В местной больнице всегда стоит такой специфический запах, от которого немного звенит в голове. То ли лекарства так омерзительно пахнут, то ли сами больные, больше похожие на безжизненные тени – кто знает. «Черт дернул пойти на практику в эту дыру, я тут даже не знаю никого» - растерянно подумала Крис, первый раз возвращаясь с дежурства.
Мама всегда хотела, чтобы она стала врачом, обязательно хирургом, как бабушка, которая проработала в этой самой больнице больше сорока лет. Крис недоумевала, как на подобное может хватить терпения. Она росла в городе, где родители были готовы оплатить, если понадобиться, лечение в хорошей частной клинике.
И вот она, второкурсница престижного «меда», по непонятным ей самой причинам, отправилась сюда на практику. По бумагам, конечно, здесь была больница, но в действительности это было нечто.
В дневнике с мягкой кожаной обложкой появилась новая запись: «Невозможно достать даже самые распространенные лекарства, связи с центром практически никакой, нет родильного отделения, и планируют вот-вот закрыть маленькую синюю пристройку за больницей – морг. Местные доктора давно наплюнули на все и откровенно халтурят. Сюда приходят умирать, а не лечиться». Эта картина предстала Крис во всей красе уже на второй день пребывания в Воскресенском.
Вечером она заварила чай, который привезла с собой, боясь что-то покупать в сельском магазине, и открыла старый учебник по анатомии. На какой-то момент вспомнился доктор Бомгард и истории его пациентов, но ведь Булгаков описывал события столетней давности! Неужели ничего не меняется?
Крис задумалась о ближайшем тревожном будущем. Жаль, что бабушки не стало, она бы помогла во всем разобраться. Пролистав еще немного «Общую анатомию», девушка наконец заснула. В старом доме, где росла ее мама, развелись мыши и нагло сновали всю ночь где-то на кухне. Но день выдался слишком тяжелый, и даже непрестанный писк и шорох не разбудили Крис.
Привыкнув просыпаться рано, она пришла в ужас, увидев на старых часах с маятником четверть девятого. Идея свериться со временем на телефоне оказалась удачной: до начала практики еще порядочно времени. Просто старые часы давно встали. Точнее, два года назад,17 февраля. Крис почувствовала комок в горле: это несправедливо, когда люди умирают. На похороны к бабушке тогда приехало так много людей, которым она успела помочь. Но они были живы, все они были живы…
Почувствовав, что подобные мысли ни к чему хорошему не приведут, Крис пересилила себя и пошла готовить завтрак. Домашние яйца, купленные накануне у соседки, внушали некоторое подозрение, потому что опасность подхватить сальмонеллу здесь почему-то казалась вполне вероятной. «Ну и ладно, ну и пусть не глазунья, зато все будет прожарено» - уныло пробормотала Крис и раздавила желтки тупым ножом. По чугунной сковородке расплылись бледно-оранжевые пятна.
Конечно, кофе убежал. Наверное, именно с кофе начались все неприятности. Сначала порвались колготки, зацепившись о потайной гвоздь на табуретке. Потом, когда Крис вышла на улицу, на голову свалился целый пласт мокрого снега с крыши. И наконец, когда она дошла до больницы, во всем селе не стало света, как потом пояснили, из-за пьяных коммунальщиков, которые уронили спиленное дерево прямо на провода.
«Денек задался» - подумала девушка, и, надев халат, пошла выяснять задание на сегодня Был запланирован небольшой обход палат и уборка. А еще нужно было сделать перевязку мужчине после операции и еще одной девочке. Аппендицит, говорят, тут регулярно встречается. В соседней палате лежала женщина, парализованная после инсульта. Ее тоже надо было проведать.
В воскресенской больнице проходила практику еще одна студентка, правда, она была из какого-то колледжа в маленьком городке, а не из столичного вуза. Ее звали Галя, и она изо всех сил пыталась ничего не делать. Но Крис тоже не улыбалось выполнять всю работу в одиночку, поэтому пришлось прибегнуть к давлению. Когда обход был завершен, они уже вознамерилась поставить чайник и устроить себе маленький перекус перед уборкой. Чайник почему-то игнорировал их старания, пока Крис не вспомнила, что
сегодня свет отключили. Значит, телефон не зарядить. Старый самсунг словно почувствовал тревогу хозяйки, и взволнованно пискнул о низком уровне заряда батареи.
В это же время дала о себе знать попавшая утром за шиворот изрядная порция мокрого снега. Крис чихнула, потом еще раз и еще. Она мрачно посмотрела на Галю, на время в телефоне и решила приступить к уборке прямо сейчас, надеясь на то, что, может быть, так их отпустят пораньше.
Неожиданно ее внимание привлекли крики, топот и кашель на первом этаже. Галя посмотрела на недоумевающее лицо Крис и абсолютно спокойно заявила: «Опять какого-нибудь деда старого притащили. Знают ведь, что помрет здесь. А суетятся, делают вид, что сейчас что-нибудь сделают. Тьфу». Крис быстро поднялась и в две минуты пробежала через больницу к главному входу (нужно признать, что это было во многом обусловлено размерами здания). Тут уже бегали санитары, втаскивали тяжело дышащего человека на носилках со скорой. Эта развалюха при самом лучшем раскладе не могла ехать быстрее 60 км/час. А сейчас выпал снег, она точно везла больного не быстрее черепахи.
Крис услышала, как один из санитаров отчитывается перед врачом:
-Пожилой мужчина, похоже, двустороннее воспаление легких. Очень тяжелое состояние – по-хорошему нужно срочно везти в город.
Врач деловито поинтересовался:
-А родные-то есть, чтобы везти в город? Или ты думаешь, у нас есть машины, чтобы самим возить их?
-Нет никого у старика, жена давно уже на кладбище, а дети как уехали в город лет пятнадцать назад, так и не собираются возвращаться, - огорченно сообщил санитар, - В одном селе живем, грех не знать.
- Ну и нечего тут. Что можем – сделаем. А уж везти в город – извольте. Эй, как там тебя, практикантка. Ты чего тут забыла? – вдруг обратился он к Крис,- а ну иди, у тебя свое задание.
Нужно подчиняться.
Крис застала Галю за попыткой найти удачный ракурс. Лицо на «себяшке» выходило слишком полным, и это ее бесило. Крис молча вытащила из каморки ведро и швабры, потом бросила начинающей инста-герл:
- Хватит прохлаждаться, нас так до ночи здесь продержат.
Галя посмотрела на нее озлобленно, но все-таки телефон отложила и пошла приниматься за работу. Лениво протирая старый паркет, она спросила:
-Кристин, вот объясни мне. Ты в столице учишься, родители тебя поддерживают. Да я уверена, что ты могла в хорошую больницу пойти на практику, там нас и не грузят особо. А тут, в Воскресенском, практиканты - главная рабочая сила, начальство за милую душу на тебя все свалит.
Крис помолчала.
-Не знаю, что я тут забыла. Но теперь поздно размышлять, почему и зачем. Мой, как следует.
- Да кому оно надо? Все равно здесь черт знает, что творится. Вот знаешь, Крис… Я все хотела мир посмотреть, куда-нибудь на Мальдивы съездить. А баллов только на колледж хватило, да еще на самый паршивый. А куда теперь без высшего образования? Так и буду тут куковать… - она печально вздохнула, но, увидев, что особого сочувствия от Крис не дождешься, продолжила – А ты сама бывала где? Может, в Турцию ездила? Или там в Тайланд?
Не отрываясь от дела, Крис ей ответила:
-Я ездила в Англию по обмену. Чтобы изучать язык с носителями. Путешествие по горячей путевке куда-нибудь в Турцию – даже звучит как-то… - она в задумчивости остановилась, подбирая слово, - ширпотребно. Да, именно так.
- Аа, вот мы какие, - протянула Галя.
На уборку ушло довольно много времени, поэтому «пораньше отпустят», как выразилась Галя, накрылось «медным тазом».
Крис знала, что следующий обход должны делать не они, но что-то внутри говорило ей, что нельзя оставлять сейчас старика, которого привезли днем. По тяжелому грудному кашлю она без проблемы определила палату, поднявшись наверх. Она тихо постучалась и вошла, раздался болезненный скрип старой двери. Старик лежал, распластавшись на больничной кровати. Крючковатый с горбинкой нос, короткая борода, которая топорщилась в разные стороны, длинные сухие руки – но портрет старика был бы однозначно неполным, если избежать описания глаз. Лихорадочно блестящие, они были посажены очень глубоко, а вечером, практически в темноте (свет все еще не
включили), эти глаза казались черными, как у демона.
Крис очень смутилась и, пытаясь подавить смущение, наигранно бодро заявила:
- Я пришла вас проведать. Говорили, это двустороннее воспаление легких. Можно вас осмотреть?
Старик махнул рукой и закашлялся. После того как он немного отдышался, хриплый голос произнес:
-Уже был обход, они сказали, что будут решать утром, что со мной делать. Вы такая молодая. Неужели практикантку послали?
- Я сама пришла, у вас, кажется, очень тяжелое состояние. Да, я практикантка, но я все-таки кое-что знаю, можно вас осмотреть?
-Да что хочешь делай, девочка. Мне и без того жить два понедельника оставалось, а теперь и того меньше. Ты и сама, наверное, знаешь, что меня никуда отсюда не повезут. А если бы и захотели, - старик опять закашлялся, - я и сам никуда не поеду. Пришел и мой черед помирать, - еще более хриплым голосом закончил он свою мысль.
Крис промолчала. Она поняла, что, пока не дали свет, осмотреть человека не представляется возможным.
На телефоне оставалось 2 процента зарядки. Или позвонить маме, что несомненно важно, или… Старик прищурился от света фонарика и отвернулся. Не особенно умелый осмотр показал, что все было куда хуже, чем показалось Крис в начале.
Она ушла из больницы с очень тяжелым чувством. С одной стороны, она осталась без связи с родными, с другой стороны, ей казалось, что старику и впрямь не пережить еще двух понедельников в руках у местных специалистов.
В доме ее тоже ждал неприятный сюрприз. В сковородке с остатками яичницы сидела жирная крыса. Прогнав криками нахальное животное, Крис поняла, что не сможет заснуть в этой темноте. Телефон отключился. Провода не починили. Единственный источник света – блеск снега за окнами, отдающий лунным серебром. Красиво, но все еще темно. Чудом удалось найти в старом шкафу витые старинные свечи. Когда наконец в комнате разлился мягкий свет, девушка немного успокоилась. Мыши неистово заскребли по углам. Здесь было страшно спать. Крис выглянула на улицу, где стояла ее новенькая машина, подарок от родителей на совершеннолетие. Пожалуй, обеспеченность была единственным плюсом продвинутого бизнеса отца.
Спать в машине не очень удобно, но зато тут нет крыс. Свернувшись клубком на заднем сидении, Крис заснула. Она видела во сне бабушку, которая говорила ей что-то важное, что-то, связанное со стариком в больнице. Но, конечно, утром не вспомнилось ничего.
В доме выяснилось, что свет уже дали, и можно зарядить телефон и поговорить с мамой. Сонная Крис не стала заморачиваться с готовкой и просто заварила овсянку из пакетика, сразу помыв посуду. Проверив свои вчерашние догадки по поводу воспаления легких в такой форме, Крис заново убедилась, что старика надо везти в город.
Но почему именно он? Остальным тоже несладко приходится, тоже кое-как лечат. Правда, их жизни не угрожает ничего подобного. Но не самой же везти, на своей машине – незнакомого больного старика!
Крис в замешательстве измерила шагами комнату, подошла к зеркалу. Волосы как у бабушки – как она говорила, пшеничного цвета. И глаза как у нее, серо-голубые, только левый глаз с коричневыми вкрапинами. Осунувшееся лицо тоже напоминало о бабушке – она всю жизнь трудилась ради людей, некогда было набирать килограммы. Наверное, поэтому Крис сейчас тут, поэтому так печется о глупом старике, который не хочет бороться за жизнь. Сегодня что-то холодно. Наверное, стоит поехать сразу на машине.
В больнице все шло без изменений. Галя опаздывала, и можно было на минуту зайти к старику. К утру ему немного полегчало. Может, из-за грелки и чая, которые притащила Крис вечером, может, еще из-за чего-нибудь. Но кашлял он меньше и взгляд его, казалось, слегка прояснился. Но как только этот взгляд остановился на лице Крис, старик тяжело охнул и, казалось, был готов потерять сознание, если бы Крис не подбежала на помощь.
-Аглая, Аглая… - как в бреду бормотал он, тяжело втягивая воздух ртом.
«Бабушка?» - пронеслось в голове у Крис. Довольно редкое имя, даже для такой глухой местности.
Когда старик пришел в себя, он неожиданно рассказал многое, чего бабушка никому не говорила
Они
познакомились совсем детьми, летом, когда вся деревенская ребетня бежала купаться на реку. Аглая без всякого страха тогда поплыла за одним глупым мальчишкой, который нырнул под воду неудачно, и спасла. Николай Семенович, который, разумеется, был просто «Колькой-ныряльщиком» тогда, так и понял, что Аглая совсем не простая девчонка. Он мечтательно, совсем по-детски, поднял глаза к потолку:
-Она была всех задорнее и отважней. Потому, наверное, и стала врачом. А любовь у нас была какая… Крепкая, хорошая, из такой большие семьи вырастают. Но родители наши иначе все рассудили. Мол, я ей не пара совсем, да и в роду у меня священники были. А советские люди такого не одобряли… Вот родители и выдали ее за твоего деда, ныне покойного. Да только никто не знал, что мы с ней повенчаны уже. А видит Бог, одну ее и любил, хоть и женился потом, и детей завел. Да вот, видно, и наказали за то меня, что с другою повенчанный, женился. Вчера-то я не увидел, что ты страх, как на нее похожа. Вошла в палату – так я и подумал, что Аглая за мной пришла, забрать туда, - он показал пальцем в потолок.
У Крис наворачивались слезы. Она поблагодарила за рассказ и пообещала зайти сегодня еще. Галя сидела в регистратуре и меланхолично жевала пирожок, запивая чаем из термоса.
-Наполеоновские планы не меняются, - сообщила она, - опять обход. Все, кроме старика. Начальство не разрешает к нему пока приближаться.
Крис хотела возмутиться, но вспомнила, где находится, и решила пока отложить праведный гнев. Бинты, мази, спирт. В голове опять зазвенело.
-Ну вот и закончили на сегодня, - удовлетворенно сообщила Галя, - Я домой, пошли вместе?
В другое время этот акт дружелюбия однозначно бы тронул Крис, но не сегодня. Она извинилась, что ей еще кое-что нужно сделать, и пошла наверх. Из палаты кроме кашля и тяжелого дыхания, раздавались голоса. Видимо, Николай Семенович спал, а лечащий врач зашел с помощником посмотреть состояние пациента, и теперь его обсуждает. Крис прислушалась.
- Воспаление очень сильное… Неясно, почему он так долго не обращался в больницу, но мы не можем ему помочь. Только если везти в город, но ты знаешь не хуже меня, что у нас с транспортом.
-Жалко старика, благо, хоть морг еще не закрыли, а то и тело некуда деть было бы.
Врач с помощником вышли из палаты и увидели изумленную Крис. Неожиданно для себя она выпалила:
-Дайте, я его отвезу в город, у меня есть машина. Нельзя дать человеку вот так умереть.
Точнее, ей показалось, что она выпалила. Это решение зрело в ее голове весь день. Так нужно поступить, так поступила бы бабушка. И еще… Крис поняла, откуда те витые красивые свечи в шкафу. Это с бабушкиного венчания. Наверное, она тоже его любила…
Врачи посмотрели на практикантку с подозрением:
-Тебе папочка и права купил?
-Нет, я училась, сдавала. Это мои права, - Крис помахала перед носом у врача карточкой.
Врач посмотрел на нее с раздражением, но он все же понимал, что делает:
-Хорошо, везите, если вам так угодно.
Помощник посмотрел на него и на Крис и смущенно добавил:
-Если вам денежек на бензин или еще чего, скажите, мы поможем.
Крис обрадовалась, что всемогущая тупоголовая российская бюрократия не встала у нее сейчас на пути. Старик и впрямь чувствовал себя хуже. Казалось, легкие у него вот-вот разорвутся от этого тяжелого дыхания, и только кожа чудом их сдерживает. Крис пришлось его разбудить. Когда она объяснила, в чем дело, старик начал упорствовать:
-Никуда не поеду, умру здесь, а никуда не поеду.
-Николай Семенович, ну поедемте, вас там вылечат.
-Нет, сказал же, не поеду, и не думай.
-Ну ради бабушки!
Старик закашлялся, потом закрыл лицо руками.
-Любил я ее, да вот нет ее здесь больше, что же мне задерживаться?
-Я вас прошу!
Крис заплакала. Старик молчал.
По загородному шоссе мимо заснеженных елок и линий электропередач неслась машина.
-Давайте так, - сказала девушка на водительском кресле, - заключим договор, я вас везу в частную клинику к своему лечащему врачу, он точно разберется, что с вами.
- А какая же моя часть договора? – спросил, откашлявшись, пожилой мужчина на соседнем кресле.
- А вы мнеподарите котенка. Мыши замучали…