эпизод 12. Еще постучит...

    
        Стояла июльская жара, молодежь развлекалась на пляже, а я, размякший от укола, лежал под простыней в реанимации кардиоцентра...
        Что же произошло? Мы переезжали в новую квартиру, и я перестарался с разгрузкой мебели. А  затем,  обливаясь потом, соскабливал  старую краску с пола, не обращая внимания на приступы стенокардии. И уже в первую ночь, среди кавардака в новой комнате, меня, что называется,  прижало.
      В грудине сдавило так, что я  не мог уснуть. Пришлось усесться за стол, уложить две подушки под грудь и так подремать до рассвета.
      Утром надо  было что-то  решать. Таблетка под язык не помогала, но я все же надеялся протерпеть до двенадцати дня, - времени подписания важного кредитного договора. Я позвонил участковому врачу. И уже после трех минут разговора, во время которого я юлил,  как мог, доктор,  все же,  вызвала «скорую». Возможно, ей не понравился тембр моего  голоса, - опытные врачи чувствуют боль на расстоянии.
       Так я оказался внутри  белой спецмашины, под капельницей. И до  кардиоцентра, ощущая спиной каждую трещину на дороге, следил за движением сосуда над головой.
       А вот моя эвакуация  из машины оказалась забавной. Носилки крепко застряли  в наклонном положении, не доставая до асфальта с полметра. Фельдшеры  «скорой» и  санитары кардиоцентра  спорили, пробуя   варианты. А больной, то бишь,  я,  вцепившись в поручни носилок, словно оказался между мирами. Половина меня была уже в здании, а другая,  та, что с головой, еще торчала в машине. Сам же я,  на удивление, был спокоен и взирал на все  со стороны. «Может, - знак какой? – мелькнуло в сознании. - И что это значит?»
      Наконец, носилки покатились по коридору в приемное отделение. Меня встретили профессионалы. Неприятно уверенная в себе женщина  с мужской походкой  сказала, что  теперь  нужно слушать врачей, а   трусы  уже не понадобятся.  Когда обо мне  все разузнали,  прикрыли простыней.  Сняли срочно кардиограмму и признали ее опасной.  А потому   отправили   в «реанимацию». Это пугающее слово показалось  мне родственным слову морг. Опять потянулись длинные коридоры,  лифт с веселым лифтером, и, проезжая над очередной аркой   коридора, я успел заметить  большие круглые часы. Больничные стрелки мистически - иронично  показывали ровно двенадцать. Время подписания несостоявшегося договора.
       Меня везли туда, где люди умирали или выкарабкивались.  «Будто не со мной происходит» - опять мелькнуло  со стороны.  Я остался в помещении  с множеством неизвестных  мне аппаратов.  Вокруг все  мигало, трещало  и попискивало, а в углах лежали еще двое мужчин с трубками в носу, что выглядело неприятно. Впрочем, как и я сам, еще вчера уверенный, сильный, извергающий все новые, безостановочные планы…

         Реанимация, если рассмотреть ее спокойно, не так уж страшна.  Весьма  прохладно,  невидимая вентиляция исправна. Затейливое оформление  потолка, можно глазами соединять узоры плиток.  Меня уложили на клеенку и побрили пах - так  надо для исследования сосудов сердца. Сказали, будут прокалывать бедренную артерию по новым технологиям.  Бутылку для мочи зацепили за  поручень  каталки.  А вот мочиться  в нее надо боком, попадая своим птенцом в горлышко. 
        Лежу на спине под капельницей целый день, то засыпая, то размышляя о случившемся.  Об астрологии, конечно, помалкиваю.  Иначе засмеют и мертвого.  Считается, что звездочет не должен болеть и попадать в неприятные ситуации, иначе он – лапоть.
        Обычно астрологи оправдываются: видел, мол, в карте, но ошибся с интерпретацией. Не так понял квинконс в соединении со звездой Абу - Лихайя.  Вот и перетрудился. Другие  философствуют, отмечая, что и  гений не  предсказывает  точней, чем на 70 процентов. Треть всегда за чертой.  Треть - в воле Провидения, Абсолюта, Творца, в Тонких планах, в  ангельских сферах. Там, где нас всех ожидают.
         Что до меня,   я  знал, - это дело  Плутона. Но зачем так круто? Плутон, вообще – загадка.  Работа над его  пониманием движется медленно.  Плутон действует на глубоком уровне, принуждая, изменяя  человека. Изменись или умри! – девиз этого «чистильщика» Зодиака. И убивает ненужное, отжившее, что мешает развитию.
         Где  я ошибся?  Что не учел? Мой Плутон, управитель «дома здоровья», гнездился  у Глубины Неба, указывая на наследственную болезнь. Ведь отец умер от инфаркта.  Натальный  Плутон – «давление» – в знаке Льва (сердце) в оппозиции с натальным Солнцем в Водолее (сосуды). То есть, Плутон поражал мое Солнце  агрессивным аспектом. Оппозицию, вообще, понимаешь лишь в зрелости…
      Но почему транзитный Плутон, образуя  благоприятный  секстиль, так на мне отыгрался? Что сказал этим Творец?  Пора  работать над здоровьем? Убрать лишний вес, заняться правильным питанием, почистить сосуды? Но как же новая квартира, ведь столько ждали, готовились…
     Как ни крутись, но уснуть глубоко в реанимации сложно. Прошу прыснуть под язык препарат от боли в сердце. Молодая медсестра робко подходит с флаконом спрея - нитроглицерина. И не попадая мне в рот, прыскает раствором в левый глаз. Эй! – шучу, -  Ты меня ослепила! Оставь хоть правый! Она краснеет и улыбается.  Дала мне самому прыснуть. Но и я сплоховал, не попал, как надо.  Болит,  по - прежнему. Тогда  подошел опытный парень, воткнул мне укол. Боль в сердце  прошла.  Но зато бросило в жар, уши запылали,  стошнило. – Спокойно! – кричу. – В желудке пусто!  Потом опять ушел в дремоту.
       Через час меня опять везут  по коридору. На этот раз на коронографию. Узнать, что там с сосудами.  Я даже бумагу  подписал, мол,  разрешаю вторгаться в мое сердце, мало ли что.
      Хотя был выбрит пах, молодой врач решил проткнуть лучевую вену запястья. Воткнул в руку пластмассовую трубку. А в нее внедрил еще одну, более тонкую, напоминающую нейлоновую струну. Катетер зовется.
       Затем раствор красителя  вкачал, чтобы на экране лучше все проявилось. Я скосил  глаз,  вижу свое сердце в мониторе – огромное и синее. Оно работает, бьется, и сосуды там темнеют  разными узорами.
      - Неважные сосуды! – ворчит врач, видя мой неподдельный интерес к исследованию. - Узкие и поражены… Один совсем плох.
     -  Вот еще! – мысленно обиделся я за свое сердце. – Узкие, - да. Так у польских князей не могут быть сосуды свинопаса…
    -   Надо шунт в обход… Стеноз длинный,  стент не поставить.
    -   Погодим, пожалуй...  Хочу сам поработать… духовно.
    -   Ваше право…
        Забинтовали  правую кисть, а левая -  все еще под капельницей. Не повернуться на бок.  Опять везут  в реанимацию. И опять - коридоры… коридоры…
       
       Уже вечереет. Мне досталось удачное  место, рядом с окном, и   хорошо видно небо. За окном – пронзительная синева, белые облака бегут, летят, плывут… Вспомнился  Андрей Болконский, лежащий на поле под огромным небом. Этими облаками жизнь так и манит.  Долго наблюдаю движение облаков, не надоедает. Решил помолиться.
      - Творец! – говорю мысленно. – Уважаемый, Всевышний! Помоги поправить здоровье.  Надо мне. Ну что я успел в жизни? Прости за грехи  и сохрани, если можешь. Спаси меня,  пригожусь…
      Так, меняя порядок слов, прочитал раз семь или восемь.  Вдруг, вижу,  рама окна   медленно открывается ветром.  Примерно на полметра и открылась. Покачалась так  немного, потом также медленно закрылась.
     - Опять знак! – думаю. И  показалось  мне, что  знак этот добрый. Как будто Бог ответил мне согласием. Хорошо, если б так…
      
       Утром перевозят в отделение интенсивной терапии. Такое промежуточное звено у них. Для полуживых. Я уже хочу встать на ноги, но не позволяют.  Тут я немного поспорил с рыжей медсестрой, за что меня записали в «нарушители».  Мне не хотелось цедить по капле в бутылку, ведь туалет был в двух шагах. Чуть медсестра вышла, я быстро прошлепал к унитазу. Сразу освободил мочевой пузырь полностью.
     Лишь на третьи сутки перевезли к нормальным больным, к выздоравливающим. В палате три кровати, одна из них свободна, для новенького. Отличная кровать с тумбочкой. И повязку с руки сняли! Я сразу набок, проспал три часа.
      - В коридор выходить нельзя! -  предупреждает толстый сосед по койке.- Лечащий врач разрешит…
      Я киваю, цепляю шлепанцы и шаркающей походкой ковыляю в коридор. Мир изучать, себя показать… Говорю себе – Выйду отсюда не через две недели, как обещают. А через два дня! Ненавижу ограничение свободы.

        Лежим в палате на тихом часе, делимся познаниями в кардиологии.
       -  Бывает  сердце «немое», – говорит толстяк - диабетчик  Степан. - Вроде, как  не болит, а мужик падает замертво, редких спасают. Я второй раз здесь. У меня  два стента в сосудах… Пружины такие.
      -   И я второй раз, – отзывается седой механизатор Василий. – Но вопрос у меня – где  старый шунт? Куда подевался?
        Оказывается, шесть лет назад Василию ставили шунт, а сейчас при обследовании его потеряли, не смогли обнаружить. Как так?  Спрашивается,  зачем  ставили?
      - А я  ни второй, ни первый – говорю. - Недоразумение вышло.
       Рассказываю своим соседям о «коридоре затмений». Так, мол,  и так, мы заболели в период между затмениями – лунным и солнечным. Две недели длится. Роковой «коридор», словом...
       События, - говорю,  в это время фатальны,   следуют программе Небес. И всегда образ какого-то «коридора» маячит. Словно, мираж...…
       Вот, к примеру, пятидневная война в Осетии. В 2008 грузины напали на Цхинвали. Приехали на танках по единственной асфальтной дороге, стали палить по мирным домам, пьяные, обколотые… Так наши, россияне, ворвались и  как дали под зад ! Выбили из Осетии и погнали назад по той же дороге, как по коридору. Российские штурмовики все разбомбили. Уйти то с дороги некуда! Грузины потеряли всю армию, все танки, машины… Все побросали, сбегая в лес. А пленные  от страха топтали свой флаг…
     А вот другой пример.  Хадж в Саудовской Аравии. Это когда тысячи  паломников бредут по специально отведенным для них коридорам. Идут, тянутся  издалека,  чтоб ритуально  побить  своими камушками «дьявола». И вроде все предусмотрели. Да что-то пошло не так… В страшной давке погибло 1453 человека…
         - И что нам грозит? – интересуется Степан. – Свалюсь в коридоре?
         - Не знаю, брат. Нынешнее  затмение затрагивает ось Лев – Водолей. Ты кто по знаку?
         -  Ну, Лев.
         -  А я – Водолей – говорит Василий.
         -  Вот и поостерегись, не скачи.  А у меня затронута  оппозиция Солнце – Плутон, будь она неладна. И я не  разобрался…
        Нам принесли обед, маленькие порции невкусной пресной еды. Супчик  жиденький, капустка  с морковкой… Василий втихаря подсаливает, Степан ест много хлеба со своим маслом, иначе не наедается. Он явно передает. Да и курят оба… Я - то бросил, хоть и поздно.
         - Был у меня случай, - рассказывает  Василий. – Принимал меня доктор в районной больнице.  Признаюсь,  у меня врожденный порок сердца. Ну и пошла речь о моей болезни….
           А в соседней комнате соседка ожидала. Послышалось ей, что врач заметил у меня второе сердце. Вечером, пришла ко мне в гости, крутится возле меня,  странно  поглядывает. Я уж думал, сексу желает…
    Потом спрашивает: Правда, что у тебя два сердца? Я говорю – Да.  Сама послушай, - и слева, и справа стучит… Если б не смеялся – поверила бы…
      Тут в палату медсестра зашла, зовет всех на процедуру осмотра желудка.  Мужики скривились. Оказывается, надо шланг в желудок глотать. А на том шланге – глазок высматривает язвы возможные…
     Я, конечно, отказался.  - Зачем? – говорю – Никогда не болело!
     - Таблетки   агрессивные, - замечает сестра. – Могут побочные проблемы…
       Вот же,  а я их глотаю! Процедуры уже не проводят. Последний раз делали рентген грудной клетки. Медсестра усадила за установку, бросила на колени какой-то тяжелый коврик вроде бронежилета.
- Укройтесь! – говорит. Я укрыл колени, и она сделала свой снимок. Уходя, спрашиваю: Коврик – то зачем? – Так защита от радиации, - отвечает. Я обиделся. – Что же вы сразу не сказали? Я бы орган  прикрыл. Или для вас я уже не мужчина?
        От избытка времени решил развлечься творчеством.  Выпросил ватман, фломастеры, стал шаржи рисовать в стенгазету. Как бы жизнь отделения  шуточным взглядом. Врачи, медсестры, больные… В углу листа – клоуна сочинил  с большим красным сердцем. Кривыми  буквами надписал – «ЕЩЕ ПОСТУЧИТ…» Получилось смешно, - смотрят, улыбаются… Даже заведующую изобразил: слушает сердце пациента фонендоскопом. Но из-за  спины больного виден лишь глаз врача.  Огромный глаз, внимательный….

         Неделя моего пребывания в кардиоцентре закончилась. Сердце, если не бегать, не болит. Записали мне инфаркт, но я не согласен, пусть лучше будет "предынфарктное состояние".  Я уже гуляю  во дворе, вокруг комплекса зданий, ищу грибы-ягоды. Территория огромная, неужели столько больных – сердечников? Исследовал все заросли, лопухи, что вдоль металлической сетки забора выросли. В одном углу, где особые джунгли, заметил дыру в сетке. Для беглецов?
       Плутон, эта пугающая и непонятная планета,  не дает мне покоя. С открытием Плутона зародился фашизм, массовые убийства в концлагерях. Людей жгли в топках… Плутон – принуждение, подавление воли и сдавливание сосудов сердца, если так карта легла. Это в негативе, который есть у любой планеты. Всякая планета должна работать в гороскопе. Задача – повернуть ее действие на позитив, на пользу.
      Как приручить Плутон?  На память приходят значения Плутона – магия, онкология, преступность, двери  темного мира… Но,  также – трансформация, регенерация… Сделать магически второе сердце? Сунуться туда,  где опасно? Исцелить усилием сознания узкие сосуды, не дающие сердцу кислород?
      Стою у дыры в заборе кардиоцентра. Сладка же близкая свобода! Шаг и ты в мире, где нет  шлепанцев и храпящих мужиков в палате. Ну, а если не выйдет? Если опять привезут сюда, обвитого трубками, как синего осьминога?
      Плутон действует на глубинном уровне. выводит на поверхность прогнившее, мешающее росту. Обычно, человек не понимает, что происходит. Ощущает, будто из - под ног "вытянули ковер", к чему-то принудили. Люди - дети привычки, сопротивляются переменам, что усиливает удар. Единственное спасение - верить в мудрость и порядок жизни.         
      Главное, у меня еще есть время.  Ведь  столько отдано астрологии! Я пойму и Плутон, давящий мое Солнце, и эту чертову  оппозицию. Зря что ли в реанимации знак был? И сосуды мои узкие еще набухнут кровью, оросят мышцы сердца, возможно уже нового, обновленного, готового к беспокойной человечьей работе…
.