Ранним утром проводница ходила по вагону и будила пассажиров, которым надо было выходить в Туапсе. За окном было ещё темно, и Ксюша, услышав сквозь сон голос Нины, включила светильник над своей постелью. Она посмотрела на Яну. Та спала, отвернувшись лицом к стене, и никак не отреагировала на включенный свет. Ксюша была рада, что не помешала своей попутчице, и потихоньку стала собирать постельное белье. Но в этот момент поезд резко затормозил. Не устояв на ногах, девушка упала прямо на Яну, и та перевернулась с бока на спину. Ксюша уже хотела извиниться перед ней, как вдруг увидела, что Яна лежит неподвижно на спине с широко открытым ртом. И здесь до Ксюши дошло, что та мертва. Девушка отпрянула от неё, и с ужасом выбежав из купе, столкнувшись с Ниной, которая несла постельное белье.
– Ты чего как ошалелая? – спросила её Нина. И тут же в приоткрытую дверь увидела неподвижно лежащую Яну с остекленевшими глазами.
Нина сразу же вошла в купе и, положив на Ксюшину постель белье, пощупала у Яны пульс, но пульс не прощупывался.
– Вот чёрт. Этого только не хватало, – с отчаяньем в голосе сказала проводница. – Надо срочно сообщить начальнику поезда.
Нина пошла к себе и по рации передала сообщение о смерти пассажирки. Минут через пять, в вагон пришёл начальник поезда со своим помощником. Убедившись, что девушка действительно мертва, начальник поезда попросил всех выйти из купе и закрыл его. После этого он пошёл к себе сообщить на ближайшую станцию о смерти пассажирки, а помощник остался стоять около купе. К нему стали подходить пассажиры и интересоваться, что случилось, а Нина взяла Ксюшу за руку и повела её в своё купе.
– И надо же этому было случиться в мою смену! – возмущённо сказала Нина, закрывая за собой дверь.
– Интересно, когда она умерла? – с ужасом в голосе спросила её Ксюша. – Это выходит, что я спала рядом с мёртвой Яной. Какой ужас!
– Да. Ну и дела. Как это она могла умереть? – удивлённо произнесла Нина.
– Я просто в шоке, и у меня до сих пор не укладывается в голове, что Яны уже нет в живых. Представляешь, некоторые люди просят смерти, а она не приходит к ним, – а это молодая, красивая девушка, которой только жить и жить, так неожиданно ушла из жизни, – с ужасом в голосе сказала Ксюша.
– Бог всё видит, – сказала Нина.
Но, поняв, что её слова прозвучали грубо, она осеклась и добавила:
– Конечно, жаль девушку… Только я прошу тебя, Ксюша, не говори дознавателям, что я тебе вчера про повара говорила. Не надо. Это хороший человек, а полицейским лишь бы за кого зацепиться и сделать виновным. Прошу, не говори.
– Конечно, не скажу, – успокоила её девушка. – Да не волнуйся ты так. Вон вся трясёшься, как осиновый лист.
– Затрясёшься, если в твою смену пассажиры у тебя умирают. А кто виноват – проводница, что недоглядела за ними.
Ксюша пошла к своему купе. Там всё ещё стоял помощник начальника поезда, и она встала рядом с ним. Через некоторое время поезд остановился в Туапсе. В вагон вошёл дежурный полицейский по вокзалу. Ему открыли купе и он, посмотрев на мёртвую Яну, сказал:
– На станции Лазаревская к вам подъедет Сочинская следстаенно-оперативная группа. До их прихода в купе никого не пускайте.
– А как же я? – удивленно спросила Ксюша. – Я же пассажирка этого купе, и там мои вещи. Мне надо их взять.
– Тем более вам туда входить нельзя, а вещи потом заберёте, – ответил полицейский раздраженно и обратился к проводнице. – Так, надеюсь, вы меня поняли, что в купе никого не пускать.
Нина Ивановна проводила полицейского и, закрыв за ним дверь, пошла к Ксюше. Та, увидев её, стала возмущаться:
– Нет, ты слышала, каким тоном он сказал, что в купе мне нельзя, словно я убийца. Лучше бы проверили людей, которые в Туапсе вышли. Теперь этот убийца будет спокойно разгуливать на свободе, посмеиваясь над сыщиками, а те убийцу будут искать среди нас – оставшихся в вагоне.
Ксюша от негодования не могла найти себе места. Она то вставала, то снова садилась на табурет, который был прикручен к полу в купе проводницы.
– Может, ты и права, да как всех проверишь, – говорила Нина, стараясь успокоить девушку.
На станции Лазаревская в их вагон действительно вошла следственно-оперативная группа из трёх человекчеловек и врач.
Они прошли в купе проводницы, и один из них стал всех представлять.
– Я следователь Сочинского местного отделения полиции Карим Юрьевич. Со мной эксперт Кирилл Ованесович, оперуполномоченный Тангир Артурович и врач Анна Анатольевна.
Нина Ивановна сообщила о них начальнику поезда, и тот сказал, что сейчас подойдет к ним. Мужчины вышли в тамбур вагона, разговаривая о чём-то своём, а врач осталась около купе. На вид мужчинам можно было дать не больше тридцати лет, выше среднего роста, крепкого телосложения и довольно симпотичные. Правда, самым красивым из них был следователь. Он был кавказкой внешности, с черными густыми вьющимися волосами и смуглым лицом. Его темно – карие, как маслины глаза, были колкими и в тоже время добрыми. Конечно же, он нравился женскому полу, и знал это.
Начальник поезда пришёл действительно быстро и открыл купе, куда вошла только следственно-оперативная группа с врачом. Там они увидели девушку, лежащую на спине с открытым ртом, что очень портило её красивое личико. Врач сразу же осмотрела её, и
определила причину и примерное время её смерти. Заполнив нужные бланки, она передала их следователю и вышла из купе. Эксперт сразу же приступил к своей работе.
– Да, Анна Анатольевна права, что девушку задушили. Да и задушили её спящей. Следов борьбы не наблюдается. И я думаю, что это сделали, скорее всего, подушкой, – сказав это, он стал внимательно рассматривать подушку Яны, а потом добавил: – Но не этой…
Тогда он взял подушку с Ксюшиной постели.
– Вот именно этой и задушили, – задумчиво проговорил эксперт. – Видишь, Карим, на ней следы от помады. Цвет её совпадает с остатками помады на губах умершей.
От его слов у Ксюши подкосились ноги. Она стояла рядом с купе, дверь которого была открыта, и всё прекрасно слышала.
– Выходит, я спала всю ночь на подушке, которой задушили Яну? – удивилась она.
Следователь, услышав её слова, внимательно посмотрел на Ксюшу, и обратился к проводнице:
– У вас есть свободное купе?
– Да, как раз освободилось соседнее. Пассажиры вышли из него на предыдущей станции.
Следователь пригласил Ксюшу и Нину пройти с ним в это освободившееся купе, а опер пошёл опрашивать остальных пассажиров. Эксперт же остался в купе с мёртвой Яной.
Следователь сел за столик, достав свои бумаги, и сказал женщинам:
– А вы тоже присаживайтесь, ведь в ногах правды нет.
Нина с Ксенией сели напротив.
– Я понимаю, что вам всё это неприятно, но протокол надо составить, и ответить на мои вопросы тоже необходимо. Сначала я хочу услышать попутчицу умершей девушки. Представьтесь и скажите, что вы думаете по поводу случившегося убийства.
– Я Алмазова Ксения Борисовна, – представилась девушка. – А по поводу убийства я не знаю, что мне думать. Вчера перед сном я была в купе проводницы. Когда вернулась в своё купе, то свет не включала, так как Яна уже спала.
После этих слов Ксюша замолчала. Потом, вздохнув, добавила:
– Я думала, что она спала… Но, как я понимаю, если её задушили моей подушкой, – значит, её убили до моего прихода.
– Ну, это в том случае, если не вы убийца, – сказал следователь.
От его слов Ксюша пришла в негодование:
– Вы вообще соображаете, что говорите? Мне не за что было её убивать. Я просто еду отдыхать, а не развлекаться убийствами людей.
Она замолчала, а потом вновь возмутилась:
– Я понимаю, вы уже, конечно, раскрыли это дело и нашли убийцу в моём лице. Так? Чего же проще, если есть попутчица убитой, на которую можно всё свалить.
– Ну не надо так близко воспринимать сказанное мной. Я вас не знаю и никого из пассажиров тоже не знаю. Мне надо раскрыть преступление, и я не сбрасываю со счётов никого. Среди вас каждый может оказаться убийцей и не признаться в этом.
– Вот именно – среди нас оставшихся в вагоне. А убийца мог спокойно выйти в Туапсе. Но вам надо, как вы говорите, найти убийцу, и вы его обязательно найдёте среди нас, – чуть ли не крича, говорила Ксения.
Нина сидела, не проронив ни слова. Она уже сто раз пожалела о вчерашнем разговоре с Ксюшей по поводу Яны. Но слово не воробей – вылетело, не поймаешь. Заметив волнение проводницы, следователь обратился к ней:
– Ну, а вы что можете сказать по этому делу? Я знаю, что вы Сапожникова Нина Ивановна. Так что, Нина Ивановна, вы скажете?
– Да сказать мне нечего. Вот Ксюша правильно вам всё рассказала. Действительно, мы допоздна просидели у меня, а потом она пошла спать. Ничего подозрительного мы не слышали.
– Да, я вспомнила, что когда подошла к своему купе, то дверь была закрыта, – сказала Ксюша взволнованно. – Но уходя, я её не закрывала.
– Это хорошо, что вы вспомнили. Я, конечно, всё запишу в протокол, но поймите, ведь на вас действительно падает подозрение. И в купе вы ехали вместе с убитой, и подушкой она была задушена вашей. А закрытая дверь ни о чем не говорит. Может быть, вы ещё что-нибудь вспомните? – спросил следователь.
– Да, помню. Она ходила в ресторан, где должна была встретиться с каким-то парнем. Он ещё помог ей принести в купе чемоданы. Но из ресторана она пришла расстроенной, так как парня там не было. Она ещё сказала, что, скорее всего, он денег пожалел, потому что на такую девушку, как она, надо хорошенько раскошелиться.
– А вы смогли бы описать этого парня?
– Да. На вид ему лет двадцать пять, он высокого роста, стройный и если я его увижу, то обязательно узнаю.
Ксения говорила быстро, как будто желая быстрее скинуть с себя подозрение.
В купе вошёл эксперт и обратился к следователю:
– Карим, всё, что мог, я сделал, а остальное в лаборатории узнаем. Ну, а смерть девушки врач правильно определила - примерно около двадцати трёх часов, но не позднее.
– Вот видите, – оживленно сказала Нина, – а Ксюша от меня ушла в двенадцать ночи, а сели мы с ней чаевничать в девять вечера. Я как раз всем разнесла чай и спокойно могла отдыхать. И из купе мы никуда не выходили, даже в туалет. Фу, просто гора с плеч.
Нина вытерла рукой пот со лба и облегченно вздохнула.
– Сказанное вами может быть в вашу пользу, но это ещё не алиби. Я попрошу вас, Нина Ивановна, зайти к нам в отдел завтра, и мы ещё побеседуем. И вас, Ксения Борисовна, тоже попрошу завтра зайти к нам в отдел. Ну, а чтобы вам не плутать, вот вам моя визитка с телефоном и адресом. И ещё скажите, Ксения Борисовна, к вам в купе никто из посторонних, кроме того молодого человека, не заходил?
– Нет, никто. Во всяком случае, при мне никто не входил, – ответила Ксюша.
Проводница с Ксюшей расписались в протоколе, и у обоих было испорчено настроение.
– Тангир, ты уже пообщался с другими пассажирами? – спросил следователь опера, когда тот вошёл в купе.
– Да, но никто ничего не видел и ничего не знает, – ответил тот.
Следователь видел, как расстроены женщины и решил их успокоить:
– Вы не переживайте, что я вызываю вас на завтра к себе. Поймите, что вы общались с убитой больше других пассажиров. И естественно, можете рассказать о ней больше, чем другие. Я только прошу вас постараться вспомнить о девушке то, о чём вы сейчас забыли мне сказать. Мне важны любые мелочи, даже если они для вас будут несущественными. Так что, я вас завтра жду.
Ксюша с Ниной уверили его, что обязательно будут.
Поезд подъезжал к конечной станции. Ксюша вошла в своё купе в сопровождении эксперта. Яна лежала, накрытая простынёй, на Ксюшином месте, а на полке Яны стояли Ксюшины вещи. Заметив замешательство девушки, эксперт сказал:
– Надо было осмотреть вещи убитой, поэтому пришлось её положить на вашу полку.
Ксюша, не переодеваясь, собрала свои вещи и, взяв чемодан с сумкой, вышла из купе. Когда поезд остановился, то в вагон вошли санитары с носилками. В сопровождении следователя, они вынесли тело Яны из вагона. Ксюша попрощалась с Ниной и в плохом настроении, не замечая красоты Сочинского вокзала, отправилась на автобусную остановку...
Продолжение следует...
http://proza.ru/2018/09/13/1340