Несмотря на название, к фотографии это происшествие не имеет никакого
отношения.
Когда я слушал в первый раз рассказ покойного ныне Михаила Задорнова о
девятом вагоне, то сразу же вспомнил нечто подобное, случившееся со мной в
конце 1984-го года. Теперь, всё по порядку.
Было это через пару дней после того, как Евреич влетел головой в сугроб
на дивизионе под Котласом-"Полёт Евреича. Месть Василия". Дивизион военные
приняли. Как, это отдельная песня. Но, бумаги ими подписаны, схемы нами
откорректированы и надо всю эту хрень отвезти в Москву. Васька, сволочь,
уже не мог, свалил от греха подальше. Пришлось пилить мне. Очень не
хотелось ехать на аэродром, садиться в кукурузник, потом-на АН-24, поэтому
я договорился с ребятами-лейтёхами и они отвезли меня на "буханке" на
вокзал, в сам Котлас. Высадился я и пошёл за билетом на поезд. Ближайший
намечался Воркутинский. Купил билет в девятый (!?) вагон. Поезд подошёл.
Встал. Стоянка- минут пять. Я бегом рванул. Морозище-жуть! За полтинник.
Восьмой пробегаю, а за ним-десятый(!?). Я к проводнику. Тот в хлам. Мычит
только что-то невразумительное. Рассмотрел номер вагона на билете, пальцем
тычет назад. Я ему-"мол так и так, там восьмой, девятого нет". Проводник
башкой мотает, икает: "Не пущу"! Я назад. К восьмому. Проводник тоже
смотрит на номер вагона на билете и тычет пальцем в обратную сторону.
Думаю: "Хер с тобой. Позолочу лапу". Сунул ему пятёрку. Впустил. Купейный
вагон. Но грязный до жути! Повёл меня в самый конец, к сортиру, открыл
дверь девятого(!?) купе, показал на верхнюю полку. Место номер 36.
-Залезай, твоё будет до Москвы. Братва, вы парнишку не обижайте...
И тут я протёр очёчки и увидел... Мама миа! Человек восемь, в трениках
все, в серых тапках. Водяры на столе немеряно! И каждый расписан, как ...
в общем-в Эрмитаж я попал, с Гжельским колоритом. Старший глянул на меня,
сказал коротко:
-Вмонтируй стакан, закуси, залезай на полку и не мешай.
Чтож, коротко и ясно. Выпил молча полный, закусил чёрным хлебом с салом,
покурил любезно протянутую прикуренную Беломорину, залез на полку, да и
отключился. Во сне картины- одна жутче другой. Бегают за мной, орут, всё
топором прихлопнуть или ножиком чикнуть пытаются! Очнулся через несколько
часов. Пи-пи захотел. В купе-топор вешай. Громкие вопли, мат- перемат,
разумеется и чистая феня. А в тамбуре, возле сортира, кого-то уже бьют,
кто-то орёт несвежим голосом, потом послышался звук открываемой двери,
короткий вопль и звук закрываемой двери. В голове: "Какое тут пописать!
Лежи, терпи. Скинули, видать кого-то. А у тебя -документация совсекретная.
Чекисты потом задолбают"... Лежу, терплю.
Тишина с пустотой, навалились неожиданно. Сполз я с полки, выглянул в
коридор- никого. Как ветром сдуло. Только пара цыганок мечется. Ярославль.
Понятно стало. Этой публике, легально, в Москву соваться было не резон.
Сходил в туалет. Пописал. Умылся. Даже побрился. Народу-то-никого. Тишина.
Вышел на Ярославском. Иду по перрону и машинально смотрю на таблички с
номерами вагонов. "Десятый, восьмой, седьмой, шестой, шестой..." Твою же
мать! Иду к бригадиру, он у пятого стоял. Вид-жуть! Мятый, непохмелённый,
небритый, какой- то жёваный. Я к нему: "Вы какого хрена два шестых вагона
в состав воткнули"? Он репу чешет: "А! Составители, сукии. Табличку вверх
ногами... Да я назад вернусь... Я им... А то я смотрю, всю дорогу ко мне
бегали: "Где девятый вагон? А я, х...й его знает. Тут целый состав
освободившихся ехал. Хорошо ещё, что живыми доехали".
Плюнул я да и пошёл к метро.