Ужасно интересно мне было с Людкой разговаривать. Вечером, после работы. Мы с ней тогда на Кубань шли и там сидели на закате, а потом под звёздами. Говорили - про что придётся. Даже и про любовь... И, конечно,про книги. Вообще, про жизнь... Или пели тихонько. От неё я вот эту песню услышала:
Когда синий вечер
На землю упал,
И вспыхнули звёзды,
Как синий кристалл,
Луна осторожно
Из снега встаёт
И жёлтым цыплёнком на небо плывёт...
Очень красивая песня... А я ещё стихи читала. Между прочим, и свои тоже.А Люда слушала. Она очень хорошо умела слушать. Так... сочувственно... Да-а...
Вот так мы сидели и тихо пели. Внизу, где-то в темноте, пела про своё Кубань. Последние, осенние, сверчки пели в траве. Звёзды молчали, но и от них шёл какой-то как будто звук. Всё пело вокруг. Такое это время для нас было...
Но вообще-то лучше всех у нас пела Наташа Зинченко. Я с ней тоже дружила, хотя и не так сильно, как с Людой или даже с Валей Воловик. Наташа, она ведь к тому же почти моя однофамилица. У моей мамы тоже фамилия Зинченко. Так что, будь у меня не папина, а мамина фамилия, то были бы у нас на курсе две Наташи Зинченко; только я Михайловна, а она Васильевна... Или Сергеевна... уже не помню... И ещё: и я в детстве на Севере жила,и Наташа живёт на Севере. В Кандалакши. Это в Мурманской области. У неё отец - капитан, моряк. И он, между прочим, родом из тех же мест, что и моя мама. Только мама моя из маленького городка, из Смелы, а Наташин папа - из Черкасс. Так что мы, может быть, даже и родственники в каком-то поколении...
Наташу часто возили в Мурманск и в Ленинград, водили по театрам; и она знала всякие арии, романсы. И у неё голос очень хороший. Когда к нам по вечерам приходят мальчишки с гитарами, все заказывают Наташе свои любимые романсы. Например, этот: "Не уезжай ты, мой голубчик, печально жить мне без тебя..."; или (тоже многие любили): "Жалобно стонет ветер осенний, листья кружатся поблекшие..." Она не жеманится; просят - поёт. Мальчишки всегда крутятся возле Наташи, и поэтому многие девочки её не любят. А другие - наоборот.
Вот поёт Наташа, мы все слушаем; а на улице, под стенами нашего временного общежития, собираются местные парни. Они разговаривают между собой по-ногайски, иногда смеются; но никогда не поют. А хотелось бы послушать ногайские песни. Где их ещё услышишь? Но ребята не поют...
Некоторые наши девочки их боятся, аж повизгивают. Особенно, когда наши мальчишки уходят, и мы остаёмся без мужской защиты. Начинаются страшные рассказы про всяких кровожадных аборигенов, про кошмарные случаи с "одной девочкой"... Ах эта "одна девочка"! Вроде все её знают, но никто не видал... И чего-чего с ней только не происходит! Просто кровь стынет в жилах... Хотя ногайцы никакой кровожадности и никакой сексуальной несдержанности по отношению к нам не проявляют. Если честно. А однажды, когда девчонки очень уж громко боялись, какой-то парень крикнул по-русски:
- Да помолчите, разговаривать мешаете!
- А вы уходите от нас, мы и не будем мешать! - отозвалась одна из нас, Жанна. Она у нас была очень такая, бойкая.
- Почему это мы должны куда-то уходить? Мы тут всегда собираемся!
Я говорю:
- А правда, девочки, чего вы боитесь? С чего вы вообразили, что они сюда из-за нас приходят? У них же здесь клуб! Мы же их клуб заняли!
- Вот именно! - крикнул тот парень, который с нами разговаривал. - А вы нам сто лет не нужны! У нас свои девчонки есть, получше ваших!.. Правда, таких песен у нас не знают... Пусть эта ваша, голосистая, ещё споёт!
- Ага, ещё концерт по заявкам для вас устроим! - фыркнула Жанна. - Тоже мне, ценители искусства.
- А почему бы нет? - спросила Наташа примирительно и запела: - Зла-то-ку-удрая царица но-о-очи..."
Она спела эту арию, парни поаплодировали и разошлись...
Словом, стали у нас постепенно завязываться связи с местными. Не у всех и не со всеми; но стали.
У меня появились друзья среди детей. Ребятишки сразу после школы приходили к нашему общежитию, с учебниками, с тетрадками. Я помогала им по русскому языку, а потом рассказывала сказки. Сказки мы воспринимали как заслуженную награду за хорошую работу над домашним заданием, и дети старались эту награду получить. Удовольствие от наших занятий было обоюдным, и дружба крепла с каждым днём. Несколько мальчиков - из третьего класса, в основном, - сопровождали меня всюду, как оруженосцы. Были там такие братья-близнецы, Иса и Муса, которые даже в само общежитие заходить осмеливались и до самого пищеблока доходили. Они были настоящие близнецы, похожие друг на друга, как два цыплёнка. Только у одного, не помню, у которого, было маленькое родимое пятнышко на щеке.
А однажды случилось вот что.
Мы с Наташей и с ЛЮдкой отправились на Кубань купаться. Выкупались - и гуляем себе по бережку. А тут мой приятель, Аулис из четвёртого класса, пригнал лошадей. Сам прискакал верхом на серой в яблоках, лихо так прискакал. Соскользнул вниз, потрепал лошадь по холке и уселся на траву. А лошади по бережку ходят. Боже мой, как же здорово!..
Я вообще любила смотреть, как ногайцы на лошадях ездят. Вечером, когда овец пригоняли с холмов, это было так красиво - глаз не оторвёшь. На фоне заката медленно движется волна овец - ползут, травку пощипывают. Впереди - баран с крутыми рогами. А пастух - верхом, в бурке, в лохматой шапке. На фоне заката!.. Ах!..
Здесь ещё и такую картинку можно было видеть: взрослый парень ведёт коня, а на коне - маленький-маленький мальчонка, чуть не ясельного возраста. И держится же как-то! И ни капельки не боится!.. Удивительно...Чрезвычайно этнографично...
Ну, а этот паренёк, Аулис, он на коне, на скачущем, сидел прочнее, чем я на стуле...
Вот я насмелилась - знакомый, всё-таки; можно сказать, приятель - подошла к пацану и льстивым таким голосом говорю:
- Куда ты пропал, Аулис? Вчера тебя не было.
- Занят был - кратко бросил он.
- А ты мне не дашь на лошади покататься?
- Не дам. Нельзя!
- Почему же нельзя?
- Упадёшь!
- Вот ещё! Почему это я упаду?
- Не умеешь.
- Вот и поучусь. Как же я научусь, если мне и попробовать негде? Я же в городе живу, там лошадей нет. Ну, пожалуйста, Аулис. Ну, пожалуйста!
Аулис смягчился.
- Ну ладно. Можешь. Только не на этой. Вон на той, на старенькой. Она смирная.
Девчонки мои обрадовались:
- И я хочу!
- И я!.. Можно?
- Ладно. Всем можно. По очереди
(продолжение следует)