Освободитель

               

        Однако,  обе  чеченские  войны  он  был  в  разведке,  дважды  ранен,  правда,  отделался  относительно  легко.  И  «везло»  ему  вот  ещё  в  чём: за  всю  военную  эпопею  он  шесть  раз,  и  по  сути  дела,  ведь  совершенно  случайно, натыкался на пленных русских солдат,  которых  чеченские  «духи»  держали  в  ямах.  Как  будто  кто  невидимый  тянул  спецназовца  именно  к  тем  местам,  где  издевались  над  личностью,  ещё  и  требуя  за  выкуп  невероятно  много  денег,  коих  у  родителей  простых  солдат  и  быть-то  не  могло.
 
        Таким  образом,  в  общей  сложности,  прапорщик  принял  участие  в  освобождении  шестидесяти  шести  человек!  В  их  числе  были  и  приведённые  в  часть  в  последний  раз  лично  им  самим,  одним,  шестеро  пленённых  духами  солдат.  И  поэтому-то  он  вполне  заслуженно  заработал  для  себя  позывной,  погоняло,  называйте,  как  хотите - «Освободитель».  Да!  "Костя-освободитель!".  Наверное,  даже  и  упоминать  не  стоит,  насколько  благодарны  были  ему  вырванные  из  неволи  солдатики,  а  выражение  признательности  получившие  свободу  люди  одними  словами  Косте  от  радости  и  сказать  не  умели…

        Это,  мужики,  нужно  было  видеть! Особенно  от  шести  последних.  Само  собой  разумеется,  за  безупречную  службу  именитый  боец-разведчик  был  не
 единожды  награжден,  однако  дальше  произошло  вот  что.  К  сожалению,  в  самом  конце  войны,  вскоре  после  привода  Костиком  шестерки  несчастных,  они  с  товарищем  на  чеченскую  мину  нарвались.  Бедного  друга  убило  на  месте,  а  его,  «Костю-освободителя»,  кроме  осколочных  ранений  ног,  ещё  и  головушкой  о  дерево  аж  до  открытого  перелома  черепушки  шарахнуло.
 
        Но  в  госпитале  его,  конечно  же,  подлечили,  на  ноги  поставили,  только  вот  как  боевой  прапорщик  не  упирался – вскоре  его  безжалостно  комиссовали.  Морально  убитый,  ближе  к  выписке,  он  чуть  не  на  коленях  умолил,  уговорил  военных  докторов,  хотя  бы  не  портить  его  дальнейшую  жизнь  клеймом  человека,  психически  неполноценного.  И  пошли  военные  врачи
навстречу  ветерану.  Да.  Учитывая  его  заслуги  перед  Отечеством,  по-своему,  конечно,  не  хило  рискуя  многим,  медики-таки  помогли  Косте.
 
       С  сохранившимися  головными  болями,  разумеется,  утаенными  от  врачей, вчерашний  разведчик,  к  тому  же,  упросил  начальника  госпиталя  выписать  его  пораньше.  И  ушел  очень  довольный  ещё  и  вот  этим  завоеванием,  ибо
диагноз   поставили   более-менее  щадящий: «остаточные  явления  перенесенной  черепно-мозговой  травмы».  Не  имея  за  плечами  ничего,  кроме  умения  хорошо  воевать, устроиться бывший  «освободитель»  смог  лишь  в  частную  охрану. Но,   как  это  всем  известно,  «бывших»  профессионалов  своего  дела  не  бывает… Единственным  же  помощником,  так  сказать,  напарником  Кости,  с  кем  можно  было «поговорить  и  поплакаться  в  жилетку»,  был  крупный  пёс  Пират, кстати, обозленный  донельзя  на  всех  и  вся!

        А  разве  не  было  за  что?  Да,  хотя  бы  за  самое  главное  в  жизни  любого  живого  существа - за  нагло  попранную  свободу,  так  как  он  был  прикован  к  воротам  длиннющей  и  тяжеленной  железной  цепью. И  вот,  что  произошло  дальше.  После  настолько  долгой  и  хлопотной  войны  скучновато  показалось  боевому  прапору  «на  гражданке».  Как  говорится,  надоели  ему  «тишь,  да  гладь,  да  Божья  благодать».  К  тому  же,  почему-то  и  с  семьей  у  Кости  не  получалось,  да  и  зарплата  по  сравнению  с  той,  военной,  и  близко  оказалась  не  сравнимой. 

        Словом,  «куда  ни  кинь – всюду  клин»  и  полная  неудовлетворенность  оной  поистине  собачьей  жизнью,  и  бессмысленного  прозябания.  Поэтому-то,  наверное,  только  с  Пиратом  и  сошлись  они  душа  в  душу.  Подкармливал  его  Костик,  жалел,  невесело,  с  тяжелыми  вздохами  поглядывая  на  цепь железную.  Но  вот  однажды  глубокой  ночью,  после  душераздирающего,  прямо  зА  душу  берущего  тоскливого  воя  несчастного Пирата  на  полную  луну, вспомнилось тут
«Косте-освободителю»  многое  из  его  рискОвой  военной  службы.

        Перед  внутренним  взором,  словно  «вживую», встали  вдруг  перед  ним  измождённые, неимоверно грязные, обросшие диким волосом  лица пленных  российских  солдат  в  сырой,  загаженной  чеченской  яме… И  люди  тем  же  бесчеловечным,  подобным  же  образом,  как  и  его  новый  друг,  и  товарищ  Пират,  скованы  были  таким  же  сволочнЫм  непреодолимым  железом!  Да.  А  почему-то  «увидел»  Костик  именно  тех  бойцов,  которых   он,  рискуя  жизнью,  вызволял  один  совсем  недавно.  Ё-моё!  Ну,  как  до  него  сразу-то  не  дошло  главное?!

        Да,  ведь  он,  Константин  Сергеевич  Сидоров,  кто  он  есть  таков?!  Что?  Уже  забыл,  на  какой  уважительный,  блин,  позывной  он  только  недавно  откликался, а?!  Да,  «Ос-во-бо-ди-тель"  же  он! Разве  не  так?  Ну,  а  здесь?  Чем  здесь  он  глубокой  тёмной  ночью  занимается?!  И  внезапно  дошла  до  него сермяжная  правда: а  ведь  он,  вчерашний  почти  что  офицер,  защитник  Отечества, Родины,  занимается  позорным  делом!  А  именно  охраной  добра,  украденного  у  народа  неимоверно  хитрющими  и  наглыми  ворами!  «А не пора  ли  и вправду?!»-  вздрогнул  Костя  от внезапно  осенившего  его  буйную  голову  озарения,  от  простоты  которого  он  аж  чуть,  было,  не  задохнулся!

        «Вот взять, да  и  побороться,  и  напомнить  врагам  государства  о  себе,  недавнем  освободителе  сирых  и  убогих?!  И  почему – «нет»?  Кто?  Ну,  кто  его,  профессионала  своего  дела,  остановит?  Разве  плохо  оправдать своё почетное звание «Кости-освободителя»,  но  теперь  уже  в  условиях  гражданки?!  Угнетённых-то,  обиженных  ни  за  что,  ни  про  что,  вон  ведь  сколько»!  И  от  внезапно  возникшего  благородного  порыва  вчерашний  разведчик  до  такой  степени  вдохновился, что  аж  прослезился,  решив  начать  действовать  сейчас!    Не-мед-лен-но!

        Вот  оно!  Это  же  именно  его  конёк!  Да!  Дарить  свободу  тем,  кто  лишён  ее  совершенно  незаслуженно! Долее  не  размышляя,  снял  он  с  Пирата  осточертевшую  тому  до  тошноты  невольничью  цепь,  а  затем,  лихо  взмахнув  рукой,  даже  и  ошейник  подальше,  в  кусты,  забросил.  И  таки  освободил,  выпустил  заждавшегося,  ошалевшего от  радости  пса,  на  свободу долгожданную!   Да-да,  туда,  за  ворота!  Выскочив  за  ненавистную  ограду  пёс,  рванул,  куда  глаза  глядят,  но  потом  неожиданно  как  бы  опомнился,  вернулся,  встал  на  задние,  положив  передние  на  своего  освободителя,  облизал  Косте
щёки,  нос,  глаза,  после  чего  его  только  и  видели!

   И  бывший  вояка, от  умиления  прослезившись  уже  второй  раз, изумился: «Во,  как  отблагодарил,  паршивец!  Зато  некоторые уроды,  коих  в  родной  России,  к  сожалению,  немало, «скотиной  безрогой»  этих  невинных  Божьих  тварей,  называют!  У,  дубьё  неотесанное…».  И  дело  на  лад  пошло.  Отобрав  и  купив  для  приманки  относительно  дешёвой,  но  зато  приятно  пахнущей  ливерной  колбасы,  вдохновлённый  первой  удачей,  он  незамедлительно  начал  "творить".  И  тихо  радовался: ах,  как  помогают  сейчас  навыки  разведчика!
 
        Цепных  псов  «отбирал»  он  тщательно.  Правда,  на  глазок,  конечно.  Фронтовой-то  опыт  немалый  и  Костик  судил,  в  основном,  по  тому,  как  смотрит  на  него  собака.  Не  столь  уж  и  сложно  увидеть,  и  понять,  зол,  или тосклив отчаявшийся от безысходности  взор  сидящего на цепи  бедного  пса. Кстати, стоило  бы  напомнить  забывшимся,  зажравшимся  и  юродствующим  "шефам" господам  о  наиболее  давнем,  и  самом   преданном  друге  человека – собаке.   Так  как  верного  пса  некоторые  гордецы  с  этакой  наглой,  самоуверенной,  язвительной  усмешкой,  свысока,  называют  «братом».

        К  тому  же,  почему-то,  видимо,  стесняясь,  считают  собаку  только  лишь  «братом  меньшим»,  ставя  во  главу  угла  самих  себя,  более  великих,  более  умных  и  оттого-то  гордых. Потому  что  собака  для  многих – просто животное, скотина… А ведь  подобным  глупым  самовлюбленным  господам  людям  и  произносить-то  этакое  кощунство  не  стоит.  Попросту  издеваясь,  в  насмешку,  только  голыми  словами  так  называя  собаку,  которая  уже  многие  тысячелетия  охранят  покой  человека,  а  заодно  ещё  помогая  ему  выжить,  добывая  вместе  с  ним  пищу  на  охоте.
 
        "Ох, прямо стыдно  как-то  за  некоторых  людей  ведь  впрямь  глупых…» - глубоко  переживал  за  унижаемую  некоторыми  неблагодарными  людьми  пёсью  породу «Костя-освободитель». «Эх, как  жаль, что  народ  совершенно  забыл  свою  историю,  вычеркнув  из  памяти  бедных  мучеников  каторжников,  кандальников, и полонённых  русских,  к  галерам  турецким  железом  прикованных!».

        И  «работал»  Костя  чётко,  уверенно,  всего  лишь  за  какую-то  неделю  с  огромным  для  себя  риском  «освободив»  от  унизительных  цепей  аж  пятерых  страдальцев.  А  вот  на  шестом,  блин,  срезался.  Потому  что  мистика  какая-то  получалась у  него  с  цифрой  шесть... На  прошедших  чеченских  войнах  на  счету  у  прапорщика  Константина  Сидорова,  в  общей  сложности - ровненько  66  освобождённых  под  его  руководством  солдат  из  жуткого  плена.  Из  этого  не особо  приятного  числа  6  человек  он  в  последний  раз  лично  сам  привёл.  И  вот  нА  тебе – даже и  на  мирной  гражданке  почему-то  именно  на  шестом  освобожденном  кобеле  «залетел»  Костя!   Вернее,  успел-таки  он  отпустить  «невольника»  на  вольную  волюшку.

        Самого  же  его,  (и  ведь  тоже  ШЕСТЕРО!),  крепких  козлов  охраны
захомутали.  И  всё  почему?  А  запаниковали  богатые  господа  воры-хозяева!  Они  поняли  кое-что  и  усекли  основное.  Что  происходят  анти  собачьи  диверсии  не  без  участия  некоего  неуловимого  профессионала,  и  поэтому  назначили  за  голову  похитителя  кругленькую  сумму.  А  охрана  получила  соответствующий  и строжайший инструктаж. Чтобы  пойманного  нарушителя  строго  наказать  вначале  на  месте  преступления,  "обработав"  до  потери  пульса.
 
        А  после  сдать  куда  следует.  Когда  пойманного  Костика  на  ярком  свету лупцевали  охранники,  то  с  их  стороны  явно  чувствовался  немалый  опыт этого не совсем  простого  дела. Его  добросовестные защитники  чужого добра  обрабатывали  вручную,  а  добавив  света,  ещё  «футболили».  Только  Костя  вдруг  чётко  признал  среди  немилосердно  истязающих  товарищей … тех  самых  «кандальных  невольников»  из  шести  человек,  кого  он  в  последний  раз  с  этаким  риском  для  себя ... выручил  из  сырого  чеченского погреба.  Но  вот  что  его  потрясло  попросту  до  невероятности.  «Костя-освободитель»,  недавний  разведчик,  сразу  же  заметил  и  другое: оказывается,  спасённые  им  тогда  солдатики  его  ведь … тоже  признали.  Правда,  уже  во  время  их  «ножного»   воздействия.  Да.  При хорошем  свете...

        Когда  «мячом»  катали  по  земле. И  попытались,  было,  пыл  свой  чуть уменьшить,  но  старший  напомнил  об  инструктаже.  Виновато  разведя  руками  перед  своим  освободителем,  опустив  глаза  долу,  экзекуцию  пинания  тут  же  и  продОлжили.  Конечно,  как  усёк  своим  туловищем  «обрабатываемый»,  в  уже  более  умеренном  темпе,  однако  же,  всё  равно  вплоть  до  потери  Костей  сознания. А  кому  в  непростое  время  охота  без  работы  остаться?  Правильно?  Следователю  бесстрашный  освободитель  собачьего  племени  открыто  заявил  в  глаза,  что  жалеет  лишь  об  одном: слишком  мало  он  хорошего  совершил!
 
        Да!  Всего-то  шесть!  Это  в  пять  с  лишним  раз  меньше,  чем  он  освободил  солдат  на  чеченской  войне!  И  тюрьмой  его  не  запугать,  так  как  он  все  едино  продолжит  по  выходу оттуда. Офицер, послушав  безумные  речи, а  затем,  ознакомившись  с  личным  делом,  с  чистой  совестью  проводил  его  в  «жёлтый  дом»,  где  те  «своего»  клиента  встретили  с  распростёртыми.  Отдохнув  там  пару  недель,  подкормившись  на  специальном  пайке,  избавившись  от  головных  болей,  Константин  о  многом  передумал.  Особо  о  человеческом  отношении  к  добру  и  злу.
 
        Разумеется,  ему  обидно  было  вкурИть,  пытаясь  понять  невероятное,  если  от  смерти  (!)  спасённые  ТОБОЙ  существа,  называющие  себя  ЛЮДЬМИ,  за  плёвое  по  сути  преступление,  столь  жестоко  пинают  спасителя  своего... Аж   до  потери  пульса...  И  даже  кощунственная  мысль  возникала: а  "стоила  ли  овчинка  выделки"?  Ну,  в  смысле,  а  не  зря  ли  он  рисковал  собственной  и  единственной  жизнью,  спасая  66  чужих?  Особенно  жизни  последние?  Да-да?  Мистические,  числом  шесть, которые  и  подорвали  веру  в  доброту  человеческую?!

        Не  придя  ни  к  какому  определённому  выводу,  от  шикарной  справки,  не  позволяющей  ему  многое,  но  зато  многое  другое  разрешающее,  теперь  он  не  отказался.  Как  тогда,  во  время  нахождения  в  госпитале… Выписавшись  и  выйдя  за  трёхметровое  бетонное  жёлтое  ограждение,  Костя  собрался,  было,  облегчённо  вздохнуть,  но  не  смог,  вынужденный  тут  же  затаить  дыхание,  почувствовав одномоментное   появление  мурашек  на  теле, и  вздымающихся  на  голове  волос... И  вот  от  чего!  На  обочине  дороги  его  терпеливо  ожидали  бывшие  охранники,  не  столь  давно  стерёгшие  хозяйское  добро...

        Да-да!  Все.  Все  шестеро!  Нет,  господа  хорошие, однако не  угадали  вы.  Не  люди,  осознавшие  свою  неправоту  и  пришедшие  покаяться  за  битьё  своего  спасителя.  Совсем  нет.  А это  были  псы,  сидящие  строго  по  ранжиру  и  по-своему,  по-собачьи,  ему  улыбающиеся!  Да!  Те  самые,  вызволенные  из  неволи им, «Костей-освободителем». И пришлось ветерану военной  службы,  бывшему  герою-разведчику,  прослезиться  уже  в  третий  раз...

        От  доброты,  искренности  и  преданности. Конечно, очень  жаль,  что  не  получил  Константин  Сергеевич  Сидоров  подобное  от  братьев-людей... Ну,  что    теперь.  Думается,  в  данном  конкретном  случае  доверие  и  любовь  «братьев  наших  меньших»  многократно  перевесило  совершенное  неблагодарными  людьми  полное  безразличие  в  ответ  на  совершенное  когда-то  для  них  несомненное  добро. Не  правда  ли,  господа  хорошие?  Но,  как  утверждают  истинные  французы - се  ля  ви.  Ничего  не  попишешь,  мужики… А  такова  уж  она, "в  полоску"...