Все называют Василия Андреевича Жуковского участником мистификации с «Коньком-Горбунком». Хотя, - зачем ему, - особе, приближенной к государю, было знать о ней – непонятно! Но, - как старший друг Пушкина, как первый (тогда) сказочник России, - наверное, он не мог не быть п о с в я щ ё н н ы м.
Тем не менее, отношение его к Петру Ершову странное, - впрочем, как и у всех участников мистификации.
Жуковский на 15 лет пережил Пушкина. Он мог бы всё это время дружить, или хотя бы переписываться с Ершовым. Но этого не было. Мало того, будучи в 1837 году в Тобольске, во время путешествия с Наследником по России, Жуковский ничего не сделал для Ершова, кроме выкупа его, совместной с композитором К. Валицким, верноподданнический оперы «Сибирский день», заплатив за неё от имени Наследника 500 рублей ассигнациями.
Ершов будто бы услышал сказанную Жуковским в присутствии Наследника фразу: «Я не понимаю, как этот человек очутился в Сибири». Все повторяют эту фразу и не замечают её идиотизма. Пётр Павлович полтора года д о б и в а л с я места в Тобольске, уехал туда меньше чем за год до этого, - и вдруг Жуковский не понимает, как он там очутился!.. Наше глубокое убеждение: Жуковский это действительно сказал, но – не о Ершове. Ершов, - повторяем, - уехал в Сибирь д о б р о в о л ь н о. Жуковский же мог говорить Наследнику только о тех, кто находился там н е по с в о е й воле, - для смягчения их участи. Вероятно, Жуковский имел в виду ссыльного поляка Валицкого. А Ершов или не понял, или – в письме другу, А.К. Ярославцеву, - должен же был что-то написать о Жуковском. Не мог же он признаться, что Жуковский совсем ему ничего не сказал!
При этом Жуковский в Вятке помог ссыльному А.И. Герцену, а в том же Тобольске – молодому поэту Евгению Лукичу Милькееву, - ровеснику Ершова. А Петру Павловичу он, похоже, ничего не сказал, как и ничего для него не сделал и не пытался… Это уже говорит о том, что Жуковский знал, что чудесную сказку «Конёк-Горбунок» написал совсем не Ершов. Иначе он всеми силами постарался бы помочь ему остаться в Петербурге, или вернуться в него.
Сам Жуковский уже к 1840 году разругался с Двором, с почётом был отправлен в отставку и уехал за границу. Но даже если бы он остался в России, - не в его правилах было выдавать чужие тайны.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2018/09/16/1262