Во время Великой Отечественной войны немцы широко применяли практику принудительного ввоза людей с оккупированных ими территорий для работы в Германии.
Там их называли «остарбайтерами»- востчными рабочими. Этот термин происходит от немецкого слова «ostarbeiter”. Но в СССР этих людей называли безликим термином «репатрианты». А они сами называли себя «остовтоцами» или «остовками».
Массовая отправка бесплатной рабочей силы в ГЕРманию началась весной 1942- го года, после провала военных гитлеровских планов в конце 1941- го года.
Победа советских войск под Москвой в конце 1941го года разрушила миф о непобедимости немецкой армии, о возможности « блицкрига» ( молниеносной войны).
Стало очевидно, что Германия обречена на затяжную войну. Но к такой войне экономика Германии оказалась неготовой. Вот почему остро потребовались рабочие руки из России. Создавался рабско- крепостнический режим для восточных рабочих, который определялся приказами и распоряжениями гитлеровского правительства. Уже в 1941 году на секретном совещании в Берлине рейхмаршал Геринг дал указания об использовании советских людей на принудительных работах в Германии. Для приведения в жизнь этой чудовищной рабовладельческой программы нацистами был создан огромный аппарат, которым руководил Франц Зикель. Этот плешивый маленький человечек, который сядет на скамью подсудимых в Нюренберге, стал « управителем людских резервов». В апреле1942 года он разослал строго секретную «Программу главного уполномоченного по использованию рабочей силы», где говорилось: «крайне необходимо полностью использовать в оккупированых советских областях имеющиеся людские резервы».
Угоняя советских людей в фашистское рабство, гитлеровцы устраивали облавы, ловили людей на улицах и на рынках, загоняли затем на сборные пункты для отправки на каторжные работы. Но чаще по городам и деревням устанавливались специальные квоты на вывоз людей, местные власти составляли списки и рассылали повестки. При невыполнении квот проводились карательные экспедиции, сжигали целые деревни и расстреливали жителей.
Немцы отправляли людей в Германию в неотапливаемых вагонах для скота, по дороге и в пересылочных пунктах морили голодом, больные не получали никакой медицинской помощи. В результате тысячи советских граждан погибли, так и не доехав до Германии.По пути многие пытались бежать, но их ловили и безжалостно расстреливали.
По всей Германии организовали биржи труда. Они были устроены, как самые настоящие невольничьи рынки. На этих рынках советских граждан продавали, как рабов, как скот. Плата за них требовалась минимальная. Поэтому хозяева дорожили жизнью своего раба меньше, чем,скажем, коровы или собаки. У немцев была одна забота- заставить невольника больше работать, и меньше при этом его кормить. Всего за 10- 15 марок каждый немец мог купить себе работника- раба. Покупатели живого товара щупали мышцы рук и ног людей- рабов, придирчиво осматривали их от зубов до кончика пяток.
Рабы, уже изнурённые
непосильным трудом, обменивались на бирже на более сильных.
Момент этого «перехода в рабство”, когда тебя отбирают, словно скот на ярмарке, врезался в память на всю оставшуюся жизнь.
По прибытии в Германию судьба советских людей складывалась по разному, в зависимости от того, куда их распределили на бирже труда. Сюда съезжались потенциальные покупатели , которые отбирали себе работников. Одних отправляли работать на заводы и шахты, других забирали бауэры (крестьяне или фермеры), третьих брали домашней прислугой. Выбор зависел от физического состояния, уровня образования и квалификации. Самых крепких и выносливых отправляли в рабочие лагеря при шахтах и заводах, где были наиболее тяжелые условия труда. Это были типичные лагеря с бараками, обнесенные колючей проволокой. Положение тех, кто работал у сельских бауэров, складывалось в зависимости от того, к кому попадали восточные рабочие. Здесь решающую роль играл человеческий фактор. Иногда немцы жалели подневольных рабочих, пытались их подкармливать. Но подавляющее большинство немцев относились к ним, как к говорящему скоту: селили жить в хлеве, кормили отбросами, заставляли работать от рассвета до заката. В домашнюю прислугу отбирали миловидных молодых девушек, в основном блондинок. Они работали в многодетных семьях. Но относились к ним, тоже, как к неполноценным людям второго сорта. Так, например, когда девушка выразила недовольство тем, что хозяйка назвала ее « русской собакой», та ответила «не забывай, в одиннадцати километрах отсюда- Дахау».
Все угнанные в Германию были обязаны носить специальный нагрудный знак со словом «ost”, который наглядно говорил об унизительном и бесправном статусе этих людей.
Немец мог вступать в интимные отношения с женщиной «остовкой», ему за это, практически, ничего не грозило. Но немка за близость с восточным рабочим сурово наказывалась: вначале публичным сидением у позорного столба с нагрудной табличкой «я- изгой общества», затем ее отправляли в концлагерь. Так немцы боролись с угорозой чистоте германской расы.
На рабство в Германию было угнано три с половиной миллиона советских граждан.
В конце войны восточных рабочих освобождали и советские войска, и наши союзники.
Очень много остовцев оказались в западной части Германии, где была сосредоточена промышленность Третьего рейха. Этих узников освобождали англичане и американцы. Согласно Ялтинскому соглашению, все граждане СССР подлежали обязательной репатриации, независимо от их желания. Но захотели вернуться далеко не все.
Около 450 тысяч остались на Западе. Многие боялись возможных репрессий и ГУЛАГа. Но были и другие причины. Некоторые обзавелись новыми семьями, другим просто некуда было ехать. Были и такие, кто посмотрев на заграничную жизнь, уже не желали возвращаться в родной колхоз. Но большинство остовцев все же стремились поскорее попасть домой. Вернулось более 2,6 миллионов. Но мучения этих людей, переживших настоящий ад в Германии, продолжились и после возвращения на родину. Бывшие невольники, как оказалось, советской родине были не нужны. Их всех, огульно, сделали людьми второго сорта, поставив под сомнение лояльность восточных рабочих сталинскому режиму. НЕобходимо подчеркнуть, что Нюренбергсаий процесс над фашистскими преступниками признал организацию в ГЕрмании принудительного рабского труда « Преступлением против человечности». Отсюда однозначно следовало, что восточные рабочие являются ЖЕРТВАМИ ФАШИЗМА.
Но советские власти игнорировали это решение, они не предоставили остовцам официального статуса «жертв фашизма». Наоборот, эти люди стали одной из самых ущемлённых категорий советских граждан. Всем репатриантам пришлось пройти через проверку органами НКВД и СМЕРШа, через сито советских фильтрационных лагерей. .Условия там мало отличались от германских рабочих лагерей. Люди ночевали либо вповалку на грязном полу в бараках, либо под открытым небом. Струдники СМЕРШа досконально допрашивали измученных немецким пленом людей. Советское государство, которое в 1941 году не сумело защитить миллионы своих граждан, в 1945 году предъявило им чудовищное обвинение в сознательной работе на врага. Эти несправедливые упреки в измене родине унижали и оскорбляли остовцев. Деревенские девушки, вывезенные в Германию в возрасте 16- 17 лет, с трудом даже понимали, что от них хотят. Они с горечью говорили: «у фашистов мы были русскими свиньями,а у своих стали немецкими подстилками”. После фильтрации судьбы остовцев складывались по разному. Тех, кто внушал значительные подозрения, отправляли в ГУЛАГ. Мужчины призывного возраста попадали в армию. Многих высылали на специальные поселения.
Мужчин направляли также на восстановление разрушенных шахт Донбасса. Остальные, после долгих мытарств, ехали , наконец, домой - где их ожидала тяжелая послевоенная жизнь. Но все восточные рабочие долгие годы так и оставались изгоями общества.
Каждый человек в СССР при поступлении на работу или на учебу заполнял анкету с вопрсами: «был ли на оккупированной территории» и «был ли за границей». А они были и там, и тут. Поэтому им часто была закрыта даже скромная служебная карьера. Многих не принимали на учебу в техникумы и институты, не брали на приличную работу, на ответственные должности. Без объяснения причины увольняли с работы. Не прописывали в крупных городах, даже если они были родом оттуда.
А ведь в основным это были молодые люди. Для них принудительный труд в Германии стал клеймом на многие годы. В душах этих людей навсегда остались боль и страх, нежелание встречаться со своим прошлым. Большинство остовцев скрывали, что в годы войны они были в Германии. Даже дети во многих семьях ничего не знали о том, что их родители были угнаны в Германию, остовцы боялись за себя, за своих детей и внуков.
Советские ученые- историки долгие годы практически не касались одной из трагических тем прошедшей войны- судьбы восточных рабочих. Эти жертвы жестокого принуждения необоснованно представлялись историками как изменники родины, предатели. Была принята официальная доктрина, противоречащая решениям Нюренбергского процесса: что есть народ- победитель и есть ничтожная кучка изменников- предателей, о которых вообще лучше молчать. А уж разбираться, кто есть кто в этой кучке и вовсе не пристало. Таким образом, все восточные рабочие без исключения попали в разряд предателей.
Ситуация изменилась лишь на рубеже1980-1990-х годов, когда Германия решила, что настал час рассчитаться за старые грехи и стала выплачивать компенсации остовцам.
В обществе возник интерес к этим людям: кто такие, как попали в Германию, как жили в своей стране все это время после возвращения из плена.
Была провведена глубокая научно- исследовательская работа, которая позволила сделать однозначный вывод: нельзя стричь под одну гребенку всех остовцев, ведь это пострадавшая сторона, это жертвы фашизма. Было время горбачевской перестройки.
Затем Ельцин в 1994 году подписал указ о реабилитации восточных рабочих. Данная тема сохраняет актуальность и по сей день,, поскольку любое новое погружёние в историю народа ведёт к формированию нового его самосознания.
Судьба подарила мне друга- Нонну Николаевну Григорьеву. Она училась в одном со мною институте, на два курса позже. Она была замечательно красива, яркая статная брюнетка, огромные темно-карие глаза на все лицо, нежный румянец. .Подобных ей людей я не встретила в своей жизни больше никогда. Она была бесконечно добрая, сострадающая, всегда готовая помочь. И, вместе с тем, интеллигентная, высокообразованная, знаток и любитель музыки и всех видов театрального искусства. Широта ее интересов в этих областях меня поражала. Она старалась на пропустить ни одной новой постановки оперного театра, часто посещала
Филпрмонию.
В годы войны на Нонну обрушилась страшная беда, ее на четыре года угнали в рабство , в Германию. Ей было тогда всего 14 лет, но она выглядела старше своего возраста. Нонна пошла на базар, немцы провели облаву- хватали молодых людей и заталкивали в специальную будку, откуда отвозили пленных в Германию. Ноннына мама все эти годы ничего о ней не знала и считала ее погибшей . Пребывание в плену повлияло на всю ее послевоенную жизнь, ее не оставляли в покое - периодически вызывали и допрашивали в КГБ.
Возаратившись в Союз, Нонна окончила вечернюю школу и потом институт. Мы познакомились на заводе ХЭМЗ, она попала в наше бюро и работала под моим руководством. Мы поектировли автоматизированный электрический привод мощных экскаваторов, которые выпускал завод НКМЗ (Новокраматорский машиностроитпльный завод). Через несколько лет Нонна перешла на работу ассистентом в Харьковсаий Политехнический институт (ХПИ), а я - на работу доцентом в Харьковсаий Автомобильро- дорожный институт ( ХАДИ). Прошло несколько лет. Наша тесная дружба продолжалась, укреплялись наши тёплые и искрение душевные отношения. Нонна стала как- бы членом моей семьи. Иногда я включала Нонну в свои статьи и изобретения, чтобы она могла указать эти работы в ежегодных отчетах о работе кафедры.
Но однажды произошло тревожное событие, которое могло подорвать Нонныно благополучие. Она пришла ко мне крайне расстроенная, в слезах, и рассказала что она , скорее всего, потеряет работу. Оказалось, что проявился очередной идиотизм в кадровой политике министерства высшего образования Украины. Все вузы получили указание о том, что абсолютно весь педагогический состав каждой кафедры должен иметь научные степени кандидатов наук. При этом предлагалось сократить всех преподавателей, которые не пишут кандидатскую диссертацию. Нельзя забывть, что у Нонны был ещё один огромный минус по сравнению со всеми другими своими коллегами- ведь она продолжала быть в числе граждан второго сорта, которыми ещё продолжал периодически интересоваться КГБ. Когда прошёл первый шок, мы начали анализировать сложившуюся ситуацию и пришли к единому мнению: Нонну может спасти только срочная подготовка и защита кандидатской диссертации. Не теряя времени, мы приступили к осуществлению этого намерения. Мы решили, что Нонна будет защищать диссертацию по динамике электрических приводов экскаваторов. Я написала теоретическую часть работы. Нонна провела исследования - моделирование динамических процессов на электронной вычислительной машине. Я , после обработки результатов этих исследований, написала текст диссертации и автореферат. Написала также несколько статей от имени Нонны по результатам иоделирвания. Нонна получила прекрасный отзыв на диссертацию от завода НКМЗ и успешно защитилась. Но незадолго до защиты произошло ещё одно испугавшее нас событие: Нонна заявила мне, что, не смотря на то, что все полностью подготовлено к защите, ей не разрешат защищаться вышестоящие органы- ведь ее вызывают опять на собеседование по поводу работы в Германии в период войны. Но, слава богу, все обошлось. На этот раз с Нонной впервые разговаривали другим тоном- вежливо и участливо. Вилимо, политика поменялась.
Нонна была очень способной и сообразительной, однако жизнь ее была невообразимо тяжелой: одна воспитывала сына; мать- тяжело больной человек с изуродованными атритом пальцами рук, на инвалидной коляске; пьяница- отец. Все это не оставляло ей никакой возможности заниматься ещё и научной работой. Только поэтому она и была вынуждена принять мою помощь в подготовке ее кандидатской диссертации. У неё просто не было другого выхода. Я была счастлива помочь дорогому мне человеку в этот труднейший ее жизненный момент. Ведь ей грозила совершенно реальная возможность потерять работу- источник существования ее семьи.
Нонна имела затем много горя с ее сыном Игорем. В свои 18 лет он полюбил 28- летнюю уличную девку, пьяницу и проститутку- Алку. И он тоже стал алкоголиком. Нонна постоянно искала его в вытрезвителях. Он постоянно таскал из дому вещи- чтобы продать их за бесценок и купить водку. В возрасте всего 30 лет Инорь умер от рьянства. Но незадолго до ухода Игоря из жизни Алла родила ему дочь- Аленку .Нонна дожила до поры, когда ее внучка вышла замуж и родила сына. Хоть такой кусочек счастья достался моей дорогой подруге
После безмерного горя- потери Игоря, Нонна нашла путь заполнить свою жизнь:она стала увлечённым путешественником. Нонна во время каникул ежегодно отправлялась в поездку в новую страну. Смогла узнать почти весь мир. Два рааза Нонна приезжала ко мне в Америку.Я и моя семья были счастливы этим встречам с нашим таким любимым человеком. Ведь при отъезде в США мы полагали, что больше уже никогда не сможем увидеться. Нонна продолжала работать старшим преподавателем в ХПИ долгие годы- до 80 лет. Ее очень любили все сотрудники кафедры. Со студентами у неё были особо дружеские отношения, студенты ее обожали.
Я всю жизнь благодарна судьбе за то, что она подарила мне замечательного, необыкновенного друга- Нонну Николаевну Григорьеву
Автор текста- Доба Каминская
,