Я живу один. С женщинами у меня не ладится. Всё потому, что женщины, которые мне нравятся, в мою сторону даже не смотрят. А те, которые смотрят, не интересуют меня. Вот такой диссонанс получается. Не знаю, как у других. А у меня вот так.
Я живу один в старом бабушкином доме. На самом деле я никогда не бываю один. В доме со мной постоянно кто-то живет. Я их не вижу. Я их чувствую, я с ними разговариваю. Они поселяются в пустующей комнате и живут своей жизнью. Уходят, приходят. Когда я работаю, они мне не мешают. Когда смотрю телевизор, они присоединяются чтобы пообщаться. Они бывают разные. Иногда учатся чему-то у меня. А попадаются очень умные, и их слушать одно удовольствие.
Помню, был парень, который работал на судоремонтном заводе. Энергичный, позитивный. Футбол любил. Ему бы спортивным комментатором работать. Ну, все про футбол знал. Футболистов, кто чего и сколько стоит. Знал тактику игры, зоны ответственности, другие вещи. Он знал восемь законных способов отбора мяча, и шесть способов взломать оборону противника.
Потом была девочка. Спокойная и рассудительная. Ей нужна была защита. Ей нужна была опора. Ребенок, одним словом. Все хотела в классики поиграть. Достань мне банку из-под крема для обуви. Сколько я банок ей переносил. Всё не то. Надо же металлическая, вот таких размеров, как были раньше, и в неё нужно насыпать песка. Нашёл я такую в бабушкином чулане. Мы с ней долго во дворе скакали. Она меня всё учила, как надо.
Скажете, мне нужно к психиатру. А я вам скажу, это не я такой, это дом такой.
Потом была женщина. Сразу у нас в плане общения ничего не получалось, она не шла на контакт. Разговаривала редко. Иногда бросит мимоходом: «Ты вчера свет оставил на кухне». И всё. Я чувствовал, когда она проходит мимо. Я даже чувствовал запах её духов. Но разговора не получалось. Возможно, потому, что я терялся. Но она была хорошая, и с ней было хорошо… Я это знал. Потом она ушла. У меня в доме завелась мышь, и она мне сказала: «Я боюсь мышей. Поймай ее». Но мне всё было недосуг, и она ушла. Молча, без предупреждения. И в моей жизни образовалась пустота. Вакуум.
И я разозлился на мышь, разозлился не на шутку. Но мышь какая-то неуловимая оказалась. И все мои попытки её изловить заканчивались неудачами. А потом она прогрызла дыру в другое измерение. Портал в другой мир. Может, оно на самом деле было и не так. Но просто я так подумал. И мышь сидела в той дыре между полом и плинтусом и скреблась ночами напролет. Доводила меня до белого каления. Я пытался её достать. Карандашом. Но карандаш оказался слишком коротким, и тогда в поисках подходящего предмета я натолкнулся на старое бабушкино веретено. Очень старое. Веретено времен царя Гороха с остатками синей краски и белого узора по ней. Вот то, что нужно, подумал я и стал на колени перед маленькой дырой. Шорох внутри прекратился. Затаилась. Ну, сейчас я тебя оттуда выкурю.
Веретено вошло свободно на всю длину, как будто там за плинтусом не было стены. И это было странным. Затем я что-то почувствовал. Едва уловимое покалывание в пальцах. Как будто кто-то пропустил по веретену лёгкий ток. Я извлёк веретено и застыл в недоумении. От веретена исходило тепло. Я это хорошо чувствовал. Потом начались чудеса. Я коснулся им кактуса, случайно, и кактус расцвёл. Прямо на глазах. Кактус на пенсию лет десять назад ушел, и он никогда и по молодости не цвёл, а тут вдруг. Как по мановению волшебной палочки. Затем я коснулся веретеном моего принтера, принтер был старым, и свое уже давно отработал, и на мои попытки его реанимировать никак не реагировал. А тут вдруг заработал и напечатал пробную страницу. Чудеса, да и только. Я пошёл по дому в поисках, чтобы ещё такое сделать. Вспомнил про чайник с неисправным свистком. Сработало. Но на этом магия закончилась. Я это сразу почувствовал, тепло ушло. Я прикоснулся к разбитой кружке никакого эффекта. Три желания исполнены. Всё. Жаль, что я так бездумно их израсходовал. Нет, кактус – это хорошо, и принтер - нормально. А чайник и без свистка мог бы послужить. Досадно, конечно.
Потом меня посетила мысль. А если веретено снова в ту дыру вставить, может быть, оно опять волшебную силу обретёт. Хотя сомнения у меня были, было бы слишком хорошо. Но попробовать стоит. Я попробовал, но знакомого покалывания не почувствовал. Не с моим счастьем, подумал я и потянул веретено обратно. Но не тут то было. С той стороны веретено кто-то держал. Нет, оно не застряло, именно кто-то держал. Я потянул сильнее, и с той стороны потянули сильнее. Ну, нет. Веретено мое, память о бабушке как - никак.
Я вам не говорил, физически я силен. Очень. Роста я не высокого, но силы у меня хоть отбавляй. Тот парень, что на судоремонтном заводе работал, говорил, что у меня двадцать процентов генов неандертальца. У всех два, а у меня двадцать. Шутил, наверное. Я устроился поудобнее, уперся ногами в стену, ухватился за кончик веретена двумя руками, поднажал и почувствовал, что веретено пошло. Еще бы не пошло. Медленно, меденно, миллиметр за миллиметром оно стало выходить из дыры. Третья часть, половинка, ещё немного. Уже, кажется, и всё веретено вышло, а тот, кто держал его с той стороны, упорно не хотел его отпускать. Я сделал последний рывок, у меня промелькнула мысль, что вместе с веретеном я вытаскиваю оттуда сюда что-то ещё. И эта мысль меня напугала. Но было уже поздно. Раздался легкий хлопок, словно пробка вышла из бутылки, и я повалился навзничь.
Продолжение следует. (http://www.proza.ru/2018/09/09/266)