Подстрочные и поэтические переводы
Впервые в мировой практике все поэтические
образы и действия соответствуют оригиналу
101
О праздная Муза, какая будет твоя компенсация
За твоё пренебрежение правдой при окрашивании
красоты?
И правда, и красота находятся на иждивении у моей
любви;
Так что и ты здесь тоже облагорожена.
Дай ответ, Муза: ты, случайно, не скажешь:
«Правда не нуждается в краске, в красочном
ремонтировании её.
Красота – не карандаш, чтобы накладывать им
естественность красоты;
Но лучшее есть лучшее, если никогда не
перемешивается (с добавками)?»
Так как он (т. е. друг) не нуждается в похвале,
то ты должна быть немой?
Не оправдывай этим молчание: для этого у тебя есть
стихи,
(Чтобы) сделать его намного пережившим
позолоченное надгробие
И даже быть восхвалённым веками.
Тогда, Муза, выполняй свой долг; я научу
тебя, как
Сделать его таким, чтобы он долго
выглядел таким же, как сейчас.
27 апреля 2000 г.
101
О, Муза праздная, чем возместишь
Пренебреженье правдой красоты?
В моей любви и то, и это зришь;
И тем облагорожена здесь ты.
Ответ дай, Муза, сможешь ли сказать:
«Нужды нет в красках правде всякий раз,
Краса – не карандаш, чтоб правду красть,
И лучшему быть лучшим без прикрас»?
Раз нет нужды в хвале – должна молчать?
Молчанье не оправдывай: твой стих
Хвалу веков ему способен дать,
Надгробье с позолотой пережив.
Долг выполняй свой, у меня учась,
Чтоб выглядел он долго, как
сейчас.
27 апреля 2000 г. – 24 мая 2014 г.
102
Моя любовь усиливается, хотя кажется более
слабой;
Я люблю не меньше, хотя внешне это меньше
проявляется:
Той любовью торгуют, которую, давая
дорогую оценку,
Язык хозяина всюду оглашает.
Наша любовь была нова, но лишь тогда, весной,
Когда я имел привычку приветствовать её
моими короткими песнями;
Так соловей поёт на фасаде лета 171
И прекращает свою игру на свирели с приходом 172
зрелых дней: 173
Но от этого лето не теряет прелести теперь,
Чем тогда, когда его печальные гимны
успокаивали ночь,
А эта необузданная музыка отягощает каждый сук,
И прекрасное, растущее на общем выгоне, теряет
свою способность вызывать восхищение.
Подобно ему (т. е. соловью), я иногда придерживаю свой язык,
Потому что не хочу наскучить тебе
своей песней.
3 мая 2000 г.
102
Любовь растёт, хоть кажется слабей;
Люблю не меньше, но незримей внешне:
Торгуют той любовью, коль о ней
Гласит язык хозяйский повсеместно.
Весной для нас любовь была нова,
Когда её приветствовал я в песнях;
С фасада лета слышно соловья,
Но к зрелым дням свирель смолкает спешно.
Но лето не теряет прелесть вдруг,
Хоть ночь не успокаивают гимны,
А звон отягощает каждый сук,
И музыка не кажется уж дивной.
Как соловей, язык я придержал
И песней докучать тебе
не стал.
3 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
103
Увы, что бедность моей Музы несёт вперёд, 174
Так это намерение показать свою спесь –
Совершенно обнажённый аргумент
о большем достоинстве,
Чем помимо неё (т. е. спеси) имеет моя
прибавленная похвала!
О, не порицай меня за то, что я не могу
больше писать!
Посмотри в своё зеркало, и (в нём) покажется лицо,
Которое всецело превосходит мои тупые
измышления,
Делая скучными мои стихи и устраивая мне позор.
Не грех ли это, к тому же – стараясь улучшить,
Портить предмет, который до этого был хорош?
Ни к какому другому пассу (намерению)
не ведут мои стихи,
Как рассказать о твоих изяществах и твоих
талантах;
И больше, намного больше, чем в моих стихах
может вместиться,
Показывает тебе твоё зеркало, когда
ты в него смотришь.
3 мая 2000 г
103
Увы, что бедность Музы в каждом слове
Несёт вперёд – так это спесь одна, –
Сей обнажённый аргумент весомей
Достоинств, что заслуживаю я!
О, не кори – писать достойно мне ли!
Глянь в зеркало: покажется лицо,
Что ярче моих глупых измышлений:
Позор стихам докучным налицо.
Ну, не грешно ль к тому ж, стремясь улучшить,
Предмет испортить, что хорош собой?
Лишь к одному ведут стихи – как лучше
Поведать о талантах с красотой;
Намного больше, чем в моих стихах
Вместиться может – зришь ты
в зеркалах.
3 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
104
Ты для меня, прекрасный друг, никогда
не будешь старым,
Ибо каким ты был, когда впервые я был увиден
тобой,
До сих пор такой же кажется твоя красота. Три
холода зим
Стряхнули с лесов три гордости лета; 175
Три прекрасные весны превратились в жёлтую
осень,
В ходе движения времён года я видел, (как)
Три апрельские благоухания сгорели в три
горячие июня,
С тех пор, как я увидел тебя цветущим, который 176
до сих пор молодой.
Ах, однако, красота подобно стрелке на ручном
циферблате,
Крадётся от его цифры, но не воспринимается
шагающей;
Так твой чудесный цвет, 177
который, кажется, по-прежнему стоит, 178
Имеет движение, и мой глаз может быть обманут:
Из-за опасения чего, услышав об этом, твой
возраст перестал высиживаться, 179Чтобы ты родился, когда умрёт лето
красоты. 180
2 мая 2000 г.
104
Прекрасный друг, ты для меня всегда
Не будешь стар – в тебе, с тех пор как встретил,
Та ж красота. Трёх зим уж холода
С лесов стряхнули трижды гордость лета;
Уж в осень превратились три весны,
Июнь горячий три благоуханья
Апреля сжёг, а ты всё юн, как в дни,
Когда тебя узрел цветущей данью.
Ах, красота – как стрелка, что бежит
От цифры к цифре, хоть не зрим движенье;
Так чудный цвет твой, кажется, стоит,
Но движется, обманывая зренье.
Узнав, твой возраст прекратил рост, чтобы
Ждать смерти лета красоты
в утробе.
2 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
105
Пусть мою любовь не называют идолопоклонством,
Нет, моего возлюбленного, как идола, (она)
не показывает,
Хотя все мои стихи похожи, и восхваления –
Одному, об одном, по-прежнему те же и всегда
таким образом.
Вид моей любви сегодня, завтрашний вид
По-прежнему постоянный в чудесном высоком
качестве;
Поэтому мои стихи, заточённые в постоянство,
Выражая одну вещь, упускают различие.
«Прекрасный, добрый и верный» – вся моя
аргументация,
«Прекрасный, добрый и верный», разнящиеся
в разных словах;
И в этом разнообразии истощилась моя
изобретательность,
Три предмета – в одном, что даёт удивительные
возможности.
«Прекрасный, добрый и верный» многократно
жили раздельно,
Которые никогда до сих пор не жили втроём,
теперь вместились в одном.
2 мая 2000 г.
105
Моя любовь – не идолопоклонство,
Объект любви – не идол, – никогда,
Стихи все схожи – восхваленье просто
Лишь одного и об одном всегда.
Всё время вид любви моей – как раньше,
В высоком качестве чудеснейшем;
Заточены стихи все в постоянстве,
Как вещь одна, различий нет совсем.
«Прекрасный, добрый, верный» – аргумент мой, –
«Прекрасный, добрый, верный» – в трёх словах;
Изобретательность моя – вся в этом,
Лишь «три – в одном» рождают весь размах.
«Прекрасный, добрый, верный» жили врозь,
Пока в одном вместиться
не пришлось.
2 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
106
Когда в хрониках прошедшего времени
Я вижу описания прекраснейших людей
И красоту, созданную прекрасными старыми
стихами,
В восхвалении умерших леди и восхитительных
рыцарей,
Тогда, в этом прославлении лучшего из чудесной красоты
Руки, ступни, губы, глаза, брови
Я вижу их, выраженных древним пером,
Точно в такой же красоте, какой владеешь ты
сейчас.
Так что все восхваления им – лишь пророчества
Этому нашему времени, всего тебя изобразившие заранее;
И так как они смотрели лишь предсказывающими
глазами,
Они не имели достаточной сноровки, чтобы воспеть твои достоинства:
Ибо мы, которые сейчас созерцаем эти дни,
Имеем глаза, чтобы изумляться, но нам
не достаёт языков, чтобы восхвалять. 181
2 мая 2000 г.
106
Когда в старинных хрониках я зрю
Прекраснейших героев описанье
И красоту в стихах осознаю,
Хвалящих дам и рыцарей их славных,
Тогда в хвале чудесной красоты
Руки, ступни, губы, брови и глаза
Я зрю: перо пыталось дать черты
Такой же красоты, как у тебя же.
Хвала вся их – пророчества тому,
Как выглядеть ты будешь в наше время;
Сноровки было мало, посему
Воспет, как надо, не был ими всеми:
Глаза и ныне изумляться рады,
Нет языков, чтоб восхвалять,
как надо.
2 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
107
Ни мои собственные страхи, ни пророческий дух
Всего света, в снах зрящий дела, которые
должны произойти,
Не смогут, однако, распоряжаться сроком
аренды моей верной любви,
Предполагаемым как расплата за ограниченный
Приговор.182
Смертная луна стойко выдержала
своё затмение, 183
И мрачные предсказатели смеются
над собственным пророчеством;
Теперь сомнения самоуверенно коронуют сами себя,
И оливы провозглашают беспредельный период мира. 184
Сейчас, с глотками этого наиболее целительного
времени, 185
Моя любовь выглядит свежей, и Смерть
жертвует мне деньги, 186
Так как, не смотря на неё, я буду жить в этих
бедных стихах, 187
В то время как она нападает на глупые
и безмолвные племена.
И ты обретёшь этим твой монумент,
Когда гербы тиранов и могилы высших
военных чинов утратятся.
2 мая 2000 г.
107
Ни страх мой, ни вселенский дух-пророк,
Что видит в снах, что сбудется в грядущем,
Не назовут любви арендный срок,
Который мне, как приговор, отпущен.
Смогла затменье выдержать луна,
Себя пророки сами осмеяли;
Сомненьям коронация дана,
И беспредельный мир оливы дали.
Сейчас, в пору целительных глотков,
Любовь свежа, и Смерть мне деньги дарит,
Придёт она – мне жить среди стихов:
Лишь глупых и безмолвных она давит;
И этим монумент получишь ты,
Когда исчезнут склепы
и гербы.
2 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
108
Что есть в уме из того, что чернила могли бы
запечатлеть,
Что тебе не представил мой верный дух?
Что нового сказать, что нового запечатлеть,
Чтобы смочь выразить мою любовь или
твои славные качества?
Ничего, милый мальчик; лишь, словно божественные молитвы,
Я должен каждый день повторять одно и то же,
Не считая прежнее важное прежним:
«Ты – мой, я – твой»,
Как в тот раз, когда я впервые почтил
твоё прекрасное имя.
Таким образом вечная любовь в новом свежем ларце любви
Не подмешивает пыль и вред возраста, 188
Не даёт место неизбежным морщинам,
Лишь делает древность пажом возраста; 189
Находя первое тщеславие любви (там),
где вскормлена,
Где время и внешняя форма кажутся
умершими.
3 мая 2000 г.
108
Что есть в уме, чтоб смочь запечатлеть
Чернилами; что не представил дух?
Что нового сказать ещё суметь,
Чтоб выразить любовь, тебя ль, мой друг?
Мой мальчик, ничего; лишь каждый день
Я должен, как молитвы, повторять:
«Ты – мой, я – твой» и имя твоё с тем,
Как в первый раз, с почтеньем называть.
Так вечная любовь в ларце любви,
Что нов, без смеси с пылью, всё свежа,
И возрастом морщин не явит вид,
Создав ему из древности пажа;
Значительна в тщеславии любви,
Где время с внешней формой уж
мертвы.
3 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
109
О, никогда не говори, что я обманчив сердцем,
Хотя (моё) отсутствие, казалось, должно было ослабить моё пламя.
Как мог я уйти от самого себя,
Как из моей души, которая находится в твоей груди:
Это мой дом любви: если я странствую,
Подобно путешественнику, я возвращаюсь опять,
Как раз вовремя, не изменённый временем,
Так что я сам приношу слёзы на мой позор.
Никогда не верь, хотя в моей натуре царят
Все моральные неустойчивости, которые
осаждают все виды крови,
Что она могла бы так легко быть запятнанной,
Чтобы покинуть ради пустяков всю твою
сумму добра;
Ибо эту обширную вселенную я не называю ничем,
Кроме, как тобой, моя роза; 190
в ней ты – всё для меня.
4 мая 2000 г.
109
О, никогда не говори, что я
Обманчив сердцем, пламя не ослабить.
Мне не уйти от самого себя:
Моей душе в твоей груди всегда быть:
Здесь дом моей любви; и я всегда,
Закончив путь, обратно возвращаюсь,
Не изменённый временем, сюда
И слёзы на позор мой проливаю.
Не верь, хотя в моей натуре кровь
Штурмуют все моральные невзгоды,
Что запятнать смогу её так, чтоб
Добро покинуть пустякам в угоду.
Вселенную ничем не называю,
Как лишь тобою, роза
дорогая.
4 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.
110
Увы, это правда, я бывал здесь и там,
И представлял себя шутом открыто,
Пронзал (насиловал) собственные мысли,
продавал дёшево самое дорогое, 191
Новыми привязанностями совершал старые
проступки; 192
Наиболее верно то, что я смотрел на правду
С подозрением и словно чужой; но превыше всего
Эти отступления (заблуждения) дали моему сердцу новую молодость.
И худшие испытания доказали, что ты –
моё лучшее в любви.
Сейчас всё кончено, имею (то), что не будет
иметь конца:
Мой аппетит я никогда не буду больше
оттачивать (возбуждать, дразнить) 193
Более новым доказательством,
чтобы испытать (верность) старого друга,
Бога в любви, в тюрьму к которому я заключён.
Поэтому окажи мне гостеприимство,
моё наилучшее после Бога,
Равное твоей чистой и в высшей степени
самой любящей груди.
4 мая 2000 г.
110
Увы, то – правда: здесь и там бывал
И представлял себя шутом открыто,
Насиловал я мысли, продавал
Бесценное, как жалкий волокита.
И с подозреньем, как чужой, взирал
На правду; но те отступленья дали
Вновь молодость, и худшим осознал:
Чем ты, в любви есть лучшее едва ли.
Имею то, чему не зреть конца:
Свой аппетит оттачивать не буду,
Доказывать, испытывать сердца:
Друг – бог в любви, в его тюрьме пребуду.
Мой лучший после Бога, награди
Гостеприимством любящей
груди.
4 мая 2000 г. – 24 мая 2014 г.