СВЕТЛАНА СОЛНЦЕВА
КАМЧАТКА. ПАРАТУНКА.
Камчатская зима длинная и не суровая, залита весёлым одуванчиковым солнцем по самый край, будто шампанским, на бокальном дне которого наш посёлок искрится и посверкивает, пуская пузыри удовольствия.
Бьют и рассыпаются пайетками фонтаны снега, это шнеки подчищают за циклонами дороги, формируя снежные лабиринты с боковыми срезами почти лазерной точности.
«Снега и солнце – день чудесный», писал бы восторженный камчатский Пушкин и непременно бы кого-нибудь запрягал. Лишь крещенские морозы покроют белым от дыхания куржаком балаклавы и шарфы.
Костя в отъезде, а на проводе друг семьи, подбрасывая и ловя красное яблочко, шипит:
- Светик, у меня по случаю номер в Паратунке, поедем, поплаваешь.
Надо сказать, что не VIP’повый бассейн горячих источников - это раздевалка спортзала, где вся нежность, истомлённость и поволока сеанса осаживаются спортивной суровостью обратного переодевания. Другое дело – номер люкс, с посудой, мягкими диванами, бормотанием плазмы, где всё приобретенное - впрок.
- Ну, ок, - соглашаюсь я, прикидывая в уме «ну, как-нибудь вывернусь», - только мне ребенка девать некуда, возьмём с собой.
Четырехлетний Жека с соплями, купаться нельзя, в номере одному - тоже неуютно, по сему он отравлено бродит по берегу бассейна, с байроновским видом, пока другсемейный Ихтиандер плетёт виньетки хитрых словес.
На выходе, у бассейной лесенки Жека жарко шепчет мне на ухо:
- Мам, я писать хочу. Давно.
Стоящий ступенькой ниже Ихтиандр, быстренько оценив уровень опасности (военный же), лихорадочно ищет ключ, наша тройка галопом бежит в номер (в центре Жека в дублёнке, по бокам мы – в мокрых плавках), аварийная распашка дверей настежь, экстренный съём комбинезона…. романтика!
Телевизор по-прежнему весело галдит, закипает чайник, а Ихтиандр снова – просто друг семьи, который варит кофе и думает о сухой одежде.
Вот так легендарный поход в туалет испокон веков спасал и двоечников, и отличников боевой и политической подготовки.