Гармонь! Гармонь!
Родимая сторонка,
Поэзия российских деревень.
А. А. Жаров, «Гармонь».
ПО ЖИЗНИ С ГАРМОНЬЮ
Гармонь была в нашей семье всегда.
Не знаю, играл ли на гармони в нашем роду еще кто-то кроме отца. Сейчас и узнать не у кого, да и раньше я ни от кого не слышала разговоров об этом. Помню только, что мама рассказывала как папа до призыва в армию, будучи еще пареньком, играл на гармошке и «водил» за ней из деревни Бажино в соседние деревни Селиваниха, Фалино и другие всю окрестную молодежь.
Первой гармошкой моего отца Березина Павла Федоровича стала гармонь, изготовил которую, судя по надписи на корпусе, гармонный мастер Н. Н. Пиунов. Данных об этом мастере в глубинах Интернета я, к сожалению, не обнаружила.
Гармошка на правой клавиатуре имела 23 кнопки, а по левой – 12 или, следуя принятым условным обозначениям – 23х12. Предположительно, это гармонь венка русского строя или русская как их называли.
С гармошкой мой отец Березин П.Ф.
(16 -17 лет)
Гармонь была изготовлена и приобретена до начала Великой Отечественной войны, потому как отец моего папы – мой дед - Березин Федор Андреевич был призван в армию в августе 1941 года и пропал без вести в битве под Москвой…
У Федора Андреевича, проживавшего в д. Бажино Варнавинского района до начала войны было две дочери и один сын 1926 г.р. Его третья дочь родилась уже без него в октябре 1941 г.
Я думаю, что гармошка была куплена дедом Федором для моего отца, когда тот был подростком лет 13-14 как любимому и единственному сыну и в качестве поощрения за помощь отцу в сапожной артели, т.е. примерно в 1939-1940 годах.
Возможно, гармонь отцу купили у кого-то с рук, т.к. на правой клавиатуре отсутствует верхняя кнопка. Чего это стоило, каких затрат – остается только догадываться, ведь гармони ручной работы никогда не были дешевыми. Хороший гармонный мастер, который дорожил своим ремеслом, не мог сделать инструмент плохого качества, поэтому количество изготовленных им гармоней в год могло быть от двух и до нескольких экземпляров. Бесспорно и то, что мастер мастеру рознь, поэтому каждая гармошка была индивидуальна и неповторима.
Дед был хорошим сапожником, работал до войны в деревенской сапожной артели, которая находилась в соседней деревне Селиваниха. Своему ремеслу до отправки на фронт в 1941 году он сумел обучить и сына Павла. У моего отца - образование 6 классов. После начала войны ему было уже не до учебы: надо было работать и помогать матери, у которой на руках остались еще три дочери. Он заменил отца в сапожной мастерской. Так эта специальность «сапожник» и «перекочевала» в его учетные солдатские документы.
Осенью 1943 года Павла, которому только летом исполнилось 17 лет, призвали в армию на Дальний Восток, где он служил телефонистом.
В Советском Союзе довоенный призыв осуществлялся по закону о всеобщей воинской повинности от 1939 года, который не изменялся до 1949 года. Призывной возраст уменьшался с 21 до 19 лет, а тех, кто окончил средние школы, забирали в армию с 18 лет.
В соответствии с постановлением Государственного Комитета Обороны (ГКО) № 678425 октября 1944 г., на военную службу призывались юноши моложе призывного возраста на 1—2 года (17-18 летние). Юноши 1926 года рождения призывались уже с осени 1943 года, тогда их было призвано свыше 700 тысяч.
Призывники 1926 и 1927 годов рождения вошли в последний военный призыв в годы Великой Отечественной войны. Вот поэтому в красноармейской книжке отца стоит отметка «нормальный» призыв, тогда как был еще «досрочный» призыв на военную службу.
Березин Павел Федорович стал участником войны с Японией в 1945 году: участвовал в Сунгарийской наступательной операции (9 августа - 2 сентября 1945 г, 2-й Дальневосточный фронт), награжден медалью «За победу над Японией».
После победы над Японией в сентябре 1945 года и до декабря 1947 года папа оставался на службе в Маньчжурии. Оружие было сдано им лишь в июле 1947 года.
Я встречала мнение, что война не засчитывалась в срок срочной службы и поэтому по ее окончанию как бы осуществлялась сама срочная служба. Но это далеко не так.
Численность армии СССР к 1945 году достигла 11,5 миллиона человек. Содержать ее послевоенной экономике было трудно, поэтому Советский Союз пошел на то, чтобы в течение трех лет (до 1949 г.) не проводить всеобщий призыв в армию (призывной возраст 1928 г.р. и позже).
Молодежь призывного возраста была обязана трудиться на мирном фронт на восстановлении народного хозяйства. В связи с чем, после 1948 года вплоть до 1953 года определенная категория юношей призывалась не в армию, а направлялись учиться в ФЗО, что приравнивалось к призыву (мобилизации). За уклонение от этого типа призыва в школу ФЗО, молодые люди подлежали уголовной ответственности как лица, совершившие уклонение от прохождения действительной воинской службы.
Были и политические причины к сокращению армии: возросший авторитет маршала Г.Жукова, в отношении которого в 1946 году состоялось печально знаменитое «трофейное» дело и он был смещен с поста командующего сухопутными войсками; была проведена реформа по сокращению количества военных округов.
С июля 1945 года началась демобилизация из армии, которая продолжалась по март 1948 года. Она проходила по возрастному принципу. На первых порах, тех, кто был в возрасте призыва и здоров, оставляли служить дальше, т.к. призыв в армию был приостановлен на три года. К тому же у них был опыт боевых действий.
Демобилизацию намечалось провести в шесть очередей:
1-я очередь - с июля по 30 ноября 1945 г увольнялись с 1883-1905 годы рождения; 2-я очередь до 1 января 1946 г - увольнялись те, кто родился в 1906 – 1915 годах, а также те, кто родился в 1925 году, но был не годен к строевой службе.
В том же сентябре 1945-го Президиум Верховного совета СССР принял решение в связи с окончанием войны с Японией распространить действие закона «О демобилизации старших возрастов личного состава действующей армии» от 23 июня 1945 года на войска, находившиеся на Дальнем Востоке. Все попавшие под этот закон ушли в сентябре – ноябре 1945-го.
3-я очередь демобилизации - до октября 1946 г увольнялись 1916 – 1921 годов рождения; 4-я очередь с ноября 1946 г. по январь 1947 г. – увольнялись военнослужащие 1922 года рождения, а также больные и годные лишь к нестроевой службе 1923 – 1925 года рождения; 5-я очередь с марта по июль 1947 г. - ушли те, кто родился в 1923 – 1925 годах (годные к строевой службе). 6-я очередь - в феврале- марте 1948 года были уволены все люди (по 1925 год рождения включительно), кто ранее был задержан по каким-либо причинам.
Таким образом, к апрелю 1948 года в Вооруженных силах (из числа призванных в период войны) остались служить только те, кто родился в 1926 и 1927 годах.
Отец был демобилизован в декабре 1947 года.
Возвратившись со службы, отец некоторое время - с 1 апреля 1949 г по 30 мая 1950 г - работал заведующим сапожной мастерской Варнавинской артели «Рембыт». В последующие годы он также не бросал свое ремесло – чинил обувь своей семье, своим родным и знакомым, жителям поселка Бродовое в свободное от основной работы время (подшивал валенки, ставил запятники, менял «союзки» у сапог и пр.).
Вот так раньше молодежь обучали ремеслу: с раннего детства, обеспечив знаниями и навыками на всю жизнь.
Среди армейских (Еврейская АО г.Биробиджан) и военных фотографий отца в Маньчжурии (Китай) нет ни одной, где бы он был с гармонью. Я задаюсь вопросом: могло ли случиться так, что он за все время нахождения в армии с 1943 г по 1947 г не брал гармонь в руки? Вполне возможно. А вот сразу после возвращения со службы появились фотографии, где он с гармонью.
На этой уже послевоенной фотографии (предположительно 1948-1949 г.г.) отец держит в руках гармонь хромку) двухрядную с клавишами 21х16. Эта гармошка иная, чем папина довоенная. Очевидно, эту гармошку отцу кто-то дал на время или он сам купил ее подешевке.
О судьбе довоенной гармони мне ничего не известно. Быть может папина мать, а моя бабушка Агафья продала гармонь в войну или обменяли на продукты, одежду.
Возможно, эта фотография была сделана в фотоателье Варнавинской артели «Рембыт», о чем свидетельствует и задний фон на ней. На папе рубашка с молнией – такие были в моде в те годы.
На другой фотографии, сделанной я примерно в это же время в руках у отца та же гармошка, что и на предыдущей.Фотография с двоюродным братом Березиным Василием из деревни Бажино - явно деревенского фотографа. Мне кажется, что она является первой из этих двух.
Нашелся еще один деревенский снимок отца вместе со своими родными. В центре сидит молодой человек с гармошкой - новой, добротной хромкой 23х16. Папина гармонь, которую он в скором времени купит, будет походить на эту гармошку.
В память об отце я написала стихотворение «Гармонист»:
Гармонист
Каждый раз, когда гармошку слышу,
Вспоминаю папину гармонь.
И воочию как будто вижу,
Как проходит по деревне он.
А за ним – девчата и ребята,
Нарядившись в лучший свой наряд,
В ожидании веселенькой гуляночки,
Подхватившися, идут за рядом ряд.
Звонкий наигрыш сменяет песни звуки.
- А давай-ка, Павел, «Сормача»!
И летят про «шаечку» куплеты,
Что гуляла с ночи до утра.
Эх, гармошка! Слажена на славу
Ты умелою потехинской рукой.
До сих пор звучать ты не устала,
Жаль, что гармонист обрел покой …
Одним из самых ярких воспоминаний детства было новоселье 1964 г (или с большей вероятностью 1962 г.) на пос. Бродовое, куда из д. Бархатиха Варнавинского района переехали мои родители. Мне было лет 7. Я хорошо помню гостей, которые приехали в кузове большой грузовой леспромхозовской машины ЗИЛ – «из-за реки» - из д. Бархатихи, что находилась за рекой Ветлугой, на новоселье к моим родителям и к своим хорошим друзьям и соседям по прежнему месту жительства.
Помню, как весело они гуляли, как пели и плясали под папину гармошку. Так родилось мое стихотворение «Новоселье 1964 года»:
Новоселье 1964 года
Пироги, винегрет и соленья,
Сало белое на тарелках –
Вот нехитрое угощенье
Приготовлено к новоселью.
Гармонист растянул гармошку,
И она заиграла звонко.
Выбивает дробей дорожку
Острой шпилькой гостья девчонка.
Молодые, красивые лица,
Кудри вьются, и стать в осанке.
Что мужчины, что молодицы
В пляс пускаются без устанку.
Крепдешин на подоле вьется,
На ногах – голубые «танкетки».
Вы меня, может быть, не поймете –
Это детство мое, семилетки.
Каждый раз, когда пол я мыла,
Затирая следы – дробинки,
Тот счастливый день вспоминала,
А сейчас - по щекам слезинки...
Гармонист – то ведь был мой папа,
Ну, а платье вразлет – то мама.
А сейчас их, родных, не стало.
Старый дом лишь хранит щербинки…
2014 г.
Правда, какая была у отца в то время гармонь, я не запомнила. Допускаю, что эта гармонь - хромка двухрядка - и была уже у отца. Приобрел он ее в конце 50-х либо в самом начале 60-х годов ХХ века.
Она же стала и последней для него. До конца жизни гармонист не выпускал ее из рук…
Гармонь Березина П.Ф. хромка двухрядка 23 Х16
С этой гармошкой я выросла. Она для меня была предметом обожания. Я любила заниматься с гармошкой: вытягивала вверх гвоздик-замочек мехов на верхней части корпуса гармошки и растягивала их, нажимая поочередно на кнопочки; снимала и одевала на гвоздики-шпильки медные желтенькие крючочки на передней панели гармошки – так крепились между собой полукорпус и коробка гармони. Особенно мне нравились блестящие металлические кнопочки-стаканчики на левой стороне гармони, которые издавали такие чудесные звуки!
Кнопки на правой стороне гармошки крепились на концы деревянных планочек-клавиш и были сделаны, как я думала, из белых пуговиц с гвоздиком в середине. Наверняка это был белый пуговичный пластик, из которого делали и кнопки для гармоней с отверстием в середине под шуруп (гвоздик) либо уже с ним. При нажатии клавиши утопали в прорезях грифа мягко, как в масло. Незамысловатый рисунок – травяной орнамент с колокольчиками - на правом корпусе гармошки также был инкрустирован пластиком.
Когда я прибиралась дома:поливала цветы на окнах в деревянных садках, протирала пыль на этажерке с книгами и на новой мебели, купленной моими родителями к тому времени (шифоньер, комод и диван), то обязательно растягивала гармошку и протирала черные, обклеенные дермантином (ледерином?) ребра мехов и пыль между бори'нами. Меня никто не унимал в этих занятиях.
Гармошка в доме стояла на видном почетном месте, прикрытая вышитой салфеткой.
Я почему-то всегда знала, что у отца «потехинская» гармонь. Очевидно, я это слышала от него. Мама говорила, по воспоминаниям брата, что отец ездил заказывать гармонь в г. Семенов. В Семеновском районе как раз и работала гармонная мастерская братьев Потехиных.
Гармонных дел мастера братья Потехины трудились и в Семенове, и на Бору, и в Нижнем Новгороде (Горьком). Они, как и другие мастера, на изготовленных ими инструментах оставляли свои фирменные знаки – писали свою фамилию, ставили клеймо и добавляли какие-то свои украшения на гармошках. Но на папиной гармошке нет фамилии мастера. Может быть, надписи стали ставить позже? А может быть, какие-то опознавательные знаки имеются на внутренних частях корпуса гармони? Такое тоже практиковалось раньше.
Летом 1965 г брату купили гармонь хромку – черную, блестящую. Возможно, она была изготовлена на Борском филиале Нижегородской гармонной фабрики, производящем такие черные гармони.
Самоучители игры на гармошке в то время у нас в районе были еще большой редкостью, поэтому его наша тетя привезла брату из Горького. По нему он и учился играть. Папа наверняка старался тоже чему-то обучить сына. Даже я научилась на новой гармошке немного пиликать детскую песенку «Тына-тына у Мартына заболела голова…» и песню «Одинокая гармонь».
Отец же, помню, пробежит пальцами по кнопочкам новенькой хромки, растянет пару раз меха, да и отставит в сторонку. Наверное, новая гармошка не могла конкурировать с папиной гармонью.
Жаль, что уже не узнать, кто выучил отца игре на гармони. Тогда большинство деревенских гармонистов были самоучками - наблюдали за игрой на беседках и гулянках, слушали разливы гармони и развивали тем самым музыкальный слух. Мальчишки уже в возрасте 10-12 лет пытались научиться играть на гармошке. Считалось за счастье подержать в руках инструмент и попробовать подобрать на слух понравившуюся мелодию. Все самоучки - будущие гармонисты - прошли свои «университеты» обучения игре на гармони.
Папа играл на гармошке не только «длинные» песни, но и «короткие» - частушки, а также плясовые наигрыши: «Русского», «Подгорную», «Семеновну», «Сормача» и другие. Мне казалось, «Сормач» был его любимым наигрышем, и мне он нравился больше всех.
Голос у отца был громкий, чистый. Пел он хоть песни, хоть припевки самозабвенно, эмоционально. Если он играл сидя, то склонялся к гармошке, прикрывал глаза и весь отдавался игре и уже во вторую очередь – исполнению песен, частушек. Иногда он при этом откидывал голову назад и его черные волосы как крылья птицы разлетались в стороны.
Отец был высокий, статный и гармошка, когда он шел с ней по улице, казалась в его руках пушинкой.
Ни одно семейное застолье - будь то праздник либо окончание сезонных работ: копки картошки; завершение сенокоса; «печенка» - когда кололи скотину, а вечером собирали гостей и жарили в специально истопленной русской печи обычно на 3-х больших сковородах свежее мясо и печень, - не обходилось без гармошки.
Было весело, легко, празднично и родителям, и нашим гостям, и мне особенно! Застолье никогда не превращалось в пьяные посиделки, а спиртное никогда не лилось рекой. Для всех собравшихся за столом было до'рого само общение, главной частью которого была папина игра на гармошке и коллективное пение песен либо поочередные запевки частушек. Не забывали при этом молодые женщины и «дроби дробить». Все были молоды.
Непременным атрибутом проводимых советских выборов была гармошка. Бродовяне ездили на избирательные участки в д. Зверниха либо в д. Тимариха организованно на грузовой машине либо на школьных автобусах ПАЗ. Отец всегда брал с собой гармонь. С песнями под гармонь поездка была более веселой.
Жаль, что я не могу сейчас вспомнить частушки, которые любил петь отец и мои родные. Но вот частушка про город Горький запала в память. Уж больно эмоционально ее пел папа!
Город Горький, город Горький,
Горьковски поляночки!
Я поеду в город Горький
Забывать гуляночки!
Еще запомнилось, что часто в частушках упоминалась какая-то котомочка:
Собрата моя котомочка
На лавочке лежит…
Более подробно на цикле частушек с упоминанием котомочки я остановлюсь в своем следующем рассказе, который будет посвящен наигрышу «Сормач» и припевкам под него.
Одну частушку мне подсказала Клавдия Александровна Старшинова, жительница п. Варнавино, которая со своим мужем Виктором часто гуляли в одной компании с моими родителями, когда все проживали в п. Бродовое:
Нам не надо длинных песен,
Попоём коротеньких!
Нам не надо старых девок,
Мы найдём молоденьких!
А мне встретился и другой вариант этой частушки:
Вы не пойте длинных песен,
Хватит вам коротеньких!
Не любите старых девок,
Наросло молоденьких!
(Хватит и молоденьких)
С этой частушкой про «молоденьких» связана одна из страничек жизни моих родителей - это история их знакомства, долгого ожидания и дальнейших взаимоотношений.
Моя мама после окончания педучилища в г. Ветлуга была направлена на работу в Варнавинский район в д. Бажино, где и состоялось их знакомство с отцом. По возрасту она была несколько старше папы.Перед уходом отца в 1943 году на войну, между моими родителями уже было чувство взаимной симпатии, случился и разговор. Всю войну мама, чем могла, помогала папиной семье. И ждала своего Павла. После возвращения отца со службы мои родители поженились и прожили достойно в любви и уважении друг к другу всю жизнь, а разница в возрасте никогда не была для них помехой. О своих родителях и взаимоотношениях между ними и в нашей семье я написала рассказ «Родительский свет».
Папа у нас был шутник, очень общительный человек. Когда он в кругу своей компании запевал частушку «про молоденьких», мама в ответ, шутя, подтыкала его в бок – дескать «молчи, что ты поешь». Всерьез этот небольшой спектакль никем не воспринимался.
Была в этой частушке и горькая правда жизни: много мужчин – мужей, отцов, а также молодых парней – чьих-то женихов - не вернулось с войны. По этой причине, многие женщины остались вдовами до конца жизни, а молодые девушки, бывшие перед войной «на выданье» за военные и послевоенные годы успели «состариться» и стали, как говорили деревенские, «перестарками» - они остались без женихов и так и не вышли замуж…
ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ И ФАКТЫ
Пока я потихоньку писала рассказ да строила свои предположения по поводу того, как да откуда появилась у отца гармонь, пришла информация, подтверждающая мои рассуждения.
Как оказалось, К.А. Старшинова, о которой я уже упоминала, сама и ее муж превосходно играют на гармошке. К тому же Клавдия Александровна - племянница варнавинского гармонных дел мастера Матвея Васильевича Петухова, о чем я не знала.
М.В. Петухов родился в д. Прудовка Новоникольского сельсовета и проживал там до 1949 года. Он был также хорошим сапожником, поэтому переехав в 1949 году жить в Варнавино, он устраивается на работу в сапожную мастерскую Варнавинской артели «Рембыт».
А вот здесь начинается самое интересное в моем расследавании!
Я уже писала, что с 1 апреля 1949 г по 30 мая 1950 г. мой отец заведовал сапожной мастерской Варнавинской артели «Рембыт», о чем свидетельствует архивная справка, на которую я случайно наткнулась в папиных документах:
Значит, мой отец и М.В.Петухов были знакомы.
Сейчас я выскажу и еще одно свое предположение по поводу появления у папы гармони из Семенова. Скорее всего, этот вопрос папа – молодой парень 23-х лет – обсуждал с Матвеем Васильевичем, и тот мог посоветовать ему съездить заказать гармонь в г. Семенов. Возможно, на ту пору у самого мастера не было готовых гармошек. Эта версия мне кажется очень правдоподобной. К тому же у отца появились свои деньги – зарплата. Отец приоделся, и, наверное, сумел подкопить денег на гармошку.
Решила я позвонить К. А. Старшиновой и расспросить ее, не знает ли она что-нибудь о папиной гармошке и о его знакомстве с Петуховым М.В. Такой информацией она, к моему сожалению, не владела, но дала мне координаты гармониста Воробьева Ю.П.
Воробьева Ю.П. раньше жил в шудской стороне Варнавинского района, а в настоящее время проживает в Семеновском районе. Юрий Павлович поделился со мной информацией, в частности прислал очерк варнавинского журналиста Виктора Суворова, напечатанный в газете «Горьковская правда» 19 апреля 1982 г «Гармони деда Матвея» о Петухове М.В. В нем сам Матвей Васильевич говорит, что «… я за свою жизнь целиком-то всего лишь четыре и собрал. Больше года мне надо, чтоб гармонь целиком сделать. Вот отремонтировал, правда, за жизнь штук сто… А, может, и двести».
Вот мне и ответ на мой вопрос – выходит отец действительно заказывал гармошку в Семенове, потому что не было готовых гармоней у Петухова М.В.! А если бы были, то наверняка отец взял бы гармонь у своего знакомого варнавинского мастера.
Есть также информация, что Петухов М.В. в 1946 году либо чуть позже знакомится с Зеленкиным Павлом Петровичем, гармонистом из д. Котомкино (Малиновки) нашего района. Они вместе ездили на консультацию к братьям Потехиным. Это случилось, скорее всего, в период с 1946 г по 1949 г, так как уже в 1949 году оба мастера перебираются жить в Варнавино: Зеленкин П.П. поселился в самом начале ул. Пролетарской, а Петухов М.В. – на ул. Красницкой, д.3.
Отсюда следует, что Петухов М.В. на тот момент был знаком с кем-то из Потехиных и мог посоветовать отцу заказать гармошку именно у них!
В Семенове в ту пору, по славам Воробьева Ю.П., работало мастеров человек десять, а то и больше. Кто-то работал вместе с Потехиными, но были и индивидуально работающие их ученики.
«Стоп!», - сказала я себе во время очередной читки своего рассказа, а может уже и повести. Ведь у отца еще была пара фотографий того периода!
Интуиция меня не подвела – передо мной фотография мая 1950 г, на которой члены сапожной мастерской стоят в обеденный перерыв на берегу реки Ветлуги в районе современного здания хирургического отделения ЦРБ (бывшего здания расчетно-кассового центра) и нового дома культуры, а если быть точнее – на месте нынешней стеллы варнавинским комсомольцам Правда, березы сменили липы.
Слева направо:Березин Павел Федорович; военный?; Петуховм М.В. (предположительно).
А мой-то папа какой был красавец в свои неполные 24 года: видный, высокий, молодой мужчина, да к тому же еще и гармонист!
Нижнее фото, где молодежь расположилась на угоре распить бутылочку, конечно же, не говорит о том, что они какие-то пьяницы. Скорее всего, была устроена встреча чьего-то товарища – мужчины в военной форме. Может он приехал на побывку,
а может - еще только вернулся домой с войны. Тогда ведь не для всех война закончилась в 1945 г. Почему-то я уверена, что это знакомый моего папы! Будет возможность - покажу эту фотографию кому-нибудь из ныне здравствующих знакомых моего отца.
Конец апреля - начало мая 1950 г. Первый слева – Березин П.Ф.; 4-й – Петухов М.В. (предположительно).
Может быть, отец так бы и остался работать в сапожной мастерской, но судьба внесла очередные коррективы. В августе 1950 г они с Лидой поженились и в последующем оба стали работать и жить в д. Бархатиха Варнавинского района.
Думаю, что папа и после ухода из артели «Рембыт» постоянно общался с Петуховым М.В. Когда я училась в школе, слышала как родители обсуждали предстоящие и состоявшиеся поездки в Варнавин, иногда упоминалась и фамилия Петухов.
Наверняка, приезжая в Варнавин по каким-то своим делам (в контору ЛПХ, в больницу и пр.) отец «забегал», если было время, на свою прежнюю работу повидаться со своими друзьями, в том числе с Матвеем Васильевичем. Он не мог не зайти «поприветствовать» их - просто поздороваться, «перекинуться» (обменяться) парой фраз. Да и на улицах Варнавина такие встречи могли состояться.
Я не владею достаточной информацией о варнавинских гармонных мастерах. Но, один из них - Зеленкин Павла Петрович - проживал в Варнавино, как я уже писала, в самом начале ул. Пролетарской. На этой же улице жила и я с 1982 года, а позже здесь, рядом со мной, поселились и мои родители. О Зеленкине П.П. писала районная газета «Новый путь» (№22 от 02.06.2017г). Павел Петрович работал одно время часовщиком в КБО, и мы иногда носили ему в ремонт свои часы. Бывало, что заносили часы ему домой – жили-то рядом.
Неоднократно я наблюдала, как мой отец беседовали с Павлом Петровичем о гармонистах и гармонях. Они виделись часто, но папа никогда не проходил мимо, если Павел Петрович был на улице возле дома. Обязательно «завернет» к калитке и поздоровается с ним за руку. Ну, естественно, постоят и поговорят о своих делах. Скорее всего, с Зеленкиным П.П. отец познакомился примерно в то же время, что и с Петуховым М.В., т.к. тот выучившись на часовщика, тоже устроился в артель «Рембыт» в часовую мастерскую.
Знал отец и варнавинского гармониста Кузнецова Александра Васильевича. Встречая Александра Васильевича где-либо на улицах Варнавина, он обязательно поприветствует его, побеседует, пошутит, расспросит про гармошку.
Было время у пенсионеров, коим был и мой отец, в конце 90-х пообщаться со своими знакомыми в длинных и долгих по времени очередях за хлебом и не только. В этих очередях во времена сплошного дефицита стояли как наши родители-пенсионеры, так и наши дети - ученики школы. Работающим стоять в очередях было некогда.
Как говорят – из песни слов не выкинешь…
Водили дружбу в Варнавине мои родители и со Скоковым Николаем Сергеевичем и его женой Лидией. Когда они приходили к родителям в гости, мужчины, бывало, поочередно играли на гармошке, а тетя Лида, как я ее называла, всегда им припевала.
Частым гостем у родителей была Смирнова Клавдия Ивановна, с которой мама раньше вместе работали в Бархатихинской школе. Клавдия Ивановна очень хорошо играла на балалайке, знала много песен и частушек. Даже когда не стало моих родителей, она продолжала общаться со мной, поддерживала добрым словом.
А тут и еще одна частушка - думаю, что исконно варнавинская - «набежала» на меня:
Та сыграй-ко, милый Панко,
Сормача потешного,
Чтобы сердце не болело
У меня у грешного!
Встретила я ее в статье о Зеленкине П.П.
В наших краях мужчин с именем Павел зачастую звали Панко как в кругу семьи, так и деревенские. Моя бабушка Агафья называла сына еще и Палька, что звучало как-то по-домашнему, ласково что-ли.
ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ НА ДЕРЕВНЕ
О гармонисте и гармошке слагалось в народе множество припевок:
Гармониста любить, надо модною ходить,
Надо краситься и мазаться и брови подводить!
Гармониста я любила, гармониста Шурочку,
Он играл, а я держала хромову тужурочку!
Гармониста я любила, гармониста тешила,
Гармонисту на плечо сама гармошку вешала!
Случайно, когда уже рассказ был написан, я узнала о том, что у писателя Владимира Алексеевича Солоухина есть два рассказа на «музыкальную» тему - о гармони и музыкальном слухе. И название у одного почти как у меня или, наоборот - у меня как у него: «Двадцать пять на двадцать пять" и «Немой»! Ну, а как еще можно с у'далью и чтоб было зву'чно назвать нашу любимицу гармошку? Я тут же прочитала оба рассказа и получила как удовольствие от прочтения, так и подтверждение многим моим высказываниям и о гармонисте, и о гармони.
Вот как Владимир Алексеевич о гармонисте пишет:
«Гармонисту – уважение и почет! От порога едва ли не под руки ведут в передний угол, сажают на скамейку, на видное место, расступаются, только что не сдувают пылинки. Но если выступит пот на лбу, то могут и промокнуть девки собранным в комочек платком.
Теперь представим себе всю гордость девушки, если она начала гулять с гармонистом. Если он, такой выдающийся, такой недосягаемый, такой почти бог среди остальных парней, провожает ее с гулянья, сидит с ней на тихом крылечке. С гордостью и звонкостью выплеснет она при случае лирическую частушку:
Гармониста я любила, гармониста тешила,
Гармонисту на плечо сама гармошку вешала!»
В.А.Солоухин тут же утверждает, что любой парень – не заметный, не видный или широкоплечий, кучерявый - мечтал о гармони не для того, «чтобы стать первее других, а просто так – растянуть мехи, пробежать пальцами по ладам и басам, расплеснуть залихватский перебор по деревенской улице, по полям и лугам, по реке, до соседних деревень, где живут девки, всегда красивее и желаннее своих.»
Выходит, мечтали многие иметь гармонь и играть на ней, но не каждому дано было такое умение. Да и дорогая вещь на тот момент была хорошая гармонь. Хоть и поют парни в частушке полушутя про свое приобретение – гармонь, что «не дорого дана», а зарабатывать на нее приходилось месяца по три: кто «с Пасхи до Казанской», а кто «от Петрова до Покрова»:
Ты играй, играй, гармошечка, не дорого дана.
А я с Пасхи до Казанской всё работал на тебя.
Ты сыграй, сыграй, тальяночка, не дорого дана.
От Петрова' до Покрова' все работал на тебя.
Гармонист «был в почете» (пользовался большим авторитетом) у деревенских жителей, без него не обходилось ни одно массовое мероприятие в деревне или селе. И уж если какой парень играл лихо, то и от девчат ему не было отбою. Вот и говорили про таких молодых парней - "первый парень на деревне».
«Что бы они все делали без гармони? И каково подрастающему пареньку вообразить себя центром внимания уже не просто в избе, но целого гулянья, когда вся нарядная улица слушает твою игру, подчиняется ей и был бы без твоей игры праздник не в праздник»,- продолжает В.А.Солоухин.
А вот такие гармошки делали для детей.
Будущий «первый парень на деревне». Фото из Интернета
Гармонист и женихом был завидным, поэтому девчата «кадрили» - завлекали - гармониста как могли:
Ой, подруга, дробью,
Дорогая, дробью.
Кружи ему голову
Горячею любовью!
В русской деревне парень и девушка, симпатизировавшие друг другу, становились неразлучными и на беседках, и на гуляньях и праздниках, и в играх. Их называли «миленок» и «милашка», а то и «игральщик» и «игральщица». В нашей местности чаще упоминались такие слова как «поигральщик» и «поигральщица», а то и «ухажёр» и «ухажёрка». Иногда эти слова произносились деревенскими жителями и скептически - когда осуждали «поигральщика (-цу)» за неприличное поведение.
Гармониста зачастую тоже называли «поигральщиком», может из-за того что играл на гармони, а может просто был чьим-то «миленком». И как тут не играть, если народ хочет петь и плясать, и «девки уговаривают, а среди них одна, которой и уговаривать не надо. Поглядит – и словно обессилит глазами…
У тальянки медны планки,
Золоты сбориночки,
Я по голосу узнаю
Моего кровиночку.» (В.Солоухин)
В частушках часто встречается имя Шурочка, оно было как нарицательное. Его употребляли в значении «возлюбленный» или «возлюбленная» как по отношению к парню, так и к девушке:
Нас четыре, нас четыре,
Нас четыре дурочки.
Неужели мы четыре
Не найдем по Шурочке!
Не одни беседки не обходились без гармони. Однако, на беседах девушки, не дожидаясь прихода парней с гармошкой или балалайкой, устраивали себе своеобразную разминку - начинали пляску под речитатив, которая в отличии от пляски «под язык» содержала определенный набор слов, укладывающихся в музыкальную мелодию пляски и позволяла организованно «дробить дроби». Вот, например, в Борском районе д. Ямново пели и плясали под такой речитатив, который мне передала Л.Б. Танских (собирает материал о нижегородских гармонистах):
Ножик, вилка, два подпилка, сортировка, молотилка,
Ножик, вилка, два подпилка, сортировка, молотилка.
В соседней же деревне Блохино речитатив был с другим окончанием:
Ножик, вилка, два подпилка, рукава, карман, корзинка.
Безусловно, были такие речитативы и в наших варнавинских деревнях. Даже я что-то припоминаю такое, вот только бы «с языка снять»…
А отношение к гармонисту, и к тем, кто «пляшет да поет» очень хорошо выражает вот этот частушечный посыл:
Кто в тальяночку играет,
Господь счастьем наделяет.
А кто пляшет да поёт –
Тому здоровьица даёт!
Замечательный писатель, журналист Воскресенской районной газеты, уроженец села Владимирское, что у озера Светлояр Сергей Афоньшин (1908-1984 гг) в 1972 году выпустил в свет свою книгу «У голубого Светлояра» с девятью сказами - заволжскими легендами. Один из них повествует о богомазе, который писал иконы и играл на тальянке («Тальянка Богомаза»). Да не просто играл, а, как пишет автор «… растягивал Вавила ярко-красные меха своей тальянки, словно грудь свою распахивал и сердце показывал…».
Лишь гармонист наделенный талантом исполнительским и душой способен так слиться со своей гармошкой!
Гармонисты в нашем роду с уходом папы, как сказали бы деревенские - «перевелись», т.е. кончились. Печально это. Ведь в душе по-прежнему звучит папина гармонь…
Хотя тут я немного не права. Ведь до этого момента я имела в виду только род Березиных, папину линию.
В 1978 году я вышла замуж за Куртина Владимира Александровича, род которого идет от Тузовых, Куртиных (д. Поспелиха, д. Егачиха). Володя и его брат Виктор умели играть на гармошке, а научил их игре на гармони скорее всего их дедушка Алексей, у которого была гармонь.
Одной из первых наших семейных покупок стала гармошка. Брал Володя в руки и папину гармонь, однако не «прикипел» к ней душой. Володя больше играл, чем пел. Играл он в основном песенные мелодии, хотя мог сыграть и под частушки, и под пляску.
Манера игры на гармошке брата Виктора была зажигательной, яркой. Он очень любил не только играть, но и петь как в кругу родных, так и в кругу своих друзей. Старая дедова гармонь перешла Виктору и еще долго «была в строю». Затем, женившись, он также как и брат купил себе новенькую хромочку. Зажигательное исполнение песен «Тридцать метров крепдешина…» и «Рыжая, рыжая, ты на свете всех милей…» стало Витиной «коронкой».
Оба брата ушли из жизни в молодом возрасте…
ГАРМОННАЯ ТЕМА
Вспоминая отца, его гармошку и игру на ней, мне захотелось собрать свою небольшую коллекцию из припевок его любимого наигрыша «Сормача». Но вначале я попробую установить, какие гармони были у отца - «венки» или «хромки», кем они были сделаны. А это уже отдельная тема - тема гармоней и гармонных мастеров. Эта тема для меня была как «темный лес», но уж очень мне захотелось хоть немножко, да разобраться в ней.
И я продолжаю свое расследование.
Материала по «гармонной» тематике, а именно о кустарных гармонях и гармонистах от начала и хотя бы до середины 70-х годов ХХ века, оказалось не так много. Об этом и сведущие в этом вопросе люди говорят: очень мало серьезной исследовательской литературы. Очевидно, поздно спохватились… Гармошки еще «ходят» в народе, а вот о гармонистах что-то узнать стало уже сложно – расспросить не у кого.
Собирала я материал по крупицам из всего, что попадало на глаза, что удавалось узнать от знакомых и из печатных источников, а также из Интернета. Прослушала и просмотрела не один десяток видеороликов с этим наигрышем. Наверное, каждый гармонист исполнял наигрыш «Сормача» по-своему, все зависело и от его умения, и от гармошки в его руках. Слышала я и игру похожую на папино исполнение.
Все, что я смогла «раскопать» и понять сама, хотя бы кратко постараюсь привести в своем рассказе. Правда, в музыке я мало смыслю, а в переработанном материале могут быть и неточности. Не судите строго.
Начну с начала - с появления гармони на земле российской.
Гармонь или гармошка - это духовой язычковый музыкальный инструмент с клавишно-пневматическим механизмом. По бокам инструмента расположены две клавиатуры - на правой играется мелодия, а левая предназначена для аккомпанемента. Звучание достигается путем колебания язычка под действием потока воздуха, который нагнетается при помощи мехов - специального резервуара или меховой камеры. Складки меха называются боринами.
Основной элемент в конструкции гармоник - это голосовая планка. Она состоит из самой планки (рамки) и язычка («голоса»). Язычок, колеблясь в проеме планки, издает звук определенного тона.
Небольшие по размеру и весу гармони во время игры удерживают в руках на весу, а гармони побольше устанавливают на колени в положении сидя или подвешивают за плечевые ремни в положении стоя.
Известно, что изначально русская гармонь была сделана тульским мастером. Однако, за образец он взял иностранную модель, возможно купленную на Нижегородской ярмарке.
"Кстати, первые тульские гармошки делали оружейники, — рассказывает Наталья Мирек, директор московского Музея гармони ,— потому что главное в изготовлении инструмента — это планка, которую надо отлить, сделать необходимые проемы, наклепать "голоса". Для этого необходимо было владеть навыками кузнечного дела. Пока производство гармоники еще не было налажено в артелях, ее создавали отдельные мастера. На это уходило по нескольку месяцев. Стоила такая гармошка почти столько же, сколько и крестьянская кормилица — корова". А вот и частушка в тему:
Ты играй, гармошка «веночка»,
Недорого дана.
За тебя, гармошка «веночка»,
Корова отдана.
Первые тульские гармошки были всего с одним рядом кнопок на правой и левой руке - однорядки.
Имя гармоники в дальнейшем стало определять название места, где ее сделали. Так появились «тульская», «саратовская», «сибирская», «касимовка», «череповецкая», «ливенская» и др., каждая из которых отличалась своей особенной настройкой и неповторимым звучанием.
По типу извлечения звука все европейские и русские гармони делятся на два вида: гармони, у которых язычок может издавать один звук или два – в зависимости от направления движения мехов – на растяжение или на сжатие («ливенка», «русская венка», «хромка»; гармони, у которых одна и та же кнопка на разжим и сжим мехов издавала разные звуки («вятская», «саратовская», «елецкая», «кирилловская», «вологодская», «череповецкая», «бологоевская» («бологовка»), «новоржевская» («псковская «резуха»), «тагильская», «петербуржская» («петроградка») и др.).
Гармони второго вида имели одно общее название – тальянки, что было сокращенным от «итальянка» - веселой гармоники, с которой бродячие итальянцы («тальянцы») ходили по дворам, а также выступали вместе с немецкими шарманщиками на Нижегородской ярмарке.
Тальянки могли быть с русским или немецким строем. Гармоника с русским строем – русская гармонь, которая так устроена, что на сжим мехов издается один звук, а на разжим – другой. Чтобы правильно вывести мелодию на таких гармошках, нужно хорошо владеть сложной техникой игры мехами. Наши отцы в основном играли на русских гармошках, с русским строем, в отличие от популярных ныне хромок.
Наличие рядов кнопок на правой клавиатуре делило гармони на однорядные, двухрядные и трехрядные. Однорядные гармони: «тульская», «ливенка», «вятская», «тальянка». У двухрядки за каждым рядом кнопок в правой руке закреплялся определенный звукоряд.
Любая гармошка может быть одноголосной, двухголосной или трехголосной, т.е. при нажатии на кнопку звучит одна, две или три голосовые планки. Звук издает язычок, приклепанный к планке, его и называют «голосом», а сами планки – «голосовыми планками». Голосовые планки могут быть настроены между собой различными способами («в унисон" или "в разлив" («тремоло») - два голоса звучат в октаву).
В 1870 г. тульский мастер Н.И. Белобородов изобрёл совершенно новую разновидность гармони – тульскую хроматическую гармонь («тульская» хромка). Среди гармонных тульских мастеров особенно выделялся Леонтий Чулков. В 1880 г. он организовал самостоятельную гармонную мастерскую, где работал вместе с шестью своими сыновьями. В 1907 г. самый талантливый из них Геннадий Чулков создал механику заёмных басов («заём», гармонь с «заёмом») для двухрядной венской гармоники. «Заём» относится к механике правой клавиатуры, когда при нажатии одной клавиши, синхронно нажимается клавиша на октаву выше. Свое изобретение он оформил патентом. До настоящего времени механика Г. Чулкова применяется на всех венских гармониках. Сейчас эти гармони производят на фабрике «Тульская гармонь».
Второе место по востребованности в народе занимает тальянка. На правой клавиатуре у нее находится 12-15 кнопок, а на левой - 3, издающие колокольный звон.
Вслед за тульскими - появились саратовские гармошки, которые по конструкции не отличались от первых, но имели свой необычный тембр звучания и два колокольчика вверху и внизу на левой стороне корпуса. Колокольчики издавали звуки при нажатии на две крайние клавиши. «Саратовская» гармонь - одна из самых громких гармошек. Если гармонист играл на одном берегу Волги, то его прекрасно слышали на другом. Под такую гармонь пела Лидия Русланова.
Хорошо известны череповецкие гармони, которые в народе любовно называли «черепанки», «череповки» или «черепашки». У этих гармошек было 5-7 кнопок на правой руке, а левой клавиатуры могло не быть вовсе.
Мастера и гармонисты стремились упростить и упорядочить работу мехом. Это удалось сделать ливенским кустарям (г.Ливны Орловской обл.), отсюда и название гармони – «ливенка». На «ливенке» звук не менялся при смене меха, а количество борин было увеличено до 30-40 (обычно 16-18). Длина мехов достигла двух метров. У гармошки нет плечевых ремней. До сих пор славит ливенскую гармошку заслуженный коллектив народного творчества РФ ансамбль «Ливенские гармошки».
Конструкция гармони постоянно совершенствовалась. Вятские кустари, добавив кнопок в левую и правую руку, расширили диапазон звучания гармошек – от двух до пяти голосов. Изобретенный ими вариант инструмента получил название «вятской» гармони. Вятская гармонь распространена в Кировской, Пермской и близлежащих областях.
Если же гармонист хотел инструмент яркий, заметный, то ехал под Вышний Волочок, в Бологое. «Бологовка» отличалась не только необыкновенной богатой отделкой, но и строем.
Гармонь елецких мастеров - «елецкая рояльная» («роялка) стала прообразом аккордеона. Черно-белая клавиатура справа имела все звуки полной хроматической гаммы рояля, а слева - выносной гриф с клавишами басов и аккордами на русский и европейский манер. Готовую гармонику елецкий мастер «строил», вслушиваясь в звуки, сличая с пением гармоники-образца, которая была у каждого мастера своя. Это и определяло почерк мастера. Обычные размеры елецких гармоник 32х23, 37х39, 39х45.
Появление гармони «венки» в России, и ее особенности очень хорошо описаны Альфредом Миреком в своем «Справочнике по гармоникам»: «В 80-х годах Х1Х века через торговые немецкие фирмы Циммермана и Мюллера в России появились «венки» - двухрядные гармоники вначале немецкие, а затем и венские («венки»). Они получили
Венская гармоника фабрики Циммермана
(фото В.Фомина) 21х12
большое распространение и стали производиться в России (с немецким и русским строем) местными мастерами. Такие гармошки получили название «двухрядная венка» или «двухрядка», «русская венка», «венская», «венка» русского и немецкого строя.
Двухрядные гармоники с немецким строем были больше распространены на Украине, в Прибалтике и частично в Сибири, а с русским строем - в областях Центральной России.
Гармоника, сконструированная в Вене отличалась от немецкой внешним видом, количеством басовых кнопок (на левой стороне их стало вдвое больше, то есть 8, и они располагались не на выносном грифе, а на корпусе).
В 30-е годы ХХ века в обращении уже находились «венки» самых различных конструкций: двухрядные были с 17, 19, 21 или даже 23-24 кнопками в правой руке и с 8 или 12 кнопками в левой.».
На Нижегородчине раньше гармошку "русского строя" называли "венкой русского строя» или двухрядкой. Это была самая ходовая гармонь, поэтому в первой половине ХХ века их мастерили братья Потехины, М. М. Сараничев и многие другие. На ней очень просто и легко было играть «Сормача», «Русского», «краковяк», «камаринскую» и др. Нижегородские мастеровые гармошки были голосистые, делались для массовых уличных гуляний хоть в жару, хоть в морозы.
А. Мирек также поясняет, что такое русский и немецкий строй у гармоник: «Русский строй отличается от немецкого тем, что в нем все звуки, извлекаемые на разжим меха, в немецком строе звучали на сжим и наоборот». Гармонные мастера знают, что если извлечь планки из гармони немецкого строя и перевернуть их, то можно получить звучание гармони русского строя, к чему иногда и прибегают они при реконструкции старых гармоней.
В начале XX века в Вологде мастером Н. В. Смысловым была создана гармонь «северянка», у которой звучание не зависело от направления движения меха. Этим она отличалась от уже существовавших двухрядных «немецкой» и «венской» гармоник. Позднее у нее появилось другое название – «хромка». Выходит гармони «венка» и «хромка» появились практически в одно время, но лишь после войны «хромка» потеснила «венку». Было налажено ее поточное фабричное производство. На «хромке» было проще научиться играть, а также легче исполнять советский песенный репертуар.
С 50-х годов ХХ века хромка окончательно вытеснила из массового использования венскую («венку») и другие виды гармоней, став основным видом гармони в России до настоящего времени.
Хромка имеет два ряда кнопок на правой клавиатуре и один звукоряд. Гармонь имеет одинаковое звучание на сжим–разжим, что типичное только для России и нигде больше не применяется. Такое звучание обеспечивается благодаря паре язычков на каждой рамке (голосовой планке) при нажатии одной клавиши. В начале хромка имела 21х12 клавиш, позднее - 23х12. Левая клавиатура была дополнена рядом вспомогательных басов. В настоящее время хромка имеет стандартный набор клавиш - 25х25.
Гармонь хромка называется хроматической, а по сути – это диатоническая гармонь. Почему ее так назвали – точного ответа нет.
Понятия «диатоника» и «хроматика» не имеют отношения к тому, разные или одинаковые ноты звучат на сжим-разжим мехов в гармони. Эти понятия говорят о строении звукоряда гармоней. Так, «диатоника» - это когда каждая октава состоит из семи нот - всем известная последовательность до, ре, ми, фа, соль, ля, си. В «хроматике» октавы состоят из двенадцати нот - к уже упомянутым добавляются так называемые «полутона» (диезы-бемоли). Баяны и аккордеоны имеют такой звукоряд и являются родственниками гармони.
Что такое «25 на 25» - я не особо и интересовалась раньше этим. Была мысль, что это кнопочки. Даже просто пересчитать кнопки мне не приходило в голову. А может быть, думала я, это 25 человек, о которых поется в припевках про «шаечку»: «вот она и заинрала двадцать пять на двадцать пять»? Оказывается, это действительно кнопочки-клавиши по 25 с каждой стороны гармошки.
Существует несколько разновидностей хромки, самыми известными из которых являются нижегородская хромка, кирилловская хромка и вятская хромка. Они все имеют одинаковое оформление, но звучание у каждой из этих разновидностей свое, уникальное. Поэтому их очень легко отличить на слух.
Кирилловская гармонь-хромка 21х12. Гармони с 17 (17х12) на правой клавиатуре из-за специфичности тембра часто называли «пикульками». Как правило, они предназначались для детей. Левая клавиатура инструмента имеет 2 ряда по 3 пары кнопок; каждую из пар составляют бас и готовый аккорд к нему. В народной терминологии бас называется «октавой», а аккорды - «басами», «хоркунами». Левая клавиатура имеет особую раскладку. Механика правой клавиатуры бывает и с «заёмом», когда при нажатии одной клавиши, синхронно нажимается клавиша на октаву выше. Голосов чаще всего два, хотя и трёхголосые - не редкость.
Кирилловская гармонь в настоящее время вновь обретает популярность, благодаря своей легкости (как по весу, так и в игре) и колоритному звучанию.
Нижегородские гармони обладают своими индивидуальными техническими и акустическими особенностями. Одно из ярких отличий - прямо на лицевой части правого полукорпуса в качестве индивидуального клейма указывались инициалы мастера. Здесь же нижегородские мастера изготавливали и индивидуальное корпусное украшение, в основном это был растительный орнамент. Благодаря этому визуально можно было узнать, какому мастеру принадлежит данный инструмент.
Нижегородская хромка 25х25
Индивидуальны были не только сами украшения: значение имеет крепление ремней, корпусная обработка металлом, рисунок решеток и др.
С.А.Озеров в своей диссертации «Гармонико-баянное искусство Нижегородской области» выделил такие особенности нижегородских гармоней, как: индивидуальный тембр и специфический звуковой «разлив»- нижегородская модель навсегда осталась четырехголосной; изготовление корпуса из ольхи; горизонтальное расположение голосовых планок в правом полукорпусе («лежачие» планки); металлические кнопки левой клавиатуры (аккомпанемента) и планки на них, чего нет на моделях других областей; большая масса гармони, а также меньшее расстояние (мензура) между клавишами и кнопками на обеих клавиатурах; богатая отделка полукорпусов - рисунок на лицевой стороне правого полукорпуса (цветы со стеблями).
Каждый мастер создавал свой, неповторимый инструмент.
Мастерам требовалось и разное время на его изготовление. Кто-то занимался этим в свободное от основной работы время, а кто-то этому ремеслу посвящал все свое время, кормил семью. После работы - домашней, либо на производстве – мастера долгими зимними вечерами, потихоньку делали свою, мастеровую гармонь. Работали раньше и целыми семьями - включая женщин и детей.
Наверняка, все гармонные мастера занимались и ремонтом гармоней. Вот поэтому кто-то за свою жизнь изготовил четыре гармони, а кто-то -пятьдесят и более.
Обучение гармонному ремеслу раньше начинали с 12-14 лет, тогда года через три ученик мог уже самостоятельно «ладить» гармони. В.И.Даль в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» слово «ладить» определяет как налаживать, строить музыкальное орудие, а если сказать уж совсем проще - настраивать голоса, согласовывать их по высоте в мажорной либо в минорной тональности. Отсюда и гармони имеют различный лад.
Когда написание этого рассказа подошло к завершению, я вдруг вспомнила про книгу «Лад» вологодского писателя Василия Белова, где он описал круг жизни русского человека. Я решила посмотреть, не писал ли автор о гармонном ремесле. Меня ждало разочарование – не было это ремесло раскрыто писателем. Очень жаль, ведь гармошки мастерили и на русском Севере, а не только в центральной России и других регионах. Василий Белов со свойственной ему дотошностью в раскрытии любого ремесла, мастерски мог бы описать и гармонное ремесло. Почему он не оставил нам его описания – не известно. Остается только сожалеть об этом.
А вот частушке в его книге нашлось место!
Изготовление гармони начиналось с подбора древесины. При этом различные части гармони изготавливались из заготовок разных пород деревьев. В ходу были ель, сосна, ольха, груша, береза, бук, дуб, липа и другие в зависимости от предпочтений мастера. Так, если полукорпуса гармони изготавливались из сосны или иного дерева, то заготовки предварительно надо было выдержать, высушить. Обычно древесные пластины просушивались за печью, придавленные грузом. Чтобы их не покоробило - перекладывали поперечными дощечками. Также сушится и любой пиломатериал на открытом воздухе.
Древесина сосны обладает хорошими акустическими свойствами. Изготовленный из сосны корпус влагоустойчив. Для облегчения веса основную часть корпуса могли изготовить и из липы. Широкое применение нашла и ольха.
Для отделки корпуса использовали шпон (ореховый и др.). Также применялась пропитка древесины. Традиционно изначально использовалась только политура. Она давала теплую окраску гармони. Позднее многие мастера стали использовать лаки - кто какой мог достать в то время. Красили также гармони морилкой, а затем использовали полиуретановый лак. Сейчас мастера применяют различные водостойкие лаки: паркетный, яхтенный и др.
Мех («меха») «ломали» (сгибали) из картона либо склеенных между собой нескольких слоев твердой бумаги, вплоть до старой «архивной» (применялась в архивах) при помощи линейки «вручную» или при помощи специального Картонные гофры-меха приспособления.
Затем все четыре секции склеивали между собой и несколько дней выдерживали под гнетом. После чего их приклеивали на деревянные рамки корпуса гармони.
Рамки и меха в сборе
Картонные углы мехов и ребра борин для придания им жесткости и чтобы они не коробились, а так же чтобы не пропускали воздух, с помощью костного клея обклеивались мягкой кожей (сорта "лайка", «юфть») либо дермантином или ледерином (водостойкий с глянцевой поверхностью с рисунком материал на тканевой или бумажной основе, имитирующий кожу). Для придания красоты и прочности, углы мехов и корпуса гармони укреплялись жестяными, алюминиевыми, дюралюминиевыми, латунными либо иными уголками. Иногда прибегали к декоративным орнаментным розеткам. "Меха" снаружи обклеивали "шпалерной" бумагой (обоями) или ситцем, сатином и более дорогим материалом. Изнутри меха обычно не обклеивались.
Звучание каждой гармони - индивидуально и неповторимо и зависит в первую очередь от планок. Так, А. Мирек в «Справочнике по гармоникам», дал определение планки как "рамка с наклёпанным язычком». То есть, планка - это сборочная единица, в которую входят рамка, язычки, заклепки (по А. Миреку), а еще надо добавить проемные клапаны.
Голосовые планки монтировались на специальных колодках-резонаторах («городушках») c перегородками и крепились к ним при помощи восковых составов или мастик и специальными гвоздями (в настоящее время клеем типа ПВА). Использование костного клея было нежелательным, так как крепление получалось «на века» и снять планки, не разрушив их, было невозможно. Некоторые мастера после наклепки язычков подвергали готовую планку тепловой обработке – проводили своеобразную «закалку», что увеличивало срок ее службы и лучше сохраняло настройку.
Старые мастера раньше наверняка не рассчитывали на то, что их гармошки будут служить по 50 лет и дольше. Но их гармони были сделаны на совесть и выдерживают при надлежащем уходе и хранении испытание временем. Смогут ли современные инструменты выдержать такое испытание – покажет опять же время.
Резонаторы подразделяются на резонаторы мелодии, аккомпанемента и басовые. Их количество в гармонике зависит от ее типа. Если при нажатии одной клавиши звучат одновременно в голосовых планках два язычка, значит в гармонике два резонатора: одни для первого ряда клавиш, другой для второго. В этом случае гармоника называется двухголосной. В трехголосной гармонике количество резонаторов в полтора раза, a в четырехголосной — в два раза больше, чем в двухголосной.
Планки гармони собирались из латунной или медной рамки, латунных язычков и заклепок. Также использовались сталь или дюралюминий (сплав алюминия 92-94%, меди 4,5%, магния, молибдена и никеля), а на язычки (голоса) шла голосовая сталь. Гармоней с дюралюминиевыми планками встречается не очень много, но есть среди них и очень старые - 20-30 годов прошлого века. Большинство гармоней имеют латунные или стальные планки. Медь слишком мягкая, быстро окисляется, хуже держит настройку, поэтому в основном делали латунные язычки. Латунь - сплав меди (не менее 55 %) с цинком, но часто с добавками алюминия, железа, марганца, никеля, свинца и других элементов. Её называют зеленой медью из-за золотисто-желтого с зеленоватым отливом цвета. Голоса из латуни, покрытые патиной, темнеют со временем и становятся похожи на медь. Разобрать вид металла можно зачастую лишь зачистив голос: у меди цвет с красным оттенком, у латуни - с желтым. Латунь пластична и устойчива к коррозии, прочнее, тверже, дешевле, чем медь. Эти качества и стали определяющими при выборе мастером материала для изготовления голосовой планки.
После латунных перешли на стальные язычки, хотя и старых гармошек с латунными голосами и цельными цинковыми планками еще много.
Гармонных дел мастера изготавливали язычки и из старых самоваров, главными материалами для которых также служили медь красная, медь зеленая и медь желтая. Для производства самоваров использовали и заготовки латуни в виде листов или полос ме¬талла толщиной от 0,5 до 5 мм, поэтому язычки в старых гармонях были толще более современных гармоней.
Кнопки и клавиши гармони делали из акрила; акрила и никеля; акрила, металла и позолоты; пластика; пуговиц гармонных с центральным отверстием; дерева. Перламутр был дорогой, т.к. завозился из-за границы. Использовали кость трубку – кость крупного рогатого скота (КРС) - после соответствующей обработки.
Нижегородские гармонные мастера не только подписывали свои гармони, но некоторые ставили и именное клеймо (сверху на железном держателе ремней или в другом месте). Голосовые планки иногда также подписывались или клеймились. По просьбе заказчика наряду с фамилией мастера на корпусе гармони указывалась и фамилия заказчика, только на ее противоположной стороне.
Когда-то именные клейма в буквальном смысле уходили вместе с мастером в могилу: их клали в гроб почившего мастера. Альфред Мирек, профессор, основатель Музея гармони в Москве, автор музыкальной литературы, лично разъезжал по российским деревням и уговаривал известных создателей гармоник завещать клейма музею на вечное хранение.
Фото из интернета. 21х16 русская венка Братья Потехины братьям Смирновым
Но бывало и так, что гармошка не подписывалась и не клеймилась. Причин здесь было множество: первые гармони мастера; гармонь «не задалась» - не получилась, как задумывалась; изготавливалась рядовым мастером-кустарем; звуком не вышла и др.
К известным в народе мастерам, заказчики ходили на поклон - чтобы изготовили гармошку, выстраивались в очередь, которая бывала и на годы вперед. Ценители старых гармоней предпочитают иметь у себя клейменные и подписанные мастером гармони. По сравнению с мастеровыми гармонями остальные имели меньшую ценность, но и они годами продавались, хотя и не были подписаны мастером. Установить мастера по внешнему виду обычной гармони практически невозможно. Многие детали и рисунки повторялись у разных мастеров, да и у одного мастера не было двух одинаковых гармошек. Гармонные мастера постоянно что-то конструировали, изобретали и внедряли в свое производство.
Гармонь, сделанную двумя мастерами или несколькими, называли артельной. В гармонном производстве была и узкая специализация. Так, например, кто-то делал меха, корпус, а кто-то - голоса и настройку. Гармонь любого мастера, а также артельная могла быть отдана в настройку одному из известных мастеров по голосам и настойке. Это давало гармони особенное звучание, неповторимость, что так ценится гармонистами. Случалось, что и после ремонта гармони, если она попадала к хорошему мастеру, могли поменяться какие-то ее характеристики: узлы, детали и сам голос.
Вот и нашлась подсказка, почему на гармони моего отца нет инициалов мастера. Ведь ее могли изготовить кто-то из начинающих мастеров династии Потехиных, а также мастер - ученик Потехиных, либо иной мастер. Этот гармонный мастер мог работать как самостоятельно, так и в мастерской Потехиных. Украшение корпуса папиной гармони не выглядит богатым, хотя в те годы оно таким и было.
У меня есть еще один шанс на установление фамилии мастера – поиск отметок мастера на внутренних частях гармошки!
Настройка планок гармошки производилась мастером либо на слух, либо с использованием контрольной планки- эталона. Подгоняли язычок по прорези рамки, чтобы просвета практически не было. Затем его наклепывали и начинали настраивать «голос» («подгонять его по высоте»), сравнивая с эталоном. При настройке с язычка, слегка царапая его инструментом, снимали микрослой металла: у основания «голоса» - у «пяточки» - мастер «понижал» тон; при подточке «носочка голоса» - тон повышался.
По воспоминаниям родственников мастеров, настройка голосов зачастую производилась по ночам. Днем было слишком много посторонних звуков, а ночью было тихо и острее слух. Наверное, большинство мастеров, все же полагалось в этом деле на свой слух и не прибегало к помощи эталонных голосовых планок.
Когда все основные узлы гармони были собраны и подготовлены все части инструмента, оставалось их собрать, или, как говорили «связать» гармонь. Для крепления клавиш на грифах используются стальные или латунные спицы. Полукорпуса присоединяются к рамкам с мехам при помощи шпилек. Резные декоративные сетки также прикреплялись при помощи шпилек, у которых верхняя часть сформирована в колечко, а нижняя часть вкручивалась в корпус при помощи резьбы.
В современном производстве при изготовлении гармоней широко применяется штамповка, но есть участки ручной работы, где столяры вручную выравнивают деревянную поверхность, затирают неровности и, как конструктор, собирают каркас правой и левой частей гармони. Затем корпуса гармошек обклеивают целлулоидом (синтетический материал, вырабатываемый горячим штампованием, прессованием, механической обработкой).
Целлулоид применялся для изготовления корпусов музыкальных инструментов, в том числе и гармоник, а также кино- и фотопленки, линеек, различных галантерейных товаров, игрушек и др. Его вымачивают в ваннах со специальным раствором, после чего он становится мягким и идеально прилегает к деревянной поверхности.
Обклеенные части корпуса отправляются на сушку. Чтобы придать корпусу глянец, верхнюю часть целлулоида счищают железными циклями и полируют на специальном станке. Отполированные корпуса попадают к художнику, который по трафарету красками расписывает каждый инструмент.
Нижегородские специалисты создали уникальную мастеровую школу, наиболее яркие представители которой - братья Потехины и Кондратьевы и еще около десяти таких же, как они. Работали и создавали свои гармони в нижегородской губернии как мастера известные, так и малоизвестные и совсем неизвестные.
Изучает историю гармонного промысла, историю нижегородской гармони и мастеров - пишет о них рассказы - Л.Б. Танских (г. Бор, <tanskih@yandex.ru>). Ее рассказы можно прочесть на сайте «Русская гармонь» на кнопке «Мастера».
Она также является председателем Нижегородского общества гармонистов. Людмила Борисовна составляет список нижегородских мастеров-гармонщиков, в нем уже около 300 человек. В этом списке и наши варнавинские гармонисты – Петухов М.В. и Зеленкин П.П. Есть надежда на его пополнение новыми фамилиями мастеров.
Также имеется и список гармонистов. Любая информация по этой тематике будет памятью о гармонных мастерах и гармонистах нынешним и будущим поколениям.
Среди мастеров: Анисимов, Батов П.Н., Белов Н.В., Белов Н.Д., Богатов, Богданов, Большаков, Бр. Кондратьевы, Бр. Потехины, Вафутин, Велков, Волков М., Ганичев, Гаращенков, Гнусов Ю.Н., Говырин, Головачев, Гопурин, Горшков, Грачев, Гуряшин В.И., Дворянинов, Дубинов И. (планки), Евтеев А. (Ефтеев), Ежов, Желтяков И.А. (Жолтаков), Жолтяков Н. (Жолтаков), Жулин Л., Зайцев Н.Ф., Зотов, Калин И.Я., Карзаев, Киселев Ф.Н., Китаев, Колымцев, Комиссаров А., Кондратьев В.Л., Коньков Д.И., Кудряшов, Лупанов Н.Е., Лучев П.И., Мартьянов, Мокрецов Н., Муравьев М.А., Мухин, Мякушев, Оленичев, Осин, Пичугин Г.Е., Пичугин Б.Г., Ребров А.Н., Рекшинский, Романов, Ромашов В.М,, Скворцов, Смирнов, Смуров, Соловьев А.Я., Степанов П., Сторожев, Строев, Сухарев В.П., Сухарев И.В., Тарасов А.М., Терёхин Г.Н., Терехов Н.П., Токарев, Тюгин Б.А., Улыбин И.С., Фадеев, Федичев А.М., Федотов, Ховыгин, Чечеткин, Чичурин, Шибаев, Шитов и многие-многие другие.
Списки не являются окончательными и их можно еще продолжать и продолжать.
Хорошим дополнением к моему рассказу о гармонях и гармонистах явилась информация Варнавинского краеведческого музея об открывшейся в нем в декабре 2018 г экспозиции музыкальных инструментов.
Центральным экспонатом выставки стала гармошка самобытного варнавинского мастера Матвея Васильевича Петухова, которую передала музею его племянница К.А. Старшинова. Варнавинский гармонист Александр Васильевич Кузнецов также решил свою гармонь отдать музею. Она не какая-то особенная, но пополнила коллекцию музея.
Фото из Интернета
Гармоника Варнавинского кустаря-гармонщика Матвея Васильевича Петухова (1910-1986).
Есть несколько гармошек и в музее при Михаленинской школе Варнавинского района, экспонаты которого с большой любовью и увлечением много лет собирает его основатель и руководитель краевед и ныне работник Варнавинской районной библиотеки Елена Валентиновна Сигаева.
В Москве открыт "Музей русской гармоники Альфреда Мирека», основатель которого Альфред Мартинович Мирек (1922-2009) - советский и российский учёный, профессор истории, теории музыки и музыкальных инструментов. С 1994 А. Мирек проводил большую работу по систематизации коллекционных материалов, собранных им более чем за 40 лет (180 редких инструментов, более 900 афиш, более 1000 фотографий, документы, ноты, награды, прейскуранты, инструменты и детали гармоник - всего более 10000 единиц). Все свои экспонаты он передал в музей. Есть в музее и гармошки Потехиных, и их рабочие инструменты. Заведует музеем жена ученого Н.А. Мирек.
Увековечена гармошка и гармонист скульптором А. Г. Сергеевым, запечатлевшем поэта-фронтовика А. Т. Твардовского и воспетого им солдата, неунывающего Василия Тёркина, на привале за дружеской беседой. Памятник отлит из бронзы. Это единственный памятник, изображающий автора и вымышленного героя вместе. Памятник великому поэту и его литературному герою открыт в 1995 году накануне пятидесятилетия Великой Победы в г. Смоленске и стал одной из его достопримечательностей:
Памятник А. Т. Твардовскому и Василию Тёркину
В память о талантливых земляках, мастерах по изготовлению гармоней в г. Бор Нижегородской области с 2016 года проводится открытый Всероссийский фестиваль гармонистов «Потехинский камертон», в котором могут принять участи гармонисты, частушечники и коллективы народного творчества с любого региона России.
Вот и подходит к концу мое повествование о гармонях и гармонистах.
В начале своего рассказа я ставила перед собой целью выяснить, какие гармошки были у моего отца, какие припевки пели мои родные, в том числе и под «сормача».
Назвала я это повествование расследованием. Но по написанию своего рассказа, опираясь на приведенную в нем информацию, я могу сказать, что расследование плавно перетекло в исследование. Я сделала свои выводы, которые относятся к затронутой в данном рассказе теме гармоней и гармонных мастеров. Заодно тут же приведу и результаты своего исследования песенного наследия – частушек под «сормача». Рассказ о наигрыше «Сормач» и припевках под него – еще впереди, хотя большая часть материала мною уже собрана и написана.
А раз так, то мне можно и нужно подвести итог своего расследования-исследования.
Итак:
1. Мой отец Березин Павел Федорович, 1926 г.р. был гармонистом-самоучкой. Играть на гармони начал еще подростком 13-14 лет.
2. Первая гармонь появилась у отца ориентировочно в 1939-1940 гг. Это была кустарная гармонь венка русского строя 23х12 мастера Н.Н. Пиунова.
3. В 1949-1950 г. (1950-1952 гг?) отец, возможно по совету гармонного мастера М.В. Петухова, едет в г. Семенов и заказывает гармонь (возможно в мастерской Потехина). Отцу изготовили гармонь хромку 23х16. То, что это «разновидность гармошки хромки без дополнительного ряда басов» мне подтвердили и на сайте группы «Простоигра» г.Саратова.
4. Гармонь не содержит на внешней стороне подписи мастера. Большинство мастеров, и прежде всего самых известных, подписывали гармони которые «ладили» сами. Такие гармони стали называться мастеровыми. Но в народе гармони из мастерской братьев Потехиных все равно назывались «потехинские». Мне, при участии знающего толк в гармонях человека, еще предстоит заглянуть внутрь папиной гармошки на предмет поиска опознавательных знаков мастера.
5. Я уверена, что папа за свою жизнь мог бы себе купить и мастеровую гармонь. Он же остался верен своей хромке.
6. Отец был знаком с варнавинскими гармонными мастерами. В 1949 году у него произошло знакомство с Петуховым М.В. (вместе стали работать в сапожной артели). В 1986 г отец переезжает жить в Варнавин и поселяется на ул. Пролетарской, где проживал в это время Зеленкин П.П. Допускаю, что их знакомство могло состояться гораздо раньше, когда Павел Петрович начал работать в часовой мастерской Варнавинкой артели «Рембыт» (в последующем КБО).
Их общение сохранилось на многие года.
7. Удалось восстановить небольшой круг четырехстрочных частушек под «сормача», которые я слышала в исполнении отца и моих родных.
8. Мне не встретились чисто «варнавинские» двухстрочные тематические припевки под «сормача" с повтором второй строки при запевке следующей частушки (типа частушек «про шаечку», «хулиганские» и др.). Однозначно, они были и исполнялись моим отцом и нашими родственниками, а также жителями Варнавинского района. Все «районные» (исполняемые в районах области) припевки можно объединить в один блок – «нижегородские», ведь они свободно «ходили» между районами области.
При написании этого рассказа за короткий промежуток времени и совсем нежданно-негаданно у меня случилось много новых встреч с интересными людьми, открылось много новых документов, фотографий и информации к ним. Мне даже показалось, что кто-то вел меня все это время, направлял и помогал добраться до сути исследуемых мною вопросов. Я уверена, что написание рассказа - это не случайность, а закономерность. Я к этому долго готовилась, но много информации открылось только сейчас, поэтому большинство моих предположений и стали фактами. Я очень рада этому и благодарна как моим старым добрым знакомым – К.А.Старшиновой, так и моим новым знакомым Ю.П.Воробьеву и Л.Б.Танских.
Гармонь была и есть любимым музыкальным инструментом русского народа.
Хочется верить, что гармонь никогда не умолкнет.
Скажи, гармонь,
Когда мы были робкими?
Есть у тебя и Тёркины,
И Бровкины,
И если так,
То можешь быть уверена:
Не всё ещё, родимая, потеряно!
Ю. Паркаев, нижегородский поэт
26.02.2019 г