Я разговариваю с женой.
Я нежничаю с ней,
ласково целую и растираю руками нежные ножки!
Она говорит:
- Я все про тебя знаю, все твои секреты, все грехи, все прегрешения, тайные греховные мысли и желания!
Я отвечаю шифрованием, секретным для всех, кроме женского восприятия, кодом:
-"И?!"
Не все!
Есть еще одна страшная тайна!
Жена приподнимается, будто белый кит из неизведанных глубин океана!
Щелчком летит такса в сторону и падает с кровати со страшным оглушающим грохотом!
Лопается фарфор!
Все семейное счастье и наследие растоптано и разбито вдребезги, без всякого сожаления и горьких слез.
- Какая еще, б...ть, тайна на мою бедную голову в ужасной судьбе?
- Я - английский шпион!
Пауза… Молчание… Тишина и отчуждение!
Я только пробковую шапку позабыл колониального полковника в Конго.
Тут была и где-то валяется! Да черт с ней - на скорость не влияет!
- Отлично!,- cказала она холодно, - но где же бабки? Фунты стерлингов?
- Нету.
Глаза мои стали синими и круглыми, со слезой, как у старой собаки, обиженной глупыми и неблагодарными, неверными простой чести хозяевами.
- Причем тут тогда твои стишки, якобы смешки и ассоциации, и все то, что ты мне так трепетно и завораживающе шептал в ухо, рассказывал про музыку и литературу?
- Так я шпион глубоко законсервированный и все за родину отдам с потрохами, и они
будут в отдельном пластиковом пакете за левым унитазом справа, на "Gare Saint-
Lazar" в Париже ( ну, это так, для конспирации ). Обращаю внимание - "WC
Hommmes". Не перепутай c " М" и "Ж"" - это важно! Главное, друг мой,- кнопка
на унитазе - ее надо нажать ровно два раза, чтобы не разоблачиться, и стишки и
рассказы тоже там будут валяться.
- Почему не один раз нажать?
- Так Центр приказал! Это не обсуждается!
- Ну, ладно, нажмем два раза! Что с нами, бля...ми, сделается? Мы и не такое в
колхозе видели, когда Петька на комбайне на танцы приехал!
Ей стало грустно, захотелось романса в стиле " Отойди! Не гляди!".
Но я ответил, как во сне, как из старого милого фильма.
Помните?
- "I love you, Petrovich!",
помнишь, как это переводится?
С нашего на итальянский?
Пауза.
- Ты знаешь, у меня болят коленки.
- Так в чем вопрос? Я готов быть тайской чаровницей, чтобы размять и привести их
в порядок, использую бальзамы, сладости и необычные притирания для твоих
маленьких ножек.
- Ага, стой, укротитель слонов в Западной Сахаре! Подумай о государственных
последствиях!
- Так это наш - секрет (гостайна). Мы никому про это не скажем!
- Разумеется! Об этом никому не говорят!
- Это делают! Или ложатся на дно, чтобы ни одна атомная подводная лодка с
необычным локатором в виде причудливых антенн, изображающих человеческие
ценности, не обнаружила.
Сигнал " свой-чужой" принят.
Я разминаю ножки!
Самое смешное, что явки и пароли мы никому не сдали, хоть русская пианистка,
передавая срочные сообщения в Центр, была не очень в этот вечер - слишком часто откидывала свою прелестную челку, и белье было не очень свежо, но необычно быстро и нервно стрекотала по клавиатуре, роняя пепел папиросы, делала желчные замечания по сущности сообщений и стиля.
Цветы почти вяли от жуткого и вонючего дыма и запаха табака, но за окном - два белых голубя, неизвестно откуда-то взявшиеся, стучали клювами в окно, как-будто что-то хотели понять, но не разумели зачем.
Что тут сказать?
И что перевести? С какого языка и на какой?
Достаточно лишь нежно в ухо прошептать: «Я так люблю тебя, Петрович!».
Жалко, что перевод с итальянского неудачный!