Предыдущая глава http://proza.ru/2024/05/12/1687
В полночь, с последней группой из 1200 человек нас повели на вокзал. Колонна растянулась на километр. Был уже конец ноября, но было не холодно! Много друзей и родных провожали нас. По рядам передавали водку и вино. Мне тоже дали пол стакана вина.
Когда мы пришли к поездам - многие были очень пьяны! Родные совали в руки призывников, всякие продукты. Из окна тамбура, какой-то пьяный, счастливый парень пытался принять от родни жареных куриц, картошку, огурцы. Но все это валилось у него из рук. И не только у него, так и ходили люди по этим курицам, колбасе, яйцам и бутылкам, валявшимся на перроне.
Загрузили эшелон и трое суток ехали в Саратов, через Урал к Сызрани.
Ох и красива же ты земля Российская! Мимо проплывали полустанки, Уральские горы, реки, поля, заброшенные деревеньки с разваливающимися церквями, милые берёзки и хвойные леса! На долгих стоянках в различных тупиках призывники через окна вагона добывали вино, естественно за двойную цену. Я в этом участие не принимал, любовался пейзажами за окном вагона.
Единственным богатством моим были шахматы и 25 рублей, которые я спрятал в одно укромное место. В шахматы никто играть не хотел, и я разбирал партий Ботвинника и Таля.
Перед Сызранью ребята притащили к нам в отделение мертвецки пьяного сержанта, уложили его на третьей полке. Пролежав там некоторое время, сержант рухнул на столик купе, оборвал все крепления, и оказался на полу. Его осмотрели, но повреждений не обнаружили. Утащили куда-то.
Я был романтиком, и не думал, что так начинаются армейские будни. В пути нас кормили. Офицер дал мне большой кусок, килограммов 10, сливочного масла, который предназначался для взвода. В Сызрани нас высадили. Больше половины призывников увезли в неизвестном направлении. Остаток разместили в отгороженной части вокзала. В стене было окно, закрытое ставнями, а за ставнями комната ребенка и матери. Через это окно, потекли бутылки с вином к жаждущим глоткам! Моё отделение уральцев становилось все оживлённее.
Офицеры, на удивление, тоже были не дураки. Вывели нас из здания, построили в тупике в шеренгу. Когда нас выгоняли из вокзала, мне мой землячек, хоть я с ними и не пил, сунул две бутылки портвейна и сказал, чтобы я их спрятал. Я их и спрятал за пазухой. Капитан двигался вдоль рядов с разложенными вещами и если обнаруживал бутылки, то деловито и спокойно разбивал их об рельс. В моем красивом и элегантном чемодане ничего, кроме огромного куска сливочного масла и шахмат, не было.
"Да лучше бы он сожрал, скотина, эту бормотуху,"- С негодованием произнёс мой земляк: - чем так добро губить!
Обыскав, стали загонять в вагоны. Первая ступенька была на уровне груди. Как обезьяны забирались в вагон. Офицеры смеялись, когда бутылки с грохотом падали и разбивались об камни. Я, как ни странно, свои две бутылки сохранил, одну из которых не передыхая, почти полностью, выпил неизвестно где бывший до этого, помирающий сержант. Видимо нюх на злачные места, у него был гениальный.
Продолжение следует http://proza.ru/2018/11/10/1084