромное количество клеток и при том приживается он и работает как надо только в небольшом их количестве, а уже потом из этих клеток выращивается организм с заданными свойствами. Если заданным свойство является нежизнеспособность, то проще опять облучить сперматозоиды, а потом гонятся за женщинами вероятного противника и оплодотворять:-) Эффективность та же.
Немного по другому работает генная терапия, когда тот ген, который поврежден у пациента с помощью ретровирусов вводится в его же быстро размножающиеся клетки (например клетки костного мозга) а затем эти клетки вводятся ему обратно. Здесь можно опять не морочится, а делать живой силе вероятного противника пересадку костного мозга от случайного донора и ждать когда он помрет от отторжения:-)
Про избирательность. Здесь речь идёт скорее не о генетическом оружии прямого действия, а об генетически модифицированных патогенных микроорганизмах избирательно поражающих представителей какой либо одной расы. Так не бывает такого. Все люди за свою историю настолько перемешались, что однозначных генетических маркеров чётко определяющих расовую (а тем более политическую и культурную) принадлежность способных быть рецепторами для вируса просто не существует. А если бы таковые и был, то микроорганизмам в том числе (и в особенности ибо баланс генов в них не устоялся) генномодифицированным свойственно мутировать и избирательность таковых сохранялась бы недолго.
Таким образом генетическое оружие невозможно
А даже если бы оно и было, то логичнее всего было бы настроить его так, чтобы под его влиянием рождались бы дефектные и больные (желательно в интеллектуальном плане) особи или настроить его на уничтожение уже взрослых например провоцируя у зараженных пузырный занос с последующим обязательным перерождением в онкологию. А даже если бы под его действием получались вещи ЛГБТ, то сие уже и не оружием бы было, а прорывом ибо доказало бы врожденную природу последнего.
И ещё (для совсем тупых) геи, лесбиянки и трансгендеров не проводившие гениальных операций вполне себе размножаются - только не по залету, а по уму.
Про ЛГБТ. Нельзя точно сказать чем вызываются подобные явления и уж тем более причины скажем транссексуальности прямо противоположны таковым гомосексуальности. Так известно, что у мужчин указательный палец длиннее безымянного, а у женщин наоборот. Измерили длину такового у гомосексуалистов и указательный палец у тех (в среднем) оказался даже длиннее, чем у натуралов. Таким образом и спровоцировать эти вещи искусственно в ближайшее время не представляется возможным.
Ясно одно - ЛГБТ были всегда и везде как у человека, так и у животных и у человека в среднем по популяции отношение геев было 1/20, а трансгендеров 1/300 по отношению к натуралам. Вещи ЛГБТ, во все времена и у всех народов считались вариантом нормы, аналогично как например блондины (хотя распределение вещей ЛГБТ среди различных рас и народов понятно более равномерное, чем вариации по цвету волос). И только в древней Иудеи те стали считается чем-то греховными. Вот в некоторых племенах Африки грехом является рождение альбиноса или двойни, а в Иудеи так было. Якоже если бы ЛГБТ не было даже в патриархальной Иудеи, то откуда бы взялось их осуждение в торе.
С распространением иудаизма по миру вместе с ним распространился и мем гомофобии в результате чего представители ЛГБТ или не доживали до возраста выявления или хорошо скрывались. К примеру в Третьем Рейхе все представители ЛГБТ были вырезаны под корень, но прошло чуть более сорока лет, как их удельное количество вновь восстановилось до общей нормы. Понятно что на фоне этого у мало грамотного обывателя складываются представления о том, что доля ЛГБТ растет, что конечно у человека образованного могло бы вызвать смех, если бы не было так грустно за деградацию населения верящего в эту чепуху.
Про культуру. Вещами пропаганды можно только снизить видимое количество представителей ЛГБТ, на чем например набивали политически капитал немецкие нацисты, но никак не повысить его сверх нормы ибо если бы это было возможно, то тогда следовало бы признать, что ЛГБТшность есть вещь более базовая, чем натуральность. Ведь большинство ЛГБТшников выросли и воспитывались среди натуралов и в зачастую гомофобных семьях, но при этом натуральностью они не заразились (даже если очень хотели) - а обратное значит происходит чуть ли не от одного взгляда на представителя ЛГБТ. Уровень пипла хавающего сию ахинею я думаю понятен.
Там-же (“Осмотр") доходчиво объясняется что;
Авторитарный режим имеет тот существенный минус, что он не способен маневрировать за прогрессом и даже более того, при его достаточно долгом существовании приводит к регрессу. Дело в том, что для его успешного существования не выгодны мыслящие люди, при нем они либо преследуются либо не могут состоятся, либо бегут в демократические страны. А без них невозможны не по настоящему рыночная экономика, ни научно-технический прогресс. Авторитарные правители раздувают не оправданно огромный чиновничий аппарат и в нем неизбежно процветает коррупция. Ведущие посты занимают друзья и "постельничьи" авторитарного лидера. Рано или поздно такая политика приводит к изоляционизму, который (также как и бегство мозгов) даже выгоден из правителям ибо такие режимы во многом держатся на образах внешних и внутренних врагов ненависть к которым сплачивает народ вокруг лидера. Тем более, что если народ начнёт понимать, что в демократиях и уровень жизни, и прогресса и следующие из него социальное обеспечение, продолжительность жизни и прочее выше, то лидеру приходится искать что именно там хуже, чтобы народ не захотел жить также.
Из минусов демократий можно назвать, то что правительство в них опирается на мнение большинства, а большинство право далеко не всегда. Так демократические лидеры оказываются лично заинтересованы в притоке мигрантов и выдаче им гражданства зная, что на следующих выборах они поддержат именно их. Также они заинтересованы в повышении количества сидящих на соцобеспечении по этим же причинам. Ещё хуже обстоит дело в странах которые к демократии не готовы. Что видно например на провальной исламизации некогда цивилизованных стран после "арабской весны" где к власти перешли радикалы получившие поддержку от братьев по вере.
Однако в странах где народ просвещенный и может самостоятельно отделить пропаганду от достоверной информации, а так же заглянуть в будущее, здравые идеи меньшинств быстро находят поддержку большинства. Так в частности было в Швейцарии, где народ понимая к чему в конечном итоге приведёт данное отказался от выплат избытка ВВП в виде пособий каждому гражданину.
Таким образом в просвещенных государствах роль государства в жизни граждан становится все менее значительной и они постепенно приходят к состоянию, когда оно становится практически не нужно (плохие районы в США интересное исключение, но и в них поддерживается свой внутренний порядок).
Сравнить с любым авторитарным государством, где порядок держится исключительно на нем и где уровень ненависти настолько высок, что при любой революции или если (теоретически) упразднить полицию его граждане просто начнут убивать друг друга.
В первой же части "Суммы" напрямую заимствованной у Шкловского (редкий случай когда Лем прямо указывает на первоисточник идей озвученных в Сумме) он удивляется, что нет инопланетян и как раз это называет чудом и объясняет его тем, что те выродились из-за того, что на них перестал давить естественный отбор (идея была обыграна в фильме "Идиократия“).
Ом.
...У нас самое большое влияние на развитие онтологии оказал, пожалуй, Платон. Умом, несомненно, равной мощности, хотя совершенно иного плана, был Ксиракс, создатель онтомизии — учения, согласно которому Природа в принципе неблагосклонна к живущим. Важнейшая часть учения занимает так мало места, что я перепишу ее целиком. В сороковом году Новой Эры Ксиракс писал:
Беспристрастный — значит нейтральный или справедливый.
Беспристрастный всему предоставляет одинаковые возможности, а справедливый мерит все одинаковой мерой.
1. Мир несправедлив, ибо:
в нем легче уничтожать, чем творить;
легче мучить, чем осчастливить;
легче погубить, чем спасти;
легче убить, чем оживить.
2. Ксигронай утверждает, что живущие мучат, губят и убивают живущих, а следовательно, не мир — к ним, но сами они друг к другу неблагосклонны. Но и тот, кого не убили, умирает, убитый собственным телом, которое есть часть мира, ибо чего же еще? А значит, мир несправедлив к жизни.
3. Мир не нейтрален, коль скоро:
он пробуждает надежду на устойчивое, неизменное и вечное бытие, не являясь, однако, ни устойчивым, ни неизменным, ни вечным; следовательно, он вводит в обман. Он позволяет постигать себя, однако при этом вовлекает в познание, поистине бездонное; следовательно, он коварен. Он позволяет овладевать собой, но лишь ненадежным образом. Открывает свои законы, кроме закона абсолютной надежности. Этот закон он скрывает от нас. Следовательно, он злонамерен. Итак: мир не нейтрален по отношению к Разуму.
4. Нарзарокс учит, что Бог либо существует и, в таком случае, он есть Тайна, либо нет ни Бога, ни Тайны. Мы ответим на это: если Бога нет, Тайна остается, ибо: если Бог существует и сотворил мир, то известно, КТО сделал его несправедливо пристрастным, таким, в котором мы не можем быть счастливы. Если Бог существует, но не сотворил мир, или же, если его НЕТ, Тайна остается, ибо неизвестно, откуда взялась пристрастная неблагосклонность мира.
5. Нарзарокс вслед за древними повторяет, что Бог мог сотворить кроме Этого Света счастливый Тот Свет. Но тогда зачем он сотворил Этот Свет?
6. Аустезай утверждает, что мудрец задает вопросы, чтобы ответить на них. Это не так: он задает вопросы, а отвечает на них мир. Можно ли представить себе иной мир, нежели наш? Возможны два таких мира. В беспристрастном разрушить было бы столь же легко, как создать, погубить — так же легко, как спасти, убить — так же легко, как оживить. В мире универсально доброжелательном, или благопристрастном, легче было бы спасать, создавать, осчастливливать, чем губить, разрушать и мучить. Таких миров на Этом Свете построить нельзя. Почему? Потому, что наш мир не дает на это согласия.
Учение это, названное Учением о Трех Мирах, многократно пересматривалось и толковалось по-новому при жизни Ксиракса и после его смерти. Одни из его учеников считали, что Господь не мог сотворить лучший мир, потому что имеет свои границы, другие — потому что не пожелал. Это давало повод считать Бога бытием либо неабсолютным, от чего-то зависимым, либо не абсолютно благим; впрочем, толкований было гораздо больше. За проповедь Учения о Трех Мирах император Зиксизар приговорил Ксиракса к самому суровому наказанию — двум годам смерти, то есть растянутых мучений, причиняемых медиками (от палача в империи требовалось владение медицинскими навыками) с такой заботливостью, чтобы приговоренный не умер до времени: его поочередно пытали и лечили.
Самые сильные доводы против учения Ксиракса выдвинул в эпоху Нижнего средневековья Рахамастеракс, один из создателей химии. Он доказывал, что и в нейтральном, и в благосклонном мире жизнь размножалась бы лавинообразно, поэтому в нейтральном мире она, заполнив мир до краев, быстро покончила бы самоудушением, а в благосклонном понадобились бы особые ограничители, сдерживающие гибельное размножение. Тем самым мир, по видимости нейтральный, оказался бы смертельной ловушкой, а благосклонный — узилищем, ведь свобода любых действий была бы там ограничена. Этот аргумент, однако, косвенным образом усиливал атеистическую суть Учения о Трех Мирах и укреплял безбожников в их неверии, демонстрируя кривобокость мира по отношению к жизни: будучи в нем чем-то случайным, жизнь может рассчитывать только на самое себя. Поэтому Рахамастеракс тоже поплатился за труд своей жизни смертью, но в качестве менее опасного еретика был подвергнут милосердному усекновению главы...
...Церковь — скорее всего бессознательно — высказалась за веризм и против верозии, так как ее гилоистическая доктрина усматривала в каждом новом открытии и изобретении доказательство собственной правоты: раз машины могли освобождать энциан от тяжкого труда, а полезные ископаемые облегчали их существование, значит, Господь действительно сотворил Природу служанкой разумных существ, скромно ожидающей, пока ее позовут. Ведь сам Всевышний окружил их средой, которой можно овладеть, и снабдил разумом, сумевшим совершить это. Они — пожалуй, не слишком обдуманно — на первый план выдвинули ту сторону Природы Господней, которую можно назвать «услужающей» по отношению к Сотворенным; вот почему в истории Энции известны многочисленные конфликты между политикой и наукой, но почти никаких — между наукой и религией. И это тоже было причиной готовности, с которой энциане встретили самые первые проекты создания этикосферы — среды обитания, облагороженной научными методами. Такая среда, хотя и полностью искусственная, построенная по правилам психотехнологии, а не по заповедям церкви, находилась тем не менее в полном согласии с этими заповедями, поскольку задумывалась как воплощение замысла Божьего. Господь предоставил им эту возможность — возможность полностью искоренить преступления, проступки, нужду, катастрофы — словом, любое социальное зло; он хотел, чтобы они собственным трудом и собственным промыслом добились того, что он предназначил им изначально, однако не навязал в виде готового Рая, оставив за сотворенными право совершенно свободного выбора.
Главную религию Энции можно и впрямь считать более «материалистической» и в то же время — менее «бухгалтерской», чем христианство. Ведь она помещала Царствие Божие на Этом Свете и не добавляла к нему Того Света, в котором будет дан полный расчет грехам и заслугам. Быть может, возможность привязки рая и преисподней к каким-то вертикальным пространственным координатам потенциально содержалась в гилоизме (так называется господствующая религия, только, ради Бога, не требуйте, чтобы я объяснил происхождение этого слова, — возникло оно исторически, а значит, чрезвычайно окольным путем; для сути же дела это совершенно безразлично), но на Энции она не смогла осуществиться, потому что рай был помещен здесь не в начале, а в конце истории Сотворения. Что касается меня, то я всегда хотел услышать от компетентных лиц, как обстоят дела с раем, который земная Церковь обещает праведникам: тот ли это Эдем, откуда были изгнаны прародители? Но всякий раз, когда подворачивается оказия, забываю спросить. Вроде бы тот вступительный рай был несколько скромнее посмертного.
Надежда на вечную жизнь проявлялась в канонах веры только в виде неясных мечтаний, в древности, когда энциане заметили свое сходство с крупными пернатыми южного загрязья; у умерших будто бы вырастали крылья, на которых они отлетали в небеса; однако ничего похожего на ангелов не появилось в иконографии. Не имею понятия почему. Как видно, здравый рассудок мало на что пригоден в вопросе столь деликатном, как ангелология. Гилоизм не позволял вынести рай за пределы мира сего: согласно главному положению веры, Бог даровал Сотворенным безграничные возможности улучшения условий своего бытия, и можно было, оставаясь в согласии с Церковью, полагать, что верующие своими руками добьются бессмертия на Этом Свете, если только не уклонятся от правильного пути.
Земные теологи, в особенности христианские, упрекают гилоизм в недостаточной глубине: действительно, нет в нем Тайны наподобие Грехопадения, Изгнания из Рая и несущего надежду Искупления. Энцианские теологи отвечают на это, что их религия с самого начала предполагала соответствие замысла Господня природе Творения — Господь что хотел, то и сотворил. Но теология энциан имеет еще более существенное отличие от христианства и других великих монотеистических религий: она не настаивает на единственности Откровения. Согласно землянам, говорят гилоисты, Бог открылся первым людям прямо и тем самым ограничил их неуверенность относительно Его решений и Его особы — но не ограничил свободу воли, что и стало причиной Грехопадения. Так утверждают иудаизм и христианство, расходясь с другими влиятельными религиями, особенно ближне— и дальневосточными, в которых столь недвусмысленного Откровения не было или оно носило иной характер. При таком множестве религий согласовать что-либо они не пытались, и каждая церковь считает себя исключительной хранительницей Божественной истины, а все остальные вероучения — заблуждением. Энциане же — потому ли, что по природе своей они более склонны к рациональному мышлению, или по каким-то иным, неизвестным причинам — многообразие верований положили в основание теологии. Господь, считают они, не ограничивает ничьих поступков и помыслов. Пожелав наделить Сотворенных наивысшей свободой, Творец как бы укрылся от них, и открыть его можно только посредством размышлений о бытии. Если бы было иначе, утверждают гилоисты, если бы Бог действительно открылся людям, он сделал бы это так громогласно и однозначно, что содержание Откровения было бы повсюду одно и множества религий не возникло бы. Что Бог существует, говорят они, видно из космической всеобщности Теогоний, а то, что он не установил одного-единственного пути к себе одним-единственным подлинным Откровением, но молчаливо соглашается на множество ведущих к Богу путей, следует из факта множественности вероучений. Кто верует, не ошибается, но ошибается тот, кто мнит себя обладателем единственной Возвещенной с Небес истины. Земные теологи отвечают на это, что вышеуказанное рассуждение можно и должно применить к самому гилоизму, который ни за одной религией не признает права на исключительное обладание истиной, а значит, и сам ею не обладает. Этот спор, заметил некий доминиканец, низвергает нас с небес веры в преисподнюю парадокса. По мнению люзанцев, Земля находится на более низкой стадии богостремительного движения, нежели Энция, где давно уже нет противоречащих друг другу религий. Тут наши снова указывают на существенную роль насилия в религиозном объединении энциан, но на этом месте я оборву затянувшийся спор об Откровении.
Тамошняя церковь довольно радушно встретила появление рассудительных услужающих машин, считая во всех отношениях благодетельным, чтобы бездушные манекены избавили живые создания от непосильного труда; поэтому неприятным сюрпризом оказался бурный рост машинного интеллекта, особенно когда машины потребовали полного равноправия с энцианами, включая право на приобщение к церкви. Роботы эти, по-местному ардриты, ссылаются на учение церкви, однако толкуют его шире, чем церкви того бы хотелось: они утверждают, что энциане построили их, ибо того пожелал Господь, сотворив мир таким, чтобы в нем можно было конструировать одухотворенные машины, тем самым перестающие быть машинами. А если бы не пожелал, никто ничего подобного сделать не смог бы. Мне это кажется убедительным, и для тамошней церкви тут мало приятного; выпутаться из затруднения помогла ей не собственная богостроительная индустрия, но появление одухотворенных систем некомпьютерного образца, а именно шустров. За каких-нибудь несколько десятков лет роботы исчезли; впрочем, это эвфемизм, и за ним скрываются ужасные события, нередко называемые киберноцидом. Энциане сами пальцем не тронули ни одного ардрита? Тоже мне оправдание. За них зато взялись шустринные системы; ведь доезжачий тоже не сам гонит зайцев и рвет их не собственными зубами и когтями. В лесах и пещерах творились будто бы ужасные вещи, и были, говорят, энциане, готовые скорее погибнуть вместе со своими ардритами, нежели выдать их на разборку. Удивительно, до чего это напоминает мне кое-какие моменты нашей истории. Случись нечто такое у нас, пожалуй, нашлись бы охотники выставить роботов виновниками всяческого зла, новейшим воплощением лукавого. Мне скажут, тут и говорить не о чем, все это чистая абстракция; но то, чего пока не было, может еще случиться...
...Уже октябрь, звезды пожелтели и как-то стало прохладнее, а я лечу. Не скажу, чтоб я вовсе не ожидал полететь: я давно заподозрил, что необычайная доброжелательность советника связана с нашей общей прислугой. Впрочем, теперь уже все равно. Что стал бы я делать в ракете со своей приходящей, да и откуда она пришла бы в ракету? Факт тот, что я держу курс на Телец, что на мне полушубок и лечу я — знаменательная перекличка! — в качестве дипломатического полукурьера. Так решило после долгих совещательно-заседательных мытарств Управление Профилактики Жалоб и Ссор. Не полный курьер, так как мы еще не обменялись послами с Энцией, и не частный турист, ведь речь идет не просто об исправлении опечаток в очередном издании «Дневников», но о предотвращении инцидента, который дедуцировали модули Института Исторических Машин. Результатом этого путешествия будет — на юридическом языке — снятие с меня обвинения в злом умысле, а на футурологическом — самоотменяющийся прогноз. Я сообщу чистую правду, старое издание без лишнего шума изымут из библиотек, и я уже не буду автором камня преткновения для энциологов. Пишу я не только в полушубке, но словно бы в полусне, пытаясь сообразить, можно ли говорить об авторстве камня? Добро бы еще камня в почке или желчном пузыре, но преткновения?.. Мысли вязнут в метафорической минералогии. Решив обратиться к «Фразеологическому словарю», я уронил себе на ногу утюг — ведь у меня современный корабль с искусственной гравитацией — и, ругая по-черному эти новейшие усовершенствования, от которых я камня на камне бы не оставил, с тоской подумал о прежних примитивных экспедициях, когда астронавт порхал себе по всему кораблю, словно бесплотный дух. Я не стал привязывать спальный мешок к стене — настолько непросто выбираться из него по утрам, — и было что-то забавное в том, что я знал, где ложусь (вернее, зависаю) на отдых, но не знал, где проснусь на черной заре. Вместе со спальным мешком я плавал туда и сюда, под думкой у меня был фонарик, и нередко, задев в ночном парении за книжную полку, я спросонок хватался за нее, книги взлетали, словно всполошенные птицы, а я, поймав первую попавшуюся, принимался за чтение при свете фонарика, в спальном мешке, спеша узнать, чем на сей раз попотчевал меня случай. Бортовая гравитация имеет, собственно, лишь ту хорошую сторону, что потом, в первый месяц пребывания дома, не причиняешь большого ущерба; известное дело: привыкнув, что при выдавливании пасты на зубную щетку можно спокойно поставить стакан с водой в воздухе, а потом взять его, не опасаясь, что он камнем пойдет вниз, то же самое машинально делаешь на Земле; и те же заботы, увы, с супницей, с тарелками, ну а после заметаешь осколки. А что касается ракетного спиритизма, я всегда высмеивал тех, кто клянется, будто что-то жуткое привиделось им между Антаресом и Бетельгейзе. Это просто белеет развешанное для просушки белье; а иногда что-то скребется и шуршит, и тебя пробирает радостная дрожь при мысли, что твое одиночество скрасит спутник, хотя бы даже и мышка, но, с другой стороны, мышь в условиях невесомости совершенно теряет голову, и можно обнаружить ее в самых невероятных местах; мне кое-что об этом известно, и тут я всецело на стороне прогресса.
Я позволил установить на борту дискуссионный компьютер — дискьютер. Как видно уже из названия, такой компаньон должен развлекать астронавта беседами, вдобавок профессор Бурр де Каланс раздобыл для меня новейший, расщепляемый образец. Я приобрел модели всех лиц, с которыми был бы не прочь перекинуться парой слов. Удивительно, до чего проста идея кассетных моделей — и как поздно до нее додумались! Сперва делают биоэлектрический портрет моделируемой личности, затем битуют его, то есть вводят в программу, и в виде самой обыкновенной кассеты вставляют в дискьютер; одно лишь нажатие клавиш, и в помещении раздается знакомый голос, причем это вовсе не личность в собственном смысле, и в любую минуту ее можно запросто выключить, сменить кассету или пойти спать. Разумеется, какой-то минимум приличий, правил хорошего тона не повредит — и не потому, что модель может обидеться, нет, какая уж там обида, ведь это чисто рациональный экстракт, вытяжка, — но по соображениям личной умственной гигиены некоторые правила общежития полагается соблюдать. Неплохо иметь на борту такую психотеку, только не стоит требовать от нее невозможного. Любая поваренная книга содержит все сведения, необходимые, скажем, для выпечки орехового торта; однако торты, сделанные по одному и тому же рецепту двумя хозяйками, похожи один на другой не больше, чем Шопен в исполнении Рубинштейна на Шопена в моем исполнении. Рецепт, хоть и содержит в себе все, мертв, и нужно вдохнуть в него душу, чтобы его оживить. Массовое кондитерское производство — пора наконец сказать это вслух — есть форма платной проституции, а не настоящей любви. К форме для выпечки торта необходим подход индивидуальный и даже, я бы сказал, исполненный ощущения своей миссии; вот почему торт, в который кроме орехов вложено трепетное, свежее чувство, сохраняет на ложечке нечто, если можно так выразиться, девически интимное, словно он позволяет себя есть впервые в жизни. Так вот: компьютер-дискьютер — это поваренная книга; формально в нем содержится все, но этому всему ни до чего нет дела, ему все едино, и лишь модель конкретного человека оживляет эти мертвые залежи информации, то есть сервирует мудрость. Словом, дело тут в стиле. Я заказал себе несколько светил люзанистики, а кроме того, Бертрана Рассела, Поппера, Фейерабенда, Финкельштейна, Шекспира и Альберта Эйнштейна.
Пролет через Солнечную систему был, как всегда, весьма занимателен; я проложил курс таким образом, чтобы взглянуть на Марс, — у меня к нему с детства слабость; подходил я к иллюминатору и тогда, когда пролетал мимо старых, громыхающих грозами глобусов Юпитера и Сатурна. Каждый раз обещаю себе ступить ногой хоть на один из них, да что поделаешь, ведь и в музеи мы ходим где угодно, только не у себя в городе, — мол, все равно никуда не денутся, — и уезжаем в какую-нибудь Италию; так получается и у меня с этими — впрочем, весьма эффектными — экспонатами. И, лишь удалившись на несколько световых месяцев от Солнца и от Земли вместе с ее Швейцарией, где дело «Кюссмих против Тихого» еще не стало предметом судебного разбирательства и не скоро станет, я стал раздумывать, чем бы заняться, а материя эта столь деликатная, я бы даже сказал, удручающая, что до сих пор я не обмолвился о ней ни словом. Что ж, пора наконец заявить об этом во всеуслышание: астронавтика пахнет тюрьмой. Если б не иллюминаторы, можно и впрямь подумать, что тебе впаяли порядочный срок — не год и не два, но самое меньшее два червонца, и даже нельзя рассчитывать ни на сбавку срока за образцовое поведение, ни на передачи, ни на свидания. Раньше между трансгалактической навигацией и отсидкой было видимое различие — отсутствие силы тяжести, теперь же разницы практически нет, а ведь не каждый предрасположен к таким путешествиям. Предложение одного теоретика — вербовать экипажи космолетов из числа пожизненных заключенных в земных тюрьмах с особо строгим режимом — было не столь уж нелепо, как кажется. Стоишь ли ты, или лежишь, или кружишься под потолком, все равно ты заключен в четырех стенах, значит, сидишь; а оттого, что снаружи вместо стен и охраны космическая пустота, ничуть не легче. Из самой надежной тюрьмы можно бежать, но из подвешенной между звездами ракеты ускользнуть некуда. Такова мрачная сторона моей профессии, которой я ранее не касался. Per aspera ad astra[38], но если выражаться не столь романтически — путь к звездам ведет через многолетнее заключение. Конечно, я сам этого хотел и хочу. Вот и на этот раз: хоть я и набивал себе цену на коллегии МИДа, уверяя, что вовсе не горю желанием ехать, но все это лишь для того, чтобы они не очень-то заносились, — все же я им не мальчик на галактических посылках. А так, по правде, я все же хотел — чуть ли не с той самой минуты, когда переступил порог библиотеки...
Осмотр на месте.