Чебурек

               

  Эта история началась просто: Девяткин с коллегами по работе поехал в супермаркет за продуктами. В числе прочих покупок у Девяткина было и четыре картонных упаковки по дюжине чебуреков в каждой. За какие-то смешные деньги.
  Чебуреки были вкусные. Девяткин мог съесть кряду четыре штуки. Правда, потом замечал, что из легких начинает тянуть машинным маслом. Поэтому старался не частить.
  Девяткина по паспорту звали Гарри Сергеевичем. Все знакомые называли его Игорем Сергеевичем. Девяткин отчего-то стеснялся своего имени, считая, что русский человек не должен отзываться на собачью кличку. 
  В детстве Девяткин был робким мальчиком, который согласно законам биологии стал подростком. И подросток этот постоянно попадал в какие-нибудь передряги. Откуда его только не вытаскивали! Стихии благосклонно принимали мальчугана в свое лоно, а также электричество, природное и техногенное, различные здания, сооружения, коммуникации, – все, во что можно забраться, – средства передвижения всех типов и марок, оружие всех сортов и калибров и прочее.
  Неприятности закончились сразу, в одно мгновение, в момент, когда Девяткин потерял девственность. Познав женщину, перестал быть юношей и стал мужчиной, а это другие расценки в существовании. Дал жизнь – навсегда свободен!
  Видимо, и женщины в таком же положении: родила – долги погасила. 
  Девяткин положил в микроволновку два чебурека, включил разогрев. Разорвал упаковку, вынул горячее тесто. И увидел, что из него торчит кредитка.
  Девяткин извлек ее, вытер жир о салфетку и стал изучать.
  «Владельцу. Максимальное количество операций по получению денежных средств в одном банке не более трех. Лимит ограничен максимальной суммой съема за один раз».
  Далее были написаны технические наставления. Девяткин переписал для памяти инструкцию в тетрадь. 
  На другой, неинформативной части карточки был рисунок, запечатленный в пластике. Что на нем было изображено, Девяткин так и не понял. А внизу была мелкая надпись: гал сод. И телефон. Наверно. Только вместо цифр там были фигурки, похожие на иероглифы, поэтому ничего нельзя было разобрать.
  Девяткин незадолго до ужина обдумывал, снимать деньги в банкомате, или нет: еще остались места в стране, перед которыми кредитка бессильна, только пахнущий чужими пальцами бумажный нал может вызвать ответное теплое чувство, поэтому в портмоне желательно присутствие купюр общей толщиной не менее четырех-пяти миллиметров по штангенциркулю. Повертев диковинную кредитку, он решил сходить, чтобы проверить ее на лживость.
  Он снял восемь тысяч в банкомате банка-кормильца и подошел к другому банкомату. Всунул карточку, тот одобрительно пропищал повторялку. Набрал пин-код. Банкомат высунул язык и спросил, сколько нужно выдать. Но предупредил: за раз не более ста пятидесяти тысяч. Девяткин набрал единицу, пятерку и четыре нуля, нажал ввод. Похохатывая, утроба банкомата ожила, с механической радостью отсчитывая стальными пальцами, одетыми в резиновые презервативы, пятитысячные купюры. Через несколько секунд, после агонии и краткого писка, тридцать бумажек торчали из выпуклой безгубой пасти.
  Девяткин спрятал деньги во внутренний карман, вынул чек и пошел к выходу, бросая косые взгляды на посетителей магазина, в котором прятались банкоматы. Никто не обращал на него внимания.
  «Вот так штука», - подумал Девяткин после того, как прошел квартал. Сто пятьдесят тысяч покойно лежали в кармане куртки.
  «Поеду в город», - решил он, с хитрым прищуром взглянув на небо. – «Похожу по магазинам».
  Поход принес чистую прибыль в размере семи с половиной миллионов рублей. Девяткину больше не нужно было вставать по утрам.
  На следующий день, после работы, Девяткин снова съездил в город. На сей раз улов его составил двадцать три миллиона.
  Он пересчитал деньги и перевязал в пачки, по сто купюр. Все деньги вошли в небольшую пластиковую коробку из-под торта.
  Девяткин на выходных съездил в соседний город и привез еще семьдесят миллионов. На  ста он решил остановиться. Безбедная жизнь была обеспечена. Сто миллионов вошли в коробку из-под обуви, которую Девяткин задвинул под кровать.
  Он спрятал кредитку в надежное место, туда же убрал рукописную инструкцию.
  Он свободен! Он – свободен! Больше никогда не придется вставать по будильнику.
  Однако честь надо знать.
  За две недели Девяткин уволился с работы. Еще две недели ушло на оформление вкладов в разных банках, покупку валюты.
  «Обеспеченный человек», - думал Девяткин о себе. – «Рантье».
  «Итак, чего бы мне хотелось?»
  Мир лежал у его ног.
  Загранпаспорт у Девяткина был. Он купил путевку в Таиланд, решив знакомство с джунглями начать оттуда: на въезд не требовалось получения визы.
  Он испытал легкий шок, когда увидел, что люди в самолете переодеваются в легкие майки, шорты и сандалии. 
  Самолет приземлился ранним утром. Вокруг была серая мгла. Не верилось, что здесь вообще светит солнце.
  Девяткин шагнул из самолета в утренний Таиланд. Показалось, что он окунулся в теплую ванну. Воздух был влажным и горячим. Из него сразу же захотелось переместиться куда-нибудь в прохладную свежесть, где не так обволакивающе жарко, как выйти из натопленной избы в холодные сени. 
  Пару часов он провел в аэропорту. За это время все-таки взошло солнце. Гид встретил и проводил Девяткина и еще двух пассажиров в надраенный до блеска японский минивен, и они покатили в отель.
  Солнце палило нещадно. Он вышел покурить на остановке, сделанной для того, чтобы пассажиры справили нужду, покинув нутро автомобиля, оснащенного кондиционером. Выкурил сигарету и понял, что загорел на всю жизнь вперед. И вообще вот-вот расплавится, словно свинцовый предохранитель.   
  Вокруг были настоящие тропики. В Сибири – точно! - такие деревья не растут. Кое-где попадались слоны. А также другие экзотические животные. И птицы. Надписи вокруг были сделаны на санскрите. Было много пагод и храмов. И ни одного европейского лица. Лишь рисовые поля, уходящие в бесконечность, темно-серые покатые горы, маячившие вдали, фермы с незнакомыми фруктовыми деревьями, кое-где выжженные добела бесхозные земли, на которые не покусился ни один капиталист для извлечения прибыли. 
  Практически на крыше каждого увиденного дома была установлена  блестящая цистерна, видимо, для бесплатного нагрева воды жгучим солнцем.
  Наконец они въехали в город. Он оказался даже грязнее, чем среднестатистический российский. Мусорных контейнеров на улицах было полно, правда, жители не успевали из-за слабости в ногах подойти к ним и бросали пакеты со всякой дрянью на проезжую часть поблизости от баков: авось уберут.   Собаки во множестве валялись повсюду, и было непонятно, то ли они издохли, то ли просто легли отдохнуть, поскольку не подавали признаков жизни. По местным поверьям, собака – реинкарнация пьяницы, поэтому тайцы (в связи с терпимостью, проявляемой к недостаткам других) хорошо к ним относятся, подкармливают и не гоняют зазря, а если где и съедят одну-другую, то это либо дикие уйгуры, чудом просочившиеся сквозь границу, либо корейская псовая мафия, оттачивающая свое мастерство, а сами тайцы собак ни-ни, почитают. Проводов на столбах и стенах зданий было столько, словно где-то неподалеку находился подземный бункер, внутри которого заседает мировое правительство, рассылающее директивы во всевозможных направлениях, либо  общеземной сервер, соединенный со всеми имеющимися на планете компьютерами. Вдоль набережной, под пальмами, в живописных позах спали тайцы. Не хватило сил вернуться вчера домой, к двухметровой «плазме», к любимому сериалу. Теперь придется слушать дыхание океана. Иногда кто-то из них просыпался, окидывал оком близлежащие предметы, оценивая состояние окружающего мира, и снова безмятежно засыпал.
  В детстве Девяткин любил произведения О.Генри. В числе прочитанного было «Короли и капуста».
  Тропики. Маленькая южноамериканская страна, банановое государство. Консул США обязан быть в каждой стране. В каждом городе. И в Коралио.
  «Наесться лотоса». Что подразумевал под этим автор? – Забыть то, что хочется забыть. Каким образом? Просто валяться в гамаке и пить виски? Разве так можно? Просто валяться в гамаке и ничего не делать? Бока отлежишь.
  Он не мог понять, что хотел сказать автор, пока не оказался в Таиланде. Тогда сразу все понял насчет безделья в тропиках. 
  Здесь такая жара, что думать невозможно. Выжить бы. Тут нет посторонних мыслей. Жара выплавляет мозги. Жара делает из человека лентяя. Довольного и глупого лентяя. С кондиционером. Наесться лотоса можно до отвала. Можно забыть свое имя. Жара – страшная сила.
  Поселили Девяткина в один номер с россиянином-москвичом, который поклонялся  деньгам. На тот момент культ средства расчета еще не стал общемировой религией. Порожние рассуждения соседа о деньгах, как теперь становится понятно, по сути, были богословскими беседами, а не переживаниями человека, помешавшегося на валютной почве. Девяткин, не знавший об этом, сбегал от надоедалы к воде, либо уезжал на какую-нибудь экскурсию, возвращаясь в номер лишь к вечеру.
  Однажды на закате Девяткин отправился на пляж. Сосед норовил увязаться вместе с Девяткиным, но тот тихонько улизнул из номера, стоило соседу замешкаться со сбором вещей. Бирюзовый Индийский океан был тих и спокоен, беззвучно толкая еле заметные волны ближе к берегу. Песок певуче скрипел под ногами измученных зноем. Солнце время от времени грозило из-за далеких пальм горячим кулаком.  Девяткин вытянулся на лежаке, сложив руки на животе, и безмятежно смотрел в вечернее небо.
  В вышине, окрашенной заходящим солнцем, показалась черная точка. Птица, решил Девяткин. Точка стала постепенно расти, и Девяткин понял, что неизвестный предмет приближается к нему. Нечто, парящее в небе, имело четкие очертания. В конце концов, когда предмет оказался в сотне метров от него, Девяткин увидел, что это допотопный радиоприемник. Приемник медленно опускался, будто кто-то, находящийся за облаками, потихоньку травил веревку, за которую тот был привязан.
  Наконец транзистор оказался висящим прямо перед носом Девяткина.
  Тогда Девяткин взял его из воздуха и нажал на кнопку «выкл». Зазвучали финальные аккорды какого-то бравурного опуса. Вероятно, классическое произведение  служило музыкальной канвой для рекламы, потому что как только музыка смолкла, приятный мужской голос, судя по произношению принадлежавший азиату, начал, вернее, продолжил читать текст рекламного ролика. 
  - ...Деньги – это наше все, - заливался соловьем диктор. – Трудно представить себе существование на земле без денег. Деньги – единственно верный критерий успешности человека. Деньги служат безошибочным показателем значимости индивидуума в общемировом процессе распределения материальных благ. Деньги, как идея, давно завоевали умы. Нет ничего проще и сложнее денег. СтОит только принять, что все протекающие в мире процессы, кроме вызванных естественным ходом вещей, имеют в своем начале наличие денег, как становится ясно, каким образом построить свою жизнь. Деньги – суть существования земли как квинтэссенции человеческих побуждений…
  Девяткин крутанул рукоятку настройки.
  Голос на мгновение сбился.
  - Не балуй, - сказал он. – Тебе не интересно?
  Девяткин вытаращил глаза.
  - Понятно, - в раздумье произнес голос. – Рассказал тебе основные тезисы общемировой и, кстати, последней религии на вашей планете.
  Голос умолк.
  У Девяткина крутилось множество вопросов.
  - Рассказывай по порядку, - решил он.
  Диктор хорошенько откашлялся и начал.
  - Недавно к президенту вашей страны на прием попал мужчина лет сорока. Он оказался инопланетянином, представляющим некое Межгалактическое Содружество. Его сообщение сводилось к следующему. Земля в своем стремлении к накоплению искривляет некое Поле, что приводит к отклонению от Цели. Чтобы определить, каким образом стоит поступить в этом случае: уничтожить планету, либо заменить идею денег на что-либо другое, нужно выбрать одного из жителей и дать ему возможность пополнить свои денежные запасы на любую сумму. Если он не превысит установленную планку, тогда Содружество  действует по полагающемуся в таких случаях протоколу. Устанавливаются генераторы и хранилища счастья. Через полгода, после религиозной истерии, связанной с культом денег, мы стираем идею денег из голов всех живущих на земле людей. Все забудут, что такое «мое».  И распахиваем ворота хранилищ счастья. 
  Впрочем, мы оставим один континент из существующих в качестве заповедника такого редко встречающегося развития разумного сообщества, устремления которого связаны с накоплением овеществленной идеи.
  Затем представитель попросил президента позвонить главам остальных государств и вкратце передать услышанное, что тот и выполнил.
  Через час новость облетела землю. Но не стала известной общественности.
  Представитель сказал, что поиск испытуемого уже начался, и покинул кабинет, сказав на прощание, что вернется, когда задание будет выполнено.
  Радиоприемник замолчал.
  - Нажми и удерживай кнопку «выкл», - после паузы заговорил диктор.
  Девяткин так и сделал.
  Тотчас пейзаж сменился. Девяткин оказался на строительной площадке циклопических размеров сооружения, включающего в себя множество зданий и связанных с ними емкостей в виде шаров, напоминающих те, что имеются в нефтехимической и прочих промышленностях. Здания и емкости строились сами по себе. Материалы сами перемещались к месту назначения, представляя собой глянцевые белые отливки непонятно чего.
  Девяткин нажал на «выкл» и вернулся обратно в тропики. 
  - Так выглядят производство и хранилища счастья, - тотчас заговорил диктор. – Ты что-то хочешь спросить?
  - Значит, земля прошла отбор?
  - Прошла, - кивнул невидимый диктор, - на все сто.
  - Интересно, - пробормотал про себя Девяткин, - президент знает об этом, или нет, а то они, поди, икру мечут.
  - Уже знает, - откликнулся диктор, - все оповещены. Ликованию нет предела.
  - Дальше что?
  - В течение ближайшего полугода на земле будет небывалый всплеск культа денег. Центральным стержнем религии станет простая идея: чем больше у тебя денег, тем более ты религиозен. Люди с рвением бросятся зарабатывать деньги. Денег будет стоить абсолютно все. Все, с чем соприкасается человек в своей повседневной жизни, будет стоить денег. И в пик религиозной истерии включат Волновики. Воспоминания о деньгах сотрутся. Затем откроются хранилища счастья. В итоге мы обретем нового члена Содружества с разумным человечеством.
  Девяткин почесал в затылке.
  - Поподробнее можешь рассказать о счастье? – спросил он. – Что значит для вас это понятие?
  - Это особое состояние, характеризующееся полной отстраненностью наблюдателя от наблюдаемого. Дисциплина поможет упорядочить деятельность. Наступит Золотой век. Человечество реализует себя. Деньги сильно искривили его путь. Скоро с этим будет покончено.
  - Ты упоминал, что один из континентов останется под властью денег. В качестве заповедника.
  - Да, это будет Северная Америка. До Панамского канала. Кстати, у тебя есть возможность выбрать между счастьем и деньгами. Ты же вполне обеспечен, не так ли? Впрочем, выбрав деньги, ты всегда можешь изменить свой выбор.
  Познав счастье, его не нужно подпитывать. Человек просто не может вернуться назад, в то, прошлое состояние. Ему там некомфортно. Какие-то мелочные цели. Какие-то мелочные обиды. Доказывание непонятно чего непонятно кому. Действия по стандарту. Жизнь по распорядку. Ожидание смерти.
  Счастье – радость существования. Безусловного. Не зависимого ни от чего. Довольно того факта, что жив. Что воспринимаешь. Что не можешь надышаться. Что мир вокруг удивителен и причудлив. И тебе дано это воспринимать. Сливаешься с этим. Начинается новый этап существования. Гармоничный, общегалактический стандартный. Исполняющийся с незапамятных времен.
  - Выбор за тобой, - присовокупил диктор, - теперь мне пора.
  И радиоприемник, выскользнув из рук Девяткина, взмыл в ночное небо.
  Девяткин еще немного посмотрел в направлении скрывшегося  транзистора. Потом встал, потянулся и пошел в гостиницу.
  В номере его поджидал сосед.
  - Как водичка? Теплая? Знаешь, мне что на ум пришло по поводу денег. Это дыхание. Божественное дыхание. Кто-то им обделен, а кто-то облагодетельствован. Главное не сидеть сиднем. Есть струйки, ручейки, реки божественного дыхания, и если окажешься в нем, то все: жизнь наполнится деньгами. Сможешь тратить, сколько захочешь. Потому что служить Богу по-другому нельзя. Есть деньги – трать. Нет денег – заработай и потрать. Тем самым питаешь Его. И Его дыхание становится сильнее. Нужно чувствовать дыхание. Не каждому дано. Тогда по старинке. Зарабатывать, как угодно. Чтобы тратить. Мы должны тратить как можно больше. Это наша задача и наше кредо. Приятно считать деньги. Приятно платить деньги. Приятно получать деньги. Этими действиями мы приобщаемся к божественному. И нам откроется Истина.
  - Аминь, - заключил Девяткин и лег в постель, погасив свет.
  Про себя он отметил, что речи соседа значительно изменились с последнего раза. 
  "Полгода, наверно, сдюжу", - подумал Девяткин.