Охранник

               

1

Вера Хренова приехала в Америку на заработки. От куда у Веры такая  неблагозвучная фамилия? Семейная легенда говорит, что был у Веры предок, который что не слово повторял «какова хрена». Вот и прилепилось к нему кличка Хреновый, которая в последствии стала семейной фамилией. При правильном произношении ударение должно было быть на последнем слоге, но люди обычно делали ударение на первый слог и звучало поэтому эта не красивая фамилия ещё хуже. Жила Вера в большом провинциальном городе на востоке огромной страны. Окончив школу, Вера поступила в техникум и выучилась на бухгалтера, а после много лет работала бухгалтером на оружейном заводе. Родители Веры рано померли. Вот так и жила Вера с некрасивой фамилией одна. Подруг у неё не было. Мужчинам она не нравилась. Только однажды был у Веры роман, но и тот не удачный. Мужчина обманывал Веру: у него была семья.   
Придя домой Вера подогревала себе обед, а затем смотрела телевизор. А когда наедал телевизор, Вера читала всякую ерунду на facebook и засыпала. Грустно, одиноко было Вере жить на этом свете. Надо было что-то делать, что-то менять в своей однообразной, скучной жизни. Но что? Она слышала от сотрудниц по бухгалтерии, что в Москве есть контора «Няня». Эта контора устраивала женщин нянями в американские семьи. Вера решилась ехать в Москву. Взяла отпуск. Деньги у неё были. На что ей было их тратить? Просидела все эти годы дома у телевизора. Москва Вере понравилась. Заграница! Нашла контору «Няня». Встретила её красивая, модная женщина. Вера струсила.
- Здрасти. Я по объявлению.
Женщина обошла Веру вокруг.
- В таком виде не пойдёт. Мне нужна няня. Даже очень нужна. В  Маями. Вас нужно представить по Скайпу. Деньги есть?
- Есть.
- Пойдёмте.
Стрижка, причёска,  косметика изменили Веру. Природа не обделила её. Хорошего роста. Сильные, стройные ноги. Пышная грудь. Агентша привела Веру в магазин одежды.
- Ну, вот теперь можно и показаться, - сказала агентша, когда они вернулись в контору. Приходи завтра к двенадцати. Я свяжусь по Скайпу с Маями.
- Ой, - сказала Вера, - я же нигде не остановилась.
- Ну, ладно. Одну ночь переночуешь у меня.
На следующий день Вера переговорила по Скайпу с женщиной средних лет Марией. Мария находилась в Маями с больным дедом. Ей нужно было уезжать. Муж-американец, бизнесмен. Торгует с Россией. Она родилась в Америке, свободно владеет английским и русским, а муж ни ме ни бе по русски. Ему нужна моя помощь.
После разговора с Маями Вера сказала:
- Я думала буду работать с ребёнком, а тут старик. Даже не знаю..
- А чего тут знать. Во первых он не так уж стар. Ему не сто лет, а только восемьдесят. Да и не такой уж он больной. Что-то с головой. Немного хромает. Ему скучно, поговорить хочется. Погуляешь с ним, поговоришь, сходишь в супермаркет. Вот и вся работа,- врала агентша.
Вера вернулась в свой город, рассчиталась на работе и в Америку.

2

В аэропорту Веру встретил водитель такси, молодой парень. Водитель всю дорогу о чём-то громко тараторил по телефону по-испански. У Веры разболелась голова. Местность, которую проезжали была плоская, как тарелка. Кругом росли пальмы и между ними виднелись низкие, однообразные домики. Приехали к огороженной забором территории. Дорогу перегородил шлагбаум. Вера назвала своё имя и охрана пропустила автомобиль. Через минуту подъехали к белому двухэтажному дому. Вера поднялась на второй этаж и дверь ей открыла Мария - внучка старика, молодящаяся женщина, рыжеволосая, в джинсах..
- Наконец-то! Проходите, проходите, - женщина говорила с легким акцентом. Пожалуйста, дайте мне ваш чемодан. Я отнесу его в вашу комнату. Подойдём к моему деду. Познакомитесь. Его зовут Арон. Потом я вам все покажу, где и  что. Через два часа мне нужно уезжать в аэропорт. Дед на веранде, - Мария показала на дверь ведущую на веранду. С веранды открывался красивый вид: канал, пальмы и могучие, высокие деревья, покрытые густой зеленью. Вдоль канала гуляли жирные, не обычной окраски утки. В воде плескалась рыба. Погода стояла не очень жаркая - зима. Старик сидел в глубоком кресле. Глаза его были закрыты. На нём были чёрные шорты и белая, широкая майка. Его белые ноги были покрыты синими венами. Череп старика был побрит и покрыт старческими, темными пятнами. На носу у него висели металические, с затемнёнными стёклами, очки. Вера приблизилась к старику. Старик открыл глаза.
- Кто ты? – спросил старик агрессивно, низким, слабым голосом, - Еврейка?
- Почему еврейка? Я русская. Меня зовут Вера. Ваш новый компаньон.
- Я пошла бы ты… - старик грубо выругался.
- Я здесь не останусь. Верните мне мой чемодан,- обратилась Вера к Марии. На глазах Веры стояли слезы.
- Вера, умоляю вас останьтесь. Вы будите не одна. К нему каждый день присылают медработника. Он спит целыми днями. Ест и спит. Вот посмотрите он уже спит. Он еле ходит. Я думаю ему мало осталось. Месяц, не больше. У него рак поджелудочной. Он уже болеет два года. Останьтесь. Умоляю. Я вам очень хорошо заплачу. Я вернусь через месяц. Вряд ли он проживет больше. Как только он начнёт буянить дайте ему эту таблетку,- в руках Мария держала белую, пластиковую бутылочку,- Он сразу же успокоиться.
Старик спал. Его рот был широко открыт.
Мария протянула Вере бумагу с номерами телефонов: своего, сына, соседей.
- Почему же вы не определите его в специальное место? - спросила Вера.
- Определили в один дом. Его выгнали от туда. Он очень скандальный. Ерунду такую плетёт! Про Гитлера. Про евреев. Слава Богу никого там не было кто бы понимал по русски. Мой сын живет не далеко от сюда. Он глазной врач. Он вам поможет, если что-то понадобится. Да и я буду не очень далеко. В Нью Йорке. Три часа лета. Прилечу, если будет необходимо.

3

Старик Богдан  Сокол родился на хуторе в семье когда-то зажиточного украинского крестьянина, который к моменту рождения Богдана был обычным советским колхозником. Хозяйство у отца до прихода к власти большевиков  было большое, зажиточное. Земля, коровы, свиньи, лошади. Косили, сеяли, выращивали арбузы. Ездили на ярмарку. Выручали хорошие деньги. Семья была большая, дружная и все работали на земле. Большевики-евреи все отобрали. Началась новая жизнь, жизнь колхозная, подневольная. До этого отец нанимал батраков, а с колхозами стал он и семья его батраками. Закончив семь классов, Богдан  уехал в Киев учиться в аграрно-технический техникум. На каникулы Богдан  приезжал домой: помогал отцу, работал в колхозе. Внешность Богдана отличалась от своих братьев и сестёр – белокурых, крупных славян. Богдан  был не высокий, коренастый, чернявый, с длинным носом юноша. Соседи посмеивались над матерью Богдана. Наверняка согрешила с каким-нибудь жидом. И действительно в округе жило много евреев. В доме Богдана велись нехорошие беседы о евреях. Все несчастья от них. Но началась война. Отца мобилизовали и он погиб в первые дни войны. Добровольно, отец никогда бы не пошёл воевать за большевиков. За несколько недель немцы оккупировали огромные территории Советского Союза. В сентябре 1941 года пал Киев. Богдану было пятнадцать лет - самый младший в семье. Слишком мал был, чтобы забрали на войну. Немцы пришли в их большое село и объявили населению собраться на центральной площади села. Немецкий офицер объявил, что отныне село подчиняется законам Рейха и все население должно помогать Великой Германии бороться с евреями, большевиками и комиссарами. А также все должны явиться в комендатуру и зарегистрироваться. Для грязной работы немцы решили привлечь местное население. Многие с радостью откликнулись: будут кормить, одевать, дадут оружие. На территории Польши, рядом со старинным городом Любленным, в деревне Травники немцы открыли спецшколу по обучению профессиональных охранников для лагерей смерти. Школа называлась «Учебный лагерь СС Травники».  Школа размещалась в нескольких  кирпичных зданиях. Когда-то на этой территории размещался завод по производству сахара. После обучения охранников отправляли на службу в лагеря смерти. За тяжелую работу была и награда – развлечения. СС организовала бордели. Для этой работы привозили из женского лагеря польских женщин. А также в лагерях был бар, где можно было выпить и отдохнуть. «Травниками» в основном были молодые мальчишки. Убийства, издевательства для них были всего лишь веселыми развлечениями. В одном из таких лагерей служил и Богдан. Ему служба нравилась. Для этих людишек, заключенных он был Богом и решал кому жить, а кому умирать. От такой хорошей жизни он даже на досуге начал пописывать стишки. «Небо синее-синее, будим давить и насиловать эту заразу жидовскую. По морде их, по морде!»
Однажды в Травники приезжал с инспекцией Гиммлер. И Богдан поразился: очень уж внешность у Гиммлера была еврейской.
Советская армия приближалась. Немцы разбегались в разные стороны. Богдан  не стал дожидаться прихода советской армии. В лагере в сейфе хранилось множество документов бывших советских граждан. Он и ещё несколько охранников договорились бежать вместе и обеспечили себя нужными документами. Немцы не доверяли «травникам», следили за ними. Но не смотря на это, многие охранники незаконно присваивали себе отобранные у несчастных людей драгоценности, рискуя сурово быть наказанными - всё награбленное принадлежало Рейху. Группа «травников» переодевшись в гражданскую одежду начала пробиваться в Американскую зону. В 1949 году Богдану удалось эмигрировать в Америку. По новым,  украденным документам, Богдан  именовался теперь Арон Шустер, еврей. С таким именем, документами и внешностью было легче пробраться в Америку. Арон добрался до Нью Йорка и поселился в районе немецких евреев, сняв дешевую комнату-студию. Там его никто не знал и не мог опознать. А работу Арон нашёл в Манхеттене, работая ночным уборщиком. По ночам чистил туалеты в здании американского банка. Прочитал как-то Арон объявление в русской газете: в Бруклине в еврейском районе Боро Парк требуется дворник с проживанием. В свободное время Арон поехал в Боро Парк, поговорил и его взяли на работу. Комната дворника, в которой поселился Арон, находилась в полуподвальном помещении. Низкие, на уровне земли окна, выходили на улицу, на которой еврейские дети мальчики с длинными пейсами и девочки в длинных платьях играли, гонялись, как это делают все дети. Арон выходил на улицу и предлагал детям конфетки, но дети не брали: не кошерное. Очень осторожно, постепенно, в течение нескольких лет, чтобы не заподозрили, Арон  продавал награбленные драгоценности. Продавал драгоценности евреям-ювелирам на Бриллиантовой улице в Манхеттене. В украинском районе Нью Йорка нашёл себе и будущую жену Марысю. Она работала официанткой в украинском ресторане, куда Арон приходил полакомится украинским борщом. Арон  рассказал невесте о своих планах. В Катскильских горах штата Нью Йорк, продаётся земля. На этой земле: дом и дачи для сдачи на летний сезон. Он все узнал: пейсатые евреи с детьми каждое лето приезжают в эти места на отдых. На вырученные деньги за сезон можно жить до следующего сезона припеваючи. Пришлось Марысе рассказать и всю правду о себе. Выслушав, она ничего не сказала. Все шло по плану. Они поженились, у них родился сын. Работы у них было много. Территория большая, земли много. Дачные домики требовали ремонта. К сезону все должно было быть готово. В июле приезжали пейсатые дачники. На территории находился пруд, в нём водилась рыба. Арон  учил детей ловить рыбу. Дети любили Арона. В начале восьмидесятых начали снимать дачи новые эмигранты - «русские». Это были еврейские бабушки с внуками. На weekend приезжали родители. Устраивали пикники. Приглашали и Арона с Марысей. Арон с удовольствием проводил время с евреями. Сидели звездными ночами у костра, ели, шутили, пели русские и украинские песни. Иногда в голове Арона проскакивала мысль: ведь это я, я отправлял их на смерть, многих убивал лично. Неужели это всё было?! Нет, мне это всё только приснилось. Я люблю всех этих людей. Я никого не убивал!!!!

5


Мария уехала. Старик дремал на балконе. Вера в своей комнате распаковывала вещи. Закончив с вещами, Вера решила проверить, как там её подопечный. Старик сидел в кресле с широко отрытыми глазами. Господи, не помер ли? Вера подошла к старику и склонилась над ним.
- Чего смотришь, дура? Пошла на х…! А может сделаешь blow job? Так давай. Не стесняйся. Не девочка. Я заплачу, - Говорил старик низким, скрипучим голосом.
- Как вам не стыдно!
- Кстати, ты еврейка?
- Нет. Я русская. Вам что всюду евреи мерещатся?
- Я сам еврей. Арон Шустер! – старик засмеялся, закашлялся.
- Пойдемте на кухню. Я вас покормлю
- А выпить дашь? - спросил старик.
Старик попытался встать с кресла, но не смог – слабые, тонкие ножки не держали его и он рухнул в кресло.
- Слышь, Верка тащи еду сюда. И бутылку с водкой прихвати из холодильника.
- Ваша внучка запретила мне давать вам водку.
- А не дашь, я есть не стану. Помру и ты будешь отвечать, - захихикал старик.
- Вам нужно вначале выпить лекарство. А вы хотите смешать его с водкой?
- Не бойся, Верка. Один черт мне скоро помирать. Ох, и муки же меня там ждут, - старик засмеялся от того, что он во всю эту чепуху не верил. Кончив смеяться, старик долго после этого кашлял. Вера принесла тарелку с едой, рюмку водки и стакан воды.
- Вначале примите лекарство, - Вера протянула несколько штук таблеток и стакан с водой. Старик открыл широко рот и бросил туда сразу все таблетки и быстро схватив большую рюмку водки, опрокинул её вслед за таблетками и запил водой из стакана. Проделав всё это, он крякнул и стал закусывать.
- Верка, знаешь когда я первый раз поимел бабу?
- Меня это не интересует.
Старик продолжал.
- Мне было тринадцать лет и произошло это во сне. Мне приснилась моя училка.
- Ну, зачем вы мне это все рассказываете? Старый человек. Как же вам не стыдно.
Старик продолжал.
- А вот по настоящему я трахнул соседку, когда мне было шестнадцать лет. Ей было сорок пять. В стояка. Не донес от нетерпения, - засмеялся старик и закашлялся.
- Ой, как противно! Перестаньте!
- Знаешь сколько мне лет?
- Восемьдесят?
- Да нет. Ошибаешься. Мне 93!
- Тем более в таком возрасте, а такое говорите.

6

Старик все время проводил на большой, с широкими окнами веранде. Он спал и ему снились жуткие сны. В этих снах он видел страшные рожи каких-то чудовищ, костры, слышал дикие крики. В этих снах его душили, ломали руки и ноги, зарывали живым в землю. Он просыпался весь мокрый. Вера вела его в ванную, помогала принять душ. Наступала ночь. Старик засыпал на веранде и Вера не будила его – пусть себе спит там, где заснул. Старик спал и Вера могла отдохнуть. Однажды, когда у Веры образовалось свободное время и она сидела в гостиной и смотрела телевизор, в дверь постучали и Вера открыла дверь человеку не молодому, но хорошо сохранившемуся мужчине. Человек был не высокий, седой, широкоплечий и в очках. Он приятно улыбался, при этом показывая ряд здоровых зубов.
- Здравствуйте. Меня зовут Денис. Я ваш сосед. Вот зашёл, хочу познакомиться.
- Пожалуйста проходите,- смущённо сказала Вера.
Денис рассматривал Веру. Как изящно природа нарисовала её ножки. Как мило смотрится её слегка курносый, скандинавский носик. Денис был поэт и многое видел по другому, не так, как обычные люди. В голове поэта начали складываться слова стихотворения «головку наклонив, …». Денис не состоял не в каких литературных обществах, не печатался, никто не знал о существовании поэта, но он надеялся что когда-нибудь…
По профессии Денис был экономист. Работая в банке более тридцати лет анналистом, он многие годы считал, что это временное явление. Вот придёт время и его имя прогремит на весь мир. И в таких вот мечтах не заметно пролетело тридцать с лишним лет. Денис стал пенсионером. Умерла жена. Детям и внукам было не до него. Денис, подумав, решил переехать во Флориду. Но и здесь он также продолжал мечтать о славе, хотя и было ему уже далеко за шестьдесят и здоровье у него было неважное. Но не смотря на слабое здоровье, Денис был романтик и любил красивых женщин. Узнав, что у соседа поселилась симпатичная женщина, он решил с ней познакомиться.
- Как Арон себя чувствует? Где он?
- Арон спит на веранде.
С веранды раздался крик Арона.
- Верка, где ты? Что здесь делает девочка-монстр?
Вера и Арон побежали на веранду.
Старик стоял прижавшись к стенке и показывая на окно. К стеклу присосалась не большая зелёная игуана. Глаза игуаны были широко открыты и моргали. Игуана бесстрашно рассматривала людей.
- Вот она. Смотрит на меня. Но я ничего не расскажу. Девочка-монстр уходи. Прочь!
- Да чего вы испугались? Она вам ничего не сделает, - сказал Денис, - Она маленькая и ест траву, а не людей.
- А я ем людей. Евреев. Иногда цыган. И сейчас я тебя сожру, жидовская морда. И девочка-монстр поможет мне. Где ты девочка-монстр?
Но игуаны на окне уже не было. От куда-то у старика появилось столько силы, что Вера и Денис с ним еле справились. Через несколько минут старик утихомирился и мирно спал в кресле.
- Мы должны заявить властям. Он сотрудничал с немцами, - сказал все ещё тяжело дыша после борьбы со стариком Денис.
- Он сам скоро уйдёт на тот свет. Дочка мне сказала ему остались считанные дни.
- Какая гадина! Он, возможно, лично убивал моих предков.
Через шесть недель старик умер на веранде во сне. Вера переехала к Денису.
Вера никогда не жила с мужчиной. Её раздражало, что Денис дома любил ходить в трусах. И её удивляло, что в его возрасте он все ещё требовал секс два раза в неделю. Ей просто хотелось лежать рядом и читать допоздна какой-нибудь интересный журнал или бродить по Facebook.
Денис же наоборот привык жить семейной жизнью. Он два года жил без женщины и потому хотел наверстать упущенное – секс. Денис пытался приобщить Веру к своему творчеству. Он читал ей свои стихи и прозу, но Вера плохо понимала его – ей было скучно. Через два месяца они расстались и Вера вернулась домой в Россию. Все её перипетии за последние несколько месяцев казались ей сном, и только конверт с долларами подтверждал, что всё это было на самом деле.