Период временного затишья. Сентябрь 2157 год.
« Мы живем по законам военного времени. Любое нарушение порядка карается смертью. Те, кто дал присягу подписал себе смертный приговор».
Из речи полковника Бермана перед новобранцами.
«Люди – помните, что даже в такое ужасное время и в таком ужасном месте, вы остаетесь людьми».
Цитата из полевой газеты.
База 34-У…3 190 км до границ барьера.
(Границы бывшей России. Центральный регион).
Сегодня даже солнце казалось мне равнодушным. Я смотрела с высоты плахи на площадь, усыпанную желтым песком. Людям больше не нужно зрелищ, поэтому на площади были только трое солдат в зеленых формах с перекинутым через плечо ружьем. Это были молодые ребята, как по мне, ещё не стреляные воробьи. Убивать военнопленных и нарушителей – это своеобразная подготовка перед выбросом на фронт.
Легкий ветер трепал мои волосы. Грустно было осознавать, что этот закат последний в моей жизни. Не то, чтобы я, прожив 6 лет за пределом барьера, боялась смерти, просто трудно поверить, что все твои геройства, мечты – напрасны.
Вдохнув пахнущий смолой и копотью воздух, я посмотрела вдаль. В плавящемся оранжеватом закате я рассмотрела синюю громадину «Стены мира», затем я замерла, увидев как рядом со стеной сверкая металлическим блеском, рухнул очередной поверженный лазерной пушкой «трансформер», а вот в небе ярко-красная точка, сигнал спутника.
В тени палаток и леса стояли в ожидании немногочисленные жители этого квадрата, в основном это были жены, матери и дети не попавших в элиту новобранцев.
Толстенький командир тройки «палачей», похожий на свиноофицера с карикатур молча, готовил обвинительную речь.
Мне не страшно, совсем не страшно, но от чего предательские слезы катятся по лицу?
Тут послышался стук от поднимающегося ещё одного виновника сегодняшнего вечера. Это был мой друг Никита, ради которого, я нарушила приказ старшего по званию.
Никита осознающий, что обрек и себя и меня на смерть одними губами прошептал: «Извини! ».
Я почувствовала запах сырой только что вскопанной земли и обернулась. Позади нас уже был вскрыт верхний слой братской ямы, кое-где даже виднелись облезлые кости и безглазые черепа.
– Я сама виновата, – сказала я, в ответ Никите и тот опустил голову вниз. Теперь, увидев, как некогда смелый парень от ужаса напрудил в штаны, мне стало страшно. Сердце сжалось.
Я сама любитель ложиться на гранаты, которые ни кого не убьют. Моё глупое желание кидаться первой в бой, хотя я знаю, что лучше всегда идти второй. Всё это и привело меня к данному положению.
Вчера я ослушалась командира и вместо того чтобы точно по расписанию прибыть на сборы, я потащилась с какой-то беременной девахой в село. Эта несчастная не знала местности, к тому же боялась нападения преступников или «ночных монстров», я же зная местность и имея при себе оружие, как солдат в былые времена повела девушку в село.
И опоздала я всего на 3 минуты, командир пообещал, что после повторения подобного он мне это припомнит.
И вот сегодня утром.
Нас собрали посреди улицы возле продуктовой базы и задали один единственный вопрос: «Кто своровал 10 сухпайков? ». В былые времена, я бы слезно заверещала, что это сделала не я, но зная, что сейчас будут сурово пытать каждого, я осмотрела толпу солдат. Все стояли в ужасе, кто-то перешёптывался и посматривал на других.
К сведению, в наше военное время провизию доставляют строго подотчетно, за потерю одного пайка нашего завхоза будут «иметь» целой ротой, а за 10, его в живых не оставят. Поэтому, лучше казнить виновного, чем самому умереть на плахе.
Вдруг, я заметила, как лицо моего самого близкого, наверное, из этого отряда парня – Никиты, изменилось. Я поняла всё, он не умел долго что-то скрывать. Но, я так же знала и то, что его семья живет очень бедно и в отличии от многих наших семей, они все 12 человек не скрыты за барьером, а проживают на прибарьерной территории, от того их частенько затаптывают «трансформеры» – роботы-пришельцы с Венеры, в обычном состоянии один робот может принять различную форму размером не больше человека, но если они объединяются, то могут достигать гигантских размеров. Причина их появления, гонка наших вооружений, ведь металл «Комптей – L», почти инертен, тугоплавок (его с трудом плавит даже плазма), легкий, не радиоактивный, его проблема в том, что он оказался чрезвычайно разумен для металла и агрессивен.
Зная о положении семьи Никиты, я решительно взяла вину на себя и поплатилась. К тому же, как я сказала ранее, Никита врать не умеет.
(1-выр. )
« Стройся! » – заорал командир и дрожа трое солдатиков выровнялись в прямую линию. Так и хотело спросить, что они трясутся, умрем ведь мы!
« Целься! » – проревел командир, его рык подобный львиному разнесся по площади заглушая остальные звуки.
Инстинкт самосохранения заставлял бежать, но усилием воли я останавливала себя. Ведь последним приказом капитана Сенина был – стоять до конца!
Я вдохнула и издала звук похожий на стон, глотку настолько свело, что было сложно дышать. Придательская истерика!
«И-и! » – я закричала, я не знаю, почему я кричу, я должна молчать, но я кричу. Я задрала голову в сгущающуюся синь неба и подумала, почему все так медленно?
«Огонь! » – раздался голос командира, и последней на данный момент мыслью было: « Если можно, ещё один шанс! ».
Мир как будто погрузился в безвременную воронку, наполненную тьмой и тишиной. Словно часы, а не считанные секунды длился один момент.
В этой вязкой тишине послышался звук приближающегося на дикой скорости грузовика.
«Би-и-ип! » – завизжал клаксон и капитан крикнул: «Стой! »
Бах! – раздался выстрел, видимо у одного солдата все-таки сдали нервы. Пуля попала Никите в плечо, и он истошно завопил.
– Ё(-)ный в рот! – ругнулся выпрыгнувший из кузова солдат в синей форме с эмблемой «Павлин держащий в клюве розу». Этот солдат был высокий, с турецкой внешностью, аккуратной бородой и синими глазами.
– Рустем, мать твою за ногу! – сплюнул водитель, притормозивший в сантиметре от спины солдата.
Я узнала этих ребят. Рустем Бек – это все немногое, что осталось от военно-воздушной разведки майора Вольфмана, а водитель это Александр Бронько – первый парень на деревне не считая Рустема и конечно, же майора.
– Так, – подошел наш свинокомандир к грузовику и сурово спросил, – что вы так расшумелись?
– Товарищ Сенин, – медленно, стараясь не вставлять больше матов в свою речь, Рустем начал рассказ, – у рядового Ампера семья живет в пределах барьера и является социально не защищенной. Это я клоню к тому, что он решил продовольственную проблему доступным ему способом.
– Хм, – крякнул командир, – допустим, но…
– Вот, – достал из-за пазухи книжку Рустем и ткнул пальцем в выделенную статью военного кодекса. Сам Бек читать не умеет, из этого следует, что кто-то более опытный отправил этого «адвоката» на защиту Никиты.
– Хм-м, но кто покроет расходы? – спросил капитан, тут выступил Бронько, он достал из грузовика коробки с тушенкой, с гречкой, солью, сахаром, мукой и алюминиевый бочонок со спиртом.
– Слезайте, то есть, снимите их! – махнул на нас рукой Сенин и потащил с Александром провизию в продуктовую палатку.
От состояния минувшей мимо смерти я впала в какое-то оцепенение. Но больше всего я была благодарна нашему спасителю, вот бы ещё раз увидеться с майором.