22-го апреля 2009-го года я устроился в Межшкольный комбинат в качестве рабочего по обслуживанию здания, и на пол ставки – дворником. Платили мало, всего 7000 рублей в месяц. Одна ставка рабочего стоила 5000 рублей, и за дворника доплачивали 2000 рублей. При этом начальник был спокойный, и по пустякам не докапывался. Когда днём я спал в подвале, он разбудил, чтобы идти куда-то, но не сделал никакого замечания.
***
28-го декабря 2010-го года я получил грамоту «за значительные успехи в поддержании порядка на территории и организованность». Начальник был вполне нормальный, только платил мало. На собрании литераторов я как-то читал стих «про Начальника», и мне сказали, что я преисполнен ненависти, что такие как я считают всех начальников плохими, и что рабочие – это быдло. На самом же деле все начальники – разные, как и рабочие. Иногда мне приходилось увольняться с работы из-за невозможности гармонировать с коллективом. Если тебя не воспринимают на равных – пора увольняться. И получается, что есть как плохие начальники, так и плохие рабочие, и в том и в другм случае работать невозможно.
***
За забором работал дворник, убирал возле девятиэтажки. Я как-то спросил его, сколько он получает, и оказалось, 5000 рублей в месяц. Читая какой-то рассказ на прозе ру, я как-то узнал, что там один из авторов осуждает дворника, который приходит на работу когда хочет. Но тот дворник, за забором, тоже приходил на работу не с 8 до 17, а по мере надобности. Он мог выйти и в субботу, но на территории у него всегда было чисто. С ним ч не общался, так как он не проявлял иницитативы, и я тоже не стремился к общению с ним. Но я заметил, что во время работы у него как-то странно болтается голова, по всей вероятности, он приходил на работу в нетрезвом виде.
***
Когда я устроился в межшкольный комбинат, то попал под управление завхоза. Её фамилия была Распопина, а имя не помню. Сразу же, 22-го апреля, выпал снег, толстым слоем, и мне было дано задание его убирать. Хотя я прекрасно понимал, что через час весь этот снег растает. Но против начальства не пойдёшь. Во время работы мимо проходил Ярмолович, и сказал: «чо ты дурью маешься, снег через час растает». Ничего не ответив, я продолжал работать. Так было много раз: я долбил лёд по указанию завхоза, а начальник, проходя мимо, говорил, что я занимаюсь всякой ерундой, этот лёд можно не долбить, он тебя не трогает, и ты его не трогай.
***
Проработал я до 31-го марта 2012-го года. Вначале, когда я устроился, был апрель, а затем май. Затем был июнь, июль, август. Затем, по-немногу, стала наступать осень – сентябрь. Холод прибавился, и был уже октябрь. Во время работы из организма идёт жар, и сильно одеваться не нужно. Но, тем не менее, для уборки снега нужна фуфайка, которую должны выдать. Должны… Я рассудил, что просить что-либо – дело недостойное унизительное. И поэтому я одел три свитера, сверху – рабочий китель, и принялся убирать снег. Мимо проходил начальник, посмотрел, и сказал: «непорядок». Через несколько минут Распопина выдала мне старую, сильно потрёпанную фуфайку с облезлым воротником. На помойках можно найти и поновее, но ведь не будешь одеваться в контэйнере. Если бы я одевался на мусорках, то был бы модным и ходил бы в коже. Но для меня это было совершенно неприемлемо. Другое дело – статус бомжа, но я не бомж. На втором этаже садика работали практиканты, которые пекли беляши с мясом. Муку при этом каждый ученик приносил из дома. В прошлом мне предлагали учиться на пекаря, но я отказался. Это было давно. Наверху в шкафах сломались выдвижные полки, и меня позвали их подремонтировать. Я сделал, что мог, и мне сказали, что у меня руки золотые. На самом деле – самые обычные. В один из дней со стороны позвали плотника, чтобы застеклить окно. Лист стекла мы несли вдвоём, уложили его на тэнисный стол, и он начал его резать. Затем он, не попросив меня о помощи, пытался отломать стекло. В этот момент я подумал, что я бы на его месте сначала простучал отрез, и попросил бы меня поддерживать стекло. Но он почему-то решил сделать это один, и стекло лопнуло в неположенном месте. Пришлось брать второе стекло, и делать работу более аккуратно и вдвоём.
***
В старой фуфайке я проходил какое-то время, потом выдали новую. При этом я заметил, что собака начальника лежит на новой фуфайке. Пёс был весёлый, грязно-белый, большой, с круглыми, наивными глазами. Звали его «Рэм». Название собаки я запомнил, а имя завхоза – нет. Собака была лучше завхоза, это был настоящий товарищ, который не подведёт. Хотя, если его не покормят, то лучше к нему не подходить. В конце концов я, всё-таки, уволился, так как работать под командованием такого завхоза совершенно невозможно. Во время увольнения начальник предложил мне повысить оклад на 1000 рублей больше, но я отказался. Завхозиху он вызвал на ковёр, и она была близка к истерике. И заявила, что у меня осеннее обострение, но на самом деле я был здоров. Оттуда я пошёл работать дворником в первую школу, но оказалось, что дворник пока ещё не собирался увольняться. Хотя завхозиха школы обещала взять на работу. И я пошёл работать плотником в детсад номер 19, где получал 6000 рублей в месяц. При этом вахтёрши работали там сутки, трое отдыхали, и получали 7000 рублей. Я работал каждый день, и получал на 1000 рублей меньше! Это было предпоследнее место моей работы. В последний раз я работал седьмого мая 2013-го года. Здоровье стало ухудшаться: тахикардия, давление, грыжа позвоночника. Пошёл на комиссию, но бесполезно. Если кто спросит: на чо живёшь? – то живу, и на интэрнет хватает. А на что именно – как-нибудь в другой раз.
16.11.18 /// 23.20