Когда-то, еще будучи маленькой девочкой, я часто слышала нудные наставления матери о том, что в любви, как и в войне, не бывает победителей. Только проигравшие.
— Мамочка, а почему? — этот вопрос я задавала каждый раз после ее слов, лежа в холодной кровати, готовясь ко сну.
Сначала в ответ я получала молчание, нарушаемое лишь треском веток в камине. Но матушка всего лишь нежно прикасалась к моим рыжим от природы волосам, проводила по ним рукой, тяжело вздыхая и глядя в огонь, так весело плескавшийся в камине. Она словно о чем-то размышляла и решала, стоит ли мне говорить то, о чем могла в следствии пожалеть сама.
— Потому что люди — безжалостные существа по своей природе, — мама посмотрела на меня, отводя взгляд от огонька, который все также весело продолжал искриться в ее глазах, но в них не было ни капли смеха. Она печально отвернулась, словно думая, что я не вижу слез, собравшихся у нее под веками, и этого грустного взгляда. — Им не свойственно понять истинное значение любви. Они — алчные, злые, жадные до власти до себе подобных, существа. Поэтому, доченька моя, — женщина чуть привстала и, наклонившись ко мне, нежно поцеловала в лоб, — никогда и никому не верь. По крайней мере, тебе не будет так больно на душе от чьего-то предательства.
На тот момент я не понимала истинного смысла ее слов и лишь сонно улыбалась в ответ, засыпая в теплых объятиях родной мне женщины.
1872 год. Год, который я давно выбросила из памяти. Забыла, стёрла из своей памяти. Это был год моего рождения, который, в последствии, стал для меня не самым приятным воспоминанием. И время, не самое приятное для рождения девочки с ярко-рыжими волосами. Мама, увидев меня, сразу решила переехать из Италии, где все ещё оставались люди, ненавидевшие «чужих», в Англию — страну, которая казалась ей спокойной и мирной, но… как же она тогда ошибалась...
Мы с матушкой жили в лесу, в небольшой одинокой хибаре. Мама был обычным лекарем, спасала жизни многим. Но мало кто догадывался о том, что ее навыки врачевания были ей дарованы самой природой. Она не занималась магией, как многие считали. Нет. Моя матушка просто использовала травы, что были под ее руками, которые она собирала рано утром в лесу, только стоило солнцу зайти за горизонт. И меня учила этому, я была словно ее младшей медсестрой-ассистенткой. Но все оказалось не так хорошо, как было на первый взгляд. Половина людей, кого она поставила на ноги от смертельных недугов, ополчились на нее, дав ей посмертное клеймо – «женщина Сатаны», «ведьма», которое, по наследству, передалось и мне…
Как-то одним утром мама вновь собрала свои немногочисленные пожитки и направилась на очередной сбор трав. «Жатву» — как она сама не раз шутливо высказывалась об этом занятии. Но... Почему-то именно в тот день она не решилась взять меня с собой. Оставила дома, впервые в жизни повысив на меня голос, заставляя прислушаться к ее словам.
— Эмельда! Я сказала — ты останешься дома, и никаких возражений! — с этими словами она взяла корзинку и быстрым шагом вышла из хибары, накрывая голову капюшоном, оставляя меня одну в недоумении.
Далее было ожидание. Дни сменялись вечерами, и наоборот... Но даже спустя пару дней, мама все еще не возвращалась домой. По окружным улицам Лондона уже бродил слух о том, что накануне была поймана очередная шайка не добродетелей тогдашнего государя, а именно — приспешниц самого Дьявола, которая в тот же день, была сожжена в центре на городской площади под ликование "мирных" жителей. С тех пор я больше не слышала ее голоса, нежно произносившего мое имя. Я просто стала никем. Бродягой, проживающей на дне того самого великого и могучего города — Лондона...
1893 год. По всей Англии яростно и с большим интересом обсуждали массовое сожжение ведьм, которое, по факту, являлось скоплением обычных женщин и детей, неугодных тогдашнему правителю. Хотя, в Англии все было проще, чем на континенте. Но... Разве аристократов волновали простые, нищие люди, которые проповедовали «чужую» веру? Считали их заключившими сделку с Дьяволом — вот как они это мотивировали.
Никчемная элита!
Никто не мог перечить государю — было чревато последствиями не только за заступившегося, но и для всей семьи в целом. Запугивание, молчание и страх — единственные вещи в этом мире, что безмерно ценилось.
Прошло пятнадцать лет с момента сожжения матери, а ничего не менялось. Снующие крысы по грязным улицам Лондона действительно чувствовали себя хозяевами их собственного затхлого мира, ибо лишь пискнув недовольно отскочили в сторону от помельтешивших между их мордочками женских ног.
— Стоять!
Как так получилось, что я бежала от очередного патрульного, хотя ничего не натворила? Почему он увязался именно за мной? Неужели он все же заметил мои огненно-алые волосы, что я так старательно прикрывала платком, проходя мимо него?
— Черт! — чертыхнулась я, заворачивая за угол и врезаясь в какого-то прохожего. — Уйди с дороги!
— Оп, неужели в наше время они все еще существуют? Да еще и с таким ярким оттенком волос? — послышался в ответ насмешливый голос, пробирающий до костей, от чего я невольно подняла голову и с ужасом сделала шаг назад.
— К-как? — голос мой дрожал, в то время как я в мыслях перебирала все варианты побега.
— Магия? — кто-то уже стоял за моей спиной, резко схватив за плечи. — Быть может не только вы, ведьмы, умеете колдовать.
Тело онемело. Я была в панике.
"Меня поймали! Поймали! Черт! Черт! Сожгут! На костре! Как очередную безымянную ведьму!" — мысли, как тараканы разбегались в разные стороны, не давая успокоиться. Я не желала встречать свой двадцать первый день рождения на костре. Я вообще не хотела умирать вот таким вот образом!
— Уважаемый констебль, — вдруг в воцарившейся минутной тишине из ниоткуда послышался женский голос, да такой нежный на слух, что напоминал журчание летнего ручья. — Не могли бы вы отпустить данную особу?
— Отпустить? Без суда? А вдруг она очередная ведьма и приносит в нашу страну одни лишь напасти? — ворчливо переспросил патрульный, что крепко держал меня за плечо, оборачиваясь.
— Ничего подобного.
— Да неужели? Тогда... — тут его голос оборвался. Мужчина внезапно вытянулся по стойке смирно, краснея и устремляя свой взгляд куда-то вверх. — П-прошу п-прощения, м-миледи! — его напарник так же последовал его примеру, оставив меня в недоумении. Мне же было страшно оборачиваться.
— Полно вам, констебль, — даже по голосу было понятно, что собеседница улыбается.
— Но что вас привело в такое "гостеприимное" место?
— Она.
Она? Тут кроме нас был кто-то еще?
— Она? — переспросил мужчина, будто прочитав мои мысли и, повернувшись ко мне, недоуменно посмотрел.
— Да. Именно эта девушка. Вы не обознались, — все так же вторил женский голос.
— А вдруг она приспешница самого Сатаны?
— Вы, небось, судите об этом только чисто из-за удивительной окраски ее волос? — голос дамы прозвучал несколько удивлённо, несколько с отвращением.
Послышалось неловкое покашливание со стороны второго патрульного.
— Просто нам поручили...
— Мало ли что вам там поручили. Есть приказ, а есть определенные правила. Если же вы посмеете тронуть кого-то из прислуги госпожи Тиары, то пощады уже не ждите. Ибо мирное соглашение между людьми и божествами будет расторгнуто навечно, а вы — познаете все муки Ада на земле обетованной, — послышался лязг вытащенного из ножен меча, что следовал вслед за грозным мужским голосом. Мужской. Сильный, но незнакомый. До дрожи в теле.
— П-просим вашего прощения! М-м-мы не знали! — хором ответили патрульные и, словно крысы, поджав свои хвосты, скрылись из нашего виду.
Я стояла в ступоре на том же самом месте, все так же хлопая от удивления глазами, не понимая сути того, что сейчас произошло.
— Это что сейчас было? — спросила я, оборачиваясь и указывая в сторону.
— Это был побег поджавших хвост кабелей, — все так грозно ответил мужской голос. Послышался лязг меча — вернулся в ножны.
— Герольд! Не выражайся так перед юной девой! — возмутилась собеседница, шутливо толкая мужчину ладошкой в плечо, хотя по ее лицу было видно, что она считает так же.
— Вот как. Ясно, — сложив руки на груди, я внимательно разглядывала странных прохожих. — А вы, собственно, кто?
Настала тишина. Девушка мельком переглянулась с мужчиной взглядом и, взглянув на меня, тепло улыбнулась. С виду она была похожа на одну из этих аристократок, по уши облитыми духами и увешанными драгоценными камнями. Но первый взгляд оказался ошибочным. Во многом. Девушка была одета в обычное серое дворянское платье, плащ, что покрывал ее плечи, был из жесткого материла, а голову покрывал капюшон. Волосы, что ниспадали на грудь длинными волнистыми локонами, были растрепанными от ветра. Но даже так — черты ее лица давали знать о том, что она была благородного происхождения. Не то, что я...
Но было в ней нечто, привлекающее сразу. То, что заставляло сразу застыть и не возникало никакого желания с ней спорить. Глаза. Голубые. Чистые. Как летнее небо в ясный зной, они словно поглощали, заглядывали прямиком в душу.
— Меня зовут Тиара. Кто я — ты узнаешь чуть позже, — лукаво подмигнула она мне после этих слов. — А вот эта вот ворчливая персона — Герольд. Что-то вроде моего дворецкого и опекуна.
— И, возможно, любовника? — не удержавшись, спросила я, но заметив возмущенный взгляд мужчины и округлившиеся от удивления глаза моей собеседницы, поняла, что вопрос этот был сейчас ни к месту.
— Конечно же нет! — раздался на всю улицу звонкий смех Тиары, который буквально привлек к себе внимание случайных прохожих. — Он даже при желании не смог бы им быть, ведь...
— Госпожа!
—Ладно, ладно. Все, молчу, — она демонстративно прокашлялась в кулачок, после чего посмотрела в мою сторону. — А теперь вопрос по факту. Как твое имя?
— Имя? - переспросила я.
— Имя. Как к тебе обращаются другие люди?
— Никак, — сразу ответила, переводя взгляд в сторону и делая вид, что поправляю подол и без того запачканного платья. — Никто меня уже давно никак не называет.
Я ждала расспросов, вопросов, но в ответ краем глаза лишь заметила, как Тиара сложила руки на груди и устремила на меня свой задумчивый взор.
— Тогда я сегодня сделаю тебе подарок в честь нашего знакомства. Ты же, надеюсь, не будешь против?
— Госпожа! – вновь ворчливо возмутился Герольд за ее спиной. — Неужели вы хотите…
— Как вам будет угодно, — я же пожала плечами. Терять мне было нечего.
— Тогда, что на счет... — девушка лукаво приложила пальчик к губам, якобы придумывая. — Эмельды? Что если я тебя буду звать Эмельдой?
В этот момент я почувствовала, как по моей щеке скатилась непрошенная слеза. Я пару раз моргнула, протянула руку к лицу, смахивая ее и вновь устремляя взгляд на девушку. Давно, очень давно я не слышала этого имени. В последний раз — в день перед внезапной казнью моей матери.
Это было мое имя. Мое настоящее имя. Мое имя, подаренное мне моей матушкой. Любимое. Но в страхе позабытое.
— Как вы...? — я не могла вымолвить и слова.
— Быть может… магия? — лишь ответила она, все так же прижимая свой пальчик. — Ну так что, Эмельда, согласна ли ты быть под моей защитой до тех пор, пока жива буду я? — Тиара протянула в мою сторону вторую руку, ожидая.
Вместо слов я пару минут просто смотрела на нее, потом — на протянутую в мою сторону ладонь, после чего упала на колени, закрывая лицо руками. Губы дрожали, не было больше сил сдерживаться и я позволила боли и отчаянию взять над собою верх— больше не сдерживала рыдания.
— Я хочу домой... — вот и все, что смогла сказать перед тем, как бережные руки девушки обняли меня за плечи, подрагивающие от всхлипываний. С этими слезами выходил весь страх, накопленный годами, изгоняемые теплом этой дамы. — Мамочка, я скучаю…
Прошло всего пару дней, как я оказалась в поместье моей спасительницы. Обычный особняк, оторванный маленький островок от внешнего мира, укрытый от посторонних глаз барьером и окруженный лесом. С виду - ничего особенного, но стоило зайти за ворота, украшенными резьбой в виде пары тигров, как пейзаж мгновенно менялся с серого на... оживленный?
С первых шагов за территорию я была ошеломлена обилием живности под моими ногами. Не насекомых, нет. Именно — живности. Множество птиц просто заливалось пением над моею головой, где-то в вышине. Чувствовала, как душа во мне начала приходить в себе, наполняясь невиданным счастьем. Я улыбалась, хоть и понимала — никакое счастье не бывает вечным.
— Я в Раю? — прошептала я, надеясь, что меня никто не слышит в эту минуту.
— Скорее, в Аду, — грозно проворчал мимо меня Герольд, проходящий куда-то в сторону. — Если посмеешь хоть раз предать госпожу Тиару, то это место, — он указал пальцем куда-то в сторону леса, — станет твоей вечной могилой, без возможности возродиться вновь. Ты понимаешь это, ведьма?
От его слов я невольно вздрогнула и крепче сжала подол юбки руками.
— Да, я поняла вас… — но в ответ я получила лишь грозный и предупреждающий взгляд, говоривший о том, что мне не доверяют.
И почему в тот момент я не поняла того, что была всего лишь игрушкой в лапах тех, кто просто всегда был где-то за кулисами мира сего?
Наивная...
Продолжение ~
http://proza.ru/2018/12/18/1028