Билет первого сентября
Неистребимый ястреба укол,
зачатье осени – гомункулы у школ,
родительской обласканные тенью.
В негнущихся ботинках пацанва,
охапки астр и зыбкая канва
скользящего за кадром оскуденья...
Глаз медиума, крапины крыла. –
Откуда весть благая снизошла
на Богом позабытые пенаты?
Откуда птица – пепел и зола –
укол зрачка до сердца донесла?
Но и больней и трепетней: «Куда ты?..»
Туда ли, где и я – тот самый гном,
одетый гимназическим сукном,
чей белый воротник пришит неровно?
Туда ли? – Там такой же синий день,
речь фарисея чёркает плетень,
и долгий срок даётся мне условно.
Там, в рое гномов, каждый даровит. –
Художник, лихоимец, сибарит
надели обувь с чистыми носами.
Щекочет ноздри запах свежих кож,
и мир – скорей на школьницу похож,
чем на вахтёра с рыбьими глазами.
Сегодня – ровно икс минуло лет
с тех пор, когда заманчивый билет
вручён мне вкупе с пёстрым хороводом.
И если вдруг скользнёт по строю свет –
далече все, а четверти уж нет
под пьющим душу ярким небосводом...
Должно быть, есть сермяжный некий смысл
в том, что сентябрьский воздух – свеже-кисл,
как яблоко, но никогда не сладок.
И ястреб – чист и зол – неистребим,
а кто любим, тот часто не храним,
поскольку мы – рабы своих повадок.
Не ностальгия – роздых на пути.
Лети же, птица хлёсткая, свети
пронзительным патрицианским оком!
Но тем же небом воротясь назад,
верни иной, чуть потеплевший, взгляд. –
Я жил. И мало верить стал упрёкам.