Один подвиг 12-летнего солдата, глазами командира разведгруппы: почти все погибли, вынося Сан Саныча из немецкого тыла к своим.
Страна узнала о нем благодаря писателю С.С.Смирнову, который сам фронтовик, разыскивал неизвестных героев войны, это он написал о Брестской крепости и нашел ее защитников. Именно он нашел Сан Саныча - Колесникова Александра Александровича. Сейчас о нем много написано в интернете, снят фильм - "Дело было в разведке", где вся военная биография маленького героя от начала и до конца истинная правда. Только героя зовут Василий Колосов. Вот только, в фильме командир разведчиков погибает, прикрывая отход двух ребят с раненым мальчиком. Но на самом деле, он остался жив. Я и предлагаю вам, уважаемые читатели, взглянуть на подвиг мальчишки, глазами взрослого, опытного солдата. Это воспоминания, в письме, получил Сергей Смирнов, по которому он и нашел нашего героя, в 1965 году. Читаем...
Во время июльского наступления 1-го Белорусского фронта в 1944 году под Минском, я командовал группой разведчиков и мы получил задание, нарушить впереди фронта в 60-70 километрах в тылу немцев, железнодорожные пути, по которым они снабжали фронт перед нашим участком. Нас вышло 22 человека. Перед переходом, меня предупредили, что с нами пойдет еще один человек и у него свое задание. Им оказался мальчишка 13-15 лет, который вел себя очень независимо. После перехода нейтралки, он буквально испарился.
Три дня мы его не видели и совсем уже забыли о его существовании, но он дал о себе знать. Это произошло на четвертый день. Мы выбрали небольшой разъезд, перед маленькой речонкой, где был однокалейный мост, но добраться до него было очень сложно. Он был окружен тройным кольцом охранения. Разделившись на две группы, мы с двух сторон реки искали подходы - я находился на той стороне реки, где был разъезд. И вот здесь, совершенно неожиданно, этот мальчик нас обнаружил.
Я было хотел приказать ему, чтобы он следовал своим путем, но не тут-то было. Он собирался переправиться через реку, на проходящих немецких эшелонах, идущие к фронту. Я не знаю, это был очевидно, сатаненок! Он сразу же определил где мы сидим и подойдя к нам, только спросил: Как часто идут эшелоны к фронту? Мне невольно, пришлось объяснить ему обстановку и вот тут, все и началось.
В это время, подошел состав с очень сильной охраной и встал на первом пути, вагоны все были закрыты. Стало ясно, что поезд ждет встречный состав и вскоре, со стороны фронта подошел санитарный эшелон и тоже встал на разъезде. В это время все и случилось. Даже я, имея огромный опыт, не сразу сообразил, что нужно делать. Охрана закрытого эшелона, увидев санитарный поезд, вся перешла на другую сторону, смотреть на раненых. Мальчик сразу потребовал взрывчатку. Я растерялся, но все это было так неожиданно, что схватив комплект ВВ (взрывчатое вещество), он нырнул под состав. Прошло секунд 10-15 и вдруг эшелон трогается, а мальчишка под ним. Мы увидели его в тот момент, когда он залезал в ящик под вагоном, поезд медленно уходил со станции. До моста было примерно 700-800 метров, но охранение начиналось сразу за стрелками разъезда. Примерно, через 15-20 минут, раздался взрыв, а за ним сплошной грохот. Началась паника на станции, стрельба.
Я решил уходить и встретиться со второй группой. Через три часа, в 6-8 километрах от моста, мы встретились со связным второй группы. Он сообщил, что вся группа осталась на месте, так как, видела, что с моста бросилась фигура человека, а затем, через 5-6 минут, начали рваться прошедшие мост вагоны. На глазах разведчиков, немецкая охрана заметив человека, барахтающегося в воде, на катере подошла к нему и подобрала на борт - кажется он не умел плавать или плохо плавал. Вагоны рвались, прямо как по цепочке, мост разлетелся. Вторая группа, приняла этого мальчика, за кого-то из наших ребят и вела наблюдение, следуя за катером. Когда же мы соединились, командир второй группы доложил, что катер, подошел к домику охраны, внизу по течению и мальчика немцы втащили туда.
Мы приняли решение его отбить, пользуясь еще не затихшей паникой. И мы напали на караулку. То что было, просто трудно себе представить. Немцев было человек 6-7, с ними справились быстро и почти без выстрелов, но мальчик был уже очень плох: его прибили к двери, распяли, но он был жив и только стонал, а один паразит, простым молотком, бил его по пальцам и у него из под ногтей текла кровь, ноги все в крови, одежда сорвана. Зрелище было страшное.
Мы его быстро сняли, завернув в плащ-накидку, стали уходить. Уходили, таща за собой преследователей. Потеряв 6 человек, мы оторвались от немцев. На стоянке в лесу, решили мальчика перевязать и обмыть от крови. Пока его несли, он был без сознания, но стали перевязывать, пришел в себя и из его, можно сказать, бреда, я разобрал, что он москвич, жил на Беговой улице, в квартире 77, номер дома он сказал невнятно, я не разобрал. Что у него там одна мать, Евгения Федоровна, работает в НаркомФине всю жизнь и ее там знают. После этого он потерял сознание, но все просил соединить его с "Восьмым", видно своим начальством. Продолжая путь, нам нужно было переправиться еще через одну реку и вот тут, мы налетели на засаду. Отбивались больше часа. Немцы прижали нас у воды, а в воде смерть. Начали по камышам уходить в низ по течению и тут, обнаружили лодку, полузатопленную и без весел. Я приказал двум нашим ребятам погрузить мальчика и отходить в низ, начали их прикрывать, чтобы они могли как можно дальше уйти. Больше ни мальчика, ни ребят, ни лодки мы не видели.
Примерно, через пол месяца, в Минске, после получения награды в штабе фронта, я случайно набрел на военторговский фургон-фотографию, решил сфотографироваться. Там было несколько человек и пока ждал, стал смотреть витрины и вдруг увидел его - этого мальчишку. Да, именно его. Я сразу фотографа взял за грудки, смотри в свои записи, а он их не ведет. Единственно, что он мне сказал, что снимок сделан больше месяца назад и то, что те, с кем он был, называли его почтительно: Сан Саныч. И что он танкист, все кто с ним был, тоже были танкистами. Опять все оборвалось. Карточку я взял и очень долго искал его потом. После войны собирался в Москву, думал найти мать этого мальчика, но не сложилось...
Этим мальчиком и был Саша Колесников, весной 1943 года в 12 лет сбежавший на фронт и ставший воспитанников 50-го полка тяжелых танков. После той разведки, его без сознания, голодного и изможденного, подобрали в одной из деревень наши солдаты. Судьба двух разведчиков, выносивших его последними - не известна. Саша попал в госпиталь в Новосибирск, где пробыл четыре месяца, а потом снова удрал на фронт.
Полк свой догнал уже в Польше, под Варшавой. Его определили в танковый экипаж - стрелком-радистом. Во время переправы через Вислу его экипаж принял ледяную купель. От попадания снаряда паром крепко качнуло, и Т-34 нырнул на дно. Башенный люк, несмотря на усилия ребят, под давлением воды не открывался. Вода медленно заполняла танк. Вскоре она дошла Саше до горла... Наконец люк удалось открыть. Ребята вытолкнули его на поверхность первым.
На Зееловских высотах, 16 апреля 1945 года, Александру довелось подбить гитлеровский "тигр". На перекрестке два танка сошлись лоб в лоб. Он был в тот момент за наводчика, выстрелил первым подкалиберным снарядом и попал "тигру" под башню. Тяжеленный броневой "колпак" отлетел, как легкий мячик.
К 29 апреля его танк подбили. Фаустпатрон разорвался в моторной части нашей боевой машины. Сан Саныч находился на месте наводчика. Механик-водитель схватил его за ноги и выкинул через передний люк. После этого начал выбираться сам. Но ему не хватило буквально нескольких секунд: начали рваться снаряды боеукладки и механик-водитель погиб. Очнулся наш герой в госпитале, 8 мая.
Вспоминает сам Александр Колесников: В Москву вернулся летом 1945 года. Долго не решался войти в свой дом на Беговой улице: Я не писал маме более двух лет, опасаясь, что она заберет меня с фронта. Ничего так не боялся, как этой встречи с ней. Понимал, сколько горя я ей принес! Вошел бесшумно, как меня научили ходить в разведке. Но материнская интуиция оказалась тоньше - она резко обернулась, вскинула голову и долго-долго, не отрываясь, смотрела на меня, на мою гимнастерку, награды:
- Куришь? - наконец спросила она.
- Ага! - соврал я, чтобы скрыть смущение и не выдать слез.
Через много лет он побывал на том месте, где был взорван мост. Разыскал сторожку на берегу. Она вся разрушена - одни развалины. Прошелся вокруг, осмотрел новый мост. Ничто не напоминало о страшной трагедии, разыгравшейся здесь в годы войны. И только ему, маленькому солдату большой войны, было очень и очень грустно...