Ванька то натужно разглядывал потолок, то почёсывал затылок, то морщил нос, потом, пыхтя, что-то записывал в половинку тетрадного листка. Дело шло трудно. А как не трудно? Попробуй, вспомни, собери в кучку все свои грехи. Жил он себе жил и не думал про грехи какие-то. А сегодня на уроке Галина Анатольевна рассказывала о том, что такое грех. Свою учительницу Ванька очень уважал и любил. Она была доброй, совсем не вредной, его понимала, никогда строго не наказывала, хоть и было порой за что. После урока Ванька шёл домой будто пристукнутый. Мысль о том, что он оказывается грешник, не оставляла его и беспокоила. А как не грешник? Родителей не слушается? Не слушается. Уроки делать ленится? Ленится. Иногда дерётся? Дерётся. Привирает? Привирает.
Завтра Галина Анатольевна ведёт их в храм к батюшке. А с батюшкой о грехах речь пойдёт. Со страху все свои грехи вспомнить уж точно не смогу, думал Ванька. Вот и решил мальчишка дома грехи записать. Записать получалось не очень. Но он старался. Первым появился заголовок «Мои грехи», а затем на листке медленно выстроился столбик грехов.
Наконец, тяжелая мыслительно-аналитическая работа окончена, и довольный Ванька свои пол-листочка сложил вчетверо и сунул в карман куртки.
В кровати он непривычно долго крутился. Сразу, как обычно, уснуть не получалось никак. Но и во сне ему покоя не было: он стоял под дождём, а вместо чистых капель на его белобрысую голову падали лягушки. Противные и огромные. Лягушки громко квакали. И каждый квак выквакивал слово «грех».
Какое счастье: после ночи всегда приходит день. После уроков притихшие второклассники вошли в храм. Кто-то сделал это впервые. Предупреждённые учителем, ребята старались вести себя тихо, переговаривались шёпотом. С икон на них смотрели строгие лики святых. Глаза их проникающе смотрели глубоко и неотступно. Этим глазам невозможно было соврать, даже подумать о плохом не получалось.
Ванька немножко нервничал и, не зная куда деть руки, то совал их в карманы, то пытался сцепить их за спиной. И, вспомнив, что скоро ему идти к батюшке, решил заглянуть в свой листочек с грехами. Пошарив в карманах, замер. Его бросило в пот: в карманах было пусто. Он отошёл в сторону, вывернул карманы, но домашнего сочинения под названием «Мои грехи» не было. Ваньку окатила паника. Что-то же надо делать! Он посмотрел вокруг и понял: Галина Анатольевна! Она стояла перед иконой Богоматери, и лицо её было спокойное и светлое. Учительница уж точно знает, что делать.
Галина Анатольевна незаметно наблюдала за ребятами. Кто-то осторожно дёрнул её за рукав пальто. Она опустила взгляд. Рядом стоял взволнованный Ванька и смотрел на неё влажными, чуть покрасневшими глазами. Затем с ужасом в голосе, почти рыдая, проговорил:
- Я грехи потерял!
Галина Анатольевна едва успела укротить улыбку, готовую соскочить с её губ, подумав: эх, замечательно, было б просто потерять свои грехи. Взяв за руку Ваньку, учитель присела на лавочку:
- Ты успокойся, все наши грехи с нами, никуда не деваются, их…
Ванька не дал договорить фразу, удивлённо перебив её сорвавшимся вопросом:
- А разве у вас тоже есть грехи?!
- К сожалению, есть, - вздохнула Галина Анатольевна.
- Какие?
- Какие? А вот, к примеру, иногда терпения не хватает, сержусь. А сердитый человек часто ошибается и совершает нехорошие поступки. А с твоими грехами скажу так: потерял и ладно. Посиди и вспомни до мельчайших подробностей, как ты вчера всё записывал, о чём думал. Пусть не всё, но что-то непременно вспомнишь. Я тебе сейчас принесу листочек и карандаш. Ванька молча кивнул.
Галина Анатольевна торопливо направилась к столику для прихожан, где были приготовлены листочки для поминальных записок. Но дойти не получилось. Её остановил Юра:
- Галина Анатольевна, я чьи-то грехи нашёл, - и протянул ей листок бумаги, сложенный вчетверо.