ПГЗРО РОСАТОМА НА ЕНИСЕЕ: НОРВЕЖСКАЯ «БЕЛЛОНА» ДАЕТ ДОБРО
Комлев В.Н., Апатиты
Предисловие
Данная статья-рецензия, как оценочное суждение автора для понимания долговременного будущего, посвящена критическому анализу опубликованной «Беллоной» брошюры «Подземная исследовательская лаборатория (в составе пункта глубинного захоронения радиоактивных отходов, ПГЗРО, в Нижнеканском массиве, Красноярский край). Рабочий документ», автор А. Никитин, http://bellona.ru/publication/underground/. Рецензия структурирована соответственно воспроизводимым и комментируемым смысловым фрагментам брошюры или прямым цитатам из нее. Эти фрагменты или цитаты выделены в данном тексте.
Смыслы брошюры и комментарии к ним
1. «Цель подготовки рабочего документа – информирование общественности о том, какие работы и исследования выполнены, прежде чем было принято решение о строительстве подземной исследовательской лаборатории».
Поставленная цель сформулирована странно, а, возможно, лукаво (неадекватно, как мне кажется, выделена из основной и подразумевается в качестве самостоятельной, что могло привести в тексте брошюры к смешению ракурсов целеполагания, неправомерному упрощению ситуации и дезинформации читателей) и достигнута лишь частично.
Отдельные решения/обосновывающие документы (15-16 ноября 2018 года, https://vk.com/atom26) о строительстве ПИЛ в Железногорске и о целевых исследованиях по площадке именно ПИЛ вряд ли можно найти. Всегда (и особенно в первые годы этой истории) первоочередной, главной и единственной целью всех исследований и решений был ПГЗРО. Весь фактический текст брошюры свидетельствует об этом – в ней обсуждаются материалы по проблеме могильника, а не ПИЛ. Налицо противоречие цели и текста, признаки своеобразного раздвоения сознания, как бы неопределенных базовых постулатов.
Зачем «Беллона» такой формулировкой цели отделяет часть (ПИЛ) от состава общего (ПГЗРО), которое уже жестко, как единое целое, задано – вплоть до топографических координат наземной площадки и санитарно-защитной зоны, а также размера горного отвода?
Надо бы господину Никитину разъяснить следующую информацию. 1. Н.Н. Трохов, «Все о строительстве подземной исследовательской лаборатории под Железногорском», участок «Енисейский» (http://bezrao.ru/n/2290 [bezrao.ru]): *У нас очень тесные связи с Российской Академией наук, ряд институтов занимались выбором этой площадки из многочисленных вариантов. *Я все-таки надеюсь, что выбор, который основывался на исследованиях, проводившихся с середины 1980-х, окажется верным. 2. Факт, что оформлено (значит, и полностью обосновано научно-технически) Распоряжение Правительства Российской Федерации от 6 апреля 2016 г. № 595-р - разрешение на захоронение ВАО на участке «Енисейский». Вопросы: 1. Какие институты с середины 1980-х ПОД ЗАДАЧУ ФЕДЕРАЛЬНОГО МОГИЛЬНИКА ВАО исследовали участок «Енисейский» и многочисленные варианты? 2. Почему к 2018 году потребовалось заново тратить деньги на обоснование безопасности и пригодности участка «Енисейский» (Стратегия, ПИЛ и прочее)? 3. Кто гарантирует высокое качество новых обоснований проекта Красноярского ПГЗРО?
Или ему трудно оторваться от рапортов по амбициозной НКМ-лаборатории, глубоким скважинам, как бы массиву по первичному геолзаданию, истории исследований с 1992 года и от мантр о необходимости некоего общественного контроля. Он, видимо, до сих пор, к сожалению, не понимает, что эти рапорты при их внимательном и честном чтении не школьниками, не домохозяйками, не "блондинками от РАО", а самостоятельными экспертами с неизбежностью трансформируются по смыслу из плюса в минус.
Общественность не проинформирована о работах и исследованиях по Новой Земле (площадка «Губа Башмачная», Минатом, ВНИПИпромтехнологии), площадкам ПО «Маяк» (Минатом, ВНИПИпромтехнологии), площадкам Кольского полуострова и Архангельской области (проект NUCRUS 95410 программы ТАСIS, международный консорциум - Горный институт КНЦ РАН, DBE, ANTEA, BRGM, SGN, ANDRA и Tractebel/Belgatom, при участии специалистов ВНИПИпромтехнологии, ВНИПИЭТ и ИГЕМ), площадкам Краснокаменска (ИГЕМ при участии специалистов Германии) и другим объектам. Полнотой истории профессиональных проектов «Беллона» («представляясь от общественности» и как один из лидеров «гражданского контроля безопасности РАО») как бы не интересуется. А зря. Выдающийся геолог, организатор науки и государственный деятель Н.П. Лаверов считал захоронение ВАО и создание подземной исследовательской лаборатории в урановых рудниках Краснокаменска единственно верным путем («Сегодняшняя Газета. Красноярск-26» от 25.05.17). Мнение академика Н.П. Лаверова допустимо не упоминать и не обсуждать? Не будем думать, что информацию о других, альтернативных участку «Енисейский», объектах замалчивают умышленно.
«Отечественный подход к созданию могильника оказался весьма специфичен. Скудость бюджета не позволила выстроить процесс, как это принято за рубежом: а) обстоятельно исследовать сразу несколько десятков "точек"; б) аргументированно отбраковать менее пригодные, сократив их количество до 5-6; в) осуществить по каждой из оставшихся площадок технико-экономическое проектирование; г) в ходе научных дискуссий выбрать из нескольких вариантов оптимальный» (http://expert.ru/northwest/2001/09/09no-atom_53356/#).
Для зарубежной «Беллоны», похоже, российский, совершенно не тамошний, подход, очень удобен, хотя он для начальной стадии (а) свою специфику уже частично потерял. Чем он ей люб?
Надо было бы "Беллоне" в рецензируемой брошюре еще проинформировать Россию о детальном сравнении подходов разных стран к захоронению РАО. А то российским специалистам ("Выбор площадок для захоронения РАО в США, в Европе и в России", сайт "ПроАтом") все самим приходится докапываться до сути в этом вопросе.
2. «Настоящий рабочий документ представляет собой краткий обзор многочисленных официальных документов, научных статей, отчетов научно-исследовательских институтов и других материалов, касающихся темы строительства пункта захоронения ВАО».
Не представляет. Список использованной литературы из 9 позиций исключительно документов Росатома и ИБРАЭ тенденциозен и даже для краткого обзора недопустимо краток.
3. «В рабочем документе кратко… представлена точка зрения независимых экспертов, которые не согласны с мнением экспертов Госкорпорации «Росатом» относительно стратегии захоронения ВАО и выбора площадки для строительства ПИЛ (а в перспективе и ПГЗРО)».
Не представлена, а лишь вольно, с использованием отдельных фрагментов, без ссылок на источники информации, удобно интерпретирована.
4. «Решение о строительстве ПИЛ… принято».
Решений о ПИЛ или о как бы ПИЛ было два. Еще в начале девяностых годов прошлого века на государственном уровне впервые было принято решение о создании в России, на Кольском полуострове, специализированной, самостоятельной, вне состава в чем-либо подземной исследовательской лаборатории по тематике захоронения РАО в кристаллических породах (Распоряжение правительства России № 1576-р от 27.08.92, подготовлено Институтом динамики геосфер и Горным институтом Кольского НЦ РАН). О первом решении (и о его рассмотрении при оформлении второго – «о ПИЛ в составе») в рабочем документе – ни слова.
5. «В Законе изложены требования о том, что радиоактивные отходы подлежат обязательному захоронению в пунктах захоронения РАО».
Рабочий документ не информирует общественность об «особых РАО» с иной процедурой захоронения, которые обильно присутствуют вблизи площадки ПГЗРО (удаляемые РАО). «Особые РАО» - отходы, по сути, в ситуации отложенного решения, фактически значительной неопределенности (признанные неудаляемыми в данный момент и подлежащими сейчас захоронению здесь же, на месте их наработки). Есть одно обстоятельство – вечность создаваемого ПГЗРО. Важно понимать, что удаляемые - это отдельная категория РАО, с более-менее четкими нормативами, технологиями и пониманием ситуации, которые совсем не обязательно размещать рядом с имеющими существенно меньшие гарантии безопасности «особыми РАО».
6. «В 1993 году начались исследования по поиску геологических формаций и площадок для строительства подземного хранилища твердых ВАО Горно-химического комбината (ГХК)».
В этом предложении - ключ, на мой взгляд, к пониманию всей сформировавшейся проблемы Красноярского ПГЗРО. Основные моменты этой информации: отметка времени (здесь допущена неточность – первые работы Института физики Красноярского университета и местных геологов, В.И. Кирко и др., датируются, насколько помнится, 1986-1988 годами), статус (хранилище), назначение (для нужд ГХК).
В это же время или даже чуть раньше начались в других регионах примерно такие же исследования для других региональных объектов использования ядерной энергии Минатома и МО (см. п. 1). Рабочий документ не информирует общественность о причинах, основаниях и процедуре назначения примерно в 2006 году исследований в районе ЗАТО Железногорск (и конкретно – на участке «Енисейский») приоритетными в России с изменением цели работ - ориентацией их на создание федерального могильника. Повторяю, изменение цели от создания цеха ГХК к началу создания на той же базе исследований федерального могильника ВАО в брошюре «Беллоны» не обсуждается. Видимо, соответственно представлениям автора о несущественности различий в статусе объектов.
Господин Никитин умолчал о причинах приоритетности участка «Енисейский». За него сами «родители» «Енисейского проекта» в основополагающем документе сказали об этом (http://www.ibrae.ac.ru/pubtext/266/). «Значительные усилия направляются в настоящее время на переработку отработавшего ядерного топлива. Это высочайший приоритет» (ОЯТ, с. 16). «Перспективные ядерные топливные циклы ФГУП «ГХК» должны быть обеспечены надежной и безопасной системой удаления РАО» (с. 17). А. Никитину осталась обязанность высказать свое и «Беллоны» отношение к обозначенной первопричине – потенциально в больших объемах переработке ОЯТ разного происхождения на берегу Енисея и замкнутому ядерному топливному циклу.
7. «В 2008 году актуализирована и утверждена декларация о сооружении объекта окончательной изоляции ВАО в Нижнеканском кристаллическом гранитогнейсовом массиве (Енисейский кряж)».
В работе, на которую слишком вольно ссылается господин Никитин, название «Нижнеканский кристаллический гранитогнейсовый массив (Енисейский кряж)» отсутствует. В цитируемой Никитиным работе применяется термин «Нижнеканский массив, Красноярский край». В публикациях до работ по могильнику РАО многократно зафиксировано: промышленная площадка и подземный комплекс ГХК принадлежат Атамановскому кряжу Саян (гнейсы). Более низкие горизонты промплощадки ГХК (по данным Радиевого института) – архейские биотитовые гнейсы атамановского комплекса Южно-Енисейского кряжа. На рис. 2 брошюры участок «Енисейский» Нижнеканскому массиву гранитов никак не принадлежит. В чем причина многотрудного изобретательства новых названий горному массиву участка «Енисейский», удивительно частью своей настойчиво совпадающих с государственным геологическим названием массива, на котором выполнялись работы 1993 (!) – 2004 годов?
8. «В 2008 году актуализирована и утверждена декларация о сооружении объекта окончательной изоляции ВАО в Нижнеканском кристаллическом гранитогнейсовом массиве (Енисейский кряж)».
По результатам бурения одной скважины глубиной 600 м (!) на участке «Енисейский», не принадлежащем Нижнеканскому массиву? Поразительная удача!
9. «Краткая характеристика Нижнеканского массива».
Зачем это, если участок «Енисейский» Нижнеканскому массиву не принадлежит? Для чемодана "научных" доказательств?
10. Характеристика площадки. Стратегия создания ПГЗРО.
В брошюре приведены заимствованные из работ других авторов данные по площадке, открытость и достоверность которых неоднократно обсуждалась нами ранее (принадлежность к геологическому объекту, кислый или основной состав пород, скорость подъема массива, пресловутые глубокие скважины и конкретное их число 20 шт., а также другие материалы). Подробно нами обсуждалась и Стратегия с комплексом вопросов (на которые так и не получены ответы) к ПГЗРО (научный руководитель - ИБРАЭ). Не считаю целесообразным повторять результаты обсуждения и заданные вопросы. Они были известны к моменту написания брошюры (например, журнал "Экологический вестник России", 2018, №№ 7 и 8, 11), но проигнорированы в ней. Скорей всего, из-за слабой доказательной базы, которой располагают авторы и апологеты Красноярского ПГЗРО. Однако, они забывают, что «сколько верёвочке ни виться, а конец будет». Профессиональные вопросы о российской системе захоронения РАО в целом и, в частности, о Красноярском ПГЗРО и полигоне «Северный», заданы также представителями общественного совета при министерстве экологии Красноярского края (РАДИАЦИОННАЯ «ИНСПЕКЦИЯ» В ЖЕЛЕЗНОГОРСКЕ, https://vk.com/id184439202 от 4 декабря 2018 г.) администрации ФГУП «НО РАО».
11. «Оппонируя Росатому… ряд экспертов утверждают, что место в Нижнеканском массиве выбрано исключительно по причине близости к ГХК…».
Устаревший тезис в части оппонирования. Теперь о близости к ГХК как причине утверждают уже представители Росатома (П.М. Гаврилов, В.Я. Красильников, О.В. Крюков и др.). Да и первоначальная цель этой истории (выбор места для цеха ГХК) предполагала именно такой выбор, иначе и быть не могло. Кроме того, опять «опечатка»: выбранное место вблизи ГХК (участок «Енисейский») Нижнеканскому массиву не принадлежало, не принадлежит и не будет принадлежать.
12. «Примерно 80% ВАО… хранятся… в других местах».
Автор брошюры согласен, что логистика в нынешней ситуации для Красноярского ПГЗРО - не самая удачная. Но учитывает ли он возможную, к тому же, перспективу на будущее?
«Мы продолжаем решать задачи по трансформации Концерна из эксплуатирующей организации в глобальную компанию энергетического бизнеса, предоставляющую сервисные услуги зарубежным АЭС на всех этапах их жизненного цикла, услуги на рынке объектов неатомной энергетики, производящую новые продукты для российского и зарубежного рынков» (http://www.rosenergoatom.ru/).
В России, скорей всего, уран-графитовые энергетические реакторы будут демонтировать с разборкой графитовой кладки. При этом неизбежны большие объемы удаляемых ВАО и долгоживущих САО. Куда их (с Ленинградской, Курской, Смоленской … АЭС) повезут хоронить?
С помощью каких могильников Федеральный центр ядерной и радиационной безопасности (ФЦЯРБ), получивший статус базовой организации СНГ по вопросам обращения с отработавшим ядерным топливом (http://www.atomic-energy.ru/interviews/2018/03/15/84085), будет реализовывать для зарубежных объектов «одно технологическое окно», «улучшение экологической обстановки в местах, где велись работы в рамках советского атомного проекта», «снижение затрат», «ускорение ликвидации последствий "ядерного наследия" в части захоронения накопленных радиоактивных отходов», «создание совместной системы обращения с радиоактивными отходами, отработавшим ядерным топливом и выводу из эксплуатации ядерно- и радиационно-опасных объектов государств-участников СНГ», «минимизацию количества вновь образующихся РАО и мест их захоронения», «развитие сотрудничества государств – участников СНГ в области заключительной стадии ядерного топливного цикла» и прочее?
Как понимать, в плане будущей логистики и наполнения ПГЗРО, намеки для стран вне СНГ :«Эксплуатирующая организация отвечает за снятие с эксплуатации и управление отходами АЭС», «готовность русских взять под полный контроль оборот ядерных материалов на объекте в Бушере вплоть до захоронения отходов», «партнёр получает от российских атомщиков источник дешёвой и чистой электроэнергии на годы вперёд, да ещё и обязательства по последующему захоронению радиоактивных отходов»? Во что юридически они со временем могу трансформироваться? Высказана мысль (комментарии на сайте "Проатом") о гипотетическом варианте возможной передачи России ОЯТ из урана, проданного в США по программе «ВОУ-НОУ».
Прозвучали намеки о Германии: «Последний вопрос из аудитории был снова адресован представителю Росатома и касался проблемы ядерных отходов... На это сотрудник российской госкорпорации ответил, что его организация готова помочь Германии решить проблемы с отходами. Ведущий поспешил позвать всех на фуршет, однако из зала раздалась еще одна реплика с намеком на готовность Росатома ввезти немецкие ядерные отходы в Россию. Представитель госкорпорации сказал, что не понимает, о чем речь» (http://below2.ru/2018/12/14/rse/). Представляется, что Росатому относительно изоляции удаляемых РАО всех категорий опасности полезно активней интересоваться опытом (неспешным и противоречивым) Германии (и транслировать его российскому обществу). В частности, «изюминкой» долгого пути к совершенству – концепцией могильника Конрад. И, прежде всего, - ее геологической основой. ГЕРМАНИЯ, применительно к удаляемым РАО, РОСАТОМУ ДОЛЖНА БЫТЬ ПРИМЕРОМ! И к этому (http://www.atomic-energy.ru/news/2018/12/05/90958) дело идет. О возможной кооперации России и Германии в сфере захоронения РАО мы писали в журнале «Экологический вестник России» (№№ 9 и 10, 2017 год), см. также https://www.proza.ru/2017/06/29/1294. А к каким могильникам приведут расширенные функции Росатома относительно всех отходов высших классов опасности?
Автор брошюры, как бывший военный высокого ранга, не может не знать, что в случае войны (а на границах «тучи ходят хмуро») ядерные объекты будут представлять собой особую цель, а радиоактивные материалы в пути – наименее защищенная их часть и серьезная угроза транспортным сетям страны.
13. «Звучит много критики относительно полноты исследований».
Автор брошюры практически не обозначил явно своего отношения к ней. Однако в Заключении признал недостаточность исследований участка «Енисейский».
Пренебрежение знаниями обстановки по окрестностям может негативно аукнуться. «В природных водах Нижнеканской площади (В.К., - южной части Нижнеканского гранитоидного массива) содержание метана изменяется от 21 до 2537х10-4 %-об. В восьми пробах установлены «ураганные» значения метана от 0,57 до 8,77 %-об. При исключении этих «ураганных» значений, среднее значение концентрации СН4 в природных водах площади составляет 515 х 10-4 %-об. Это значение в 15 раз превышает среднее содержание метана в природных водах Юрубченской площади с нефтегазоконденсатным месторождением. На изученной площади установлены две крупные метановые аномалии в среднем течении р. Мал. Итат и его левого крупного притока. Они фиксируются по 5 и 6 аномальным точкам с концентрациями СН4 до 8,77 %-об. К ним приурочены крупнейшие на площади аномалии по гелию. Это свидетельствует об эпигенетичности аномалий и делает возможным предположить наличие газовой залежи в недрах контура этого участка.
Среднее значение ТУ (тяжелых углеводородов) в водах Нижнеканской площади равно среднему значению их в водах Юрубченской площади. Этот факт заслуживает внимания для оценки Нижнеканской площади на предмет перспектив нефтегазоносности. В северо-восточной части площади выявлена крупная аномалия по ТУ, которая совпадает и соединяется с двумя крупными аномалиями по метану, образует единую аномалию УВГ полукольцевой формы. Приуроченность к ней гелиевых аномалий и генетические коэффициенты диагностируют ее, как связанную с залежью углеводородов».
Вполне разумной становится задача провести геохимическую съемку поверхности, как минимум, участка «Енисейский» в его пределах по первоначальной (от 2006 г.) лицензии на геологическое изучение и оценить по-новому монолитность геологической среды, а также возможность/невозможность влияния мигрирующих глубинных газов и флюидов на условия целевого интервала ПГЗРО.
На территории соседа с востока (см. цитаты выше) такая съемка, выполненная в разные сезоны дважды, выверенными в нефтегазовой отрасли методами, показала устойчивые аномалии, в частности, углеводородов (И.С. Копылов, М.В. Чусов. Результаты зимней геохимической съемки на Нижнеканском гранитоидном массиве для оценки геодинамической активности. «Печеркинские чтения-2020»; И.С. Копылов, М.В. Чусов. ГЕОХИМИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ГРАНИТОИДОВ НИЖНЕКАНСКОГО МАССИВА ДЛЯ ВЫБОРА ПЛОЩАДОК РАЗМЕЩЕНИЯ ХРАНИЛИЩ РАДИОАКТИВНЫХ ОТХОДОВ. «Печеркинские чтения-2021»). Откуда и как? И почему их не может быть на непосредственно контактирующих с Западно-Сибирской плитой гнейсах территории ГХК?
14. «Эксперты… критикуют труды Радиевого Института по проблеме (опубликованы в 2006 году, http://www.khlopin.ru/?page_id=194), называя их непрофессиональными и необъективными».
Это не соответствует действительности. Публикация Радиевого института отражает добротные исследования первого этапа (1993-2004 годы) непосредственно для нужд ГХК. О федеральном могильнике в ней нет ни слова. Рекомендованные как наиболее перспективные участки («Итатский» и «Каменный») относятся к настоящему Нижнеканскому массиву, участок «Енисейский» в данной работе Радиевого института не рассматривается вообще. Оппоненты, насколько мне известно, никогда не позволяли себе негативно отзываться о этой публикации, наоборот, ссылались на нее как на профессиональный и объективный источник информации, с учетом рамок стоявшей тогда задачи. Роль научного руководителя работ по федеральному ПГЗРО Радиевому институту, видимо и к сожалению, не предназначалась. Как, к слову сказать, и никому из лидеров работ по п.1.
15. «Эксперты… признают, что других материалов исследований, которые были бы проведены основательно и профессионально, нет».
Это не соответствует действительности. Наоборот, эксперты-оппоненты неоднократно настаивали, что такие профессиональные и надежные материалы есть (см., например, работы по п. 1). К 2006 году исследования по другим отдельным геологическим объектам России намного превосходили исследования по участку «Енисейский». Сейчас о соотношении качества и объемов материалов по разным объектам судить затруднительно, так как Росатом, насколько я знаю, делать сравнения не спешит (хотя его неоднократно оппоненты и просили об этом), а специалистам вне контура Росатома большинство исходных материалов недоступно.
16. «По мнению оппонентов, … с более молодыми гранитоидами».
Не совсем так. Искать и исследовать другие площадки, несомненно, надо. Но не только и не столько «с молодыми гранитоидами». Площадки Печенги и ПО «Маяк», например, представлены породами основного состава (чем обусловлены лучшие, как правило, геомеханические и сорбционные свойства пород в сравнении с гранитами).
Уместно добавить, что в Сибири авторы участка «Енисейский», после якобы нескольких десятков лет поисков площадки для ПГЗРО, ничего лучше берега Енисея не нашли. Однако, например, профессор-геолог кафедры геоэкологии Томского политехнического университета Л.П. Рихванов достаточно неожиданно и смело заявляет, что Бакчарское железорудное проявление в Томской области по геологическим характеристикам – абсолютный двойник (!?) великолепного природного объекта, вмещающего ПГЗРО «Конрад» в Германии (https://www.riatomsk.ru/). В Якутии и на Чукотке обозначены две площадки для возможного строительства подземной атомной станции малой мощности (http://www.naukaprint.ru/Апатиты, 2020). Предполагается пристанционное подземное долговременное (как минимум) хранение ОЯТ. И достоинством подземных АЭС всегда считалась возможность их вывода из эксплуатации по способу «захоронение на месте» (Н.Н. Мельников и др., Подземные атомные станции, Апатиты, 1991). То есть, одновременно это и потенциальные площадки для могильников РАО. Выбор площадок осуществлен на базе независимых инженерно-геологических исследований для другой цели – строительства горнорудного предприятия. Такой подход использования имеющихся геологических данных при обосновании площадок для захоронения РАО разработан достаточно давно и неоднократно проверен.
Ход мыслей: нужно по-настоящему искать площадку, а не пристраивать ПГЗРО «под одну крышу с ГХК». «Крыша» эта вечной не будет и задаче геологического захоронения РАО не соответствует.
Вывод
Содержание брошюры во многом не соответствует странно задекларированным намерениям; брошюра весьма поверхностна, содержит элементы предвзятости и вводит, скорей всего, общественность в заблуждение относительно важной экологической и геополитической проблемы России.
Некоторую искренность и адекватность реальной ситуации, в собственных предложениях автора рабочего документа на будущее, можно было бы признать, рассматривая Заключение брошюры. Но минимум четыре обстоятельства работы в целом мешают это сделать: 1) отрицаемый автором факт, что выбора должным образом места для федерального могильника не было; 2) замалчивание факта, что (при множестве вопросов и неопределенностей по ПГЗРО, без исследований в ПИЛ) оформлено Распоряжение Правительства Российской Федерации от 6 апреля 2016 г. № 595-р - разрешение на захоронение ВАО; 3) отсутствие хотя бы предположительно обнародованных представлений господина Никитина о реальных ВАО (прежде всего, ОЯТ, графит РБМК?) для Красноярского ПГЗРО; 4) отсутствие, на фоне искаженного прошлого темы Красноярской «ПИЛ», хотя бы предположительно обнародованных его представлений о возможных вариантах будущего (не сарай строим!) применительно к ПГЗРО в центре России.
Предложения автора в Заключении брошюры - это мысли и действия от обратного, во многом вслепую, подгонка под заданный результат. Они полностью, пожалуй, низводят до нуля потенциальный позитив Заключения.
Брошюра = Рабочий документ не способствует работе с высоким качеством по проблеме федерального ПГЗРО. Она, скорей всего, может обеспечить видимость хорошей работы.
Трудно, если вообще возможно, только стенами высотного здания гарантировать его безопасность, если грунт и фундамент в основании выбирали плохо. Да еще в условиях, когда «Беллона» вместо конкретики о его содержимом оперирует лишь общим символом «ВАО». А ведь одобряет такой подход!
Енисей – это, конечно, не граница с Норвегией. Но для ПГЗРО и на далеком от Западной Европы Енисее те или иные аргументы экологов от имени норвежской «Беллоны» должны быть убедительней, без недомолвок и искажения фактов.
Послесловие
«Беллона» нашла сильный образ («Атомный капкан») для РАО и реакторов в центре Армении. Центр России, видимо, ее на такие тревожные ассоциации не побуждает.
Добавим «информацию к размышлению» о интересном совпадении. На Урале и в Сибири строительство могильников идет ударными темпами, а в России до Урала все сроки строительства аналогичных объектов, похоже, благополучно сорваны (http://newslab.ru/article/870588). При этом в Новоуральск РАО везут, как минимум, из Северодвинска, Соснового Бора и Подмосковья. В Северск и Железногорск поставки отходов из других регионов уже запланированы. И при этом же: «Зачем эти «хвосты» куда-то перевозить? Безопаснее надежно их изолировать в местах образования, сводя к нулю угрозу попадания радиоактивных элементов в окружающую среду», — говорит (http://bezrao.ru/n/2293) руководитель Центра по связям с общественностью, СМИ, международными и общественными организациями ФГУП «НО РАО» Никита Медянцев. Вслед за этим руководителем и журналисты тиражируют (последнее - http://bezrao.ru/n/2309) беспардонно оторванный от мировых постулатов выбора мест для захоронения (похоже, так часты зарубежные поездки, чтобы опровергнуть эти постулаты напрочь – по силам и знаниям ли нашим информаторам роль разрушителей научно-технических основ?) штамп о «логичности» ПЗРО на площадках (строившихся «по определению», если для наработки плутония, всегда у большой воды) ядерных комбинатов (даже на территориях, склонных к подтоплению!).
Аналогично ситуация формируется на Дальнем Востоке. «Региональный центр кондиционирования и долговременного хранения радиоактивных отходов, строящийся на базе Дальневосточного центра по обращению с ядерными отходами (ДВЦ «ДальРАО» — филиал ФГУП «РосРАО») в Приморье, планируется вывести на проектную мощность к 2025 году… Как 19 ноября сообщил ТАСС директор филиала Константин Сиденко, это позволит значительно уменьшить объем накопленных и образующихся отходов. По его словам, сейчас предприятие готовит к запуску мощности по переработке отходов первого и второго классов опасности. Планируется, что отходы будут перерабатывать, спрессовывать и паковать в контейнеры с целью вывоза за пределы Приморья для передачи национальному оператору» (http://bezrao.ru/n/2342).
Господин Никитин хорошо знает проблемы и опыт обращения с РАО в Швеции, Финляндии, Норвегии и на Северо-Западе РФ. Ему известно, что система захоронения РАО, включая ВАО, Швеции и Финляндии – в мире наиболее обоснованная научно и продвинутая практически. Полагаем, он догадывается, что главным звеном безопасности этой системы является захоронение ВАО в подземных выработках под дном Балтийского моря. Все там по части основного барьера изоляции – массива пород – проверено и не вызывает возражений у стран региона. Россия имеет условия, аналогичные шведско-финскому варианту. Но что-то А. Никитин активно нас не информирует о возможных российских решениях по захоронению РАО не только на берегах Балтики, но и для Северо-Запада России в целом, сам не генерирует их. Ему Енисей «родней» и «видней» без заметных опасений? "И, что характерно," рядом с А. Никитиным работают известные экологи, которые обеспокоены, в отличие от него, возможным перемещением ОЯТ и ВАО в Железногорск (http://decommission.ru/ от 21-29 декабря 2018 г.).
Как уже отмечено в выводах, господин Никитин недооценивает роль научных прогнозов и экологических исследований относительно далеких перспектив последствий деятельности ядерной отрасли.
Напомним несколько результативных примеров применения такого подхода:
• На рубеже прошлого и нынешнего веков Минатомом СССР/России и Мурманским морским пароходством был обоснован и полностью подготовлен ПРОЕКТ(!) могильника РАО (включая ВАО и ОЯТ) на Новой Земле в многолетнемерзлых породах. Усилиями отечественных (вне Минатома) и зарубежных ученых, при главном аргументе – отсутствии гарантий сохранения стабильных свойств пород в условиях возможного глобального потепления, удалось убедить министра А.Ю. Румянцева (http://pravdasevera.ru/society/-xgd8a3zu) в необходимости закрыть этот проект (что и было сделано, затраченные реально средства на проект нам не известны);
• Строительство подземного могильника ВАО в США после работ по выбору площадки Юкка Маунтин с нуля, в ходе исследований с 50-х годов прошлого века применительно изначально ко всей территории страны, после суммарных затрат около 10 миллиардов долларов, было остановлено. Главный аргумент – установленный независимыми от министерства энергетики США советскими (Ю.В. Дублянский и др.) и американскими геологами факт появления на земной поверхности в интервале 10 тысяч прошлых лет глубинных вод, обусловивших нестабильность пород в прошлом без гарантии не повторения этого в будущем;
• Радиационно-экологические заповедники и зоны иного статуса на Урале, Украине, в Белоруссии с постоянными исследованиями и мониторингом в целях прогнозирования и корректировки хозяйственной деятельности достаточно известны;
• Наземные хранилища жидких РАО на ПО «Маяк» (Теча, Карачай и прочие бассейны), наземные бассейны и подземные хранилища ЖРО в Северске и Железногорске тоже не обделены в сверхдолговременном плане вниманием науки и контроля.
Западная Сибирь, например, со всех сторон соседствует с ядерными объектами, в том числе с крупнейшими, мирового уровня, производственными радиохимическими комплексами. В том числе, с ГХК. Это источники радиоактивного загрязнения прошлого и текущего, а создаваемые на Урале, в Северске и Железногорске могильники – еще и потенциального вечного на будущее. Как тут обойтись без учета/изучения/прогнозирования/моделирования/мониторинга природной динамики и взаимодействия с окружающей средой? Учитывая географию создаваемых ПЗРО и ПГЗРО, мест размещения/захоронения «особых РАО», в России полезно было бы подумать о ретроспективном изучении динамики гидрологического режима болот - индикаторов воды на сопряженных с объектами захоронения РАО территориях, чтобы попытаться представить их гидрологические условия в будущем. Должен быть опережающий первый, самостоятельный этап оценок этого. На базе же его результатов должно быть принято решение о необходимости или ненужности следующего этапа - природно-техногенных оценок для ядерных объектов региона и сопредельных территорий в геологическом масштабе времени.
В случае данной брошюры информационная работа «Беллоны» явно не задалась. А ведь были удачи (Томас Нильсен, Нильс Бёмер, Анна Киреева…). Нужно бы как-то укрепить престиж. Вот есть проблема (http://bezrao.ru/n/2251) информирования потомков о могильниках РАО. Может, Объединению в ней себя проявить? «А что? А вдруг!», - хорошо сказано (https://www.proza.ru/2016/03/24/1632), хотя и по другому поводу.
А. Никитин активно поддерживает идею строительства федерального ПГЗРО вблизи Енисея. Но возможно предположить (статья "Закон о недрах и радиационная безопасность страны" на proza.ru) в связи с ситуацией вокруг участка «Енисейский» существенное несоответствие реальности не только мировому опыту, но также российским юридическим и техническим нормам, которое может грозить серьезными негативными последствиями.