"ЭПОХА ЧЕТЫРЁХ ЛУН" (Отредактировано)
Том 2
"МОТЫЛЁК"
Книга 2
Глава 13
"Цезарь"
или
"Проклятие Красной Тары"
Где-то с вершины башни Цезарь сорвался еле слышный глухой стон. Оборванный вскрик прорвался сквозь узкие щели окон замка. В саду чуть всполошились спящие щебетухи.
Что-то услышав, сердце Флави-Ар ёкнуло. У девушки тупо сдавило виски. В спину неожиданно вернулась угасшая сквозная боль.
— Что-то не так, — подумала она вслух, — Ксандр! — шепнула ему на ухо, — Что-то не так!
С холма Касл Маун Флави-Ар хорошо видела, как под покровом ещё не ушедшей ночи во двор широкого двора-колодца слуги выводили осёдланных лошадей. Вооруженные до зубов рыцари в плащах с капюшонами тихо и медленно выезжали за ворота. Беззвучно, по мокрой траве, в тумане, они, будто тёмные призраки, плыли по воздуху. Остававшиеся внутри двора воины тушили факела, чтобы продлить мрак ночи. За рыцарями опустились тяжёлые решётки ворот, и стали медленно подниматься оба моста. И это больше пугало, чем восхищало и вводило в недоумение.
Флави-Ар поднялась на локтях и окончательно проснулась, отчетливо увидев, как оживленно зашевелились охранники, которых вдруг стало значительно больше, чем ещё вот только что.
— Ксандр! Хватит спать! Что-то не так! Что-то происходит! Буди всех наших! Буди братьев! Быстро, но только тихо.
С каждой секундой Флави становилась все собранней и твёрже.
— Пусть будут готовы ко всему. Смотри! — тащила она его за ворот. — Мосты подняли! Лошадей вывели! Слышишь, видишь, Ксандр?! В замке явно растёт шум, я будто бы слышала лязг мечей. И ещё, я слышала, клянусь всеми святыми, что в той угловой башне кто-то только что кричал, или пытался крикнуть! — Флави-Ар вдруг вздрогнула. Она развернулась в сторону бокового входа в замок и застыла как камень. — Слышишь?! Вот — ещё раз! Теперь, здесь! — указала она взглядом.
Но Ксандр ничего не слышал. Он пристально вглядывался в сторону, куда смотрела Флави-Ар, затем повернулся к ней. Столь тёмного взгляда он никогда у неё не видел. Это была бездна! И парень не понимал, что происходит.
— Буди всех немедленно! Иначе нас перережут, как овец! — тихо и решительно скомандовала Флави, — Слушайте меня! — и сошла на шепот. — Приготовьтесь к сражению. Первыми не атакуйте. Нужно будет прорваться вон в ту башню и в замок, чтобы найти и освободить договорщиков, если только они ещё живы. Передайте это всем нашим, кому сумеете. Как можно быстрее и как можно тише.
Трое находившихся рядом, кивнули и бросились исполнять. Пятеро проснувшихся — сгрудились и, протирая глаза, слушали Флави.
— Со мной пойдут братья Тайллеры.
Они крепко взялись за руки.
— Мальчики, я чувствую беду. Нас опередили и очевидно предали. Прольётся кровь, или уже пролилась. Нужно спешить. Боюсь, не поздно ли.
Флави-Ар достала нож и решительно стала отрезать свои косы, чтобы не мешали в бою. Ксандр увидел это и ахнул.
Её замечательные волшебного блеска рыжие волосы, всегда так вкусно пахнущие полынью, тяжело падали им обоим на колени.
— Ты, что?! Зачем?! — сдержал он её руку.
Старый отцовский нож-лань, с рукоятью из оленьего рога, неумолимо делал своё дело.
— Сейчас главное — жизнь, а косы? Отрастут косы.
— Господи! Да, что с тобой, Флав? Все тихо. Люди спят, — ещё не осознал всей серьёзности положения Ксандр.
— Со мной? Ничего, — раздражённо бросила Флави, — Посмотри наверх, на стены, — дорезая вторую косу, мотнула головой она. — Лучники. Видишь? Чего им не спится? Лошадей всех вывели. Мосты подняли.
Глэдиас, не сиди, пожалуйста, буди всех остальных, тихо.
Хорошо бы, Ксандр, если б я ошиблась. И хорошо, что о нас, которые здесь, на холме, ещё не вспомнили.
Ксандр увидел всё, что она сказала, обернулся и через старших братьев передал всем:
«Быть готовыми к бою».
В группе, что сопровождала своих вожаков и ночевала под замковыми стенами под открытым небом, было всего двадцать четыре человека. Двадцать четыре измученных голодом крестьянина и ремесленника, никогда не державших в руках оружия, кроме своих рабочих инструментов. И лишь четверо из них давно готовились к этому дню — братья Тайллеры: Ксандр, Ботиан, Глэдиастор и Флави-Ар, которой на этот момент был почти двадцать один год. Это был тот самый день, который предсказывала им несколько лет назад Фила Дэлфиар — мать Флави-Ар. Да, она тоже это чувствовала, и поэтому раним утром отправилась в путь. Безмерно торопилась, бежала, но опаздывала.
И всё началось сейчас, именно сейчас, за несколько минут до рассвета.
Группа крестьян и ремесленников ожидающая своих вожаков, была разбужена и оповещена об опасности. Старательно скрывая беспокойство, вустерширцы собрались и совещались на холме, быстро принимали общие решения, оставаясь незамеченными для выставленной усиленной охраны. Люди понимали, что их договорщики находятся в западне, и, значит, нужно было сделать одновременно несколько дел:
Первое: Найти, спасти и вывести из замка шестерых вожаков, или хотя бы тех, кто, возможно, ещё жив. Братья надеялись, что их крепкий отец сумеет постоять за себя и, конечно же, защитить старенького дядю Франциска. Франц при жизни Свэнэльда, не раз проявлял к Флави нежные чувства и баловал, как собственную внучку.
Второе: Послать гонца, чтобы предупредить об опасности людей Вустершира. Им не стоит ожидать больше милости лордов, и они не получат ни деньги, ни земли, ни зерна, и никакой другой помощи. Им придётся надеяться только на самих себя, возможно, взяв в руки оружие.
Гонцом стал мальчик тринадцати лет, подросток, который уже держал путь через нижний город Уорикшира, в родной Вустершир. И он побежал со всех ног, задыхаясь, по малоизвестной туманной дороге домой.
Третье: Вместе со своими, возможно ещё живыми вожаками, нужно пробиться через охрану замка, найти выход и попытаться всем вместе спастись.
Решали сообща. Разделились на несколько групп. Один отряд должен снять охрану и открыть в нужный момент замковые ворота, опустить мост, а до той минуты оставаться в тени незамеченным. Второй — добыть лошадей для побега.
— Хитрость на хитрость! — блестели глаза у Флави-Ар,
— Снимите накидки и сделайте так, чтобы дворцовая охрана нашла вас спящими на местах.
Измажьте грязью лица и станете тенью.
Снимите и выложите всё, что сможет выдать вас на бегу.
Оружие прячьте от солнечных лучей.
У кого нет — используйте, что попадётся под руку. И ещё!
Помните: как с нами обошёлся наш граф?!
Похоже, он ещё раз предал нас, и значит, лорды тоже ни перед чем не остановятся!
Поэтому: каждого, кто не ремесленник и не крестьянин, вы должны встретить так, как загнанный в глухой угол вепрь или медведь!
Боритесь за свою жизнь, ведь для графов она не стоит ни пенни.
Бейтесь за своих родных, детей, голодных и погибших, потому, что по воле не милостивого Бога, именно на наши с вами плечи сегодня легло тяжкое бремя: первыми узнать правду.
То, что мы с вами все вместе, как один, должны сейчас сделать, может многое решить, спасти город ещё от одной резни.
— Девчонка права, — соглашались одни.
— Да. Да! Именно так! — решительно были настроены другие.
Кто-то промолчал, стиснув зубы.
Группы быстро растворились в тенях каменных построек. Братья Тайллеры, Флави-Ар и ещё один крепкий парень, перебравшись через дворцовую стену, крысиными тропами вдоль стен отправились к замку.
Охрана у внутренних замковых ворот только что потушила последний факел.
Зябкая прохлада и тишина. Кое-где было слышно пение первых проснувшихся птиц и умолкавших к утру соловьёв. Напряжение и беспокойство, как перед бурей. Оно укрепляло ребятам спины, делало зорче глаз, придавало решительности. Рассвет уверенно входил в свои права, торжественно прокладывая Злато-венценосному светилу дорогу по верхушкам деревьев.
— Погоди, солнышко! Не торопись! — взмолилась Флави, вжавшись в стену, — Подари нам ещё немного времени. Пожалуйста! Ещё чуть-чуть…
А в эту минуту Ботиан подкрался к первому охраннику у правой лестницы арочного входа замка и оглушил его. Парень тихо опустил обмякшее тело стражника, и ребята двинулись цепочкой дальше.
— Хм. Первый подарочек от графа, — холодно пошутил он и отдал меч стражника кому-то за спиной.
Пять теней осторожно и быстро просочились внутрь замка. Бесшумно крадучись по длинным тёмным коридорам, они совсем не понимали и не ориентировались, где находятся и куда нужно идти. Останавливаясь и прячась по углам, ребята пропускали мимо себя что-то бурно обсуждавших вооружённых рыцарей и дальше шли по наитию. Они разыскивали покои графа де Бошана, чтобы с ним поговорить; или комнаты, в которых могли пребывать договорщики.
— М-да, это не наши мечи, — отметил Ботиан.
Вдруг Флави будто бы проглотила вязкий, ещё тёплый глоток чужой крови. Она закрыла глаза и прикоснулась рукой к стене из розового камня. Ощутила, что в чём-то испачкалась, осторожно выставила руку на свет факелов коридора и: «О, ужас!» Это была свежая кровь. Тут же на полу она увидела кожаную пуговицу с куртки дяди Франциска, которую делала и пришивала собственными руками. Сжала губы, медленно наклонилась, чтобы её подобрать. Братья тоже заметили кровь на стене и на полу.
Флави-Ар крепко зажала в руке пуговицу и ничего не сказала. А дальше в коридоре Глэдиас нашёл окровавленный клочок от ворота рубахи своего отца — ДрАгора Тайллера.
Всё! Ребятами в одно мгновение овладела холодная ярость.
Им не надо было больше ничего объяснять. Они превратились в пятёрку хитрых безжалостных хищников – волков, преследующих тех, кто сгубил их семьи. Теперь они не особо прятались и не скрывались в тенях, а нападали на неприятеля разом, как один, открыто, в лоб, отчаянно и больше ничего не страшась.
Первому же охраннику Глэдиас свернул шею. Хрустнул позвоночник. Ботиан подхватил, тихо опустил мёртвое тело у стены и подал братьям знак идти вперед, но тут же их остановил. В коридоре появились ещё два охранника. Дождавшись их, Ботиан решительно вынырнул из-за угла и разом разбил обоим головы. Ксандр и Глэдиас прислонили их тела к стене и забрали оружие.
— Мы уже не с пустыми руками к тебе, граф.
— За тебя, отец! — кололи и рубили братья.
— За вас, за всех, дядюшка, — вторила Флави.
— И за тебя, отец, — колол мечом пятый, неизвестный.
Отряд шли вперёд, плотно, спина к спине, плечом к плечу, блуждая по коридорам и, поднимаясь по каменным лестницам всё выше и выше, разыскивая теперь главную свою цель – покои графа Ги де Бошана или графа Ланкастера, которых они никогда в жизни ещё не видели.
Не знали тогда ребята, что нынешнему обладателю титула графа де Бошан, Томасу, было сейчас всего четыре года. А истинные виновники кровопролития — фаворит, любовник королевы Изабеллы — лорд Роджер Мортимер и его друг граф Ланкастер, находятся сейчас в противоположном крыле замка. Независимо от происходящего этой ночью, они засветло собрались, чтобы срочно отправиться в Лондон.
В других коридорах замка, выходящих на стены недостроенной башни Цезарь, уже шёл бой не на жизнь, а насмерть.
Братья особо берегли Флави. А она рвалась в бой с яростью волчицы, жаждущей немедленного отмщения смерти своих детёнышей. Со всех сторон ей мерещился зловещий шёпот:
«Я с-снова виж-жу тебя, Тар-рталия…. БЕГИ-И!»
Она резко оглядывалась, прислушивалась, прикасаясь к стенам, и будто бы шла по невидимой нити на этот дьявольский змеиный шёпот-зов, чтобы с ним сразиться раз и навсегда.
Коридор.
Ещё богатый длинный коридор.
Оружейный зал с шахматным полом из розового и чёрного камня.
Небольшой зал с огромным вычурным камином и резными окнами-витражами.
Белые каменные лестницы раздваивались, опускались винтом вниз.
Переходы под высоким потолком поднимались ещё выше, наверх и выводили в залы, другие коридоры и переходы.
Флави всё время подсказывала:
«Мальчики, сюда! Наверх. Налево. Вперед!»
Под напором «отчаянной пятерки» охрана валилась ниц, как подкошенная.
Казалось, ещё чуть-чуть, и ребята достигнут цели.
Казалось, что Флави чует носом, где главный путь, где покои графов.
И они бежали вперёд, оставляя за собой кровавый след на стенах коридоров и терракотовых полах богатых залов.
И вот увидели особые окованные железом двери с гербом! Взрычав, Глэдиас и Ботиан, стали ломиться в них, прилагая все усилия. Дверь поддалась, но не сразу. Небрежно закрытый затвор с пятого раза чуть согнулся и слетел с петли крепления.
В просторных богатых покоях было светло, тепло и уютно. От большого высокого камина шёл жар. В кресле спокойно и надменно сидел очень крепкий на вид рослый яйцеголовый рыцарь с отросшими до плеч волосами с проседью. Перед ним на столе стояли два прибора и то, что ещё осталось от его вчерашнего шикарного ужина. Горели свечи. Рядом лежала большая тяжёлая раскрытая книга с цветными картинками изощрённых пыток над женщинами. На кровати валялся белый плащ, обшитый лентами из красной шерсти, и двуручный боевой меч. На одежде рыцаря не было гербов и знаков отличия, лишь лёгкий рыцарский доспех, а в руках покоилось совсем иное прекрасное оружие — «пламенеющий» меч.
Рассматривая это удивительное оружие неизвестного ему происхождения, и допивая горячий винный напиток, рыцарь услышал стук в дверь и скрежет ломавшегося дверного затвора. Он поставил синий стеклянный кубок, сел в кресло посередине комнаты, и просто с любопытством ждал своих непрошеных «гостей».
Пятёрка ребят разом ворвалась в покои и перед видом невозмутимо сидящего воина остановилась. Голод приковал первое внимание ребят к яствам на столе и, они на мгновение растерялись и замерли.
Рыцарь явно не спал этой ночью, и столь странный утренний визит для него не оказался неожиданным. С превосходством глядя на грязное исхудалое отребье, он зло, с не прикрытой издёвкой в глазах, улыбнулся.
— Заблудились смерды, или смерти ищете? — оценил он с ног до головы ребят и фыркнул, — А ну, брысь отсюда! Пшли вон!
— Кажется, это не хозяин замка. И даже не… — раздосадовано выдохнула Флави.
— Э-э! А где же лорды?! — спросил из-за спины Глэдиаса пятый, неизвестный и втянул носом приятный запах жареного мяса курицы.
— Ах, вот оно что?! Смерти, значит, ищете, чернь! — только теперь рыцарь увидел в их руках мечи, обагренные кровью. Окинув взглядом юнцов поверх голов, он презрительно ухмыльнулся. — Ну что ж? Подходите. Я вам сейчас преподнесу урок! Щ-щенки… — Брезгливо сплюнул он и хищно зыркнул на Флави-Ар.
Поднялся из тяжёлого резного кресла, силой отодвинул его далеко в сторону, чтобы освободить место для боя. Лязгнули доспехи.
Ребята заметили, что они немного болтаются, потому что крепления были ослаблены. Видимо сытый рыцарь собирался их снять и лечь спать.
Пользуясь неожиданным случаем, воин вздумал испытать свой новый трофей в бою. Он обнажил двуручный меч и принял позу. Мускулистый зрелый рыцарь оказался на голову выше ребят. Подняв глаза, они оторопели, поняв, что перед ними настоящий смертельный противник. Не чета тем, что встречались в коридорах. Этот — был матёрый хладнокровный убийца.
«Архонт?» — пришло на ум Флави. От его колкого взгляда пролетел мороз по коже, встали дыбом волосы на голове.
— Ого! — оценил его меч, рост и мощь Ботиан.
Ребята инстинктивно сделали шаг назад и переглянулись.
Пятый, неизвестный молодой человек заметил нож на кровати рыцаря, подхватил его, лишая соперника Глэдиаса второго оружия и отскочил к двери. Флави одобрительно ему кивнула.
Рыцарь явно был выше любого из них и много шире в плечах.
— А! Старый крашеный петух! — буркнул Глэдиас. Также вызывающе с издевкой осмотрел рыцаря снизу вверх и сказал: — Братцы! Этот мой! Хочу отобрать у этого разряженного петуха-переростка его игрушку и ужин!
— Ты с детства любил это делать, — приободрил брата Ксандр.
— Ага! Ага! Такой вот меч как раз по мне! Уступите братцы!
— Ну, что ж,… тогда ты и будешь первым блюдом, червь! — от такого тона и издевательской манеры говорить рыцарь пришёл в бешенство и уже был готов нанести первый и последний удар наглому мальчишке, нанизав его на меч по самый эфес.
Ребята мгновенно рассеялись. Расслышав шум в коридорах, они сразу сообразили и, воспользовавшись тяжёлой дубовой мебелью комнаты, быстро подтягивали и блокировали вход в покои коваными сундуками, светильниками, столом, и так сдерживали свежую подоспевшую охрану у дверного проёма. Употребляя остатки еды рыцарей, они заглатывали куски не жуя. Вино не тронули и пили на ходу только воду. Увидев это, рыцарь брезгливо ухмыльнулся, коротко размялся, хрустнул шеей, улыбнулся, предвкушая свою быструю и лёгкую победу над голодными. Глубоко вдохнув, он сделал первый мощный выпад.
— Ха!
Сухой, мускулистый Глэдиас легко отпрыгнул за стол, как мангуст.
Смертельный бой начался.
Ребята заволновались и были на чеку, чтобы подстраховать брата в необходимый момент.
Яйцеголовый гигант явно отличался недюжинной силой и особой выучкой, боевым опытом. Он нападал и наносил Глэдиасу удары с чувством собственного превосходства и неуязвимости. Игрался.
Но рыцарь был слишком самоуверен, слишком неповоротлив, отягощённый сытным ужином. Он хоть и сражался мастерски, но не насмерть. Да и в небольшой комнате, заставленной мебелью, не очень-то размахнёшься двуручным мечом. А Глэдиас был налегке, импровизировал, перепрыгивал через мебель, играл, шутил, паясничал и дразнил своего противника. Он ускользал от ударов тяжёлого рыцаря как мокрый уж. Был текуч и зыбуч, как вода и песок, чем ещё больше разозлил и заставил воина совершать ошибки одна за другой.
В руках шестипалого опытного рыцаря сверкал тяжёлый, двуручный, овеянный легендами и завоевавший славу в кровавых походах, особый «пламенеющий меч» данов или викингов. Его волнистое обоюдоострое лезвие было похоже на язык пламени, застывший в желто-оранжевом металле. Эфес, редчайшей нездешней работы и страшной красоты был украшен разъярённо открытыми пастями льва и дракона, из которых вырывался язык меча. Одним своим видом и странным блеском он заставлял противника трепетать. В руках воина он одним ударом расшибал утварь, на тяжелой дубовой мебели делая глубокие зарубки, громил в щепки всё и вся, что попадалось на пути.
Рыцарь пытался в ближнем бою захватить и вырвать меч у своего противника клыками льва и дракона. Только Глэдиас был крайне внимателен, так как Флави-Ар на тренировках всегда заставляла ребят быть начеку своими непредсказуемыми ходами, выпадами и уколами. Поэтому парень быстро сообразил, на чём хочет поймать его соперник и ловко ускользал от него. Этот рыцарский тяжёлый меч явно не раз здорово согревался и становился горячим, напившись человеческой крови в бою. Но Глэдиаса ему было не достать! Парень уворачивался и колол так, чтобы воин истекал кровью и слабел. Глэдиас делал выпад, издеваясь над врагом, и снова отпрыгивал. С текущей в жилах недюжинной силой, отвагой и выносливостью викингов, доставшейся ему в наследство по линии матери, он был хорошим противником.
Можно было сказать, что боевого рыцаря, имеющего за плечами много побед, достойных восхищения, этот наглец-оборвыш довёл до бешенства.
Голод и бедствия последних лет сделали силача Глэдиаса легким и подвижным, как кошка. А злость за пролитую кровь отца сопровождала его молниеносные удары. Так кобра впрыскивает своей жертве яд частями.
Парень, как и его братья, всю сознательную жизнь вместе с отцом выделывал и тянул бычьи кожи, и не раз видел, как мастера закалывают быков и режут скот. Они все знали, как обездвижить скотину, как пустить ей кровь, и как убить быстро. И опыт у них был, и мышцы – сталь, и выдержка — камень, и характер – шаловливый ребёнок.
— Гр-р! — рычал рыцарь, и в долгом замахе мечом подставлял печень под удар, – Гр-р! — и получал от безродного грязнухи в лохмотьях точные неглубокие удары снизу и сбоку.
— Ой! Вы опять промахнулись! Ой! Нет-нет, ваша милость, я уже здесь, — и в глубоком, шутовском поклоне Глэдиас неуловимым глазу движением меча подрезал противнику подколенные сухожилия.
— Стой, крыса! Ты куда?! Чернь! Червяк! Иди сюда, я тебя раздавлю!!! — захромав, взвыл рыцарь.
— Да вот он я! Простите, ваша милость, мне встать на колени? Наклониться? Снять штанишки? — с интонацией покорного раба, но с жестким сарказмом в речи, язвил Глэдиас.
— А-а?! Так ты всё-таки дразнишь свою смерть?! — развернулся и снова сверху замахнулся рыцарь.
Парень увернулся и на этот раз, коротко уколол соперника как раз под ребро справа и вновь резво отскочил.
Меч рыцаря лишь скользнул по лохмотьям парня и рассёк их от лопаток до самого низа. Флави-Ар заметила, на каком близком расстоянии от смерти сейчас проскользнул Глэдиас. Она схватилась за рукоять своего ножа-лани, сделала шаг назад, чтобы наблюдать ситуацию, держать её под контролем и вовремя придти другу на помощь. Но в этом не было уже необходимости.
От последних двух точных уколов рыцарь не то, что стал более неповоротлив, он стал ослабевать. С кровотечением, что хлынуло из последней небольшой раны под ребром, он умер бы прежде, чем солнце поднялось в зенит. Его кровь ручьём текла из-под колена и из надрезанной печени. Воин уже сильно хромал. В его правой руке, в плече, оказались перерезаны сухожилия и вена, из которой кровь текла непрерывным потоком.
Братья и Флави с трудом удерживали осаждённую дверь. А она под натиском прибывающих вооруженных рыцарей уже трещала и рассыпалась. Тем не менее, ребята успевали наблюдать за смертельной игрой Глэдиаса.
Ботиан не выдержал и выкрикнул брату:
— Прикончи его! Прикончи его, наконец! Как быка!
Не оглядываясь, Глэдиас кивнул. Он внутренне успокоился. Взглянул врагу в глаза холодно и ровно. Присев, крутнулся вокруг себя, оказался за спиной супостата, и рубанул его под второе колено. Так полностью рассёк ему сухожилие.
Рыцарь рухнул, понурил суровый взгляд, но, опираясь на меч из последних сил, устоял на коленях. Он отважно держал своё тело, вдруг ставшее тяжёлым и непослушным. Потрясённый архонт зыркнул исподлобья в юные глаза своей смерти. Они были спокойными, и в них не было ненависти. Лишь сожаление.
Шатаясь и брызгая слюной, рыцарь ошарашено пробулькал:
— Да как ты смеешь со мной так, гой?!
Глэдиас зашёл ему за спину и одним точным ударом меча с двух рук, сверху вниз, нанизал всё тело рыцаря по самую рукоять. Отступил и закрыл глаза.
Рыцарь просто коротко и громко выдохнул. Казалось, он ничего не успел почувствовать. Удар Глэдиаса был сильным, метким, прямо через всю грудную клетку и сердце. Глэдиас открыл глаза и равнодушно отвел их в сторону.
— Вот так вот, ваша милость! — шёпотом пробормотал он, глядя на огонь в камине.
Отпустив рукоять своего меча, он взялся за эфес «пламенеющего», и выдернул его из рук рыцаря, не сдавшегося до последнего мига и умершего неизвестно за что. Мертвец рухнул, глухо ударившись головой о нечто деревянное, скрытое за красным персидским ковром, который висел на стене. Труп рырцаря-архонта странно засветился зелёно-голубым.
Флави-Ар заметила это. Ребята отступили. И ещё Флави увидела на руке рыцаря квадратный перстень со змеёй, трехлистной лилией и крестом. И этот знак заставил Избранную «проснуться».
«Змееликие?! Мамины сказки — это правда, что ли?!»
— А вы говорили: мальчишка, червяк. Эх, ваша милость, ваша милость... Недооцени врага и считай… — сожалением выдохнул Глэдиас и перекрестился.
Дубовые двери под натиском штурмующих начали поддаваться. Пятёрка отважных и отчаянных ребят чётко понимала, что они находятся в западне. Выхода нет. Но они ещё постоят за себя, ещё прольют красную рыцарскую кровь.
— Ещё не сейчас. Жизни ещё осталось несколько мгновений, ещё чуть-чуть. Ещё один глоток, — успокаивала их, как могла Флави-Ар.
Братья переглянулись, мысленно попрощавшись друг с другом, крепко обнялись и сделали несколько шагов назад от поддающейся вражескому напору двери. Флави-Ар посмотрела на каждого из них, зажмурилась и вдруг внутренним взором увидела тень рыжеволосой девушки с обрезанными коротко косами, которая стояла у ковра на стене. Флави вспомнила, что прошлой ночью показывала ей рукой выход. Флави сообразила, что это была она сама и выкрикнула:
— Нет! Всё-таки ещё не сейчас! — бросилась к ковру, отдернула край, почуяла от него еле уловимый флюид женских рук и увидела за ним небольшую кованую потайную дверь, — Сюда! Глэдиас, помоги мне!
Парень в два прыжка оказался рядом. Выше приподняв ковёр, Глэдиас увидел торчащий в плотно прикрытой двери ключ. Подумал: «Повезло» и легонько толкнул её бедром. Она бесшумно поддалась, и парень увидел за ней путь к спасению. Остальные братья баррикадировали входную дверь рыцарской кроватью.
— Молодец, Флав! — восхищённо воскликнул Глэдиас, улыбнулся во все зубы и крепко хлопнул девушку по плечу. — Ты знаешь, я вот всю жизнь хотел у тебя спросить: как ты это делаешь?! А?! — ещё раз улыбнулся, сдёрнул факел со стены и азартно нырнул в невысокий проём открывшегося тёмного узкого коридора, уходящего вдоль основной стены замка вниз, в подземелье.
— Мальчики! — выкрикнула и блеснула глазами Флави-Ар, — Сюда! Быстрей!
Ребята оглянулись.
— Я их задержу. Ничего, — кивнул безымянный пятый, и скромно, почти стесняясь прямого, синего взгляда Флави-Ар, сказал:
— Я Томас. Томас Гюнт. Горшечник. Четвёртый дом от рынка. Там у меня Томас — сынок, Розочка — дочка и мама. Скажите им... — и улыбнулся ей немного обиженной улыбкой.
Флави кивнула.
Ему, этому герою, было всего двадцать четыре года. Всего двадцать четыре года и безымянное место в истории, в маленьком эпизоде начавшихся недовольств на территории центральной Англии.
Теперь их осталось четверо.
Флави-Ар собралась нырнуть в дверной проём вслед за Глэдиасом, но Ксандр придержал Флави за плечо. Он стянул ещё один факел со стены и, оберегая возлюбленную, решил и войти впереди неё. Но тут Ботиан подскочил, с деланно-шутовской улыбкой отобрал у брата факел, отодвинул его и Флави в сторону и обернулся:
— Да ты просто волшебница, Тара – спасительница! Эх! Если бы не Ксандр, я на тебе б давным-давно женился и настрогал бы уже пятерых ребятишек! — хитро сморщил нос, подмигнул обоим, протиснулся в дверку и выжег паутину над головой.
Ксандр ревниво хмыкнул.
— Именно, именно! Чего со свадьбой тянете? — продолжал Ботиан, — Лучше держитесь оба за мной! Голубки!
Флави торопливо закрыла за собой дверь на ключ и отбросила его, а по ту сторону уже начался последний бой отца двух маленьких детей.
Флави прикоснулась к двери, шепнула, прощаясь: «Благо дарю, Томас» и поспешила за братьями Тайллерами.
Ребята бежали по тёмному, казалось, бесконечному коридору. Вдоль стен в свете факелов мелькали ниши с боевыми доспехами очень разных размеров со всего мира, эпох, драгоценные вазы, кубки, сундуки с трофеями, привезёнными из походов на восток. В сундуках беспорядочно лежали изысканные, вытканные и расписанные восточными рукодельницами шелка. На стенах пылились персидские ковры и гобелены, деревянные щиты, обтянутые кожей и укреплённые металлом, луки и стрелы Викингов и Готов, всевозможное лёгкое и тяжёлое оружие.
Ребятам стало ясно, где здоровенный рыцарь взял двуручный меч. Братья вооружались на ходу. Наткнувшись на лёгкие доспехи викингов, остановились и с благоговением воззрились на их.
— Отец Небесный, скольким же людям это принадлежало?! — содрогнулась Флави.
— Теперь — одному или двум! — пробурчал Ботиан.
— Эти — точно нашим предкам. Значит — имеем право взять! Повоюем! — Прорычал Глэдиас и стал оценивающим взглядом подбирать себе по размеру доспех.
Ребята переглянулись и согласились с доводом Глэдиаса.
Облачившись в доспехи и выбрав оружие, друзья огляделись и вдруг осознали, что не знают куда идти, куда бежать.
Ребята оказались в многоарочной галерее среди бесчисленных трофеев, богатств изысканных убранств и одежд.
— Путаница какая-то! — запыхавшись, крутил головой Ботиан. Присмотрелся. — Что это? Тьфу! Зараза! — пнул он ногой лежащее на полу чучело крокодила с двумя головами. И вдруг отскочил, как ошпаренный, от приоткрытого золотого саркофага, на крышке которого был барельеф чудовища: человека, одетого в короткую белую рубаху, с длинным телом, сильно вытянутой головой и огромными глазами. — Откуда они? Живыми были?! Братцы, да здесь повсюду столько богатств и уродцев, что того и гляди из какого-нибудь прохода вынырнет голодный огнедышащий дракон!
— Мы здесь, как крысы в коробке с перегородками! Бесплатный сыр… Есть такое странное чувство… Аж в затылке щиплет…
Бьюсь об заклад, за нами кто-то наблюдает через щели и делает ставки! — зло пробурчал Глэдиас, с презрением проходя мимо россыпей золотых монет, сундуков, наполненных роскошной домашней утварью и женскими украшениями.
— Да-а… похоже на то! Я б выколол им всем глаза за такую игру! — оббегАл и заглядывал в проёмы арок Ксандр. — Братцы, там везде одно и тоже: сундуки, сундуки, гробы, золото, золото… А мы — с голоду пухнем!
Он нашёл изящный металлический доспех, который размером как раз мог подойти Флави. Парень вытащил его из груды, окинул взглядом, подёргал, проверил, целы ли шнуровки, и взял с собой.
— Что ты сказал?! — переспросила Флави-Ар, одновременно доставая из огромной золотой чаши заинтересовавшую вещь. Ею оказалось медное зеркало. Со звонким шумом золотые монеты соскользнули из переполненной чаши, и по подземелью покатилось рассыпное металлическое эхо.
— Кто?! — переспросили в унисон братья и обернулись на Флави. Увидели, как она немного отрешённо рассматривает искусное двустороннее зеркало-яблоко, и нежно поглаживает пальцами его рамку: двух мирно спящих драконов-стражей.
«Кто!… Кто-о…» — По подземелью эхо полетело в одну сторону.
Флави отвлеклась, посмотрела и прислушалась, куда оно уходит. А из зеркала шёпотом послышался совет, который она дала во сне девушке с обрезанными косами:
«Потуши факелы, доверься себе и не сдавайся».
«Благо дарю» — подумала Флави.
— Все! — ответила она братьям.
«Все-е…» — равнодушно откликнулось эхо.
— Подойдите ко мне, мальчики.
— Ты что-то нашла? — Ксандр показал Флави доспех.
Она кивнула, надела, и Ксандр стал его прилаживать и ловко шнуровать.
— Будто.
Оказавшись рядом, братья устремили на Флави-Ар вопрошающие взгляды.
— Гляжу, вооружились? Хорошо. Мы в лабиринте Минотавра.
— Где?! — выгнул брови Ботиан.
— Кого?! — уставился на Флави Глэдиас.
— Не важно, — качнула головой Флави, — Если что лишнее взяли — выбросить! Только оружие и доспехи наши. Мы воины. Время пришло.
— Так что ты нашла? — не унимался Ботиан.
— Выход. — Положила она зеркало на место, — Но для того, чтобы пройти весь путь — нужно потушить факелы.
Весь этот блеск богатств — не что иное, как ловушка для наших глаз, искушение для Души. Вот сейчас и пригодятся наши навыки боёв «вслепую». Алекс, ты помнишь, как сам начал меня этому обучать?
Братья подозрительно переглянулись. Ботиан сдвинул рогатый шлем викинга на затылок и потёр кулаком лоб.
— Мда-а… Мне это давалось труднее всего.
— Держись за меня, — приобнял его Глеэдиас.
— Иди на запах моих подмышек — не потеряешься, — дурашливо подмигнув, пошутил Ксандр.
— Будем идти, держась друг за друга. Один за всех и все за одного. Я — первая.
Ботиан кивнул и успокоился.
Ксандр и Глэдиас вопрошающе переглянулись.
— Я — дитя дракона. Я — смогу.
— Не новость, — кивнул Ботиану Глэдиас.
— Да и мы с тобой единокровники, — подтвердил Ботиан.
— Знаю. Значит — нечего бояться. Пора принять, кто мы есть, и поступать, как люди, в жилах которых течёт кровь Великих Ариев и Великих драконов. Если она в нас — стало быть, Хранители Знаний погибли, спасая кого-то из наших предков. Их Свет — в нас. Мы должны выжить и победить.
— Верно, — нервно улыбнулся щекой Глэдиас, — Всегда это чувствовал! От самого рождения, — с благоговейной любовью к своим друзьям из снов подтвердил парень.
— Так все легенды о говорящих белых драконах говорят, — насупившись, выдохнул Ботиан, — Во сне до сих пор летаю, как маленький.
— Ты как всегда, Флав… — …напустила сказочного тумана… Ближе к делу, дитя дракона! Спиной чую погоню, — кивнул в дальнюю арку Ксандр и отшвырнул туда факел. — Пусть там поищут, если сюда дойдут. Ироды!
Ботиан и Глэдиас отбросили факелы в другие арки подземелья.
Огни быстро погасли. Ребята взялись за руки.
— Ну-у? Куда, Флав?
— Погоди. Пусть глаза привыкнут — начнём слышать и видеть иначе.
— Как крот, ни зги не вижу, — волнуясь, буркнул Ботиан.
— Дыши тише и реже, братишка, — прижал его пальцы Глэдиас.
— Помню. Не получается. Я темноты боюсь. Тишины в ней никогда нет!
— Давайте вместе. Вдо-ох, вы-ыдох, — размеренно и тихо прошептала Флави.
— В подземелье только что кто-то ввалился, — озвучил свои ощущения Ботиан.
— Точно! — подтвердил Глэдиас.
— Тиш-ше… — прошелестел Ксандр.
— У эха есть свет, — заметила и подумала вслух Флави.
— Угу, есть. Есть! — подтвердил Ксандр, — Вижу. Мерцающий, зелёный такой. Пошли?
— Шаг в шаг, все вместе.
Ребята выстроились цепочкой и, немного шаркая сапогами, направились за Флави-Ар. Постепенно глаза мужчин стали различать еле заметную колеблющуюся звуковую нить света, уходящую в тесный круглый проход. Этот коридор оказался совершенно пуст — ни сундуков, ни утвари, ни золота.
Глядя во все глаза, ребята брели молча. Вместе преодолевая страхи и неуверенность, друзья объединились общим Духом и стремлением. Их дыхание само собой слилось в унисон.
Постепенно глаза и уши привыкли к полной темноте. Когда заметили, что различают очертания стен, братья ослабили сцепку рук и уверенно прибавили шаг.
Наконец этот, казалось, нескончаемый коридор закончился. Ребята вышли к узенькой каменной лестнице, которая винтом взмывала вверх. Пройти можно было только по одному. Братья нехотя разомкнули руки и вжали плечи, чтобы не цепляться за стены. Ботиану в доспехах приходилось сложнее всего. По счастью лестница оказалась невысокой.
Ребятам повезло. На этом участке тайных межстенных проходов охраны не оказалось. Впереди была паутинная темнота. Только через простенки появившихся узких окон едва пробивался слабый свет восходящего солнца. Ребятам он казался слепящим, а еле заметное колебание воздуха — громко завывающим сквозняком.
Флави казалось, что она находится в тёмном лесу в безлунную ночь, и ведёт за собой пятёрку белых, обученных ею, волков. А в душе призывала:
«Килгар, Килгар… друг мой, помоги, проведи!»
(Килгар — имя дракона, друга мага Мэрлина, а прежде Саманди и Таг-Гарта из предыдущей книги "Воспоминания маленькой...", Килгар — имя 13 знака зодиака "Змееносец" - убийца нАгов-змеев)
И далее были крутые ступени вниз. Тёмные узкие переходы расширились и разветвились. В стенах снова появились ниши с пыльным, тяжелым вооружением Тамплиеров, их лошадей, воинов востока, Китая и Персии. Всевозможные доспехи, словно призрачные стражи, безмолвно замерев, притаились по углам. Глядя сквозь глазницы демонических раскрашенных шлемов и масок, Духи будто ожидали сигнал атаковать.
Преодолев этот зал, ребята, наконец, выдохнули. Флави остановилась осмотреться.
— Фу-ух! Чьи ж это доспехи, а? Чуть не обделался! Ха-ха… — обтёрся рукавом Ботиан. Шагнул в сторону.
Наклонившись к ногам, чтобы расслабить спину, он вдруг ощутил дрожь в коленях и плечах, — Кто бы мне вчера сказал, что смогу пройти адову тропу…
«… О-о… ы-ы… и-и… ад-тр-ро-опу-у…»
Его голос странно полетел вниз. Ксандр мгновенно отреагировал и схватил брата за пояс. Ботиан стоял во тьме на самом краю отвесной стены колодца башни. Осознав, что был на шаг от гибели, Ботиан отпрянул назад. По его спине прокатился мороз, и иглы защекотали под волосами.
— Дьявольщина! Кто так строит?! А?!
— Да-а уж… И не говори, брат, — похлопал его по плечу Ксандр.
Опасливо вытянув шею, Ботиан заглянул в провал:
— Ого! Это ловушка? — коротко воскликнув, заметил он.
«Ого! Ого! Лов… ка…» — повторило эхо.
Оказалось, ребята интуитивно остановились у края пропасти, на середине площадки ещё недостроенной внутри башни. И вверх, и вниз была лишь пустота. Недружелюбное эхо, отражаясь от стен, ухало на все голоса.
— Похоже, да, — сдавленно выдавила Флави, — И, возможно, не последняя. Надо бы обвязаться верёвками… Да где их взять?
— Ремни? — предложил Глэдиас.
Расслышав появившийся шум и голоса из другого ведущего сюда перехода, Ксандр отрезал:
— Долго. Порвём мой плащ на полоски...
— Некогда, — вслух подумала Флави.
Прильнув к стене, ребята шагнули на ступени винтовой лестницы без поручней, направляясь наверх. И чем выше взбирались они, тем раскатистей и звонче становилось эхо. А в него вплетались голоса приближающихся стражников.
— Я высоты боюсь! — признался Ботиан.
«Ты боюсь?! Ты боюсь»…
— Тише, Бот, Тиш-ше. — успокаивала его Флави, — Держись за стену.
— Топай, братишка! — подперев его спину, настаивал Ксандр.
Глэдиас обошёл их и пробежал вдоль стены четыре пролета. Наткнулся на окованную металлом тяжелую дверь и остановился.
— Сюда! Быстрей! Выход есть! Ух! — пытался он открыть её силой.
«Юда-а!... Эй! Вы уже здесь? У-у-у!»
— Мастеру руки обломать. Не притёртая. Засов жиром не смазанный, — возмущался Глэд и старался его открыть, пока ребята поднимались лестницей.
«За-а… мазанный…»
— Бот! Просто смотри себе под ноги и держись вдоль стены, — подсказывала другу Флави и вела за собой, — А кто такая Тара, ты говорил? — отвлекала она парня разговорами от страха высоты.
— Мама как-то в детстве сказки нам рассказывала…
…говорила, что есть такая у Викингов…
…древняя богиня воды и рек – Тара – Матерь Жизни, — тихонечко шептал парень, переваливаясь со ступеньки на ступеньку,
— Тара могла дать её, а могла и забрать.
…Вон как Северн взбесилась! Не чтим Тару – осерчала она. И поделом!
При этих словах Ботиан споткнулся о ступень.
— О-о, чё-ёрт! А маме – бабка рассказывала о...
Удержав равновесие, Ботиан прижался к стене, утёр испарину на лбу и замолчал.
«Богиня воды… и рек… Тара – защитница!... О-о… Матерь жизни – Ба…Ка!...» — исказило эхо.
«Матерь жизни: Ба, Ка? — успела отследить ответ эха Флави, — Ба и Ка… Это же имена жезлов! А мне мама рассказывала, что Тара — это непокорённая крепость на её родине в Египте», — вспоминала она рассказ матери о секрете жизни и смерти, о котором та узнала в детстве из уроков жрицы-наставницы.
«Тара – это имя, как Шато и Шарот – и тоже означает крепость?
А имя Флави – означает Крепость или Мотылёк?…
И… Ба — Ка? Это и есть сами священные жезлы бога Гора! Жезлы жизни и смерти» — повторила и осознала за ней светловолосая незнакомка с косичками, продолжая видеть происходящее сейчас в своем тревожном сне.
— Поторопись брат! Шагай. По-моему, мы здесь в башне уже не одни! — и подумал о погибшем Томасе Гюнте: «Спасибо тебе, парень. Я — следующий». — Прикрывая тылы, Ксандр поднимался последним.
Ещё минута, и, наконец, провернув ключ в замкЕ, Глэдиас отворил дверь на себя. Все четверо оказались на верхней площадке замка между двух башен. Глэдиас инстинктивно запер за собой вход и отложил ключ на камень.
Свежий ветер и яркий утренний свет ударили Тайллеров и Флави в лицо. В уши ворвались шум боя, крики, лязг мечей. Прищурившись, ребята кое-что начали различать и осмотрелись. Здесь сражались те повстанцы, что прежде оставались внизу, у ворот.
Они оказались на маленькой площадке, где вустэрширцы ожесточённо бились с латниками.
Сюда они попали по внешней деревянной строительной лестнице. Отступая вдоль внутренней стены замка от превосходящей численностью охраны, они были вынуждены спасаться бегством по единственно доступному пути, приведшим их на голую, открытую площадку, пределом которой были две башни и высокая отвесная стена.
Внизу пропасть, камни и река Эйвон.
Всё! Отступать некуда! Пути к спасению нет.
Теперь единомышленников, связанных одной судьбой, на этом месте оказалось тринадцать. Объединившись, они приняли круговую оборону. Для многих из них начался последний бой. Оценив сильные и слабые стороны своего положения, братья Тайллеры и Флави сразу ввязались в бойню. Отдавая приказы братьям по оружию, они смогли согласовать и объединить усилия.
Глэдиас и ещё пара крепких ремесленников сдерживали ломящуюся охрану, пришедшую вслед за ними через тайную лестницу в башне. Они удерживали и подпирали своими телами тяжёлую кованную дверь. Глэдиас, как младший брат Бога Войны, крушил латников своим страшным на вид «пламенеющим» мечом, косил их налево, направо, колол, рубил, улыбался, рычал и шёл напролом, оттесняя всех от Флави-Ар и Ксандра. Мощью крепкого тела он сбрасывал солдат вниз, с отвесной стены башни Цезарь. Они падали, разбивались насмерть. Тела некоторых латников скатывались по крутому склону холма к реке.
Флави-Ар и Ксандр прикрывали Глэдиаса и Ботиана своими лёгкими персидскими и мавританскими мечами. В паре, с двух рук кололи и рубили, подсекали и сбивали с ног опытных солдат, которые не могли противостоять такой четырехрукой машине смерти.
Ксандр, как лев, отчаянно набрасывался на каждого, кто хоть на шаг двигался в сторону Флави-Ар и Глэдиастора.
Самой же Флави, во всей этой страшной бойне, удавалось чётко видеть всю картину происходящего. Она не пропускала за спину никого. Так же, как Ксандр, Ботиан, Глэдиастор, Избранная стояла незыблемо и колола, рубила за дядюшку Франциска, за дядю Драгора, за предательство графов, за убийство безвинных на рыночной площади в кровавое воскресение Вустершира.
Каким-то чудом ещё держались все тринадцать, и теснили к отвесной стене всё прибывающих и прибывающих, как из ниоткуда, рыцарей и латников.
С края этой площадки, в пылу неравного боя, Флави-Ар вдруг заметила, как лорды в сопровождении усиленной охраны поспешно покидают замок. Как одновременно с ними из нижних ворот выехали ещё несколько вооруженных до зубов рыцарей, на поднятых пиках которых торчали отрубленные головы шестерых парламентёров-договорщиков, что были позавчера ночью любезно приглашены к мирному разговору за круглым столом.
Все сражавшиеся на стене вустерширцы ошеломленно замерли. Бой странным образом прекратился. Рыцари и латники приходили в себя. Флави приблизилась к краю стены, увидела на копьях всадников голову отца братьев Тайллеров, дяди Франциска и затряслась. Она почувствовала спиной, как в Глэдиасе, Ботиане, Ксанде вспыхнула болью кровь.
— Эй!!! Игига-а!!! (Нифилимы - ануннаки - падшие ангелы клонировали расу "Игиги" - тоесть создали их как низшую расу (касту низших богов), для тяжёлого труда.
МЫ ЖЕ ЗА ПОМОЩЬЮ К ВАМ ПРИШЛИ! ЗА ХЛЕБОМ! — вскипев сердцем заорала она во всю глотку и подняла меч над головой, угрожая графам.
Эхо разнесло надрывный крик Флави-Ар и внизу под башней тоже вдруг застопорился бой.
Услышав вопль с неба, оба родовитых всадника остановили лошадей, обернулись и подняли головы.
— А, теперь... смотрите на меня и слушайте, Ироды!
Будете прокляты, вы, все!
Весь ваш род иссохнет пусть отныне и во веки веков!!!
За кровь каждого из нас,… за предательство,… вы будете прокляты в больном семени вашем, в детях и вашей крови!!!
Да падут ваши дома под силой гнева моего и проклятий всех тех, чья кровь на ваших руках!!!
Игига-а, вы слышите меня?!!
Кровью за кровь расплатитесь сполна!
До того ещё, как осень вступит в права,
вы оба станете на короткий путь в Ад!
Да падёт в прах всё ваше величие,…
да познайте на себе всю жестокость вашу,…
и отдаю я сейчас жизни ваши в руки справедливого Ра,
а кровь — в руки нашего справедливого короля!
Да будет так, как я сказала!
Да будет так, как я сказала!
Силою Всевышних Предков всевидящих и сотворивших всё живое,
да будет так, как я сказала,
и ничто вас от гнева моего не спасёт!
Ибо вы сами не знаете, чью ярость на себя вызвали!
И потому не найти вам покоя и после смерти!
Я — Тара!
Я так сказала и да будет так, во веки веков!
Глядя с площадки недостроенной башни Цезарь, Флави бросала проклятья им прямо в глаза.
Один из родовитых всадников очнулся и отдал начальнику своей охраны приказ:
— Немедленно заткнуть девке глотку, поймать живьём и сжечь рыжую ведьму вместе со всеми остальными, живыми или мёртвыми!
А ты потом поскачешь в Вустершир с охраной, покажешь головы их вожаков и скажешь, что все смерти договорщиков на руках этой стервы.
Скажешь: Она – пролила первую кровь, сорвала переговоры!
И выясни: кто эта девка и откуда?
Всё! Все следы кровопролитья убрать до нашего возвращения.
Воин получил приказ, развернул коня и галопом вернулся в замок.
Пауза так же неожиданно закончилась.
Бой горстки повстанцев продолжился с новой силой.
Из истошного крика и проклятий Флави-Ар они будто глотнули чистой родниковой воды, странным образом восстановившей им силы.
Кто сражался у стены, увидели то, что первая заметила Флави-Ар и всем сердцем присоединились к её искренним проклятиям, хотя кроме неё самой больше никто не знал, что означает на языке её матери-египтянки слово «Игига». В их умах и чувствах значение этого громкого слова означало: мусор, гниль, разлагающуюся зловонную падаль, страшную чёрную болезнь, которая быстро и коварно уносит жизни.
И они были с этим полностью согласны.
Ботиан, заметив пробившегося к центру рыцаря с похожим на меч Глэдиаса, заорал брату.
— О, гляди! Ещё один! Этот будет мой! Глэд, глянь! Вот и моя игрушка пришла! Дай я, брат! — и, оставив свой пост у двери башни, ринулся в бой.
Глэдиас послушался и отступил назад к кованым дверям – удерживать тыл. Этот путь для врага был пока закрыт.
Матёрый соперник взмахнул мечом, лихо рассёк им над собой воздух и с азартом принял вызов Ботиана. Средний брат Тайллер совершенно не церемонился с рыцарем, как Глэдиас. Он просто обманным путём (манёвром некогда открытым Флави) заставил своего противника сделать дальний выпад, увернулся в намеренном падении, пропустил несущегося с тяжёлым мечом рыцаря мимо себя и, не оборачиваясь, вогнал ему в спину уже порядком затупившийся, обагрённый чужой кровью меч викинга. Воин рухнул замертво.
— О-о-о! Чё-ёрт!!! — донельзя расширились и без того большие глаза Ботиана.
Флави-Ар мгновенно среагировала на крик друга и метнула свой короткий меч в шею тому, кто ещё через мгновение мог убить безоружного сейчас Ботиана. Ксандр подстраховал Флави двумя мечами, и девушка смогла достать свой до этого мгновения нетронутый отцовский обоюдоострый нож-лань.
Почувствовав холодок пролетевшего мимо него крыла смерти, Ботиан облегчённо выдохнул. Через мгновение очнулся и с азартом забрал у поверженного им рыцаря желанный «пламенеющий» меч с эфесом в виде расширенного креста викингов.
— А-а-а! Наконец-то! — счастливо улыбался он, — Ну-ка?! Кто хочет мою игрушку по самый эфес?! А?! — и он ринулся в бой.
Его злой юмор подливал масла в огонь. Время от времени свободная от двуручного меча рука, как молот, кулаком трощила черепа неприятеля: сверху, по башке, в челюсть, в морду.
Кровь. Брызги. Слюна. Крепкое слово.
Он издевался над солдатами. Хохотал им в лицо. Игрался, как кошка с мышками. И казалось, был непобедим, как Ахиллес, и кровожаден и хитер, как Атилла. Ботиан намеренно подставлял под удар грудь, заманивая врага на живца, а потом скашивал одновременно их по двое, по трое, и приговаривал:
— Ай да игрушка! Ай да я!!! Что, черти, ещё не наелись?! Так у меня хватит на всех вас, дьявол побери! А ну-ка, навались разом! — и около него вырастал холм из мёртвых тел, — Ах! Что за чудный день сегодня?! Да, Флави?! В такой-то и умереть не грех! — яростно щерился он в азарте.
Кровь ручьями стекала между камней площадки, струилась по отвесной стене в низ, стремясь исчезнуть в земле. Она медленно лилась по ступеням, застывала в лужицах, разбрызгивалась под сапогами противников.
Один из солдат, получивший лёгкое ранение в бедро, собрался с силами, ухватил рядом лежащее сломанное копьё и, тщательно выбирая момент, прицелился в грудь Ботиану. Флави-Ар это увидела, а дальше… В её сознании будто остановилось время. Обезвредить латника она никак не могла: он был слишком далеко, и был защищен мелькавшими около него другими воинами, и тогда она выкрикнула:
— Ботиан! Осторожно! Копьё! — бросила свою связку-защиту с Ксандром и метнулась к Ботиану, наперерез летящей ему в спину смерти. А он уже обернулся на её окрик, взглянул на вдруг совсем побледневшую и так неуклюже выглядевшую рыжую девчонку, улыбнулся ей и на вдохе принял копьё прямо в сердце.
— Н-е-е-т!!! Ботиан! Держись, я иду! — кинулась она к нему.
Ксандр в это время уже отомстил за брата. Просто, как капусту, срубил голову того самого латника, и уже пробивался к Флави-Ар.
— Флави-Ар! Держи спину! Держи спину, Даблстэп! — кричал и настаивал он.
Ботиан взглянул на копьё в своей груди, закрыл глаза, одним движением крепких рук сломал древко, снова поднял на Флави глаза, виновато улыбнулся и губами сказал:
— Ничего..., — из его рта хлынула кровь. Он уронил свой желанный меч, держась за обломанный конец копья, скривился, сделал судорожный глоток, как подкошенный упал на колени, снова поднял на Флави-Ар глаза, прошептал: "Кг... ещё увидимся", и так замертво упал навзничь.
— Не-е-ет! Ботиан, живи! Не смей!!! — и тут Флави пропустила первый удар мечом, ранивший её в правое бедро.
— Флави-Ар, назад! — орал Ксандр, и уже шёл по головам неприятеля, круша солдат налево, направо.
Глэдиас тоже всё видел, и его так же, как Флави-Ар, сорвало с места.
— Брат, держись! Я иду! — произнёс он, сделал лишь шаг… и в этот момент было уже всё предрешено.
С тыла, через чудом столь долго державшие осаду двери прорвалась охрана и латники. Эти маленькие ворота под натиском рухнули и Глэдиас оказался зажатым под ними на куче поверженных им же врагов. Он обездвижено наблюдал за тем, что происходило дальше. Видел, рычал и выл, не в силах сдвинуться с места, и придти Ксандру и Флави-Ар на помощь в столь нужную минуту.
Почти сразу погибли ещё шестеро братьев по оружию.
Ксандр видел только то, как остервенелые солдаты разрывали в клочья бездыханное тело его старшего брата.
Как, став невнимательной, и поддавшись эмоциям, Флави-Ар пропустила один, а затем ещё один скользящий удар.
Она слабела, теряла кровь, силы, отбиваясь от троих одновременно. Флави отступала по скользким от крови камням, а её оттесняли к отвесной стене.
— Флав, держись! Я иду! — взревел Ксандр.
В это мгновение имя ему было: Ярость!!! Ярость и бесстрашие, вот кем он стал!
Ярость льва, бесстрашие летящего с горной высоты орла, сложившего свои крылья и несущегося точно на свою жертву. Вот чем стало его сердце!
Его мечи жалили и жалили насмерть всех подряд. Он спешил к ней, уворачивался от атакующих.
— Флави! Держи спину! Назад! Отступай ко мне! Фла-в-и-о-р-а-а!!! — но были слишком непреодолимы каких-то пять метров, разделявших их.
Не доставало доли мгновений, чтобы успеть схватить её, и как в детстве, крепко держась за руки, вместе прыгнуть с моста в реку. Они лишь встретились любящими глазами. Отчаяние, страх сковал лица обоих влюблённых. Далее долгий – короткий прощальный взгляд и…
— Лети, мотылёк! Лети, Санти! — шепнул Ксандр и отвернулся, чтобы дальше ничего не видеть.
С искажённым от потрясения лицом Ксандр остервенело бросился в самую гущу неприятелей. Отсекая головы, руки тем, кто убил Ботиана, столкнул Флави в пропасть он, смутил своей свирепостью Ангела Смерти и тому пришлось уступить Ксандру жатву. Лицо, волосы, руки, одежда парня насквозь пропитались чужой кровью. Неуязвимый Ксандр Тайллер пробирался по трупам на помощь Глэдиасу.
«Брат — я иду!» — Зудело у него в мозгу и не было не преодолимой преграды на пути.
И до сих пор никто не знает, каким чудом только им двоим удалось выбраться живыми из этой бойни на стене за пределы замка.
А светловолосая девушка с косичками, каким-то невообразимым способом находящаяся в теле Флави-Ар, пребывающая ещё в неизвестном ей времени, в не известно какой стране, спала и видела всё это собственными глазами. Билась в агонии предсмертных мук тех, кто окружал её. Силилась им помочь. Кричала, плакала, покрывалась синяками, ссадинами. Истекала кровью в опасно открывшемся маточном кровотечении, едва не погубившем её саму.
Это забытьё было столь глубоким, что даже льющиеся потоком слезы и кровь не разбудили. Разбудили мужа, но не её.
И это было ещё не всё, читатель.
В следующем сне к Наталье пришла мать Флави-Ар и поведала то, что случилось потом. Судьба не пощадила Дэли. Матери пришлось увидеть всё до конца, пройти через это, остаться в живых и помнить до своего смертного часа.
Продолжение в главе 14