Однажды Жмонок выгуливал свои козявки по Коломяжскому проспекту. День был безветренный, специально выбранный, и козявки безмятежно катили себе в кузове грузовичка. Неожиданно Жмонок услышал оклик:
– Мужчина!
К такому он был не готов.
– Мужчина, – догнала его хорошенькая девочка лет тринадцати, – не хотите ли приятно провести время?
Жмонок замялся: он и так уже приятно проводил время и не знал, можно ли еще. Да и насчет мужчины он сомневался.
– Полная конфиденциальность, – сказала незнакомка.
Жмонку стало интересно, что такое «конфиденциальность», и поэтому он сказал:
– Да.
– На вашей территории или на моей? – спросила девочка.
– Да, – сказал Жмонок.
– Значит, на вашей. Хорошо.
Они повернули на аллею Поликарпова.
– А вас как зовут? – спросила девочка.
– Жмонок, – сказал Жмонок.
– А меня Сердолика. Сердолика Несдержанская.
И спросила:
– А вы на кого больше похожи – на папу или на маму?
Жмонок потрогал зеленую скрепку и сказал:
– На Папу.
– А я на одного драматурга из Сызрани. По крайней мере, так мама говорит, когда трезвая.
Тут она вдруг нахмурилась и спросила:
– А вы завтракали сегодня?
– Да, – сказал Жмонок. – И еще морщился.
– Лучше уж морщиться, чем вообще не завтракать.
Жмонок рассудил, что и завтракать, и морщиться, действительно, лучше, чем ничего, и сказал:
– Да.
– А что это у вас к трусам пришпилено?
Жмонок повозился немного с зеленой скрепкой и протянул Сердолике картонную карточку:
ЖМОНОК ДЛЯГРЯЗНЫХРУК
Нашетшего просим вирнуть по адресу…
– Это Писсуарий сделал, – сказал Жмонок. – Если я потеряюсь.
– А вы потерялись?
– Да, – сказал покладистый Жмонок.
И Сердолика повела его по адресу, указанному на карточке.
– О! – воскликнул встретивший их в дверях Писсуарий. – Жмонок опять нашелся. Уже в седьмой раз! А ты, – Писсуарий повернулся к выглянувшей из кухни Ктоночке – говорила, что не надо никакой карточки.
– Конечно, не надо, – сказала Ктоночка. – Ведь он даже погулять не успевает, как его сразу находят.
– Я, – вмешалась в разговор Сердолика, – спросила, потерялся ли он. Он сказал – да.
Жмонок вместо ответа подошел к телефону и позвонил Папе. После четырех «алло» он вернулся и сказал:
– Нет.
– Ну, знаете, – возмутилась Сердолика…
– Постой, – прервала ее Ктоночка… – Это не тебе «нет», это кое-кому другому.
– Между прочим, этот кое-кто, – сказал уязвленный Писсуарий, – один подумал, что будет, если Жмонок потеряется.
– Ну, пока он даже ни одной козявки не потерял, – сказала Ктоночка.
– Это пока, – не уступал Писсуарий… – Поздно будет козявки считать, когда он целиком потеряется.
– А он может потеряться отдельно от козявок? – спросил до сих пор молчавший Папоид.
– Ты еще скажи – отдельно от трусов, – съязвил было Писсуарий…
Но тут все стали смотреть на зеленую скрепку, так что Жмонок растерялся и тоже стал смотреть на скрепку.
– А что, – спросила Сердолика, – они только на ней и держатся?
– Да, – сказал Писсуарий. – Там еще резинка есть, но она лопнутая.
– А нельзя ему лямки пришить?
– Здрасьте, – сказал Писсуарий… – Где ты видела трусы с лямками? Если лямки пришить, это будут уже не трусы, и получится, что он у нас без трусов ходит. Скажи, Жмонок.
Но Жмонок сказал:
– Это Сердолика.
А Ктоночка принюхалась и сказала:
– Я коржики испекла.
– Папа велел приятно проводить время, – вспомнил Жмонок.
– Ну вот, – сказала Ктоночка. – Давайте чай пить.
После чая – с коржиками, с медом и вареньем из Куреванихи и с отдельной клюквой для Жмонка – Сердолика стала прощаться, благодарить и обещать приходить еще, как просили ее все, кроме Писсуария и Подбочонка. Подбочонок, впрочем, пускал радостные слюни и тянулся к Сердолике на руки. А вот Писсуарий молчал. Он вдруг заподозрил, что влюбился в Сердолику – в ее темные кудри, зеленые глаза и вздернутый носик, – и теперь боялся, как бы она не начала его презирать. А что? Бывает.
...Но все когда-нибудь кончается:
http://proza.ru/2019/02/14/1208